7386.fb2
- ...и пламенное сердце, способное любить. Меня зовут Василий Окунь.
- Базиль? Прелестно, а я - Виктория, это значит -победительница.
- Вот и познакомились, - галантно склонил голову Окунь.
Оленьков, проходя мимо, бросил:
- Его ещё Рыбой зовут.
- Фи! - притворно надула губки Виктория. - Рыба – это уже не пылкое сердце.
Окунь со смехом ответил, что он холоден только к девам их класса, но Виточка, разумеется, не в счёт. И подумал: «А ты не такая уж и победительница, если Герцев к Оленькову сбёг».
И «закрутили» они любовь. Виктории было необходимо окружение поклонников и поклонниц - тоже. Она хорошо училась, была красивой и остроумной. Парни, как мотыльки, слетались на свет её красоты. Окунь только усмехался, когда Виктория «лапшу на уши вешала» простофилям вроде Чарышева, а в классе с легкой руки Рябининой её стали звать Инфантой. Окунь её не ревновал, ведь Виктория однажды призналась ему, когда он, прощаясь, поцеловал её в подъезде дома:
- Окунёк, это всё так себе, они, лопушки, даже и целоваться не умеют, это всё для развлечения...
- И я для развлечения?
- Ну, ты хоть целоваться умеешь, - усмехнулась Виктория, уходя от прямого ответа.
Как-то она спросила:
- А этот гладиатор ваш, Герцев, он ни с кем не ходит?
- Я же говорил, он вообще девчонок презирает. Да на кой он тебе сдался? Ничего у тебя с ним не выйдет, дело глухо, сколько девчонки ему записки пишут, а он - как пень.
- Ох, ты - не выйдет! Захочу - и выйдет, - и даже ножкой притопнула. - Захочу, и этот побежит за мной!
В тот день они не поссорились: Окунь крепче обнял девушку и поцеловал в мягкие губы, пахнущие помадой.
Поругались они, и серьезно, когда Герцев не пришёл к ней на новогоднюю вечеринку. Родителей Виктории не было дома, они уехали куда-то в отпуск. Осипова была дома одна, никто из приглашенных «бэшников» не пришел. Окунь оказался единственным гостем. Но ему, как Васька приметил, Виктория была не очень рада. И спросил:
- Что, не прибежал к тебе Герцев?
- Ох, отстань, надоел ты мне, - Виктория лениво пускала в потолок сигаретный дым.
- Надоел? - Окунь вскипел. - Это ты мне должна надоесть! Крутишься со всеми, как... – он выругался.
- А сам? Мало шляешься по кабакам?
- Так ведь я сейчас только с тобой, а ты и к Чарышеву липла, и к Серёжке Герцеву вяжешься!
- Да я хоть всё успеваю делать: и учиться, и любовь крутить, а ты? Двоешник несчастный!
Окуня это задело за живое: как целоваться, так с ним, а как для души, значит, пай-мальчика подавай? Злые, беспощадные слова обрушились на Викторию. Она сначала опешила, а потом выпалила:
- Да на что вы мне нужны, сосунки несчастные, и Герцев ваш, и ты! Вот! - она шикарным жестом выхватила откуда-то конверт, а из конверта фотографию, помахала этой фотографией перед носом Окуня. - Это жених мой! Сам еще как котёнок, а мне мораль читаешь! Какой от тебя толк? Тоже мне муж - объелся груш!
Лицо у Виктории стало некрасивым от злости, неприятным. Окунь на её тираду только головой покачал:
- Эх, и подлая ты! - неразборчив был Окунь в знакомствах, но не знал, что дремлет в нём чувство святого мужского братства, неписаный закон которого гласил: чужую невесту не тронь. - У тебя жених есть, а ты крутишься со всеми! - и он, схватив дублёнку и шапку, ушёл.
И вот он опять сел рядом с Викторией, привычно кивнул, словно расстались лишь вчера:
- Привет!
- Привет, Окунёк. Ой, какой же ты смешной стал, как новобранец! - ответила она без тени злости. - Ты не возражаешь, если здесь будет сидеть Витёк Сутеев?
- Хм... - Окунь покосился на Витку, ответил с иронией. - Вообще-то не возражаю, но Витёк Сутеев перетопчется, мне и здесь неплохо.
- Окунёк, что с тобой, ты весь в колючках. Я же не щука, проглотить тебя не хочу, давай лучше дружить, забудем прошлые обиды.
- Давай дружить, - охотно кивнул головой Окунь. – Но только в школе.
Осипова изумленно и растерянно смотрела на Окуня, и тот, усмехнувшись, сказал:
- Брось ты, Витка, глаза квадратные ставить, не нужен я тебе, как и другие парни, - и пропел, дурачась, слова песенки, услышанной от Фитиля. – «Мы с тобою случайно сошлись, и шутя, может быть, разойдемся». Здесь – моё законное место, так что и ты перетерпишь моё присутствие, а нет – сваливай за другую парту.
Виктория пожала плечами: мол, сиди здесь, если хочется, но её глаза загорелись интересом - к ним подходил Сутеев.
- Рыба, дело есть, - буркнул Витька Окуню. - Выйдем!
Окунь вышел вслед за Сутеевым в коридор.
Сутеев, самый высокий в классе парень, ожидал Василия, привалившись к стене.
- Ну, чего надо? - грубо спросил Окунь, хотя, конечно, догадывался, чего надо было Сутееву.
- Ты, Рыба, отваливай от Вики, делай поворот оверштаг! – Витька частенько сыпал морскими терминами, отчего его звали в классе Витька-мореход.
- Ты мне тут свои заумные словечки не высказывай, говори, чего надо!
- Перевожу: не лезь к Вике!
- Не понял. А ты тут при чём?
- Не лезь, и всё!
- Ты забыл, наверное, что я ходил с ней. – Окунь покачивался с пяток на носки. - Как я вдруг её брошу? Не солидно. Наша фирма такие веники не вяжет.
-Я тебе всё сказал, а то... – он глыбой навис над Окунем, сверля его злыми глазами.
- Побьёшь? - Василий рассмеялся: если бы знал Сутеев, что ему никакого дела нет до Виктории Осиповой, но позлить Сутеева хотелось, и Васька не отказал себе в этом удовольствии:
- Да Витка и сама со мной дружить хочет, а ты, дуролом, лезешь напролом. Хочешь, я пойду сейчас и при всех её поцелую! Хочешь? - и Окунь сделал шаг в сторону класса.