- Нет? - продолжал Сальватор. - Предпочитаешь бежать за каретой? Ну, как хочешь.
- Куда едем, господин Сальватор? - спросил форейтор.
- Дорога на Фонтенбло... Тсс! Сразу видно, плохо ты меня знаешь.
- Я, конечно, не настаиваю, господин Сальватор, поскольку во всем этом кроется какая-то тайна, но, может, вы скажете мне по дружбе, куда едем?
- Тебе, Бернар, я готов открыть любую тайну.. Я собираюсь в Кур-де-Франс.
- И долго вы там пробудете?
- Всю ночь.
- Отлично! Шпионить за вами никто не будет, за это я ручаюсь.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Ничего особенного, уж это мое дело, господин Сальватор. Положитесь на меня! Ехать надобно быстро?
- Нет, Бернар, не быстрее, чем обычно; мы должны приехать в Кур-де-Франс к десяти часам.
- Тогда поедем потихоньку, трусцой... Эх, не так бы я хотел вас прокатить, господин Сальватор.
- А как, любезный?
- Как возил я императора в пятнадцатом году: пять лье в час.
Потом шепотом прибавил:
- А вы случайно не наш император, господин Сальватор?
Когда бы вы призвали: "К оружию!" - разве все вай не подчинились бы? А если вы скажете: "Вперед!" - все пойдут за вами, так?
- Ну, Бернар, ты скажешь тоже! - рассмеялся Сальватор.
- Тсс! Тише!.. Ба! Да разве друзья наших друзей не наши друзья? Раз этот господин здесь с вами, он, стало быть, вам друг.
И Бернар подал масонский знак.
- Да, дружище, ты прав: я ваш, - кивнул Жюстен, - и могу оказаться здесь в тот день, когда, как ты только что сказал, надо будет взяться за оружие и пойти вперед!
- Как видите, господин Сальватор, все идет хорошо! Нам остается запеть:
Сыны отечества! Впервые
Свободы нашей пробил час.
[Стихи в переводе Ю Денисова]
Напевая припев национального гимна, форейтор огрел лошадей кнутом.
Экипаж тронулся с места, подняв облако пыли; она вспыхнула в золотых лучах закатного солнца, и коляска приобрела на мгновение сходство с золотой колесницей, спустившейся с неба на землю.
Мы не станем передавать разговор двух друзей, в то время как вокруг них постепенно сгущалась темнота. Как, очевидно, понимают читатели, основной темой их разговора была надежда.
Еще четыре часа, три, два - и они достигнут вершины блаженства, которую уже давно наблюдали сквозь густые облака и черную мглу.
Госпожа Корби и сестрица Целеста с восторгом встретили готовившееся событие. Они были добрыми христианками и надеялись, что Господь не оставит Жюстена в минуту опасности.
Вынужденная разлука была только временной; они надеялись вскоре снова сойтись у семейного очага, чтобы никогда больше не расставаться.
Все складывалось к лучшему, и в надвигавшемся изменении положения всем чудились лишь надежда и несказанное счастье да невероятные радости.
Коляска остановилась в Вильжюиф, лошадей переменили и снова пустились в путь.
Сальватор высунулся из окна, потом взглянул на часы: было половина десятого.
Через час друзья увидели очертания фонтанов Кур-де-Франс или, если называть их правильно, фонтаны Жювизи - пышные, украшенные трофеями и гениями на пьедесталах, образцы типичной архитектуры времен Людовика XV, то есть середины XVIII века.
Форейтор остановился, спешился и распахнул дверцу.
- Приехали, господин Сальватор, - доложил он.
- Как! Это ты, Бернар?
- Да, это я!
- Ты проехал с нами два перегона?
- Ну конечно!
- Я думал, это запрещено.
- Разве для вас может быть что-нибудь запрещено, господин Сальватор?
- Я все-таки не понимаю...
- Дело было так. Я подумал: господин Сальватор готовит нечто важное, ему нужен человек, который глух и слеп, но может быть полезен вместе со своей парой рук. Такой человек - я!
И в Вильжюифе я сделал вот что: сказал Пьеру Ланглюме, кому был черед выезжать: "Пьер, дружище, этот Жак Бернар обожает фонтаны Кур-де-Франс, и неспроста: уступи ему свое место, пусть он шепнет пару слов своей подружке, а когда вернется, вы с ним разопьете бутылочку. Идет?" "Договорились!" - согласился Ланглюме. Мы ударили по рукам, и вот я здесь. Теперь скажите, господин Сальватор, разве я был не прав? Вот он я перед вами.
Пусть я проеду на пять лье больше положенного: от меня не убудет... Ведь я правильно сделал? Приказывайте! И если даже я за это получу по физиономии, то молча оботру кровь и слова не скажу.
Сальватор протянул Жаку Бернару руку.
- Друг мой, - сказал он. - Не думаю, что ты мне нынче понадобишься. Но можешь не сомневаться: как только представится случай прибегнуть к твоей помощи, я не премину это сделать.