Кликнул он молодого парня, показал ему на верхушку бревна. Взберись-ка, мол.
Взобрался парень, повесил на верхушку блок - колесико железное, пропустил через него канат пеньковый и опять по бревну вниз съехал.
А техник постоял, подумал, померил что-то складным аршином и показал, за какое место опоры нужно конец того каната привязывать. Рассчитал, значит: чтобы и поднялась она повыше и перевес вниз рельсами был. Потом сказал десятнику, что для подъема две ломовые лошади потребуются.
Лошадей пригнали, хомуты на шеи им надвинули, постромки приладили и на концы постромок валек березовый подцепили. К вальку к этому подъемный конец каната и привязали.
Потянули лошади что есть силы, и макушка опоры стала кверху подниматься. Мужики только с боков поддерживают, чтобы рельсы над ямами пришлись. И как только рельсы от земли оторвались да над ямами повисли, так лошадей назад попятили, и опора ногами в ямы встала. А мужики эти ямы быстро засыпали.
Вот так дело и пошло. Потом еще для подъема лебедку приспособили. За месяц все и поставили.
Провода вешать и натягивать артель собрали особенную: мужики все видные, смекалистые. Шутка ли, дело-то мудреное, по тем проводам электричество потечет. Инженер сел в тарантас и поехал по болотистому лугу, а за ним, чавкая лаптями по болотной жиже, артельщики. Остановились у высокого деревянного столба. Показав на большие катушки с витым медным проводом, на кучу фарфоровых столбиков с железными штырями, инженер сказал:
- Провод должен висеть там! - И поднял палец вверх.
Грамотным в артели из всех двенадцати был один Арсений Буланов.
- Ну вот, будешь ты самым старшим, с тебя и спрос, - сказал инженер и уехал.
Размотали мужики три катушки, стали поднимать провод наверх. Первым послали на столб Федота.
- Мы с тобой здесь только двое в сапогах, - сказал Буланов, - а на лапти кошки не подвяжешь.
Федот подвязал кошки, обхватил столб обеими руками, крепко прижался к нему и, потихоньку перебирая ногами, стал подниматься. Поднялся на, две сажени, посмотрел вниз, сомлел.
- Братцы, - кричит, - не могу дальше, голова кружится!
Буланов велел ему спускаться. Подвязал к ногам кошки, а к поясу пеньковую веревку и полез сам. Влез, перекинул веревку через железину, что наверху столба. Подвязали ему к веревке столбик фарфоровый. Подтянул его Арсений, воткнул штырем в ту железину и снизу гайкой прикрутил. А потом подняли и провод.
Когда стали тот провод натягивать, из ближней деревни Нестерово прибежал пастух Пантелей.
- Стойте, мужики. Я же на этой засеке скотину пасу.
- Ну и паси себе, - сказал Буланов.
- Как пасти-то? Дьякон сказывал, с того провода молонья в землю бить будет.
- Болтает твой дьякон несуразное, - ответил Арсений.
Проработали до темноты и разошлись по баракам. Они и не ведали, что в то лето 1913 года положили начало новой, очень нужной для России профессии.
* * *
Залежей торфа, на которых была построена "Электропередача", должно было хватить на много лет работы электростанции. Но еще больше торфа инженеры обнаружили в нескольких десятках километров от этого места. Непроходимые торфяные болота раскинулись между селами Петровское и Шатур. По селу Шатур и назвали эти болота Шатурскими.
Нужда в шатурском торфе была большая. Шла империалистическая война. Холод, разруха. Руководитель торфяного хозяйства Иван Иванович Радченко не раз обращался к губернским правителям, просил дать денег на разработки. Однако приступить к делу удалось только после Октябрьской революции. Уже в ноябре 1917 года Радченко едет в Петроград к В.И. Ленину.
Знакомство Ивана Ивановича с Владимиром Ильичем состоялось еще в 1900 году. По заданию В.И. Ленина Радченко организовал тогда в Кишиневе подпольную типографию. Печатал и переправлял в города России газету "Искра". Жандармы арестовали Ивана Ивановича и вначале держали его в одиночке Петропавловской крепости, а затем сослали в Якутию. Из ссылки Радченко бежал. Долгие годы ему пришлось много ездить по стране. Выполняя поручения партии, он побывал в Петербурге, Баку, Харькове, Одессе. В 1912 году товарищи помогли устроиться на "Электропередаче", он стал там заведовать торфяным хозяйством.
А о встрече с Лениным в Петрограде Иван Иванович писал жене и сыну:
"Итак, я виделся с самим Лениным!
Добившись пропуска к Владимиру Ильичу в Смольном, я
встретился в коридоре с Марией Ильиничной, которая провела
меня к нему. Владимир Ильич приветливо встретил меня. Стал
расспрашивать, где я был эти годы, чем занимался.
Обрадовался, узнав, что я работал на торфу и знаю это дело.
Он сразу оценил этот вид топлива, как более доступный при
данных обстоятельствах, чем далекий донбасский уголь и
бакинская нефть. Особенно разгорелся мечтою о целом ряде
будущих крупных электростанций на торфу, типа богородской
"Электропередачи"... Что касается нужных Москве кредитов для
организации торфяных хозяйств, он лично нашел необходимым их
дать, обещая поставить вопрос в Совнаркоме".
И уже в апреле 1918 года Совнарком издал два декрета: "О разработке торфяного топлива" и "О главном торфяном комитете".
Начальником Главторфа Республики Совнарком назначил Ивана Ивановича Радченко.
Иван Иванович приехал в Шатуру с женой и с семилетним сыном Алешей.
Еще в Москве, где до переезда в Шатуру проживала семья Радченко, Алеша стал ходить в школу. Учились в той школе все больше дети купцов и бывших царских чиновников. Алексея они били, щипали, называли "большевистским прихвостнем".
Однако Алеша от своих взглядов не отступал и как мог завоевывал сторонников.
12 декабря он записал в своем дневнике:
"А в школе теперь нашего полку прибыло. За большевиков теперь, кроме меня, стоят еще Боря-анархист и Тося-меньшевик. Это я их сагитировал!"
В Шатуре Алексею все было интересно. Целыми днями бродил он с новыми друзьями-товарищами по лесам и болотам.
Дневника же своего Алеша не забывал ни зимой ни летом. В первый же день нового, 1919 года он записал:
"На Шатуре на этот раз устроили елки, во всех связанных с нею деревнях тоже. Детям там выдали по большому ломтю настоящего ржаного хлеба и по два куска сахару, чему они были очень рады".