- Я не желаю смерти грешника, генерал! - слащаво пропела святоша.
- Теперь, когда ваш сын граф Рапт...
- Наш сын, - поспешила поправить маркиза де Латурнель.
- Теперь, когда ваш сын граф Рапт предстал перед Высшим судом, - не сдавался генерал, - вы не станете просить меня оставить ему наследство.
- Речь не идет о вашем наследстве, генерал.
- Теперь, - продолжал граф Эрбель, не обращая ни малейшего внимания на слова маркизы, - теперь, когда ваш прославленный брат, маршал де Ламот-Гудан, умер, вы, не станете меня просить поддержать его, как во время вашего последнего визита, чтобы протащить один из чудовищных законов, которыми пользуются народы, когда хотят бросить королей в тюрьму или отправить в изгнание, королевские венцы развеять по ветру, а троны сбросить в реку. Итак, если вы пришли поговорить не о графе Рапте и не о маршале де Ламот-Гудане, то чему же я обязан вашим визитом?
- Генерал! - жалобно проговорила маркиза. - Я много выстрадала, состарилась, изменилась с тех пор, как на меня обрушились несчастья! Я пришла не для того, чтобы говорить о своем брате или нашем сыне...
- Вашем сыне! - нетерпеливо перебил ее граф Эрбель.
- Я пришла поговорить о себе, генерал.
- О вас, маркиза? - недоверчиво взглянув на маркизу, спросил генерал.
- О себе и о вас, генерал.
- Ну, держись! - пробормотал граф Эрбель. - Какую же приятную тему мы можем с вами обсудить, маркиза? - продолжал он громче. - Какой вопрос вас интересует?
- Друг мой! - медовым голосом заговорила маркиза де Латурнель, окинув генерала взглядом, полным любви. - Друг мой, мы уже немолоды!
- Кому вы это рассказываете, маркиза! - вздохнул генерал.
- Не настало ли для вас время исправить ошибки нашей юности, - слащавым тоном продолжала г-жа де Латурнель. - Для меня этот час пробил давно.
- Что вы называете часом исправления ошибок, маркиза? - недоверчиво спросил граф Эрбель и насупился. - На часах какой церкви вы услышали, что он пробил?
- Не пора ли, генерал, вспомнить, что в молодости мы были нежными друзьями?
- Откровенно говоря, маркиза, я не считаю, что об этом нужно вспоминать.
- Вы отрицаете, что любили меня?
- Я не отрицаю, маркиза, я забыл.
- Вы оспариваете у меня права, которые я имею на вашу память?
- Категорически, маркиза, за давностью.
- Вы стали очень злым человеком, друг мой.
- Как вам известно, когда старость придет, так и черт в монастырь пойдет, а старики со временем как раз обращаются в чертей. Раз уж вы так хотите, я вам сейчас покажу свое раздвоенное копыто.
- Значит, вы ни в чем себя не упрекаете?
- Простите, маркиза, я знаю за собой один грех.
- Какой же?
- Отнимаю у вас драгоценное время.
- Вы таким образом хотите от меня избавиться, - рассердилась маркиза.
- Избавиться от вас, маркиза! - с добродушным видом повторил граф Эрбель. - Избавиться!.. Слово-то какое отвратительное! И как вы могли такое сказать!.. Да кто, черт возьми, собирается от вас избавляться?
- Вы! - заметила г-жа де Латурнель. - С той самой минуты, как я сюда вошла, вы только и думаете, как бы наговорить мне дерзостей.
- Признайтесь, маркиза: вы до смерти хотите их от меня услышать.
- Не понимаю вас! - перебила его маркиза де Латурнель.
- Это лишний раз доказывает, маркиза, что мы оба миновали тот возраст, когда делают глупости, а не говорят их.
- Повторяю, что вы очень злой человек и мои молитвы вас не спасут.
- Так я в самом деле в опасности, маркиза?
- Обречены!
- Неужели?
- Я отсюда вижу, в каком месте вы проведете свою загробную жизнь.
- Вы говорите о преисподней, маркиза?
- Да уж не о райских кущах!
- Между раем и адом, маркиза, существует чистилище, и если вы решили устроить мне его прямо сейчас, то сверху я получу отпущение сразу всех грехов.
- Да, если вы исправитесь.
- Каким образом?
- Вы должны признать свои ошибки и исправить их.
- Значит, ошибкой было любить вас, маркиза? - галантно произнес граф Эрбель. - Признайтесь, что с моей стороны было бы неприлично в этом раскаиваться!
- Вполне справедливо было бы это исправить.
- Понимаю, маркиза. Вы хотите меня исповедать и наложить на меня епитимью. Если она окажется мне по силам, даю честное благородное слово: я все исполню.
- Вы шутите, даже когда смерть близка! - с досадой проговорила маркиза.