И, наконец, среди самых невинных на первый взгляд предметов личного одеяния, которые (как и веер, использовавшийся в феодальной Японии) могли превращаться в оружие ближнего боя в руках священников или монахов, Глак упоминает вадзра — санскритский символ буддийского учения, выражающий идею грома (Stone, 652). Он имел зубцы с обоих концов, количество которых варьировалось от одного (токко, даккосо) до трех (санкосо, санко) или пяти (гокосо, гоко). Часто использовавшийся в качестве рукоятки церемониальных мечей, он стал представительным элементом буддийских церемоний. Отлитый из бронзы или стали, он мог применяться для того, чтобы блокировать смертоносную траекторию острого лезвия, сломать его или нанести парализующий удар по жизненно важным органам противника в соответствии с техникой и стратегией кэндзюцу и тэссэндзюцу.
Появление ниндзюцу принято связывать (как и большинство восточных боевых искусств) с китайскими источниками. Многие авторы в этой связи часто упоминают интересный раздел, посвященный методам шпионажа, из древнего трактата «Искусство войны» знаменитого древнекитайского стратега Сунь-Цзы. Не существует единственного английского слова, которое можно было бы использовать для точного описания этого искусства или науки, а также тех, кто им занимался, знаменитых ниндзя. Одним из вариантов перевода ниндзюцу является «искусство скрытности», и этот термин широко используется в доктрине будзюцу. Однако это определение затрагивает лишь одну из многих характерных особенностей искусства ниндзюцу — утаивание или создание и поддержание ауры таинственности. Функции ниндзя можно описать в общих чертах как проникновение во враждебное окружение, совершение различных актов саботажа или убийства и возвращение после успешного завершения миссии. На самом деле, скрытое проникновение во вражеские замки и укрепления положило начало развитию отдельной специализации будзюцу, известной как тори-но-дзюцу, в то время как переход через линию вражеских войск в период открытых боевых действий или военной тревоги стали называть тикаири-но-дзюцу. Диапазон действий, которые совершали ниндзя после успешного завершения проникновения, варьировался в зависимости от военной или стратегической обстановки. Мы можем разделить эти действия или акции на три основные категории: сбор информации посредством шпионажа и все, что с этим связано; убийства, диверсии, ослабление вражеской обороны; действия на поле боя, включая боевые операции почти в любой форме, варьировавшиеся от открытого столкновения до засады (как на беззащитную жертву, так и на правителя, следующего в сопровождении многочисленной охраны).
Таким образом, ниндзя выполняли роль наемников, которые предлагали себя в качестве шпионов наемных убийц, диверсантов и террористов большим и маленьким правителям японской феодальной эпохи. Когда возникала необходимость выполнить какую-то «неприглядную» задачу, связанный честью воин (который в соответствии с правилами своей профессии должен был вступить с врагом в открытый поединок), при наличии достаточных средств всегда имел возможность переложить ее на других. Большие организации или гильдии ниндзя предлагали свои услуги тому, кто был готов за них заплатить.
В качестве шпионов ниндзя впервые появились на исторической сцене вместе с работодателем королевской крови принцем-регентом Сётоку-тайси (574–622). Их часто нанимали воинственные монахи из горных храмов, бесстрашные ямабуси, которые в конце Хэйанского периода сражались против императорских войск, а также набирающего силу воинского сословия. Сильные гильдии ниндзя прочно укоренились в Киото (где они практически правили по ночам), и их школы быстро размножались, так что в течение Камакурского периода насчитывалось по меньшей мере двадцать пять крупных центров подготовки ниндзя, большинство из которых были расположены в провинциях Ига и Kara. Различные военные лидеры, желавшие установить в стране контроль центрального правительства, не раз пытались уменьшить концентрацию этих опасных бойцов. Так, например, Ода Нобунага направил против Сандаю в Уэно 46-тысячное войско и в результате уничтожил более четырех тысяч ниндзя. Судя по всему, последнее широкомасштабное использование этих бойцов состоялось при подавлении восстания в Симабара (1637) против сорока тысяч христиан, поднявших бунт на острове Кюсю.
С приходом к власти Токугава и укреплением их полицейского государства почти все общественные классы стали нанимать меньшие по размеру группы ниндзя, используя их против представителей другого класса, или даже в пределах одной социальной группы отдельные индивидуумы устраняли с их помощью своих соперников. Ниндзя также использовались в шпионской сети, созданной сёгуном для контроля над императорским двором и могущественным провинциальными правителям. Так, например, ниндзя провинции Kara имели репутацию тайных агентов Токугава; и, как говорят, «мобильные» отряды ниндзя сражались с группами воинов в локальных конфликтах, либо чтобы подавить попытки бунта, либо чтобы расширить собственный территориальный контроль. Отдельные правители и могущественные представители других классов, например богатые торговцы, тоже нанимали ниндзя, которые оставили за собой непрерывный список более пятисот лет интриг, волнений, убийств и других сопутствующих форм беспорядка.
Семьи ниндзя представляли собой тесно сплоченные, замкнутые коллективы, интегрированные в более крупные группы (в соответствии с древней клановой структурой). У них были свои лидеры (дионин), которые составляли планы, заключали союзы, подписывали контракты и т. д, а также младшие начальники (гэнин) и простые агенты, беспрекословно исполнявшие все приказания. Эти группы формировали крупные гильдии, со своими территориями и специфическими обязанностями — и то и другое ревностно охранялось. Посторонний человек практически не имел возможности присоединиться к такой группе и стать ниндзя; обычно для этого нужно было родиться в семье профессионалов. Искусства, технические приемы, оружие каждой семьи, каждой группы хранились под строгим секретом и передавались только от отца к сыну, и даже тогда с крайней осмотрительностью. Раскрытие секретов ниндзюцу посторонним людям означало смерть от рук ниндзя из той же группы. Пленение также обычно влекло за собою смерть, либо от собственных рук, либо от рук другого ниндзя, который оставлял после себя для допроса только холодный труп.
Таким образом, книги и документы (торимаки), связанные с традициями, искусствами, техническими приемами ниндзюцу, считались тайными семейными сокровищами, которые каждое поколение должно оберегать и передавать следующему. Они содержали инструкции, касающиеся той боевой техники, которую ниндзя должен был изучить и освоить на самом высоком уровне мастерства (включая технические приемы таких традиционных боевых искусств, как стрельба из лука, фехтование на копьях и мечах). В свою очередь, ниндзя умело адаптировали эти искусства, приспосабливая их для своих дьявольских целей. Например, вместо длинного боевого лука они использовали короткий разборный и также изобрели складное телескопическое копье, производившее шокирующее воздействие, когда оно внезапно вытягивалось в полную длину.
Члены Кюсин Рю, одной из школ ниндзюцу, прославились благодаря своим нетрадиционным методам боевого применения копья (бисэто). Кроме того, они использовали мечи и другие схожие клинки, установленные на концах различных складных шестов, к которым также прикреплялись цепи для быстрого возвращения оружия после броска; часто лезвия выстреливали скрытые пружины, или их просто бросали рукой в соответствии с техникой сюрикэндзю-цу. Ниндзя также прекрасно владели техникой иайдзюцу, которая позволяла им выхватывать мечи и кинжалы с молниеносной быстротой. Фудо Рю, еще одна школа ниндзюцу феодальной Японии, считалась самой передовой в развитии этого конкретного вида виртуозного обращения с клинками.
Однако ниндзя располагали также полным набором специализированного оружия, приспособленного для их конкретных целей, каждое из которых имело свой собственный, тщательно проработанный метод использования. Выдувные трубки, веревки с ножами и крючками, удавки, различные шипы (тоники), бронзовые кастеты (суко), широкий ассортимент маленьких лезвий для метания (сюрикэн), включая кинжалы, дротики, звездообразные диски и т. д., составляли их арсенал. Сюрикэн, или «иглы», обычно носили на специальном ремешке, в связке по пять штук, и ниндзя могли метать эти смертоносные снаряды в быстрой последовательности, из любого положения, при любом освещении и с разной дистанции. Методы метания сюрикэн были сгруппированы и приобрели статус самостоятельного искусства (сюрикэндзюцу). Даже члены воинского сословия изучали его технику, чтобы использовать свои короткие мечи (вакидзаси), кинжалы (танто) и ножи (такие, как когатана и кодзука) с большей точностью и эффективностью на длинной дистанции. Сюрикэн также могли иметь форму звездообразного диска с многочисленными острыми лучами, отходящими от сплошного центра. Эти острые звездочки, которые иногда называли сакэн, ниндзя бросали резким движением кисти, и, быстро вращаясь, они летели по направлению к цели, часто ничего не подозревающей до тех пор, пока не становилось слишком поздно. Особенно знаменитыми были цепочки или шнуры с вращающейся гирькой на одном конце и обоюдоострым лезвием на другом (кётэцу-согэ), которыми ниндзя умели пользоваться с безжалостной точностью. В их арсенале был и бамбуковый посох, выглядевший совершенно невинно в руках невооруженного с виду путника — посох, однако, с одного конца скрывал цепь с гирькой, а с другого был утяжелен свинцом.
Способность ниндзя проникать во вражеские укрепления (дома, замки, военные лагеря, отдельные комнаты и т. д.) была основана на его знании практической психологии, а также владении впечатляющим набором специального инвентаря (веревки с крючьями, веревочные лестницы, специальные ботинки, ручные шипы и т. д.), часть которого он мог использовать и в качестве оружия. Кроме того, он обычно брал с собою дыхательные трубки и надувные мехи, позволявшие ему долгое время оставаться под водой и со сравнительно легкостью пересекать рвы замков, озера или болота. Будучи искусным химиком, ниндзя часто использовал отравленные дротики, брызгающие кислотою трубки, ослепляющие гранаты, дымовые шашки и т. д., умело адаптируя для своих конкретных нужд древнекитайские достижения в химии и в изготовлении взрывчатых веществ. После появления в Японии португальцев он добавил к своему арсеналу и огнестрельное оружие. Все эти приспособления в дополнение к острым колючкам, которые он разбрасывал за собой, прикрывая свое отступление, помогали ему избежать пленения, замедляя, ослепляя, убивая, калеча или просто пугая преследователей.
Среди всех невооруженных методов единоборств, которыми он владел, доминировала дзюдзюцу в его самой утилитарной и прикладной форме. Однако школы ниндзюцу специализировались и на особых методах применения насилия, подобные которым редко можно встретить где-то еще. К примеру, ниндзя из Гокку Рю были экспертами в нанесении смертоносных ударов пальцами рук по жизненно важным органам человеческого тела. Этот метод стал известен как юбизюцу. Ученики Кото Рю отличались особой ловкостью в ломании костей (коппо).
Из всего вышесказанного становится очевидным, что ниндзя был необычайно опасным врагом, хорошо обученным и готовым справляться эффективно и безжалостно с любыми ситуациями, возникающими в вооруженном и невооруженном бою. Его контроль над собственным телом и диапазон физических возможностей часто были просто поразительными. Кроме навыков в различных искусствах, упомянутых выше, он также умел лазать по отвесным стенам и скалам (с помощью специального инвентаря), контролировать свое дыхание под водой и замедлять сердцебиение под пристальным взглядом врага, прыгать с большой высоты (стен, и т. д.), освобождаться от веревок и цепей, проходить или пробегать большие расстояния, сохранять полную неподвижность на протяжении нескольких часов (даже дней, как утверждают некоторые авторы), сливаться с тенями, деревьями, статуями и т. д., а также изображать людей из любого класса, что позволяло им передвигаться почти свободно даже в областях, находившихся под строгим наблюдением. В данном контексте можно предположить, что его знание и владение практической психологией, как уже отмечалось ранее, находились на весьма высоком уровне, и они также включали ловкость рук и гипноз (сайминидзюцу) — навыки, которые могли послужить основой для ряда самых поразительных подвигов ниндзя.
Прямые упоминания, содержащиеся в архивах школ будзюцу, и косвенные упоминания в хрониках Древней Японии указывают на то, что японцы в течение своей «долгой феодальной ночи» разработали и использовали большое количество методов единоборств без оружия, многие из которых стали важными гранями боевой подготовки буси.
По определению, метод невооруженного единоборства представляет собой оригинальную, хорошо систематизированную систему использования человеческого тела в бою для достижения тех же самых стратегических целей, которые становятся доступными за счет применения оружия. Вопрос, касающийся хронологической связи между вооруженными и невооруженными боевыми методами — то есть какой метод человечество начало использовать первым для решения проблем насильственной конфронтации — кажется второстепенным при нашем текущем уровне знаний основных человеческих мотивов. Судя по всему, оба метода сосуществовали вместе с самого начала его истории, дополняя или заменяя друг друга в зависимости от требований места, времени и обстоятельств. На самом деле, вывод о том, что человеческое тело можно успешно использовать в бою в качестве основного оружия и что овладение его элементами и функциональными возможностями может позволить одному человеку насильственно подчинить себе другого, одновременно обеспечивая собственную защиту, очевидно, напрашивался каждый раз, когда человек начинал анализировать проблемы насильственной конфронтации, поскольку мы находим свидетельства существования невооруженных боевых методов в древних хрониках почти каждой нации.
В Японии невооруженные боевые методы появляются в исторических записях под разными названиями. Частичный список тех из них, которые встречаются наиболее часто в литературе по феодальному будзюцу, представлен в алфавитном порядке в таблице 13. Все эти методы имели некоторые общие функциональные и инструментальные особенности, присущие самой концепции единоборства без оружия. К примеру, все они основаны на использовании человеческого тела, должным образом натренированного, энергичного и сильного, в качестве основного боевого инструмента. И все они требуют того, чтобы тело использовалось в соответствии с общими принципами, позволяющими достичь превосходства над противником или избежать собственного насильственного подавления. Эти принципы определяют конкретные способы использования человеческого тела для броска противника на землю, его удержания или удушения, выкручивания суставов или нанесения ударов, так же как и пути применения тела для обороны, чтобы не стать мишенью атаки другого человека.
Мастера будзюцу, чьи методы боевых единоборств без оружия начиная с шестнадцатого века стали регулярно появляться в доктрине боевых искусств, унаследовав из прошлого основной набор технических приемов, добавили к нему свои собственные вариации и инновации. Все эти приемы предназначались для подавления противника любым из перечисленных выше способов, а также для нейтрализации его собственных атакующих действий. Одна важная группа технических приемов (известная в сумо, дзюдзюцу, дзюдо и т. д. как нагэ-вадза) состоит из разнообразных способов, при помощи которых отдельные части человеческого тела можно использовать для того, чтобы оторвать противника от земли, прежде чем снова бросить его вниз, — обычно так, чтобы он приземлился на спину. Эта категория нагэ-вадза включает броски через бедро (коси-вадза), названные так, потому что бедро в них является основной осью смещения, вращения и броска, используемой при атаке противника. Под названием нагэ-вадза также содержатся такие технические действия, как броски руками (тэ-вадза), подсечки (аси-вадза) и, наконец, мощные приемы, известные как самопожертвования (сутэми в дзюдо, уттяри в сумо), при проведении которых борец, прочно захватив противника, добровольно падает на землю и бросает его в воздух через собственное падающее тело по высокой траектории.
Кроме того, почти все основные методы содержат группу технических приемов иммобилизации, известных как осаэ-вадза или тораэ, которые можно эффективно использовать для удержания противника как в стоячем, так и лежачем положении и ограничения его подвижности в бою без нанесения серьезных повреждений. Эти приемы были особенно полезны в тех случаях, когда противника нужно было захватить живьем, и поэтому их любили использовать полицейские городов и призамковых поселений феодальной Японии. Опасные удушающие приемы (симэ-вадза) предлагают огромное количество различных способов преграждения притока крови к мозгу противника или воздуха к его легким, таким образом в корне подрывая его способность действовать и реагировать, также являются частью большинства обучающих программ. Приемы на смещение (кансэцу-вадза) являются действиями, направленными против суставов противника, особенно тех, которые можно быстро вывихнуть, лишив его таким образом способности продолжать атаку или эффективно себя защищать. И, конечно же, эти методы обычно содержали ударную технику (атэми-вадза), основанную на нанесении ударов руками и ногами по жизненно важным точкам на теле противника. Наконец, каждый метод включал в свой репертуар набор оборонительных приемов, предназначенных для нейтрализации попыток проведения бросков, захватов или удушений. Эти приемы невооруженного боя можно было использовать как индивидуально (как в том случае, когда единственный, хорошо исполненный удар в жизненно важную точку на теле противника завершает поединок, едва он успел начаться), так и в комбинации, когда, к примеру, за броском сразу же следует удушающий прием или удар ногой.
Очевидно, что все эти приемы могли быть смертельными, и они обычно являлись таковыми, когда их применяли в реальном бою, будь то массовое сражение или конфронтация между двумя путниками на безлюдной дороге, вдали от возможных свидетелей. Бросок, проведенный таким образом, чтобы заставить противника неуклюже упасть, к примеру, вывернув свой позвоночник, мог привести к серьезному перелому. То же самое справедливо и в отношении приемов на смещение суставов, в то время как удушающий прием, если не остановить его после начальной стадии потери сознания, способен вызвать смерть. Такой же смертоносной была и ударная техника. Однако для тренировок и саморазвития за счет практических занятий с партнером, а также показательных выступлений и открытых соревнований были придуманы способы снижения травматических эффектов утилитарного боя, с тем чтобы эти же самые приемы можно было использовать в рамках безопасного представительного поединка. Примером последнего применения может послужить знаменитый стиль невооруженной борьбы, известный как сумо, в то время как примерами боевых систем без оружия, использовавшихся в основном в целях военной подготовки (следовательно, более утилитарных по своему подходу), являются такие методы, как гусоку, куми-ути, дзюдзюцу, явара и т. д. — все эти названия часто встречаются в архивах боевых искусств. Оба метода применения боевой стратегии (то есть вооруженный и невооруженный) обычно сосуществовали в относительной гармонии, оказывая друг на друга значительное влияние, даже несмотря на барьеры секретности, часто окружавшие представляющие их школы. Открытия в одной категории, появились ли они вследствие интенсивных исследований и экспериментов в тиши додзё или же стали результатом прямого опыта на поле боя, быстро ассимилировались (пусть даже в несколько модифицированной форме) другой.
Краткий обзор этих основных невооруженных методов будзюцу и тех школ, которые заняли свою нишу в доктрине японских боевых искусств феодального периода, поможет проиллюстрировать многообразие идей и кропотливую, систематическую компиляцию форм, которая сопровождала и стимулировала развитие такого большого количества теорий и практических систем невооруженного боя, основанных на применении человеческого тела в качестве грозного оружия. При правильном развитии и тренировке человек может при помощи своего тела решать боевые задачи быстро и эффективно, не прибегая к механическому оружию, независимо от того, сражается ли он за свою жизнь или просто участвует в показательных выступлениях перед императором на Празднике Урожая.
Искусство борьбы в Японии, по всей видимости, эволюционировало из примитивного и бессистемного боевого метода в священную церемонию и одну из форм военной подготовки, в конечном итоге воплотившуюся в сумо — вид борьбы, который практикуется в Японии и сегодня, а различные элементы ее древней традиции высоко ценятся и бережно сохраняются.
Одна из ведущих научных школ в доктрине будзюцу ссылается на «Нихон сёки» (или «Нихонги» — хроники японской нации, составленной по императорскому указу в 720 году) как на первый источник, содержащий информацию о японской борьбе. Массовые состязания в силе (тикарэ-ку-рабэ) среди крепких молодых людей древней эпохи, в которых один борец противостоял другому (оба без оружия), судя по всему, проводились еще в 230 г. до н. э. и имели достаточно большое социальное значение, чтобы попасть в число церемоний, проводившихся при императорском дворе. Однако что касается сумо, то почти в каждой работе, посвященной данной теме, упоминается яростная схватка, которая состоялась на седьмом году правления императора Суйнин (29 г. до н. э. — 70 г. н. э.) между дворцовым стражником Таёма-но Куэхая, по прозвищу Быстроногий, «благородным воином огромного роста и силы» (Mitford, 141), и таким же знаменитым силачом Номи-но Сукунэ из провинции Идзуми. Различные описания этого поединка указывают на то, что в древних состязаниях борцов могли использоваться практически любые приемы, способные лишить противника боеспособности. В данном конкретном случае лишь один борец вышел живым из схватки — Номи-но Сукунэ, который сокрушил ребра Куэхая, а затем, для верности, переломил его в пояснице.
Позднее тот же самый Номи-но Сукунэ прославился за свое революционное предложение, которое заключалось в том, чтобы вассалов усопшего правителя не хоронить живыми в могиле их хозяина (как это было принято в то время), а вместо живых людей помещать в гробницу глиняные фигурки слуг, лошадей и т. д. (ханива). За этот мудрый совет (вдвойне мудрый, поскольку он сам был вассалом) его повысили в ранге. Также принято считать, что он модифицировал борьбу, разработав четкую систему, которая позволяла молодому человеку участвовать в борцовских турнирах со сравнительной уверенностью. Эта система стала основой для развития и эволюции борьбы по направлениям, которые присутствуют в сумо и сегодня. Интересно отметить, что перед этими турнирами участники «посвящали себя божеству» в ходе церемонии, напоминающей прелюдию к соревнованиям по панкратиону на Олимпийских играх в Древней Греции.
В этой изначально модифицированной форме борьба упоминается как священный метод решения споров о престолонаследии. Митфорд рассказывает, что в 858 году император Монтоку позволил двум своим сыновьям, Корэхито и Корэтака, бороться за право на трон с помощью выбранных ими борцов. Чемпион Ёсиро, боровшийся за Корэхито, выиграл императорский титул для последнего, победив чемпиона Корэтака, Наторо. Впоследствии Корэхито стал императором Сэйва. В последующую эпоху борьба, судя по всему, развивалась по двум основным направлениям. Прежде всего она стала формой общественного представления, чьи зрелищные или развлекательные качества не затмевали ее священный характер. Как таковая, она стала составной частью праздников и других общественных церемоний. Например, рассказывают, что императрица Когёку (642–645) собрала самых сильных людей со всей страны, чтобы устроить борцовский турнир перед прибывшим из Кореи посольством. А император Сёму (724–749), знаменитый покровитель буддизма и строитель многих храмов, включил соревнования по борьбе (называвшиеся сумаи-но сэтиэ, или Праздник Борьбы) к традиционным играм праздничным церемониям, проводившимся в честь сбора нового урожая в месяце августе[15].
Второе направление развития борьбы было более прагматичным и имело военную ориентацию. Это становится особенно заметно по развитию стиля борьбы, известного нам как сумо, поскольку на протяжении своей ранней истории популярность этого искусства была тесно связана с положением буси. Например, имевшая достаточно ограниченную популярность в течение утонченного Хэйанского периода, она начала процветать с приходом к власти нового правящего класса воинов. Согласно Бринкли, «этот метод прекрасно соответствовал настроению милитаристской эпохи, и ему так рьяно покровительствовали великие полководцы Ода Нобунага и Хидэёси, что самураи XVI века стали уделять борьбе не меньше внимания, чем стрельбе из лука и фехтованию на мечах>> (Brinkley 1, 86).
Судя по всему, профессиональные борцы впервые появились перед публикой в конце периода Сэнгоку, или эпохи гражданских войн. Сохранившиеся записи говорят нам о том, что в 1623 году Акаси Сиганосукэ в ответ на свою просьбу получил разрешение военных властей провести в Эдо открытый турнир с участием профессиональных сумо-тори. Его примеру последовали священники храма Кофукудзи в Ямасиро, которым разрешили проводить соревнования борцов, чтобы собрать средства на строительство храма. Военные правители того времени поддерживали такую практику и даже сами нанимали команды борцов для проведения турниров в собственных особняках. Со временем состязания по борьбе сумо превратились в крупные общенациональные турниры, и их количество постепенно росло, увеличившись от одного, проходившего в Киото в течение годов Кансэй (1789–1800) до двух в Эдо в 1869 году, затем трех и, наконец, шести, которые ныне проводятся ежегодно.
До периода между 1570 и 1600 годами борьба, судя по всему, являлась сравнительно простой формой единоборства, которая, хотя и была несколько модифицирована в том, что касалось смертоносных ударов руками и ногами (запрещенных высочайшим указом как «неэлегантные» при правлении императора Сёму), все равно мало чем отличалась от монгольской борьбы или даже некоторых европейских стилей. Однако в 1570 году появился ринг (дохе), а вместе с ним и фундаментальные правила, определившие ранги, цели и основные технические приемы. В современном сумо до сих пор сохраняется древнее разделение участников поединка на три основные категории: борцы, рефери и судьи.
В роли борцов обычно выступают высокие и сильные мужчины, отобранные за свои физические данные, а затем при помощи соответствующих тренировочных методов и специальной диеты доведенные до гигантских пропорций. В соответствии со своим борцовским опытом, а также числом побед и поражений в турнирах они получают титулы, варьирующиеся от новичка до великого чемпиона (см. таблицу 14).
Многочисленные традиции, сохранившиеся как в пышных церемониях, так и в литературе, окружают фигуру японского борца, особенно великого чемпиона (йокодзуна). Так, например, вокруг своих чресел все сумотори носят классический шелковый пояс, происхождение которого традиция связывает с подвигами Хадзиками из Оми, легендарного борца, обладавшего такой силой и мастерством, что в турнире, который состоялся в Осака одиннадцать столетий назад были установлены следующие правила: любой, кто сумеет просто схватить веревку (симэнава), завязанную вокруг талии Хадзиками, будет признан победителем. Нет нужды говорить, даже этого никому не удалось сделать. До и после схватки великому чемпиону позволено носить богато расшитый и украшенный церемониальный пояс, кэсо-маваси, который традиция опять-таки связывает со знаменитым борцом, могучим Акаси. В 1600 году он так устыдился собственной наготы в присутствии императора, что завернулся в огромный штандарт, прикрепленный к ближайшему флагштоку, и тем самым положил начало моде, сохранившейся и по сей день. Великие чемпионы так же обладают привилегией делать себе сложную прическу, известную как итёмагэ, которая отличается от стиля (тёммагэ), принятого среди борцов более низкого ранга еще с периода Эдо. И, наконец, этих чемпионов сопровождает (как военных лидеров феодального периода) слуга (цуюхарай) и оруженосец (татимоти).
Рефери (гёдзи) также вошли в замкнутый мир сумо и стали частью его традиций. Со своим назначением они обычно берут себе фамилии тех древних семей, представители которых когда-то признавались самыми большими авторитетами в тонком искусстве суждения матчей сумо. Двумя такими семьями были Кимура и Сикимори. Рефери также разделяются на категории, которые отражают их опыт и способность контролировать поединки борцов различного ранга. В торжественных случаях они облачаются в богато украшенные костюмы, датируемые периодом Асикага, и цвет веера (гумбай) каждого рефери указывает на его квалификацию: голубой и белый для схваток дзурё, красный и белый для схваток маэгасира, белый для схваток санъяку и, наконец, пурпурный или пурпурный и белый для поединков с участием ёкодзуна. Власть рефери на ринге подчеркивает то уважение, которое к нему проявляют борцы, так же как и другие судьи. Эта последняя категория обычно состоит из лидеров сообществ сумоистов, бывших чемпионов, учителей и тд., которые выходят на ринг (облаченные в формальное одеяние, монцуки, и широкие штаны, хакама) и помогают рефери, в качестве консультантов, судить поединок.
Сам ринг (дохе) представляет собой приподнятую над землей круглую площадку диаметром пятнадцать футов, которую когда-то формировали шестнадцать связанных между собой пучков риса. На этом помосте разворачивается древняя пышная церемония и демонстрируют свой боевой дух японские борцы овеянного веками стиля сумо.
Турнир начинается с объявления программы профессиональным ведущим (ёбидаси), стиль изложения которого напоминает то, что используется в религиозных церемониях и драматических постановках (театра но, кабуки и т. д). После этого турнир продолжает серия церемоний, сопровождающих появление борцов перед публикой, и предварительные поединки. Возбуждение в зале достигает своего пика, когда великие чемпионы начинают совершать древний ритуал очищения, готовясь к своим поединкам (сикири-на-оси).
Правила поединка сами по себе достаточно просты: победы можно добиться, либо вытолкнув противника за пределы ринга, либо заставив его коснуться мата, в пределах ринга, любой частью тела выше колена. Достичь такого результата позволяет любая комбинация из примерно двухсот основных движений, ведущих свое происхождение от тридцати двух «ключевых приемов», основанных на фундаментальных принципах приложения силы, таких, как толчки одними руками (цуки), толчки всем телом (оси) и захваты (ёри). Таким образом, технические приемы сумо можно разделить на две группы: те, которые подразумевают ограниченный телесный контакт, как, например, шлепки (цуппари), подножки (хатаки-коми), подсечки (кэтагури) и захваты ног (аси-тори), и те, которые влекут за собой расширенный или полный телесный контакт. Эта последняя группа включает на удивление большой арсенал всевозможных бросков и тех мощных приемов, которые позволяют за счет пожертвования собственной позиции вывести из равновесия противника (уттари). Однако по правилам сумо, чтобы уттари был признан успешным борцом, попытавшийся провести такой прием, не должен касаться мата своим телом раньше, чем это сделает противник.
Эти приемы, основанные на функциональных и динамических принципах исполнения общих для дзюдзюцу, дзюдо, айкидо и западных стилей борьбы (греко-римской и вольной), так же как и сумо, применяются следующим образом. Начиная из положения на корточках, сикири-но камаэ — пальцы ног находятся на специальных отметках, а вес тела перенесен на пятки — борцы перемещаются в низкую исходную стойку (сирики), в которой ноги и кулаки находятся на земле, и из этого положения пытаются провести различные приемы, используя все преимущества веса, силы, податливости и стратегического мышления. Динамическое разнообразие атак, контратак и защит в сумо превращает этот вид борьбы в непредсказуемое и захватывающее зрелище.
Воинственный дух ушедших эпох до сих пор присутствует в костюмах основных участников турниров по сумо, в личности оруженосца (татимоти), сопровождающего великого чемпиона, в водной церемонии (мидзу-сакадзуки), предшествующей схватке, и, наконец, в церемонии лука (юмитори-сики), которая закрывает турнир. Согласно описанию Бринкли, в начале 1900-х годов водная церемония проходила следующим образом:
«У основания каждой колонны сидит мастер, из-за возраста покинувший арену и теперь выступающий в роли учителя действующих борцов. Возле него стоит кувшин с водой и чашка. Перед схваткой борцы делают глоток воды из этого кувшина, в знак уважения к древнему обычаю воинов, которые накануне опасного мероприятия обменивались «чашкой с водой» (мидзу-сакадзуки), перед тем как проститься, возможно, навсегда» (Brinkley 1, 80–81).
Даже несмотря на изменения во внешнем оформлении турниров сумо, происходивших по мере того, как менялись времена и нравы, эта церемония сохранилась и по сей день, хотя в несколько модифицированной форме. Церемонию лука совершает борец в конце турнира. Он вращает вокруг себя длинный боевой лук, выполняя действия, которые традиция связывает с радостью победителя древней эпохи, получившего в награду драгоценное оружие из рук военного правителя. Имя Ода Нобунага, великого покровителя сумо, снова упоминается в этой связи.
Борьба всегда была наполнена духом и внешними атрибутами правящего воинского сословия. Совсем не удивительно, что при такой тесной связи церемониальной борьбы и боевой практики, религиозной ориентации в качестве мотивации и борьбы в качестве средства исполнения буси включил фундаментальные технические приемы последней в свою программу военной подготовки как основу для решения более утилитарных боевых задач (пусть даже менее зрелищную и нравственную). Была ли борьба тикара-курабэ тех древних времен и связанные с нею методы невооруженного единоборства включены в утилитарную сферу боевой практики через сумо или независимо — это проблема для историков. Однако существует немало свидетельств, указывающих на то, что оба вида борьбы имели очень тесную связь с буси и его тренировочной программой.
Шестнадцатый и семнадцатый века принято считать периодом расцвета будзюцу. На самом деле, архивы многих школ боевых искусств связывают появление своих школ с той беспокойной эпохой социальной борьбы, из которой Токугава вышли победителями. Однако существует общее согласие и в том, что многие технические приемы, которые стали частью различных программ обучения этих школ, могут быть значительно старше, появившись в течение веков беспрерывных гражданских войн, продолжавшихся с одиннадцатого по шестнадцатое столетие. По сравнению с этой эпохой период Токугава, с его строгим контролем и жестко установленным порядком, может показаться менее благоприятным временем для тех, кто был заинтересован в развитии невооруженного будзюцу. Однако данный период хорошо подходил для сбора и тщательной систематизации всех методов боевых единоборств без оружия, унаследованных из прошлого, — методов, которые в дальнейшем перерабатывались, совершенствовались или модифицировались в свете новых обстоятельств и в соответствии с требованиями времени, обычаев, законов и т. д.
Разумеется, даже в период Токугава происходили вооруженные столкновения, но они носили более ограниченный и индивидуальный характер. Постепенно некоторые новые методы боевых единоборств без оружия (многие из которых в действительности являлись модифицированными формами старых методов, другие были прямым ответом на новую реальность) заняли свое место в доктрине будзюцу. При рассмотрении этих методов невооруженных единоборств мы отметили присутствующий в них очевидный уклон в сторону применения технических приемов в чисто утилитарных целях. Очевидно, что такой подход в определенной степени отодвигает на второй план более представительное применение тех же самых приемов в формальном представлении поединка между двумя или более людьми. Таким образом, можно сделать вывод, что изначально существовала достаточно прочная связь между невооруженными и вооруженными методами будзюцу, рассмотренными ранее.
Такая связь сразу же становится понятной с исторической точки зрения, если вспомнить, что военные кланы феодальной эпохи среди многих других преимуществ имели возможность пользоваться услугами лучших учителей боевых искусств, а также в полной мере обладали тем, что необходимо иметь для успешного обучения любому искусству, — временем. Это же замечание в определенной степени справедливо и в отношении монашеских орденов военизированного характера, чьи архивы также содержат множество косвенных упоминаний тайных боевых методов, как с оружием, так и без. Независимые центры обучения, то есть связанные с одним или с несколькими военными кланами, почти полностью отсутствовали до эпохи Токугава. Они начали появляться все чаще и чаще в период относительного мира, последовавшего за приходом к власти Токугава. Кроме того, упадок многих обнищавших кланов, изобилие воинов, оставшихся без хозяина (ронин), а также быстрое развитие крупных коммерческих центров, которые часто нуждались в надежной защите своих интересов, — все это способствовало основанию частных школ вооруженного и невооруженного будзюцу, а также зарождению письменных традиций, которые пытались, в соответствии с японским обычаем, раствориться в харизматической ауре прошлого, связав себя, таким образом, с классическими традициями. Но как мы отмечали в части 1, традиции, с которыми они себя пытались связать, в действительности являлись традициями военного сословия, а оно, как известно, окончательно сформировалось лишь к концу двенадцатого века и в процессе борьбы за власть полностью отказалось от наследия страны Ямато, за исключение элементов, сохранившихся только по той причине, что буси нашли их полезными для себя.
С такими древними названиями, как гусоку (в двух его вариациях — ко-гусоку и тё-гусоку), кумиути (рё-кумиути), явара, вадзюцу, дзюдзюцу, айкидзюцу и т. д., мы приближаемся к боевым методам, которые принято называть невооруженными, поскольку они обычно появляются, хотя и в несколько измененной форме, вместе с другими традиционными методами невооруженных единоборств, которыми, как принято считать, занимались воины феодальной Японии. Но мы не можем сказать с какой-либо степенью достоверности, являлись ли они на самом деле невооруженными методами, в полном смысле этого слова, или же допускали использование вспомогательного оружия в своих стратегиях. Мы сами склоняемся в пользу второго варианта, так как в феодальной Японии оружие любого сорта, независимо от того, носили ли его легально представители воинского сословия или же использовали тайно члены других общественных классов, всегда являлось скорее нормой, чем исключением; поскольку те методы невооруженных единоборств, которые сохранились до наших дней, такие, как дзюдзюцу, айкидзюцу, кэмпо, а также их современные производные дзюдо, айкидо, карате, — все еще содержат в своем техническом арсенале приемы, чье появление совершенно очевидно было навеяно использованием мечей, копий, палок и вращаемых лезвий всевозможного типа.
Связь между оружием и различными техническими приемами невооруженного будзюцу кажется совершенно бесспорной, хотя и несколько запутанной в исследованиях древнего боевого метода, известного как гусоку. История древнего будзюцу, написанная в 1714 году, отделяет гусоку от боевых искусств, связанных с использованием оружия, таких, как стрельба из лука, фехтование на копьях и мечах. Однако те же самые хроники содержат определенные указания на то, что гусоку отличалось и от такого известного боевого метода без оружия, как дзюдзюцу (дзюдзюцу входило в программу подготовки воинов наряду с верховой ездой, маневрами и этикетом). В силу такого независимого положения некоторые авторы склонны называть гусоку «промежуточным» боевым методом, которым занимались в легких доспехах, с оружием или без. Отдельные исследователи считают, что слово «гусоку» означает предмет одежды, который носили под доспехами, в то время как другие переводят его как «короткий кинжал» (ко-гусоку) или «длинный клинок» (тё-гусоку). Французские источники упоминают хронику под названием «Мэйтокуки», в которой воины призывали «атаковать врага с тё-гусоку». Но мастер современного дзю-дзюцу Такэути Тодзиро из школы Такэути утверждает, что слово «ко-гусоку» означает не доспехи, а «искусство самообороны, способное защищать человека с эффективностью доспехов» (Judo Kodokan, VI, 4).
К восемнадцатому веку независимое развитие невооруженных методов будзюцу (порой даже в оппозиции к вооруженным методам будзюцу), очевидно, стало прочно укоренившимся явлением. Долгий период сравнительного мира, а также строгий законодательный и полицейский контроль, установленный центральными властями в Эдо, оказывал ослабляющее воздействие на традиционные вооруженные специализации будзюцу, которые в течение этого периода могли использоваться лишь в редких скрытых конфронтациях индивидуального характера; между тем невооруженное будзюцу стало расширять сферу своего применения, чтобы заполнить образовавшийся таким образом вакуум. Экспансия невооруженных боевых методов была связана и с увеличением численности, а также политического и экономического значения других классов японского общества, которые начали оспаривать власть воинского сословия — власть, постепенно эродировавшую под воздействием длительного социального давления в условиях отсутствия военной активности. Этот вызов, как отмечалось в части 1, привел к созданию оппозиции, не столько военизированной, иерархической государственной структуре, сколько разрастанию этой структуры. Военный истеблишмент был вынужден неохотно пойти на уступки другим классам японского общества, в то же время поддерживая (по крайней мере в теории) древние доктрины и традиции, на которых были основаны его изначальные претензии на легитимность. В результате боевой дух и традиционные ценности будзюцу стали поддерживать школы боевых единоборств без оружия, которые в семнадцатом веке приобретали все большую популярность, по мере того как они сосредоточивали все больше усилий на совершенствовании древних методов невооруженного боя, а также изобретении новых технических приемов.
Таким образом, с семнадцатого по восемнадцатый век происходил рост школ, специализировавшихся на методах невооруженного будзюцу. Принимая во внимание ограниченность основных инструментальных и функциональных возможностей человеческого тела в поединке без оружия (на которых основаны тренировочные программы всех этих школ), появление такого большого количества различных школ, разбросанных по всей территории Японии, может показаться несколько странным. Однако большинство из них на самом деле являются отпрысками или ветвями нескольких центральных «материнских школ». Последние, по всей видимости, отличаются друг от друга в зависимости от степени использования в бою различных функциональных возможностей человеческого тела. К примеру, некоторые центральные школы, такие, как Кито Рю, были знамениты своей бросковой техникой; другие, такие, как Такэноути Рю, добились высокой степени совершенства в применении приемов на иммобилизацию; в то время как третьи, такие, как Тэндзин Синъё Рю, славились эффективностью своей техники нанесения ударов. Эти центральные школы разнились также и своим отношением к доминированию определенных стратегических идей, касающихся ценности атаки, контратаки или обороны в поединке без оружия. Например, школы иайдзюцу делали упор на принцип внезапной, завершенной атаки в фехтовании на мечах. От этого принципа начальной инициативы (а значит, и атаки) произошли многие тактические идеи, которые затем просочились в определенные школы, специализировавшиеся на невооруженных боевых методах. Другие, включая подавляющее большинство школ дзюдзюцу и айкидзюцу, по всей видимости, отдавали предпочтение принципу податливой реакции на атаку противника и разрабатывали собственные тактики и технические приемы, применявшиеся в основном в виде контратаки. Существовали и такие школы, которые специализировались на исследовании принципа чистой нейтрализации в обороне. Подводя итог, можно сказать, что большое количество школ невооруженных единоборств различного типа отражает широкий диапазон боевых возможностей, достижимых за счет стратегического использования человеческого тела, — возможностей, которые эти школы усердно изучали и разрабатывали, часто доводя до самой высокой степени стратегической эффективности.
При имеющихся в нашем распоряжении записях проблема отслеживания происхождения каждого метода и связанных с ним школ, разделения технических приемов невооруженного единоборства, которые изобретались и практиковались в этих школах, а также конкретных принципов их применения, принятых ими, является необычайно сложной. Практически все школы невооруженного будзюцу, как связанные с кланом, так и существовавшие независимо, в то или иное время претендовали (а некоторые претендуют и сейчас) на методологическую оригинальность, чистоту своего происхождения и развития — хотя, как показывает история, именно взаимное проникновение идей и взаимосвязь человеческих действий во все времена составляли основу самых заметных человеческих достижений. В любом случае, школы невооруженного будзюцу процветали на силе принципов и стратегий, заложенных в традиционные боевые искусства. Эти принципы сливались или существовали совместно с другими основополагающими принципами, такими, как принцип психической концентрации (харагэй) или управляемой внутренней энергии (ки), которые применялись в различных вооруженных и невооруженных боевых методах.
Таким образом, технический арсенал одной школы (а следовательно, и связанного с ней боевого искусства или метода) часто абсорбировался или сливался с техникой других школ, создавая таким образом тесно связанное целое, даже несмотря на покров секретности, которым каждая школа пыталась окутать свой метод. Поэтому мы не должны удивляться тому, что многие из специализаций искусства «пустой руки», известных в Японии под названием кэмпо и позднее карате, хотя и основаны почти полностью на использования тела в качестве оружия для нанесения ударов руками и ногами, при случае применяют его и для бросков.
И мы должны быть готовыми к тому, что отдельные специализации, ратующие за использование тела в качестве инструмента для проведения бросков (дзюдзюцу, дзюдо и т. д.), достаточно разносторонни, чтобы включить в свой репертуар (под названием атэми) удары руками и ногами. Наконец, все эти искусства, как мы уже отмечали, испытывали заметное влияние со стороны технических приемов обращения с оружием, к примеру, тех, что используются в фехтовании на копьях и мечах, на свои собственные приемы блокирования, уклонений и контратаки.
Следовательно, любой логический анализ невооруженного будзюцу должен учитывать определенные широкие принципы стратегического применения технических приемов, которые (в большей степени, чем конкретные технические приемы любой из школ) могут предоставить нам панорамный обзор различных тенденций в специализациях невооруженного будзюцу и представлявших их школах, существовавших в феодальной Японии.
Школы, игравшие определяющую роль в истории, теории и практике невооруженных единоборств, можно разделить на четыре основные категории: школы дзюдзюцу, школы айкидзюцу, школы карате и школы киай. Их названия, хотя порой и размытые туманом многих легенд, до сих пор прославляются в доктрине будзюцу, а их древние методологии составляют основу большинства знаменитых современных методов невооруженных единоборств — тех методов, которые Япония с большим успехом экспортирует в страны Западного полушария.