Вот ИТОГ этого «освобождения» 1939 года. Нет языка — нет нации. На мой взгляд, если бы Западная Беларусь оставалась до сего дня пусть и в составе Польши, но вне кровавой политики русификации СССР, истреблявшей нашу национально значимую часть населения, наше национальное самосознание и наш язык, — то сегодня Западная Беларусь являлась бы для нас, беларусов, ориентиром в том, ЧТО ТАКОЕ БЕЛАРУС. Увы, мизерным островком такой национальной самоидентификации осталась только перешедшая с 1945 года Польше наша Белостокская область. Где беларусы говорят вовсе не на русском языке, как везде в Беларуси, а на своем беларуском языке. И хотя послевоенная Польша не создала там автономии для беларусов, но только там, вне СССР, беларусы смогли сохранить свое национальное лицо — которое утратили, пребывая в СССР.
Лично я не вижу никакой разницы в том, кто именно не позволяет беларусам говорить на своем языке: пилсудчик или сталинист. Однако первое мы дружно порицаем, а со вторым соглашаемся, позволяя лишать себя национального языка. Если же в широком плане говорить о переходе беларусов на русский язык как о «необходимости», вызванной глобализацией и прочим всяким, то я полагаю, что уж лучше бы мы тогда стали все говорить на польском языке. Это, во всяком случае, славянский язык (наиболее близкий беларускому) — а не язык, в котором более половины татарской и финской лексики. Плюс Польша — это все-таки европейская страна, а не азиатская держава, и нам, как европейцам, она всегда на порядок ближе ментально, культурно, генетически и исторически.
Не вызывает сомнения, что присоединение Западной Беларуси к БССР — укрепляло позиции нашей государственности, пусть тогда и совершенно иллюзорной в СССР Сталина. Однако ценой этого был геноцид, истребление лучшей части Общества в Западной Беларуси, полная русификация, отказ населения от беларуского языка — как главного языка территории. Так что наша нация беларусов этим больше потеряла, чем нашла — в историческом плане. Во всяком случае, сегодня Западная Беларусь оставалась бы для нас образцом того, КАКИМ должен быть настоящий беларус. Это, увы, утрачено, и мы видим полную деградацию нации беларусов, которая перешла на русский язык в общении с детьми, сохраняя его только в общении со своими престарелыми бабушками и дедушками.
Ну и, конечно, не следует забывать, что под предлогом воссоединения Западной и Восточной Беларуси (и Украины) была начата Вторая мировая война. В этом, конечно, нет никакой вины беларусов — так как не они это устроили. Но это должны помнить наши пропагандисты, которые подают это воссоединение как некое оторванное от всей мировой истории «благое деяние СССР». Увы, это совсем не так: начало Второй мировой войны было положено Пактом СССР и Рейха в августе 1939 года, в котором нацисты согласились со «справедливым желанием Москвы вернуть у Польши территории Западной Беларуси и Западной Украины». Вот что стало началом Второй мировой войны.
Эта война унесла около 100 миллионов человеческих жизней. Началась из-за нас. Поэтому цена нашего воссоединения — сама Вторая мировая война. Это ужасает, но это факт.
На мой взгляд, политику СССР в этом «освободительном походе» нельзя рассматривать оторвано от другого аналогичного «воссоединения» — финнов и карелов. Вопрос о ликвидации Финляндии был решен на тайных переговорах Кремля с нацистами — в ряду вопросов о Польше и странах Балтии. Как и в случае с Западной Беларусью и Западной Украиной, Москва решила провернуть все под предлогом «ВОССОЕДИНЕНИЯ» братских частей одного народа.
С этой целью Карельская автономия из состава РСФСР была преобразована в Финно-Карельскую ССР (и число советских союзных республик выросло на пустом месте). Эта Ф-К ССР продолжала существовать и всю Вторую мировую войну — пока Кремль не покидала перспектива захвата Финляндии. В Карелии перевели документооборот на финский язык, его же в приказном порядке учила советская партийная и государственная номенклатура — практически вся русская (своя местная карельская была уничтожена в ходе этнических репрессий 1937-38 гг.). Было создано «финское правительство в изгнании», были подготовлены списки около 50 тысяч функционеров и общественных деятелей Финляндии, подлежащих аресту и репрессиям. Для чего всю советско-финскую войну стояли для них под Ленинградом 60 пустых составов — для их перевозки в ГУЛАГ.
Все это — под предлогом воссоединения финно-карельского народа, в том числе были заготовлены, как и для нас, плакаты, на которых финн целуется с освободившим его от «буржуазного ига» красноармейцем-карелом. Полагаю, на фоне поцелуя надо было нарисовать ожидающий финна железнодорожный состав с надписью «ГУЛАГ»: поцеловался с «воссоединителем» — и вперед в Сибирь…
Но «воссоединения № 2» (по примеру «польского») не получилось: РККА, напав на Финляндию зимой 1939-го, встретила ожесточенное сопротивление и несла чудовищные потери — главным образом, из-за бардака и неумения воевать в войне, смысла которой советский солдат НЕ ПОНИМАЛ. И на политическом «фронте» СССР ждал разгром. Вначале СССР с позором изгнали из Лиги наций за нападение на Финляндию (которое ничем не отличалось от нападения на Польшу и так же объяснялось пропагандой как «воссоединение»), а потом Англия заявила, что вводит свои войска в Финляндию для ее защиты. Ввязываться в военные действия против Англии в планы Сталина тогда не входило, поэтому войну пришлось временно прекратить. Через год Москва запланировала новую войну с Финляндией — и в этот раз, как казалось, финнов уже ничто не могло спасти. Но неожиданно против выступил Гитлер, который отверг все аргументы Молотова, что, дескать, согласно Пакту, СССР волен решить «финский вопрос».
Финляндия не хотела воевать и упорно отказывалась от попыток Гитлера склонить ее к совместному нападению на СССР, поэтому 22 июня 1941 года официально заявила о своем нейтралитете. Однако 24 июня, следуя своим довоенным планам новой войны с Финляндией, СССР совершенно без повода и без военного смысла (и без объявления финнам войны) решил подвергнуть территорию этой страны массированной бомбардировке, что осуществил 25–26 июня, убив массу мирных жителей и уничтожив многие сотни домов. Финнам не оставалось ничего другого, как в ответ признать себя находящимися снова в состоянии войны с СССР. И, кстати, США так и не признали до конца войны Финляндию союзником Германии — так как это именно СССР снова втянул финнов в войну — по своим опять-таки пресловутым планам «воссоединения» финнов с карелами под своей властью. (Подробнее со всеми этими деталями читатель может ознакомиться в книге Марка Солонина «25 июня. Глупость или агрессия?», М., «ЭКСМО», 2008.)
Так вот интересно, что финны вовсе не оставили идеи о «воссоединении финно-карельского этноса», да вот Москву видели в этом процессе не «воссоединителем», а ВРАГОМ воссоединения. В подписанном после 25 июня 1941 года приказе № 1 Верховного главнокомандующего финской армией маршала Маннергейма говорилось:
«Вы знаете врага. Вам известно постоянство его целей, направленных на уничтожение наших жилищ, нашей веры и нашего Отечества и на порабощение нашего народа. Тот же враг и та же угроза сейчас у наших границ. …Соратники! Следуйте за мной еще в последний раз — теперь, когда снова поднимается народ Карелии и для Финляндии наступает новый рассвет».
Конечно, финны жаждали воссоединения с карелами, но не собирались ради этого платить чудовищную цену — становясь жертвами сталинизма. Самое интересное, что обе стороны — и финны, и Москва — только выиграли от неудачного «освобождения» Финляндии в 1939-40 годах. Если бы оно состоялось, то Карелия была бы уже юридически частью Ф-К ССР и при развале СССР 1991 года (в котором главный тон задавали бы не столько страны Балтии, сколько финны) — РСФСР-РФ оставалась бы без Карелии. А сегодня — все-таки с Карелией.
И финны ничего не потеряли, кроме «неутоленного желания воссоединения с карелами». Финляндия — процветающая благоустроенная страна с Гражданским Обществом и огромной социальной защищенностью населения, со средними зарплатами в 4000 долларов и с пенсиями ветеранам советско-финской войны в 1500 долларов. Если бы финны пошли на создание Ф-К ССР, то ничего этого не имели бы. В том числе Финляндия счастливо избежала (чего не скажешь о Карелии в СССР) русификации, сохранила язык и культуру. А карелам недавно Госдума РФ отказала иметь даже свой алфавит на латинице (хотя он более полно передает финские звуки): дескать, именно для финнов Кирилл и Мефодий создавали свою кириллицу. По сравнению с Финляндией — Карелия кажется краем запустения, народ русифицирован, нищ, бесправен и спился, а всем владеет мафия. Аналогичная деградация ждала бы в СССР и финнов.
Пример Финляндии показывает, что «воссоединение» — это хорошо, но идти на него ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ нельзя. А в глубоком историческом плане это сродни тому, как Москва «собирала русские земли» во время Орды — под Орду, забирая с их дани Орде себе половину — за «труды воссоединителя». Московские историки подают это как «безусловное благо», «воссоединение русских земель» и «создание централизованного русского государство со столицей в Москве» (в составе Орды), а для самих «воссоединяемых земель» это казалось прежде всего «воссоединением» с Ордой. Точно так и «собирательная» политика СССР в 1939-41 годы являлась не «воссоединением» каких-то частей народов (финно-карельского, беларуского, украинского — или вообще «не разделенных» народов стран Балтии, а народ Молдовы стал наоборот оторванным от единокровного румынского народа), а ВОССОЕДИНЕНИЕМ СВОЕЙ ИМПЕРИИ, по сути — воссозданием старой Орды с ордыно-коммунистической идеологией. Вот что воссоединялось как ее якобы «исторические части», а вовсе не этносы республик…
Вадим РОСТОВ
Историки давно спорят о том, откуда появилась Литва (что аналогично такому же старому спору о том, откуда появилась Русь). Со всей очевидностью — ее истоки в Полабье, в Центральной Европе.
В XV веке историк Михалон Литвин написал адресованный королю Речи Посполитой труд «О НРАВАХ ТАТАР, ЛИТВИНОВ И МОСКВИТЯН» (Michalonis Lituani, «De moribus tartarorum, lituanorum et moschorum» — это название, кстати, неверно переводят в России: слово «lituanorum» переводят как «литовцев», хотя это слово означает «литвинов»). Подобно тому, как русские летописцы выводили Рюрика из Римской империи, точно так Михалон Литвин выводил истоки Литвы тоже из Рима — что неудивительно не только из-за желания всех летописцев той эпохи сделать свою историю весомой и авторитетной, но и по той причине, что практически вся Центральная Европа тогда считалась Римской империей, а любой высокородный мигрант оттуда воспринимался не иначе как «наследник Цезаря».
Литвин писал:
«Мы изучаем московские письмена (literas Moscoviticas), не несущие в себе ничего древнего, не имеющие ничего, что бы побуждало к доблести, поскольку рутенский язык [или своеобразие] (idioma Ruthenuva) чужд нам, литвинам, то есть италианцам (Italianis), происшедшим от италийской крови. …Ведь и огонь, и вода, воздух, солнце, месяц, день, ночь, роса, заря, бог, человек, devir, то есть деверь, внук, внучка, ты, твой, мой, свой, легкий, тонкий, живой, юный, ветхий, старый, око, ухо, нос, зубы, люди, стой, сиди, поверни, выверни, переверни, вспаханный, взбороненный, посеянный, семя, чечевица, лен, конопля, овес, скот, овца, змея, скобы, корзина, ось, колесо, ярмо, вес, куль, тропка, почему, ныне, протянутый, втянутый, затянутый, вытянутый, купленный, некупленный, сшитый, несшитый, повернутый, вывернутый, перевернутый, первый, один, два, три, четыре, пять, шесть, семь и многие другие [слова] звучат в литовском языке так же, как и в латинском».
В оригинале у Литвина:
«Juk ir ignis (ugnis) ir unda (vanduo), aer (oras), sol (saule), mensis (menesis), dies (diena), noctis (naktis), ros (rasa), aurora (ausra), deus (dievas), vir (vyras), devir t. y. levir (dieveris), nepotis (nepotis, anukas), neptis (anuke), tu (tu), tuus (tavas), meus (mano), suus (savo), levis (lengvas), tenuis (tevas), vivus (gyvas), juvenis (jaunas), vetustus senis (senas), oculus (akis), auris (ausis), nasus (nosis), dentes. (dantys), gentes (gentys), sta (stok), sede (sedek), verte (versk), inverte (iversk), perverte (perversk), aratum (artu), occatum (aketu), satum (setu), semen (semenys, sekia), lens (lesis), linum (linai), canapum (kanapes), avena (aviza), pecus (pekus, gyvulys), ovis (avis), anguis (angis), ansa (asa), corbis (gurbas), axis (asis), rota (ratas), jugum (jungas), pondus (pundas), culeus (kule), callis (kelias), cur (kur), nunc (nunai), tractus (trauktas), intractus (itrauktas), pertractus (pertrauktas), extractus (istra-uktas), merctus (merktas), immerctus (imerktas), sutus (sifltas), insutus (isiutas), versus (verstas), inversus (iversas), perversus (perverstas), primus (pirmas), unus (vienas), duo (du), tres (trys), quinque (penki), sex (sesi), septem (septuni)».
Действительно, языки восточных балтов (латышей, жемойтов и аукштайтов) и языки западных балтов (ятвягов, кривичей, дайновичей, пруссов, мазуров) — весьма похожи на латинский язык. Однако объясняется это вовсе не тем, что балты произошли от итальянцев, а тем, что языки балтов архаичны и потому напоминают латынь.
Дело в том, что восточные балты примерно с V века (видимо, спасаясь от нашествия готов) попрятались в лесах, где вели замкнутый, изолированный образ жизни, почему и сохранили язык в нетронутом виде (они, напомню, последними в Европе приняли христианство и письменность — как раз во время Литвина). Западные балты (с территории нынешней Беларуси) наоборот примкнули к готам в их нашествии на Европу, и где-то в Полабье смесь западных балтов с германцами, готами и другими народами родила этнос славян. Оставшиеся у нас западные балты (наши прямые предки) уже в большей степени, чем восточные балты, меняли свой язык под влиянием соседних славян, но все равно сохранили значительную часть той исконной лексики, которая некогда была общая с римлянами (а 2000 лет назад наши предки говорили с римлянами еще на одном языке — общем индоевропейском).
В принципе, латынь потому так близка языкам балтов, что более древняя, чем языки германцев и славян, которые формировались уже непосредственно в Центральной Европе — без нас. У жемойтов эта близость — в образовании форм на «-s», подобно латыни. У нас, западных балтов, формы на «-s» звучали как формы на «-ч», а фамилии на «-is» — как фамилии на «-ич», что соответствует латинскому языку и чуждо языку германцев и производному от него языку славян. Утрату нами этих форм (заменяемых постепенно на славянские) можно проследить, например, на трансформации наших фамилий. Если в XVI веке Переписи Войска ВКЛ у 99 % беларусов (тогда называвшихся литвинами) фиксировали только фамилии на «-ич», невозможные для славянского языка (который образует фамилии на «-ов», продолжая германскую форму на «-он»), то в дальнейшем по мере славянизации нашего литвинского языка — наш язык уже перестает образовывать такие формы.
Ляхи Кракова и русины Киева через католичество и православие насаждали у нас свои славянские формы. В итоге уже где-то в XVII–XVIII веках под их влиянием мы, например, перестали в ответ на вопрос «ЧЕЙ?» создавать нашу исконную и аналогичную римской форму на «-ич» (то есть на «-is»). Если до этого мы, беларусы, в ответ на вопрос «ЧЕЙ?» отвечали «Янич» или «Ковалич», то под ляшско-русинским влиянием стали говорить «Янов», «Ковалев».
Показательно, что созданные у нас славянами топонимы на «-ов» (типа Шклов, Туров и Борисов) не привились в Западной и Центральной Беларуси, где население более прочно сохраняло свои балтские черты, чем в Восточной Беларуси — лежавшей на пути «из варяг в греки» и подвергавшейся славянизации еще с конца I тысячелетия. Изначальные названия Городнов, Ковнов, Вильнов — трансформировались у нас в понятные и близкие нашему языку Гародня, Коуня, Вiлня. Ибо язык тогда еще не принимал славянских форм на «-ов» и даже их рудицированный вариант на «-о» (что у нас было закреплено только поляками: Гродно, Ковно, Вильно, Ровно, Дубно и т. д.).
Очевидно, что в далеком прошлом беларуский язык точно так использовал формы на «-ч» в падежах, как они (на «-s») используются у восточных балтов и в латыни. Со временем все это утратилось. Но в XVI веке — во время написания книги нашего соотечественника Литвина — наши предки еще говорили на своем языке, который никто не путал с русинским языком Киева или ляшским языком Кракова, а, например, Александр Гваньини, комендант Витебска во время его обороны от нападений Ивана Грозного, указывал, что витебчане говорят на своем литовском (литвинском) языке.
Таким образом, мы видим, что язык жемойтов и в то время язык беларусов (ятвягов, дайновичей, кривичей) — действительно имели много схожего с римским языком, но эта схожесть объясняется не тем, что его нам римляне дали, а тем, что языки балтов — это вообще самые архаичные индоевропейские языки, которые равно весьма схожи и с санскритом. И последнее не означает, что «нас создали князья Индии». Полагаю, Михалон Литвин лишь использовал схожесть языков для обоснования «нашего римского происхождения» — при этом искренне в это веря. Далее он рассказывает:
«Ведь пришли в эти края наши предки, воины и граждане римские, посланные некогда в колонии (in colonias), чтобы отогнать прочь от своих границ скифские народы (gentes Scythicas). Или в соответствии с более правильной точкой зрения, они были занесены бурями Океана при Г. Юлии Цезаре. Действительно, когда этот Цезарь, как пишет Луц[ий] Флор (Luc. Florus), победил и перебил германцев (Germanis) в Галлии, и, покорив ближайшую часть Германии, переправился через Рейн (Rhenum) и [поплыл] по Океану в Британию (in Britanniam), и его флот был разметан бурей, [и] плавание было не слишком удачно, и пристали корабли предков наших к побережью, то, как полагают, они вышли на сушу там, где ныне находится крепость Жемайтии Плотели (Ploteli). Ибо и в наше время приставали иные заморские корабли к этому самому побережью. Здесь наши предки, утомленные и морскими трудностями и опасностями, и владеющие огромным количеством пленных, как мужчин, так и женщин, начали жить в шатрах с очагами, по военному обычаю, до сих [пор] бытующему в Жемайтии. Пройдя оттуда дальше, они покорили соседний народ ятвягов (jaczvingos), потом роксоланов (roxolanos), или рутенов (ruthenos), над которыми тогда, как и над москвитянами (Moscis), господствовали заволжские татары; и во главе каждой рутенской крепости стояли так называемые баскаки (basskaki). Они были изгнаны оттуда родителями нашими италами (italis), которые после стали называться литалами (litali), потом — литвинами (Litvani).
Тогда с присущей им отвагой, избавив рутенский народ (populis Ruthenicis), земли и крепости от татарского и баскакского рабства, они подчинили своей власти все от моря Жемайтского (a mari Samagitico), называемого Балтийским (Ваlteum), до Понта Эвксинского, где [находится] устье Борисфена, и до границ Валахии (Valachiae), другой римской колонии и земель Волыни (Voliniae), Подолии (Podoliae), Киевщины (Kijoviae), Северы (Siewer), а также степных областей вплоть до пределов Таврики и Товани (Towani), [места] переправы через Борисфен, а отсюда распространились на север к самой крайней и самой близкой к стольному граду Московии крепости [называемой] Можайском (Mozaisco), однако, исключая ее, но включая Вязьму (Wiazmam), Дорогобуж (Dorohobusz), Белую (Biela), Торопец (Toropetz), Луки (Luki), Псков (Pskov), Новгород (Novihorod) и все ближайшие крепости и провинции. Впоследствии воинской доблестью расширив так владения их, они добыли корону с королевским титулом князю (principi) своему Миндовгу (Mindawgo), принявшему святое крещение. Но по смерти этого короля погибли как титул королевский, так и христианство, пока соседний христианский с нами народ польский (gens Polona), не вернул нас к святому крещению и высокому королевскому титулу, в год [от Рождества] Христа 1386. Он пригласил счастливо правящего здесь прадеда Священного Величества Вашего, блаженной памяти Владислава (Wladislavum), по-литовски (Litvanice) называемого Ягелло (Jagelonem), чтобы объединенная доблесть двух граничащих друг с другом народов усилилась в отражении общего врага имени христианского [то есть татар и московитов Орды]».
Вторая часть этого отрывка описывает хорошо известные нам события: приход прусского короля Миндовга с созданием им ВКЛ, освобождение земель от татар, расширение границ ВКЛ до ордынского Можайска, правление Ягайло.
А вот относительно первой части — явные нестыковки в эпохах. Современник Иисуса Христа Гай Юлий Цезарь плыл в Британию, но невесть как оказался в Жемойтии, где почему-то не стал возвращаться назад, осознав свою ошибку, а тут же взялся воевать с татарами Батыя и его баскаками. Античные реалии вдруг оказываются в XIII веке.
Вполне возможно и даже вероятно, что в античные времена римляне высаживались в Восточной Балтике. Но, во-первых, самого народа жемойтов и аукштайтов тогда и «в задумке» не существовало. Как сегодня считает историческая наука, жемойты и аукштайты отпочковались от народа латышей только в VIII–IX веках и двинулись на юг — на территорию современной Республики Летува. До этого там не было восточных балтов, а самих жемойтов и аукштайтов ВООБЩЕ НЕ БЫЛО В ПРИРОДЕ. Так что, высаживаясь в античное время на территории Жемойтии, римляне никак не могли там встретить жемойтов. Как — аналогично — не могли встретить новгородцев на территории Ладоги — тогда финской и саамской до Рюрика. Во-вторых, никакого культурного «наследства» римлян жемойты и аукштайты не показали: даже гончарный круг они впервые узнали только от беларусов-литвинов — с их покорением нами в состав ВКЛ. Конечно, это выглядит странно: римляне научили жемойтов своему языку, но почему-то такой элементарной вещи, как гончарному кругу, не научили. И кем при этом были этнически жемойты до принятия «римского языка»? Финнами? Ведь нынешний латышский этнос — это наполовину финны литы. И, наконец, в воздухе повисает вопрос — откуда уже латыши (а не жемойты и аукштайты) узнали свой восточно-балтский язык: у них-то Гай Юлий Цезарь не высаживался и их римскому языку не учил.
Если оставить в стороне фантастические и баснословные интерпретации Михалона Литвина, то, как говорится, «в осадке» у нас остается главное: некое древнее предание о том, что еще до Миндовга у нас появились выходцы со Священной Римской империи (то есть — из Центральной Европы, очевидно — с Балтики). Напомню, что в то время летописи именовали, например, германского императора Генриха VI (1190–1197), сына императора Фридриха I, — КОРОЛЕМ РИМСКИМ.
Михалон Литвин указывает на важный исторический факт: само название «Литва» не является для нас родным и исконным, а принесено сюда мигрантами из Центральной Европы — очевидно, судя по его хронологии, это произошло именно в начале XIII века. Так как он описание изгнания татар по времени совмещает с описанием принятия нами названия «Литва». Правда, объясняет это своей фантастической гипотезой: «Они [татары] были изгнаны оттуда родителями нашими италами (italis), которые после стали называться литалами (litali), потом — литвинами (Litvani)». Дескать, само название «Литва» происходит от названия «Италия».
Увы, эта гипотеза не выдерживает никакой критики, так как в античное время не было нации «итальянцев» и самой «Италии» (это позднее понятие), а в XIII веке у нас не было никаких «колоний итальянцев», которые бы «изгоняли татар». Само предположение о том, что первая буква «Л» в слове «Литва» является только сокращенным романским артиклем «La» («L’Ituania») — это только красивая, но ошибочная гипотеза Михалона Литвина.
Но кто же в таком случае к нам пришел из Европы, принеся нам само название «Литва»? О ком сохранились у нас отрывочные и смутные воспоминания, которые на свой манер истолковывал в XV веке Михалон Литвин?
Сегодня эта главная загадка нашей истории остается предметом споров и гипотез историков. Но кое-что в этой теме, как кажется, уже удалось установить.
Тему истоков Литвы в наше время первым поднял Николай Ермолович, который вернул беларусам (литвинам) их наследие — Великое княжество Литовское (предыдущие попытки возвращения этой исторической памяти нашими историками всегда жестко пресекались СССР и царской Россией, а сама дороссийская — то есть до 1795 года — история Беларуси-Литвы была под полным запретом, была ТАБУ).
Ермолович писал, что наша держава, которая возникла в Верхнем Понемонье, стала мощной через объединение княжеств кривичей и других древних жителей территории нынешней Беларуси. Но к созданию ВКЛ причастны и западные славяне, которые переселились в наш край с Мекленбургии, исторической области между Лабой и Одрой — и до побережья Балтийского моря. Должен напомнить читателям, что Мекленбург — это переименованный немцами город Велиград, располагавшийся чуть западнее Менцлина, столицы Лютвы лютвинов, которые, как я далее попытаюсь показать, мигрировали от экспансии немцев на восток — очевидно, на территорию нынешней Беларуси.
Об этом переселении было известно давно. Этот факт сообщался в скандинавской «Саге про Тыдрека Бернского» (XIII век). В ней говорилось, что князь Вилькин со своими воинами пошел на восток и захватил Полоцк и Смоленск. Он оставил там свое войско, а сам вернулся в «страну Вилькинланд» (Урбан Павла. Древние литвины. Язык, происхождение, этническая принадлежность. Мн., 2003. С. 71.) Видимо, это «преданье о древнем переселении части вильцев-лютичей с запада на восток».
И польский исследователь Т. Лер-Сплавиньски признавал факт миграции носителей лужицкой культуры с области между Лабой и Одрой — в западную часть Беларуси (Lehr-Splawinski T. Poczatki ekspansji slowian ku Wschodowi. // Slavia Antiqua. T. IX. 1962. C. 5.)
Николай Ермолович утверждал, что известный летописный литовский род Булевичей переселился из Померании в Понемонье. В качестве доказательства он приводил померанские топонимы Bulitz, Bullen (Ермолович Николай. По следам одного мифа. Мн. 1989. С. 31.) И действительно: в нескольких округах Мекленбургии имелись поселения Bulowe, Bulow I-47 (M. Jezowa. Dawne slowianskie dialekty Mieklemburgii w swietle nazw miejscowych i osobowych. Cz. I. Fonetyka. // Prace jezykoznawcze. T. 26. Wroclaw, Warszawa, Krakow, 1961. C.47.)
Напомню, что Ермолович писал так:
«В договоре 1219 г. названы князья Булевичи и Рушковичи. …Нами было высказано предположение, что Булевичи находились на территории Столбцовского р-на, потому что там имелись топонимы Балевичи. …в Негневичах (Новогрудский р-н) есть речка с немного необычным названием «Булович». Это не так далеко от Столбцовского р-на и потому может быть определенным ориентиром для локализации Булевичей. Поэтому станет понятно, почему Миндовг так жестоко расправился с булевичскими князьями, уничтожив всех их. Подчинение Булевичей, которые находились на его пути от Новогрудка в Литву, открыло ему путь к завоеванию последней. Отметим еще, что в Померании есть населенные пункты с названиями Bulitz, Bullen. А это может указывать на западнославянское происхождение Булевичей, тем более что имена князей, как, например, Вишимут, относятся к славянским. Может быть, что Булевичи со всем своим родом и князьями убежали с западнославянских земель, спасаясь от онемечивания и христианизации, на территории, где было еще немало языческого населения. Что о Рушкавичей, то эта фамилия прозрачно славянская. На карте Померании мы находим Ruskewitz, что также может указать на место, откуда они пришли. Имена их князей — Кинтибут, Ванибут, Бутавит, Виженик, Вишлий, Китений, Пликасова, Хвал, Сирвит — носят славянский характер». (Мiкола Ермаловiч. Беларуская дзяржава Велiкае княства Литоўскае. Мiнск: "Беллiтфонд", 2000.)
(Должен уточнить, что фамилия Рушкавичи может казаться «славянской» только в сравнении с фамилиями восточных балтов жемойтов. На самом деле это — фамилия западных балтов, так как славянский язык не мог образовать фамилии на «-ич» и «-ичи», она идентична восточно-балтским фамилиям на «-ис» и латинскому притяжательному «-is». Так что под «славянами» Ермолович понимает западных балтов, которые в описываемое время действительно гораздо больше были похожи на славян, чем на восточных балтов жемойтов.)
И в Ругии (ныне Rugen) имелось упомянутое в немецком документе под 1314 г. поселение Bolleuitze «Болевичи»; это название, как считает польская исследовательница М. Ежова, происходит от имени Bolebor или Bolemysl, краткая форма *bolъ (Jezowa M. Slowianskie nazwy miejscowe wispy Rugii. // Onomastica. Rocznik V. Zeszyt. Krakow. — Wroclaw. 1959. C. 41.)
Ежова приводит также ругийский топоним Ruskevitze «Рушкавичи» из сборника документов «Pommersches Urkundenbuch». Очевидно, и предки литовского рода Рушкавичей, упомянутого в летописи, могли происходить из Ругии. В пользу этого свидетельствует и ругийский топоним Lettowe «Литва» (1314 г.).