- Если ты не хочешь, чтобы я к тебе куда-нибудь зашел, чтобы объясниться, чего тебе в таком случае надо?
- Камилл! - молвила г-жа де Розан, с мрачной решимостью вынимая спрятанный на груди кинжал. - Я пришла сюда, чтобы убить тебя и эту женщину. Но после того, что я услышала из своей комнаты, мои намерения изменились.
Угрожающий тон, которым г-жа де Розан произнесла последние слова, ее суровый взгляд, хмурое выражение лица, сверкающие ненавистью глаза, судорожно зажатый в руке кинжал, наконец, сотрясавшая ее тихая ярость смутили любовников, и они непроизвольно схватились за руки.
Первой мыслью или, вернее, инстинктивным движением Сюзанны было броситься на г-жу де Розан и вырвать с помощью Камилла кинжал. Но Камилл ее удержал.
Видя же, что самые худшие его предположения оправдываются, Камилл соскользнул с постели и протянул руку, чтобы привести в исполнение план Сюзанны.
Но креолка остановила его взглядом.
- Не подходи, Камилл! - сказала она. - Не пытайся отнять у меня кинжал. Или, клянусь честью, я убью тебя, как гадину!
Камилл отпрянул, столько решимости было во взгляде г-жи де Розан.
- Прошу тебя, Долорес, выслушай меня! - сказал он.
- А-а, испугался! - усмехнулась мадемуазель де Вальженез.
- Еще раз прошу вас, Сюзанна: молчите! - строго проговорил американец. - Вы же видите, что мне необходимо поговорить с несчастной девочкой!
- Тебе ни к чему со мной говорить, Камилл, ведь я ничего не хочу слушать, - возразила г-жа де Розан.
- Чего же ты от меня требуешь, Долорес? - опустив голову, спросил Камилл. - Я готов сделать все, что пожелаешь.
- Трус! Трус! Трус! - глухо пробормотала Сюзанна.
Камилл не слышал или сделал вид, что не слышит ее слов, и повторил:
- Говори! Чего ты от меня требуешь?
- Я требую, - начала г-жа де Розан, убежденная в том, что наказание в ее руках, - чтобы ты долго и мучительно искупал свой грех.
- Я искуплю!.. - сказал Камилл.
- Да, да, - прошептала креолка. - Дольше, но раньше, чем ты думаешь.
- Начинаю прямо сейчас, Долорес: посмотри, я уже покраснел.
- Этого недостаточно, - покачала головой Долорес.
- Я знаю, что виноват, очень виноват. Я вся жизнь готов заглаживать свою вину.
- А я, Камилл? - усмехнулась Сюзанна. - Какое место в своем искуплении ты отводишь мне?
- Послушай, Долорес, не обращай внимания! - вскричал молодой человек. Клянусь, что сделаю все от меня зависящее, чтобы ты забыла об этой минутной ошибке.
Но Долорес снова покачала головой.
- Этого недостаточно, - повторила она.
- Чего же ты хочешь?
- Сейчас скажу.
Госпожа де Розан на мгновение задумалась, потом продолжала:
- Я тебе сказала, Камилл, что все слышала из соседней комнаты.
- Продолжай!
- О! - пробормотала Сюзанна.
- Следовательно, тебе известно, - продолжала креолка, что я знаю все. Итак, Камилл, сам того не сознавая, не замечая, ты только и делал что говорил с этой женщиной обо мне, хотя предал меня ради нее.
- Верно! - вскричал Камилл, радуясь тому, что его жена слышала, как ссора разгорелась у него из-за нее с Сюзанной, - Видишь, Долорес, я всегда тебя любил!
Сюзанна издала нечто подобное на рычание.
- Говорить обо мне в такую минуту, - заметила Долорес, - значило признаваться в угрызениях совести.
- Это было воспоминание, больше чем воспоминание - крик души! пролепетал Камилл.
- Ах, негодяй! - прошептала Сюзанна.
Камилл чуть заметно пожал плечами.
- Я действительно думаю, что это был крик души! - серьезно проговорила Долорес. - Ты меня любил, вспоминал обо мне, даже в присутствии той, ради которой меня предавал.
- Да, да, клянусь, я любил тебя! - выкрикнул Камилл.
- На сей раз можешь не клясться, - с горькой усмешкой разрешила креолка. - Ты говоришь правду, я знаю. И именно на твоей любви ко мне, которую ты так и не смог задушить, я и построю свою месть.
- Что ты хочешь сказать? - спросил Камилл, снова почувствовав беспокойство, хотя он был далек от того, чтобы угадать истинные намерения жены.
- Твоя смерть, Камилл, явилась бы краткой и глупой местью. Нет, нет, я хочу, чтобы ты остался жив, но влачил остатки дней в мучениях, столь же ужасных, как твое преступление, и, чтобы моя месть неизгладимо и навсегда отпечаталась в твоей душе.
В это мгновение мадемуазель де Вальженез, поняв, какую месть замышляет г-жа де Розан, подняла голову, и в ее глазах, на губах, в лице мелькнула злорадная усмешка.
Но ни Камилл, ни его жена этого не заметили.
- Я хочу, - продолжала Долорес, все более оживляясь и приходя в восторженное состояние мученицы, - я хочу, чтобы твоя жизнь превратилась в долгую, томительную смерть. Я хочу, чтобы ты был наказан на столько лет, сколько я выстрадала дней. Я хочу, чтобы ты видел меня каждый час, каждую минуту рядом, перед собой, позади себя, у своего изголовья, за столом.
Я хочу стать твоей вечной тенью, твоим страшным призраком.
Я хочу, чтобы ты плакал до последней своей минуты. Чтобы остаться в твоих мыслях на всю твою жизнь, я ухожу в небытие.