Здислав Ситько далее пишет:
«Многочисленные войны и восстания ослабили могущество ободритов и лютичей. Под нажимом саксонцев наиболее вольнолюбивые, большей частью, воины, двинулись в изгнание. На такое решение повлияла угроза христианизации. С группами славянских палабских племен ушла и литва. Они дошли до Балкан, где и сегодня на Спрече, притоке Босны (водозабор Дуная), есть поселение Litva. Осели изгнанники и по-над неманскими притоками. И до этого времени в Слонимском, Ляховичском, Узденском, Столбцовском, Молодеченском районах стоят деревни Литва. Они отдалены одна от другой, вероятно потому, что кривичские владельцы этих земель уже знали про литву-воинов и побаивались их единства, имея плохой пример захвата викингами власти в Киеве».
* * *
Версия Ситько о происхождении Литвы от сословия литов — только на первый взгляд кажется логичной, но на самом деле многое в ней — натяжки.
Например, о поселениях Litva на территории Беларуси. Сам же Здислав Ситько в другой статье «По следам литвы» («Наша слова», №№ 26–37, 2007) пишет:
«Например, на Минщине известны несколько поселений, происхождение названия которых можно связать с лютичами: Лютые Крупского, Лютец Борисовского, Лютый Пуховичского, Лютка Смолевичского районов».
Так значит, лютичи все-таки к нам приходили. Но зачем «умножать сущности», приписывая появление Литвы у нас приходу еще и каких-то других литов?
Единственное, с чем я согласен, — это с суждениями историка о том, что понятие «литва» не являлось этническим названием по своему содержанию. Но для раскрытия содержания понятия «литва» не требуется изобретать сословие литов — а достаточно вспомнить, что точно такое же полабское понятие «Русь» — тоже не было этническим.
В единение «Русь» входили не только западные славяне, но и англы, датчане, фризы, балты и другие «варяги», как выразился Нестор в «Повести временных лет». «Русь» означало братство варягов-колонистов: систему, по которой на каждое нападение туземного населения на колонию — следовал общий ответ всех колоний Руси близких и далеких. Именно по такому принципу ободриты и шведы захватили огромные территории финно-угорской Новгородчины, на таком принципе строилась Киевская Русь как колониальная держава.
Здислав Ситько цитирует польского историка Ежи Довята: «Термины велеты-лютичи уживались на протяжении VIII–IX веков в двойном значении: либо этнической группы, либо политического единения».
Но точно так, например, у ободритов: они долгое время равно именуются ободритами и русинами, а потом утрачивают название «ободриты», называясь только русинами. Например, в «Генеалогии королевы Ингеборг» (вторая половина XII в.) супруга короля ободритов и герцога Шлезвига Канута II (ум. 1131) Ингеборга именуется дочерью «могущественнейшего короля русов» Изяслава. По «Истории датских королей» (XIII в.) — это дочь Мстислава Владимировича (Гаральда), сестра Мальфриды. Резиденция королевского дома находилась в ободритском Любеке. Сын Канута II и Ингеборги Вальдемар впоследствии будет датским королем (1157–1182).
Аналогичные процессы происходили и у велетов (вильцев): их самоназвание заменялось постепенно именем «лютичи», «литвичи».
Очевидно, что «Лютва» была точно таким же надплеменным образованием, как и «Русь». Чтобы понять происхождение этих слов, следует вспомнить, что в основе таких надплеменных образований лежали ТОТЕМЫ.
Несколько лет назад я высказывал на страницах газеты гипотезу о том, что термин «Русь» произошел от тотема Рыси. Этот хищник в первые века нашей эры (еще до появления славян) и звался как «Русь» у всех балтов. Конечно, на основе только лингвистических параллелей обосновать происхождение термина «Русь» непросто. Но вот с истоками «Лютвы» лютичей как ТОТЕМА Люта-Волка все намного прозрачнее: у лютичей действительно Лют-Волк был тотемным животным, они для битвы одевали волчьи шкуры, а на голову — волчьи черепа, чем нагоняли ужас на врагов.
Кстати, более известны берсерки — племенные объединения тотема Бера-Медведя. Как считают историки, название столицы Германии Берлина происходит именно от тотема населявших его до немцев славян (почти вся территория бывшей ГДР — это древняя территория славян и западных балтов, а Дрезден — бывшая Дрезна, Лейпциг — бывший Липецк, и т. д.).
Как правило, тотемное животное было запрещено называть своим именем, отсюда появилось слово «медведь» («ведающий мед») как замена индоевропейскому «бер» (но остались при этом слова «берлога» и др.). Слово «лют» как тотемную замену слова «волк» лютичи переняли, очевидно, у кельтов. Древнее индоевропейское слово «волк» (русское «волк», старославянское «влькъ», жмудское и аукштайтское «vilkas», санскритское «vrkah», древнеперсидское «vahrko», готское «wolfs», английское «wolf») через кельтский язык вошло во французский как «le loup». А, например, расположенный под Парижем известнейший ЛУВР — означает буквально «логово волчицы». Получается, что семантически парижский Лувр имеет прямое отношение к термину «Лютва»-«Литва».
Тот же Здислав Ситько в своем исследовании неоднократно указывает, что примерно с VIII века вильцы-велеты почти постоянно нанимались на военную службу в Северной Франции (их численность порой называлась в источниках до 100 тысяч воинов, «но даже если это считать преувеличением и снизить в 10 раз — для той эпохи это было очень много» — указывает историк).
Интересно, что именно во Франции и на полуострове Бретань, где осели кельты, масса топонимов, близких «Литве», ибо в языке кельтов волк — «лут», «луп», «лют». Не там ли вильцы-валеты обрели свой тотем ЛЮТА?
Полагаю — вполне может быть. Это заодно может объяснить и гипотезу Ситько о ЛИТАХ как сословии, породившем название Литве. Именно там это сословие и формировалось, и название ему, возможно, и породили лютичи как постоянные наемные воины, не имевшие равных прав с местным населением. Это, конечно, только предположение.
Во всяком случае, бесспорно, что кельты, нанимая на свою службу дружины вильцев-велетов (одетых для устрашения врага в шкуры волков), именовали бы их НА СВОЕМ ЯЗЫКЕ именно «волками» ЛЮТИЧАМИ — от своего «le loup».
Подведу итог. Как кажется, открытие Поморских истоков нашей Литвы позволяет не только верно понять события той эпохи, но и ответить на многие вопросы, которые пока казались лишенными объяснения.
Например: зачем князьям ВКЛ потребовалось в будущем переносить столицу Литвы из Новогрудка? И закрепить ее, в конечном итоге, в специально для этого построенной на реке Вилии Вильне? Чем их не устраивал Новогрудок? Почему не перенесли столицу нашей страны в Полоцк — тогда крупнейший город всей Восточной Европы?
По версии историков Республики Летувы (то есть исторического княжества Жемойтия — Самогития на латинском языке), это делалось «для приближения столицы Литвы к своим этническим истокам», то есть к жемойтам и аукштайтам.
Но это же нелепо! А зачем тогда вообще потребовалось создавать столицу Литвы в Новогрудке? Почему сразу нельзя было ее сделать на территории проживания жемойтов и аукштайтов?
Если, как фантазируют летувисы, Миндовг был жемойтом, то зачем он столицей Литвы сделал чуждый ему этнически Новогрудок, где никто не понимал языка восточных балтов? И разве есть еще в истории подобные примеры, когда правитель страны назначает своей столицей город, населенный чуждым этносом? Ведь в Новогрудке тогда не жило ни одного жемойта или аукштайта.
Конечно, никаким жемойтом или аукштайтом Миндовг не был, как им не были и правившие до него нашей Литвой Новогрудка первые у нас литовские князья Булевичи и Рускевичи. А дальнейший перенос столицы из Новогрудка в специально построенную Вильню объясняется — я полагаю — только тем, что князья ВКЛ сохраняли память о том, что они были выгнаны немцами и поляками с Полабья, Поморья и Пруссии, — и хотели просто быть ближе к своей исконной родной земле. Сохраняя надежду ее когда-нибудь отвоевать у немцев и поляков (что отчасти и удалось: мы потом вернули ВКЛ Пруссию у немцев).
Завершая тему, выскажу предположение, которое, на первый взгляд, может показаться кому-то фантастическим. Лютичи Поморья ранее назывались велеты или вильцы. Но откуда это название «вильцы»? Не от того ли, что в IV–VI веках они ушли с нашей реки Вилии, заселяя Поморье? Потом, к началу XIII века, они сюда вернулись — и затем именно на Вилии создали столицу Вильню. Как память о том, что они ВИЛЬЦЫ и произошли отсюда.
Кажется фантастичным? Однако европейские летописи говорят, что в IV веке готы в своем походе в Европу, проходя через территорию Беларуси, пополнились нашими местными племенами, которые с ними ушли «громить Рим». А вот жемойты и аукштайты отпочковались от латышских племен только к VIII–IX векам, при этом спустились на юг и заселили нынешнюю территорию Республики Летува. Так что исконно течение реки Вилия заселял только один наш этнос западных балтов (беларусов), а не восточные балты.
Поэтому вполне возможно, что наше (родственное беларусам) племя вильцев с реки Вилии ушло вместе с готами в Европу, где осело в Поморье под названием «вильцы», а потом в начале XIII века назад к нам вернулось — уже под именем «литвы».
Вернулось на свою РОДИНУ.
Лично я полагаю, что так все и было.
Вадим РОСТОВ
Жемойтский историк Т. Баранаускас писал: «Свою хрупкую идентичность белорусы ищут в прошлом Великого княжества Литовского, его присваивают, объявляя себя настоящими литовцами («литвины»), оставляя для наших предков только роль жемайтов («жмудинов»). Белорусская «литовскость» нередко антилитовская: гордость за своеобразно понятую историю ВКЛ переплетается с презрением к нынешней Литве». Удивительное заявление! Летувисы (жемойты и аукштайты) САМИ презирают свою Жмудь (Жемойтию, Самогитию по-латински), так как отказались от этого самоназвания. Вплоть до 1918 года они именовались Жмудью: в ВКЛ это было княжество Жемойтское, в царской России — княжество Самогитское. Их гербом был «Медведь», но они присвоили беларускую «Погоню», хотя даже названия «Погоня» их язык образовать не может…
Новейшее рассмотрение притязаний Жмуди на место исторической Литвы-Беларуси сделал Йонас Лауринавичюс в книге «Древняя Литва: цивилизация и государство (Легенды и факты в этническом аспекте)» (Минск: БГПУ, 2009). Глава XVIII этой книги называется «Литва и Беларусь» и целиком посвящена утверждениям о том, что, дескать, Беларусь не была Литвой.
Уже во втором абзаце автор ошибается: «Исследователи давно выяснили, что этнический и, соответственно, геополитический раскол региона [на жемойтов и беларусов] начался со времён славянской экспансии в «балтский» мир около полутора тысяч лет назад».
Это не так. Во-первых, 1500 лет назад никаких жемойтов еще не существовало. Они отпочковались от латышей и заселили территорию Жемойтии (нынешней Республики Летува без Виленской области) только в VIII–IX веках. При этом никогда жемойты — как отпочкование от латышей — не были родней беларусам.
Во-вторых, беларусы — это славянизированные западные балты, а не восточные балты, каковыми являются жемойты. И славянизация их началась не «славянской экспансией» 1500 лет назад — ибо 1500 лет назад никаких славян еще не было, они только формировались в Полабье в смешении готов с западными балтами. Славянизация кривичей началась примерно с VIII века — так как они лежали на пути «из варяг в греки», а славянизация ятвягов и дайновичей (то есть литвинов, истинной Литвы) — вообще в XIV–XVI веках. И не из-за «славянской экспансии», а из-за христианской экспансии, которую несли ляхи (католичество) и украинцы (византийское православие).
Автор: «В конце концов разная конфессиональная и языковая принадлежность сыграла в истории роль этнообразующего фактора. Белорусы ныне — это отличный от литовцев народ».
Опять неверно. Находить этнические отличия между беларусами и жемойтами в разных конфессиях — это заблуждаться, так как, например, в конце XVIII века на территории Беларуси было 38 % католиков, 39 % униатов, 10 % иудеев, 6,5 % православных («Атлас истории Беларуси XVI–XVIII века», Минск, 2005). И сегодня население Западной и Центральной Беларуси преимущественно католическое, а не православное. Обращаю внимание, что беларусов-католиков у нас называли «поляками», а не «литовцами» или «жмудинами». Уже по этой причине ссылка на конфессии как нечто «этнообразующее» для беларусов нелепа.
Это только для жемойтов своя конфессия стала действительно этнообразующим фактором: жемойты и аукштайты ПОСЛЕДНИМИ в Европе обрели свою письменность и христианскую веру (в XV–XVI веках), поэтому им было разрешено вести богослужения на своем языке. Подобного не разрешалось польским католицизмом в отношении литвинов-беларусов вплоть до середины ХХ века. И именно по этой причине наши католики считались «поляками», а вовсе не «жемойтами».
Настоящим РЕАЛЬНЫМ «этнообразующим» фактором стал царизм, который для обоснования оккупации ВКЛ выдумал концепцию о «трех ветвях древнерусского народа» — ныне полностью разоблаченную и отвергнутую Наукой. Царизм, конечно, не создал «новые этносы», но зато создал новые НАЗВАНИЯ этносов, задавая этим и определенные исторические псевдоориентиры для них. Литвинов ВКЛ царизм переименовал в 1800-1820-е годы в «литовцо-руссов», затем после восстания 1839–1831 гг. запретил само слово «Литва» и выдумал какую-то «Белорусцию» и «белорусцев», в после нашего восстания 1863–1864 гг. эти фантастические названия были изменены на «Северо-Западный край» и «северо-западные русские». Одновременно царизм внедрял лживые представления, что историческая Литва — это якобы Жмудь, хотя Жмудь никогда не была Литвой — и даже полтора века не состояла в ВКЛ (именно в период территориального расширения ВКЛ на Восток и Юг).
Понятно, что жемойты привыкли к такому щедрому подарку со стороны царизма — считать себя не Жмудью и колонией Литвы — а уже самой Литвой. Отсюда и их нежелание расставаться с этим мифом сегодня. Тем более что царизм ввел нелепейшую басню о том, что, дескать, у литвинов-беларусов якобы не было своей ГОСУДАРСТВЕННОСТИ (которую отобрал у нас царизм) и что, дескать, беларусы изнывали в ВКЛ от ига жемойтов, которыми были захвачены.
Однако, согласно всем документам ВКЛ, именно беларусы угнетали Жмудь и правили ею, а не наоборот. (Причем, не ясно, как вообще Жмудь могла нас угнетать, находясь сама продолжительное время в немецком иге, а не в ВКЛ.) Согласно Переписям войска ВКЛ, в XVI веке 80 % шляхты на территории нынешней Республики Летува — это беларусы с фамилиями на «-вич», которые владели крестьянами жемойтами и аукштайтами, а вовсе не крестьянами-беларусами. Это — в самом чистом виде «беларуское иго» над жемойтами и аукштайтами.
Кстати, знает ли Лауринавичюс, что его фамилия — беларуская? То есть литвинская, западнобалтская. Она изначально звучала как Лауринович, лишь после 1918 года ей добавили восточнобалтское «-юс», что является тавтологией, ибо «-ич» и «-юс» — это то же самое (морфемы на «-ич» западнобалтские, не славянские, и аналогичны латинской притяжательной морфеме «-is», сохранившейся в жемойтско-ауктайтском языке по причине затворнической жизни восточных балтов). Так зачем в фамилии повторять дважды это «-ич»? А вот у славян принадлежность рода была заимствована у готов (славянское «-оу» от готского «-он»). Обращаю внимание, что у беларусов в Переписях войска Литовского (составлявших 98 % фамилий Переписи) — исключительно западнобалтские фамилии на «-ич» (практически, только «-вич») и НИ ОДНОЙ фамилии со славянским окончанием на «-ов», «оу» или просто «о» с редукцией «в». То есть НИ ОДНОГО славянина в ВКЛ не было — судя по фамилиям (славянские фамилии в Переписи есть только относительно территории русинов Украины: Волыни, Галиции и пр.). В XVI веке у ВСЕХ беларусов фамилии были только на «-ич».
Наконец, странны и заявления автора книги уже в первом абзаце, где он как постулат выдвигает мысль о том, что, мол, беларусы и жемойты якобы были «одной культуры».
На самом деле летувисы во время создания ВКЛ являлись крайне отсталыми племенами (напомню, самыми последними в Европе обрели письменность и христианство уже в эпоху Просвещения). С ними невозможно было воевать, потому что они жили в чащах лесов и не имели городов, при появлении войска врага не вступали в бой и прятались в лесах. По этой причине их не смогли крестить саксонцы в XI веке: от миссии Альбрехта Медведя они просто попрятались. Жемойты и аукштайты тогда носили звериные шкуры и воевали каменными топорами, а гончарный круг узнали впервые только от литвинов-беларусов, которые захватили их в состав ВКЛ.
На этом фоне кажутся фантастикой заявления летувисских историков о том, что, дескать, Жемойтия была «родиной Литвы». В то время на территории Жемойтии не было не только ни одного города для места «столицы Литвы», но жемойты не знали даже гончарного круга. А вот Новогрудок (первая столица Литвы) — это город с богатейшей культурой, в то время там была не только огромная библиотека и масса производств (стекольные, кожевенные, слесарные и др.), но была даже единственная в этом регионе Восточной Европы алхимическая лаборатория.
Йонас Лауринавичюс:
«Готовить почву для исторических (соответственно, и территориальных) претензий начали ещё идеологи белорусского национального Возрождения конца XIX — начала XX века, а в новое время культивируют их последователи: от любителя Н. Ермаловича до определённой части профессионалов с учеными степенями. На смену стереотипам имперской науки о «русско-литовском» характере ВКЛ (с чем трудно было бы спорить, если бы под «русским» понималось «прусское», а не «славянское» либо «российское» слагаемое) пришли якобы новые, но с той же целью — доказать исконные преимущества «славянства» (в данном случае «белорусского») над «балтством», возвысить заслуги первого в создании ВКЛ и принизить — второго. Соответственно — и их права на наследие «Великого Княжества»».