Московия была поработителем Руси, и неудивительно, что именно в ходе описанной выше оккупации и разорения Новгорода у русских возникла легенда о граде Китеже. Как писал Лев Гумилев в книге «От Руси до России», согласно легенде, сей град ушел под воду от ига московитов (а вовсе не татар!) — и вернется к свету, только когда Русь сбросит власть Московии.
Сам народ Московии — не являлся по своему менталитету русским народом и кардинально отличался от населения Новгорода, Пскова, Твери и от русинов-украинцев. (Не говоря уже о литвинах-беларусах, которые никогда не были Русью, а всегда были Литвой — Литвой были и кривичи Смоленска, Брянска, Курска, а «русинами» считались только те этнические литвины, кто был Киевской веры; равно «поляками» называли литвинов-католиков.) У жителей Руси всегда был свободный характер и традиции демократии: князей выбирали, а Новгородское, Полоцкое и Псковское Государства были республиками, а не монархиями. А вот в Москве жил совсем иной народ, который всегда тяготился ментально к Орде и восточным сатрапиям.
Читаем у Александра Гваньини:
«В конце концов, все — как вельможи, так и чиновники, как люди светского сословия, так и духовного, — официально признают, что воля государева есть воля Божья и, что бы государь ни совершил, хотя бы и ошибочное, он совершил по воле Божьей. Поэтому они даже верят, что он — ключник и постельничий Бога и исполнитель его воли. Почему и сам государь, если когда-нибудь к нему доходят просьбы советников о чем-нибудь полезном, обычно отвечает: «Сделаю, если Богу будет угодно или Бог повелит». Также если о чем-нибудь неизвестном или сомнительном спросить московитов, то все они обычно отвечают: «Про то ведает Бог или великий князь», или: «Так угодно Богу и великому государю».
…И даже если государь поступает дурно или к ущербу для государства, все это восхваляют как деяние благое и весьма полезное.
…Таким же образом он, по своему усмотрению, выбирает и низлагает митрополитов, епископов, священников, монастырских игуменов; и вообще всех угнетает тяжелой зависимостью, как было выше рассказано более подробно в главе о военных походах и о народных обычаях.
Но так как весь народ, подчиненный московскому князю, предпочитает подвластное положение свободе, то неизвестно, не требует ли он такого тирана, соответствующего его нравам, который смог бы укротить их необузданность. Ведь большей частью в этих областях наблюдается, что рабы питают благодарность к господам, а жены к мужьям, если чаще от них терпят побои, так как считают это проявлением любви. Напротив того, если на них не обращают внимания, то они вымаливают какой-нибудь знак любви, к ним обращенный. И не только слуги, но и многие знатные, видные люди и чиновники часто избиваются палками и публично, и приватно, по приказанию великого князя, и совершенно не считают это позором. Они даже хвастают, что государь этим самым выказывает им знак любви, а будучи наказаны, благодарят государя, говоря: «Буди здрав и невредим, господин, царь и князь великий, за то, что ты раба и селянина своего удостоил побоями поучить».
Таким образом, совершенно ясно, что властитель их вполне соответствует их нравам (подобно тому, как лягушки получили в цари аиста).
Но, кажется, этот государь московский, Иоанн Васильевич, в своей тирании преступает законы сверх меры (правосудие есть судья!), так что превзошел не только предшественников своих (которые творили это по нравам и обычаям народа), но и всех тех тиранов, которые были со времен до и после Рождества Христова вплоть до наших дней, как например, Нерона, Валериана, Децин, Максимина, Юлиана и всех прочих».
Гваньини прав! Сами московиты как нация рабов породили себе жуткого тирана «по нравам и обычаям народа», так как в том же Новгороде подобному сатрапу-шизофренику сразу дали бы под зад ногой и с позором выгнали бы за городские стены, как не раз и поступали с подобными отморозками. Один современный российский историк метко назвал это «поведение» настоящей Руси «средневековыми оранжевыми революциями», ибо такое поведение кажется «ужасным и недопустимым» для рабского менталитета московита и ордынца.
Вот тут и проходит весь водораздел в восприятии истории — в менталитете. Авторы цикла «Летопись времен», как мне кажется, потому всюду дают исторические оценки с точки зрения интересов Москвы, а не нашей Литвы и Руси соседних украинцев и Новгорода, Пскова, Твери — что руководствуются менталитетом Московии-Орды. Отвергается европейский менталитет демократии (изначально присущий всей Руси) и приветствуется восточный менталитет рабства, с которым жила Орда и Москва. Неудивительно, ибо за 122 года нашего пребывания в составе царской России (с 1795) и потом за годы пребывания в СССР Москва пыталась нашему населению привить тот свой рабский менталитет, который «по нравам и обычаям народа Московии» был кроваво навязан еще Иваном Грозным Новгороду, Пскову и Твери. Сей навязанный Москвой менталитет уничтожил Новгородскую и Псковскую Республики, равно был призван у литвинов-беларусов вытравить все европейское.
Как видим, получилось…
Вадим РОСТОВ
В войне 1654–1667 гг. Московии против ВКЛ и Польши погиб каждый второй беларус. Это стало чудовищной трагедией для нашего народа, и поэтому вполне понятен интерес беларуских историков к ней, желание разобраться в деталях и узнать правду. Однако сегодня историки России считают это желание «проявлением беларуского национализма».
Конечно, российские историки не отрицают самого факта гибели половины беларуского народа в этой войне. Но вот все обвинения в том, что к этому причастны оккупационные войска Московии, гневно отвергают. И, например, московский историк Широкорад в «Независимом военном обозрении» недавно написал: мол, это сами беларусы в лице беларуских партизан уничтожили половину своего народа, а войска московитов к этому никакого отношения не имеют.
Как мне кажется, истоки спора — в разном восприятии самой этой войны. Для россиян она видится «неприятным актом агрессии» против беларусов, который хочется или забыть, или вообще подать как «руку братской помощи». А вот с точки зрения беларусов эта война, в которой погиб каждый второй беларус, нечем не отличается от Великой Отечественной войны — и чудовищными потерями, и массовым героизмом народа, и массовым беларуским партизанским движением.
И если мы сделаем такое сравнение, то уже сразу станет очевидна странность суждений Широкорада: точно так и немецкие историки могут утверждать, что немцы не имеют никакого отношения к потерям населения БССР в 1941–1945 гг., ибо, по логике Широкорада, в гибели нашего населения повинны только беларуские партизаны.
Недавно и российский журнал «Скепсис» дал «отлуп белорусским националистам», опубликовав статью Алексея Лобина «Неизвестная война 1654–1667 гг.». Он пишет:
«Крушение Советского Союза и последующий «парад суверенитетов» стали мощным толчком для исторических спекуляций со стороны националистов в республиках бывшего Союза. Одной из тем подобных спекуляций стала Тринадцатилетняя война 1654–1667 гг., которая до сих пор недостаточно изучена отечественной историографией».
Беларуского историка Г. Сагановича он именует «знаменосцем белорусского национализма» и в главке «Знаменосец национализма» рассказывает:
«В 1995 году в минском издательстве «Навука i тэхнiка» вышла в свет книга Г. Сагановича «Невядомая вайна 1654–1667 гг.», посвященная событиям слабоизученной в историографии Тринадцатилетней войны между Речью Посполитой и Россией (на самом деле никакой «России» тогда не было, была Московия. — А. Д.). Для человека, неискушенного в вопросах методологии исторического исследования, данный труд, с подборкой источников, соответствующей идеологическим взглядам автора, может показаться верхом объективизма. Для Белоруссии эта книга стала своего рода знаковой. Белорусские националисты получили некое научно обоснованное доказательство (автор, как-никак, имеет научную степень кандидата исторических наук!) природной ненависти «Московии» к белорусам в 1654–1667 гг. Некоторые белорусские журнальные и газетные статьи, интернет-форумы наперебой пестрят обвинениями «москалей» в геноциде и в этнических чистках на территории Белоруссии, входившей тогда в состав Великого княжества Литовского (не «входившей», а являвшейся самой Литвой. — А. Д.).
Труд г-на Сагановича представляет собой идеологически выверенную работу, в которой основная вина за разорение Великого княжества Литовского перекладывается на действия «оккупантов» — русских войск. В советской историографии было принято писать о «народно-освободительной войне», «братской дружбе белорусского и русского народов», о «горячей поддержке населением русских войск» и т. д. Как верно заметил О. А. Курбатов, «налицо не просто корректировка отношения к этому периоду по сравнению с историографией БССР и СССР, но поворот на 180 градусов в большей части оценок и акцентов».
В работе Г. Сагановича часто цитируются документы, в которых ярко показаны действия «оккупантов»: убийства, насилие, грабежи, угон в рабство братских православных граждан. От главы к главе читатель как бы подготавливается к важному и страшному откровению — к статистике демографических потерь Великого княжества Литовского: 1.500.000 человек, или 53 % населения! Такие цифры любого эмоционального читателя заставят воскликнуть: «Нам все врали!» Данные цифры уже давно взяты на вооружение белорусскими националистами в качестве очередного обвинения в «азиатской жестокости москалей». За последнее время они выдают такие опусы, перемешанные откровенным бредом и пафосными завываниями, что оставить без внимания подобные высказывания никак нельзя».
Прерву цитату. Что значит «Данные цифры уже давно взяты на вооружение белорусскими националистами»? В 2005 году Издательский центр БГУ выпустил «Атлас истории Беларуси в XVI–XVIII веках», на стр. 19 приводит таблицу «Изменение численности населения Беларуси в 1650–1772 гг.»: в 1650 было 2,9 млн., а в 1667 — только 1,4 млн., довоенная численность населения в 2,9 млн. достигнута только к 1772 году. Так что же хочет сказать А. Лобин — что БГУ — это «белорусские националисты»?
Я полагаю, что когда погибла половина народа, ПОСТРАДАВШИЙ народ сам имеет полное право (моральное в первую очередь) оценивать меру причастности к этому военных оккупантов. Сравним с войной 1941–1945 гг.: по логике российского историка, все беларусы, пишущие о трагедии тех лет, непременно являются «националистами», ибо «придают этому значение». Так «националистами» становятся все наши писатели и кинорежиссеры, рассказывающие о Великой Отечественной войне, — ибо посмели обвинять немецкую армию в геноциде беларусов. Конечно, далеко не все жертвы войны погибли непосредственно от рук немецких оккупантов. Например, половина жителей Ленинграда просто умерла с голоду — мол, немцы, по логике российских историков, не имеют к этому никакого отношения. Но цинично оспаривать позицию пострадавшего народа, который обще все свои потери считает связанными с военной оккупацией врага. И цинично колупаться в этих потерях, как делают российские авторы, выискивая «фактики»: мол, вот в этом случае партизаны своих побили, а в этом люди просто от голода умирали. Ибо это — не что иное, как аналогичное оправдание голода в блокадном Ленинграде, где не ступала нога немецкого солдата.
И как понять это отношение: «Такие цифры любого эмоционального читателя заставят воскликнуть…»? Как же можно без эмоций воспринимать гибель половины своего народа?
Алексей Лобин явно ностальгирует по временам СССР, приводя далее в статье такую замшелую цитату: ««Во все трудные времена своей жизни украинский и белорусский, народы неизменно обращали свои взоры к Москве, к великому русскому народу и всегда получали от него братскую бескорыстную помощь. В течение ряда веков украинский и белорусский народы боролись за воссоединение с русским народом в едином Российском государстве», — с этих слов начал свое повествование в первой главе известный советский историк А. Н. Мальцев (Мальцев А. Н. Россия и Белоруссия в середине XVII в. М., 1974)».
Вот с этой лжи и начинаются все расхождения в «научной методологии», которая в СССР и ныне в России подменяется имперскими мифами для своих колоний: дескать, колонии царизма всегда мечтали быть порабощенными Москвой. Это подается как «фундаментальная аксиома», а если колонии показывают строптивость — то это непременно «националисты» (а не патриоты) и «враги исконных народных интересов» этих колоний. Когда Минин и Пожарский гонят беларусов из Москвы — то это патриоты, а когда аналогично беларусы Ясинский или Калиновский восстают против московской оккупации — то это уже «националисты». Это не «научная методология», а тупая пропаганда имперского шовинизма, которая отрицает право соседей на свои независимые историю и государственность.
При этом никакого «великого русского народа» в середине XVII века не было: был только народ московитов (славянизированных финнов), вместе с которым в составе войска Москвы еще воевали не знавшие русского языка татары и мордва. Так зачем наши народы должны были «во все трудные времена своей жизни» обращать взоры к этим татарам и финнам Орды, то есть — к Орде и ее улусу Москве? Тем более что главная угроза и разбой шли к нам веками оттуда, а не со стороны Польши — с которой мы НИКОГДА не воевали.
И почему именно мы должны были стремиться под власть Москвы-Орды, а вот сами московиты никогда не стремились жить с нами в едином государстве — Великом княжестве Литовском (литвинов-беларусов) и Русском (русинов-украинцев)? Почему когда Великое княжество Тверское и Республики Псковская и Новгородская захотели объединиться с ВКЛ и войти в состав славянской Речи Посполитой — последовало немедленное нападение на них со стороны Москвы, и Иван Грозный потопил Тверь, Псков и Новгород в крови? Это что — «братская бескорыстная помощь»?
Беларусы были захвачены войсками царизма в 1795 году и три раза восставали против царизма, желая возвращения своей государственности и независимости от России. Никак беларусы не могли обращать свои взоры в поисках помощи к восточному соседу, ибо вполне счастливо жили в своем национальном государстве ВКЛ и не нуждались в «помощи», чтобы его разрушить и стать рабами русских помещиков. Причем, первым русским рабовладельцем стал тут Суворов, награжденный за подавление нашего восстания Екатериной беларускими крестьянами Брестской области с возведением их в крепостничество. А сам «великий русский народ» изнывал в России от крепостного права и самодержавия, будучи порабощенным и бесправным. «Руку помощи» в лице рабства и национального геноцида мог тянуть только людоедский царизм.
И что значит фраза «за воссоединение с русским народом в едином Российском государстве»? Никогда беларусы не жили до 1795 года ни в «Российском государстве», ни вместе с русским народом. Даже если касаться истории тысячу лет назад существовавшей Киевской Руси, то земли Беларуси, кроваво захваченные Киевом, перестали ему подчиняться и вышли из состава Киевской Руси задолго до рождения Москвы, тогда территории финской, а не русской. То есть, даже в Киевской Руси (Древней Украине) беларусы не жили «в одном государстве» с московитами.
Однако Лобин пишет: «В его [Мальцева] словах нашел отражение общий взгляд советской историографии на Тринадцатилетнюю войну. С развалом Советского Союза в национальных окраинах практически правилом стало развенчивать «мифы тоталитаризма». Но, как правило, такое развенчание проходило на фоне посыпания головы пеплом и постоянных заклинаний о людоедской политике русских царей. То есть, если ранее писалось о «горячей поддержке населения Белоруссии русских войск», то в наше время достаточно переставить акценты в угоду политической конъюнктуры — и можно говорить о «русских оккупантах» и «оккупации»».
Я не думаю, что Лобин сам верит в то, что пишет. Что, дескать, новые исторические концепции бывших республик СССР заключаются только в том, чтобы говорить о «русских оккупантах» и «оккупации». На самом деле Лобин просто не признает права республик на какую-то свою национальную оценку истории — в призме СВОИХ национальных и государственных интересов, а не имперских и иных государственных интересов Москвы.
И кроме того: представьте сегодня ситуацию, что лужицкие сербы, не имеющие даже автономии в Германии, вдруг обретут независимость и государственность. Что должны их историки писать в учебниках своей независимой от Германии страны? Рассказывать, как насаждают немцы сегодня, о «братской руке помощи германского народа»? Ясно, что их учебники истории, где основой должен быть рассказ о немецкой оккупации, будут в штыки приняты германскими историками. Они лужичан сразу обвинят в «лужицком национализме». Почему же иного ожидают в России со стороны таких же бывших колоний империи?
С какой вообще стати Москва напала в 1654 году на беларусов? Если Широкорад обходит стороной этот «скользкий вопрос», то Лобин запросто пишет: «Известно, что кампания была начата Россией… за возвращение русских земель, отторгнутых по Деулинскому перемирию».
Для справки. Деулинское перемирие 1618–1619 годов завершило войну, длившуюся с 1609 года между нами и Московией. ВКЛ вернуло смоленскую землю, где уже в 1613 году образовано смоленское воеводство. Польша (включавшая в себя Украину) вернула черниговскую землю и северскую землю, где в 1635 году образовано Черниговское воеводство. Срок перемирия истёк в июле 1632 года, после чего началась Смоленская война. Итак, война 1654–1667 годов якобы опять шла за Смоленск. Но Смоленск — это исконная беларуская земля, которая, согласно в том числе и Переписи населения царской России 1897 года, была населена беларусами, а не русскими. И сегодня в деревнях Смоленской области говорят на беларуском языке кривичей — а не на окающем финно-славянском языке деревень Центральной России. На каком основании Лобин беларуские земли Смоленска считает «русскими землями», якобы «отторгнутыми» у этнически чуждой смолянам Московии, — загадка.
Фактически поводом войны Лобин называет желание русских отобрать у беларусов беларуский Смоленск. Тут уместно вспомнить продолжение этого спора уже в СССР. По непонятным причинам РСФСР при оккупации БНР и создании БССР отобрала себе в 1919 году Могилевскую, Витебскую, Гомельскую и Смоленскую области, которые назвала «этнически русскими» и закрыла в них все беларуские школы и газеты, стала насильно русифицировать там беларусов. После многолетних титанических усилий руководство БССР смогло вернуть в свой состав из РСФСР три первых из названных областей, но Смоленскую область РСФСР нам так и не отдала — хотя руководство Беларуси предоставило исчерпывающие доказательства беларуской этнической принадлежности населения Смоленщины и категорически настаивало на возвращении края в состав БССР. Как видим, Смоленск не считало «русским» не только руководство ВКЛ, но и руководство БССР. Уж его-то в «национализме» обвинить, как Сагановича, трудновато. И это показательно: руководство БССР защищало и в СССР те же наши национальные позиции, как и наши предки ВКЛ в войне с Москвой 1654-67 гг. Это доказывает, что в споре за Смоленск НАША ПОЗИЦИЯ БЫЛА СПРАВЕДЛИВОЙ: как в период той войны, так и в период СССР.
Ну ладно, пусть Смоленск — предмет спора между беларусами и русскими. Но с какой стати армия Московии захватила все ВКЛ и очутилась в Бресте, где затем вырежет все полностью городское население и эти УЖЕ трупы кольями будет «награждать»? Как же можно называть оккупацию Бреста и геноцид над его населением (и глумление над трупами) «возвращением русских земель Москве»? Это когда же раньше Брест состоял в Московском Государстве и подчинялся его феодалам? НИКОГДА — это первый в истории раз, когда армия московитов смогла так далеко пройти на Запад.
Так мало того, что «Москва себе Брест возвращала», где до этого нога московита не ступала, так еще это и «братская рука помощи русского народа» в лице изощренного глумления над трупами всего вырезанного населения Бреста. К чему подробнее мы вернемся дальше.
Обратим внимание также на «научную методологию» российских историков: Московию XVII века они именуют в имперских целях не существовавшим тогда названием «Россия», а Московский улус Орды времен Дмитрия Донского — «Русским Государством», хотя тот тогда не обладал ни одним малейшим признаком какой-либо «государственности». Но при этом на нас эта «метода» не распространяется — наше ВКЛ не считают Беларуским Государством, и Лобин не говорит, что «Россия хотела отобрать земли у Беларуси». Хотя ВКЛ было нашим этническим Государством: с беларускими Законами на беларуском языке, с беларуской властью в лице канцлеров-беларусов, с беларуской армией, с беларуской валютой и т. д. И при создании Речи Посполитой мы в полной мере сохраняли эту государственность.
Нет же: сия имперская «методология» российских историков скрывает существование нашей суверенной государственности, для чего:
1) Принципиально не используется в отношении нас в прошлом как СУВЕРЕННОЙ СТРАНЫ термин «Беларусь», хотя термины-синонимы «Россия» и «Русское государство» фантастически используются в отношении и Московии, и даже Ордынского московского улуса, и с таким безмерно упрощенным подходом российские коллеги ПРОСТО ОБЯЗАНЫ равно ВКЛ называть Беларусью. Ведь нынешняя РБ и ВКЛ почти совпадают в своих границах — и ни одной части РБ не было вне границ ВКЛ, хотя вне границ ВКЛ были и земли Жемойтии (нынешней Республики Летува) в течение 150 лет, и земли русинов Украины — с создания Речи Посполитой. Фактически только одна территория современной Беларуси (именовавшейся до 1840 года Литвой) всегда и была сутью ВКЛ, постоянной территорией ВКЛ.
Но чтобы не называть ВКЛ Беларусью — выдумывают без малейшего доказательства смехотворные басни о том, что в ВКЛ «литвины угнетали беларусов, не давая им государственности» — то есть мы сами себя якобы «угнетали» и сами себя в ВКЛ «лишали государственности».
2) Ставят знак равенства между понятиями «московит» и «русский», «россиянин» — но при этом категорически против такого же переноса понятия «литвин» на «беларус».
3) Термин «беларус» используют с удивительной избирательностью: московиты идут «помогать беларусам», но если те воюют против московских оккупантов, то их называют уже не «беларусами», а «литовцами» (а то и «поляками»).
Последнее широко представлено во всех трудах российских историков, особенно по истории войны 1654-67 гг. Дескать, русский царь, желая освободить братский народ литвинов Литвы (то есть беларусов Беларуси) от их беларуского ига своей Государственности, протягивает им «братскую руку помощи великого русского народа» (то есть финнов Московии и татар Астраханского, Казанского и Сибирского царств Орды). Однако уже первый в этом походе город ВКЛ Мстиславль встречает «освободителей» жесточайшим сопротивлением. Получается нонсенс: согласно басне историков, россияне «шли освобождать беларусов Мстиславля», однако «литовцы упорно обороняли Мстиславль, не сдавались — и были уничтожены все, включая стариков и младенцев».
Не странно ли: шли «освобождать беларусов», но оказалось, что у нас их нет, а живут только одни литовцы, которых пришлось поголовно вырезать.
Этот принцип во всем, например — про Могилев: вначале «беларусы, жители Могилева, без сопротивления сдались русскому войску», а потом «литовцы Могилева вырезали русский гарнизон». В обоих случаях речь идет о том же самом населении Могилева. Про Брест: «…литовцы не хотели сдавать Брест. …Все защитники города, включая их семьи, были убиты».