Однажды июльским вечером 1826 года, то есть примерно за год до описываемых нами событий, я перед свиданием поужинал в Латинском квартале и около девяти часов уже был на Восточной улице. Я по привычке поднял глаза на таинственный дом и увидел на высоте второго этажа огромную вывеску, на которой крупными черными буквами было написано:
ПРОДАЕТСЯ ДОМ
Я резко остановился, решив, что мне изменяет зрение. Протер глаза: ошибки быть не могло, слова были написаны так, как обыкновенно пишут в объявлении, вывешиваемом на фасаде:
"Продается дом".
"Ах, черт! - подумал я. - Вот прекрасный случай, которого я давно искал: не будем его упускать!"
Я устремился к двери и, довольный тем, что теперь мне есть что ответить, если меня спросят, чего я хочу, громко постучал.
Никто не ответил.
Я еще раз постучал. Снова ничего В третий, четвертый, пятый раз я бухал молотком в дверь, однако результат был все тот же.
Я огляделся: за мной наблюдал парикмахер, стоя на пороге своего дома.
- К кому нужно обратиться, - спросил я его, - чтобы осмотреть дом?
- А вы хотите его осмотреть? - удивился он.
- Ну да... Разве он не продается?
- Да, я действительно заметил нынче утром объявление на фасаде, но забери меня дьявол, если я знаю, кто его повесил!
Читатели понимают, что мнение парикмахера, совпадавшее с моим, не уменьшило, а, напротив, увеличило мое любопытство.
- Можете ли вы мне указать способ, как войти в этот дом и осмотреть его? - не унимался я.
- Ну, попробуйте толкнуться в этот погребок и спросите там.
С этими словами парикмахер указал мне на какое-то углубление, зиявшее на улице, в которое вела лестница в пять или шесть ступеней.
На последней ступеньке меня ждало материальное препятствие - огромный пес, черный как ночь; его с трудом можно было разглядеть в потемках, только глаза и зубы собаки сверкали в темноте, а того, кому они принадлежали, не было видно; он был похож на чудовище, охранявшее вход в пещеру. Пес поднялся, загородив собой проход, и с глухим рычанием повернул морду в мою сторону.
Можно было подумать, что рычанием он подзывает человека... В этой таинственной пещере и жил хозяин удивительного пса!
Всего в трех шагах от меня продолжалась обычная жизнь, я еще ощущал ее у себя за спиной, однако все происходившее поразило мое воображение и мне казалось, что достаточно было спуститься на эти пять ступеней - и я очутился в ином, непохожем на наш мире.
Человек, как и его пес, действительно выглядел необычно.
Он был черным с головы до ног, его голову венчала черная шляпа, и в темноте у него, как и у его собаки, тоже поблескивали лишь глаза да зубы. В руке он держал палку.
- Что вам угодно? - подходя ко мне, довольно грубо спросил он.
- Осмотреть дом, который продается, - отвечал я.
- В такой час? - заметил черный человек.
- Я понимаю, что причиняю вам беспокойство... но будьте уверены!..
И я с горделивым видом позвенел в кармане несколькими монетами, единственным своим богатством.
- В такое время не приходят осматривать дом, - процедил черный человек сквозь зубы и покачал головой.
- Вы же сами видите, что приходят, раз я здесь, - возразил я.
Очевидно, мой довод показался незнакомцу вполне убедительным.
- Будь по-вашему, - смирился он, - вы его увидите.
Он пошел в глубь своей пещеры. Признаться, я на мгновение замешкался, не зная, на что решиться, но все-таки отринул сомнения.
Я шагнул в темноту, и сейчас же черный человек уперся мне ладонью в грудь.
- Вход с улицы Анфер, а не отсюда, - сказал он.
- Но ведь парадный вход со стороны Восточной улицы, - заметил я.
- Возможно, - согласился странный господин, - но вы войдете не через парадную дверь.
У черного человека, как и у белого человека, могут быть причуды; я решил с уважением отнестись к фантазиям моего проводника.
Я сделал всего два-три шага и вновь очутился на улице.
Странный господин следовал за мной с посохом в руке, следом шел пес.
В свете фонарей глаза незнакомца зловеще блеснули.
Он хмуро приказал, указывая мне концом палки на улицу Валь-де-Грас:
- Сворачивайте направо.
Незнакомец подозвал пса, тот обнюхал меня с вызывавшей тревогу бесцеремонностью, словно лучший кусок моей плоти должен был непременно ему достаться, когда придет время; человек и собака в последний раз на меня посмотрели, пес отошел, потом и человек и собака пошли влево, я же свернул направо.
Подойдя к решетке, я остановился.
Сквозь прутья я проник взглядом в таинственные глубины сада, который мне наконец-то позволено осмотреть. Зрелище было странное, печальное и вместе с тем восхитительное, мрачноватое, конечно, но трогавшее до глубины души. Только что взошла луна и ярко сияла на небосводе, от чего верхушки деревьев были словно увенчаны коронами из опалов, жемчуга и брильянтов. Высокая блестящая трава казалась изумрудной, а светлячки, рассыпанные там и сям в лесной чаще, бросали на фиалки, мох и плющ голубоватые отблески. Каждое дуновение ветерка приносило с собой, будто из азиатского леса, тысячи неведомых ароматов, дополнявших очарование картины.
Какое, должно быть, блаженство для поэта, рвущегося из Парижа, в самом сердце города иметь возможность гулять днем и ночью в этом волшебном царстве!
Я был погружен в молчаливое созерцание, как вдруг между мной и соблазнительным садом встала тень.
Это был мой черный человек; он обошел дом и теперь очутился у ворот.
- По-прежнему хотите войти? - спросил он.