— Взвод, смирно! Равнение на середину! Слушай перекличку. Рядовой Абрамов!
— Я!
— Рядовой Бесымбаев!
— Я!
В узком коридоре дощатого барака с запылившимися стеклами и двумя рядами трехъярусных нар был выстроен взвод маршевого батальона. Места было немного, и командиру взвода младшему лейтенанту Суслину, одетому в аккуратную гимнастерку с белоснежным подворотничком, приходилось вжиматься в проход между нарами. А во главе взвода стоял степенный усатый помкомвзвода старший сержант Гарбузенко и хрипло выкрикивал фамилии личного состава.
— Рядовой Гусев!
— Я! — отозвался высокий тощий солдат.
— Пат без Паташона, — негромко, но внятно произнес стоявший в строю ефрейтор Виктор Святкин: худой, как все, но не как все разговорчивый. На его потрепанной гимнастерке с двумя полосками за ранения выделялся новенький орден Красной Звезды.
— Рядовой Глебов! — продолжал Гарбузенко.
— Я!
— Иван Четвертый, — пояснил Святкин. — Но не Грозный.
— Рядовой Кодеридзе!
— Я!
— Абрек, — сказал Святкин.
— Рядовой Лавкин!
— Я!
— Калуга, — произнес Святкин, и стало понятно, что во взводе у каждого есть прозвище и что автор прозвищ ефрейтор Святкин.
— Младший сержант Сайко!
— Я, — отозвался рослый сержант, стоявший на правом фланге.
— Ванька Первый, — уважительно отметил Святкин.
— Ефрейтор Святкин!
— Я! — гаркнул Святкин. И добавил:
— Можно просто — Сват.
— Рядовой Хабанеев!
— Я!
— Хабанера, — отметил Святкин.
— Отставить! — крикнул Суслин и, ткнув пальцем в Святкина, приказал:
— Ефрейтор Сват… то есть Святкин, выйти из строя!
Святкин сделал два шага и повернулся лицом к шеренге.
— Товарищи бойцы! — сердито сказал Суслин, грозно сведя полудетские брови. — Сегодня я принял второй взвод. Командир батальона лично мне поставил задачу: в кратчайший срок подготовить взвод истребителей танков. И что же я вижу на первом построении? На первом построении я нахожу исключительную расхлябанность и разгильдяйство!
— Я думал, вам интересно будет прозвища узнать, — простодушно пояснил Святкин.
— Ефрейтор Святкин, два наряда вне очереди!
— За что же, товарищ младший лейтенант? — искренне удивился Святкин. — Я же, так сказать, в порядке ознакомления с личным составом вверенного вам взвода истребителей танков.
— Три наряда! — распалясь, крикнул Суслин.
— Есть три наряда, — согласился Святкин. — Но только на кухне.
— Четыре наряда за разговорчики!..
— А вот это уж дудки, — улыбнулся Святкин. — Только три. Четыре Устав внутренней службы не позволяет. Вы — взводный, я — ефрейтор. Больше трех нарядов у вас прав нет, товарищ младший лейтенант. Вот если на кухню…
Суслин был явно озадачен. По шеренге пробежал смешок.
— Отставить смех! — крикнул Суслин. — Командир батальона поставил задачу, чтобы второй взвод истребителей танков стал примером для всего маршевого батальона. Примером во всем. В боевой подготовке. В дисциплине. В ношении формы. И я хочу, чтобы вы знали с первого же дня: в боевой подготовке не будет никаких поблажек. Напротив. Трудности и еще раз трудности! Будут внезапные тревоги. Ночные броски. «Тяжело в ученье — легко в бою!» Знаете, кто это сказал?
— Так точно! — радостно рявкнул Святкин. — Генералиссимус Суворов!
— Какой еще «иссимус»? — удивленно спросил Суслин.
— Звание, — принялся простодушно объяснять Святкин. — Бывают генерал-майоры, генерал-лейтенанты, генерал-полковники, а Суворов был генерал-иссимусом.
Строй радостно рассмеялся.
— Отставить смех! — крикнул Суслин. — Слушай задачу сегодняшних занятий по…
Но тут раздался голос дневального, стоявшего возле дверей:
— Смирно!
В казарму вошел командир батальона, немолодой капитан, еще не оправившийся от ранения, а потому — с палочкой.
Суслин бросился навстречу, расталкивая строй собственных подчиненных:
— Товарищ капитан… Да пропустите же меня!.. Товарищ капитан, второй взвод первой роты вверенного вам батальона построен для полевых занятий. Командир взвода младший лейтенант Суслин!