- Придется, княжна! От вашего ответа будет зависеть ваша судьба.
- Что вы хотите этим сказать?
- Я не стану продолжать, пока не получу от вас ответа.
- Сударь! Ваша настойчивость ужасна. Должна ли я вам напомнить, что нынче умерла моя мать?
- Я об этом не забыл, Регина, ведь дуэль - послезавтра.
- Да при чем же здесь я? - в отчаянии воскликнула княжна. - Может, вы хотите, чтобы я пошла к маршалу, бросилась ему в ноги и умоляла отказаться от поединка?
- Вы меня не поняли, княжна, - проговорил граф Рапт, глядя на несчастную женщину свысока. - Разве я давал вам право усомниться в моем мужестве? Или вы считаете меня трусом, который способен попросить женщину уладить его вопросы чести? Я просто прошу вас принять чью-то сторону.
- Замолчите! - выкрикнула Регина, затрепетав всем своим существом.
- Словом, я вас прошу сказать, кого бы вы желали видеть убитым: своего отца или мужа своей матери?
- Это подло! - со слезами на глазах прошептала княжна.
- Подло, - холодно повторил граф. - Пусть так, однако чего ж вы хотите? Придется с этим смириться. Отвечайте же мне!
- Сударь! - взмолилась княжна, прижав руки к груди. - Именем матери умоляю не требовать от меня ответа на этот вопрос.
- Повторяю, Регина, что и ваша, и моя жизнь зависят от этого ответа. Я настаиваю!
- Ах, вы этого хотите?! - вскричала молодая женщина; она пристально посмотрела на графа и стала медленно подниматься.
- Я требую, Регина!.. Простите: прошу.
- Пусть будет по-вашему! - скрестив руки на груди, проговорила Регина и шагнула к графу. - Раз вы требуете, вот мой ответ: я вас ненавижу...
- Регина! Регина!
- Ненавижу! - продолжала княжна. - Как только может ненавидеть человек!
- Регина! - багровея, повторил граф. - Будьте осторожны!
- Я ничего не боюсь, - сказала Регина. - Опасаться мне следует только вас, а чего можно ждать от меня, вы давно знаете.
- Регина! Всякому терпению приходит конец.
- Кому вы это говорите, сударь? Разве меня можно обвинить в нетерпимости, если вы до сих пор находитесь в моей комнате и я вас слушаю?!
- Регина! В моей власти вас погубить или спасти!
- Вы можете меня спасти лишь в одном случае: если умрете! - гордо выговорила молодая женщина.
- Регина! - зарычал граф, бросаясь на княжну, будто хотел ее задушить.
Но она остановила его одним взглядом и произнесла:
- В чем дело, папочка?
Граф Рапт отступил.
- Выслушайте меня! - попросил он.
- Я не желаю вас больше слушать.
- А придется!
Регина ухватилась за шнурок звонка.
- Не зовите никого! - взмолился, бледнея, граф Рапт. - Я ухожу. Но перед тем, как отсюда выйти, я во всем признаюсь маршалу.
- Что вы имеете в виду? - подходя к нему ближе, спросила княгиня.
- Маршал считает вас своей дочерью, - продолжал граф. - Я открою ему глаза.
- Сударь! - воскликнула несчастная женщина. - Если вы когда-нибудь имели хоть малейшее понятие о добре и зле, вы этого не сделаете.
- Я сделаю так, как имел честь вам сказать, - пригрозил граф, направляясь к двери.
- Сударь! Сударь! - бросаясь к нему, вскричала Регина. - Что вы хотите, чего вы от меня требуете в обмен на покой этого благородного человека?
Граф обернулся, и на его губах мелькнула едва заметная усмешка.
- Как видите, - сказал он, - нам необходимо переговорить.
- Я вас слушав.
- Не стану возвращаться к вопросу о том, на чьей вы стороне, насмешливо продолжал граф. - Вы меня достаточно на этот счет просветили. Я хотел знать перед смертью, - прибавил он, - ведь вы же понимаете, что я не стану защищаться, - не снизойдете ли вы к моим слабостям, видя, что я их готов искупить. Я хотел знать ваше мнение на этот счет, так сказать, из могилы! Каким бы великим преступником ни был человек, который говорит с вами сейчас, Регина, он дал вам жизнь. Я хотел услышать не о том, что вы с сожалением отнесетесь к смерти отца (увы, я не заслуживаю ваших сожалений!), но просто пожалеете его и простите в глубине души. Наконец, я хотел перед смертью узнать, не придет ли вам в голову мысль, что я был несчастен, ничтожен, если угодно, но не злобен, и не достоин ли я после смерти получить прощение за свою жизнь. Вот какова была моя цель, Регина! Простите, что я не смог объясниться яснее.
Граф произнес эти слова скорее с пафосом, нежели с чувством, однако на Регину они подействовали.
Вряд ли нам представится более удобный, чем теперь, случай, дорогие читатели, сказать несколько слов о доброте женщин и жестокости мужчин. Вот создание доброе, порядочное, кристально честное, искреннее до глубины души, по-звериному преданное. Вот женщина, говорим мы, которая только что произнесла страшные слова: "Вы можете меня спасти лишь в одном случае: если умрете!" И вот эта женщина смягчается перед таким человеком. Она переживает волнение, слыша его слова, будто заученные хорошим актером, заглядывает в собственную душу, спрашивает собственное сердце: не слишком ли строго она с ним обошлась, не была ли она жестока, несправедлива по отношению к этому человеку? Вот во власти каких чувств она оказывается, слыша куплет, пропетый этим фигляром...
- Господин граф! - говорит она. - Простите меня за резкость. Я простая смертная и не имею права хотеть или не хотеть чьей-то смерти. Я полагаюсь на Божью справедливость.
Лицо графа осветила довольная улыбка.
- Регина! - молвил он. - Благодарю вас за эти добрые слова. Будьте уверены, я оправдаю ваше отношение. Слово мужчины, идущего на смерть, свято: Регина, простите мне грехи, совершенные мною при жизни, и пожалейте несчастного, когда его не станет.
- Что вам от меня угодно? - спросила княжна.
- Самую малость, Регина. Я хочу, чтобы вы были счастливы!