Якунин вышел. Как и повсюду - сплошная дымная завеса. И все-таки здесь огня меньше. Иногда только в клубах разносимого ветром дыма вспыхнет подсохший кустик да кое-где подхватит и понесет ветер искрящуюся торфяную пыль.
Иосиф Григорьевич заметил, что с одной стороны тупика не так плотен дым, не видно огневых вспышек. Может, там кто есть?
Он зашагал по обгоревшим кочкам и почти сразу увидел сгрудившихся людей. Они сцепились и стояли кружком, совсем неподвижно.
Это были девушки. Якунин прикинул - человек сорок. Толкнул одну, другую, закричал прямо в ухо - громко и отрывисто.
И тогда все они кинулись на него. Ухватились. Стали кричать, плакать.
- Отпустите, девки! - уговаривал Иосиф Григорьевич. - Я же за вами. В тупике паровоз. Поедем сейчас. На Центральный.
И они, окружив его тесной толпой, двинулись к паровозу.
У платформ их встретил Трещин.
- А ну прямо в воду! - показал он на баки.
В каждый бак поместилось всего по семь человек. Более десяти остались без места.
Иосиф Григорьевич уложил их на пол платформы, между баками, облил водой. Опрокинул и на себя ведро воды. Натянул на голову капюшон.
Трещин набросил на лежащих кусок брезента и сказал:
- Главное, мимо пней проскочить. - Потом предупредил: - Разгоню на полный. Держитесь.
И паровоз ринулся сквозь дым и пламя. Он не снижал хода ни на поворотах, ни там, где терялись в торфяной золе прогнувшиеся рельсы. Платформы раскачивались из стороны в сторону. Сдвигались с места баки. Выплескивалась вода. Вскрикивали девушки.
Иосиф Григорьевич беспрерывно поливал лежащих, а тем, что сидели в баках, говорил иногда:
- Плесни мне на голову, глаза бы не выжгло.
Казалось, огромные деревянные бочки с водой и людьми вот-вот упадут, перевернутся, вспыхнут доски платформ или весь состав сойдет с рельсов и врежется в горящую землю. Но они проскочили...
И, добравшись до Центрального участка, опять пошли воевать с огнем...
* * *
"...Огонь подходит к Центральному участку Шатуры. Люди бегут, задыхаясь от дыма, толпятся у железнодорожного полотна в ожидании поездов. Многие семьи спасаются в каменном здании гостиницы". (Из дневника Алеши Радченко.)
Хотя шатуряне боролись с огнем как могли, старались его задержать, он неотвратимо наползал на Центральный участок.
И тогда началась эвакуация.
Первыми отправили детей. Затем по железным дорогам широкой и узкой колеи повезли все, что могло гореть и портиться. Увозили доски и стекло, мешки с мукой и пшеном, бочки с сельдями и маслом. Снимали с фундаментов электрические моторы, тянули огромные локомобили. В сплошном дыму разбирали деревянные строения, грузили бревна на железнодорожные платформы и везли, везли...
А огонь, наткнувшись на большую, наполненную водой канаву, пошел вширь. Шатурское болото горело с трех сторон.
К концу первого дня пламя бушевало более чем на двух тысячах гектар.
В ночь на 1 августа в Шатуру приехали команды пожарников, воинские части, спешно вызванные Иваном Ивановичем Радченко. Сразу же пошли на штурм огненной стихии.
Битва людей с огнем длилась несколько дней. Лишь к 5 августа огонь на торфяных полях был побежден.
Правда, погасить все сразу было невозможно. До самой зимы нет-нет да и появится затаившийся где-нибудь под слоем торфа огонек. Шатуряне тщательно следили за каждым клочком земли. Вместе со взрослыми ежедневно выходили на разведку и школьники. Обнаружив искорки, они засыпали их песком, заливали водой.
Убытки от пожара были велики. В поселках торфяников, там, где прежде высились строения, теперь одиноко торчали лишь закопченные кирпичные трубы.
И все же основное было спасено. Центры строительства - Шатурская электрическая станция и Центральный участок - почти не пострадали.
Снова потянулись в Шатуру мастеровые: печники, кровельщики. Двести пятьдесят плотников, которыми командовал тогда молодой прораб Крюков, застучали топорами на погорелых местах.
А из Москвы, Рязани, из других городов пошли в Шатуру составы с материалами. И вот уже над горелым лесом, над болотами поднялись новые дома и бараки восстановленных поселков.
Год 1920-й вошел в историю Советского государства как год ГОЭЛРО великого ленинского плана электрификации. Еще в январе Г.М. Кржижановский отослал В.И. Ленину рукопись своей статьи: "Задачи электрификации промышленности". В этой статье Глеб Максимилианович рассказывал о том, какими запасами угля, торфа, нефти располагает Россия, как велика сила российских рек, разъяснял, какие выгоды дает переброска энергии по проводам электрических линий. Он подробно говорил о преимуществах применения электричества в разных отраслях промышленности, в сельском хозяйстве, на транспорте. И приходил к выводу: только создание сети крупных районных электростанций кратчайший путь к электрификации страны.
Ответ от Ленина пришел незамедлительно:
"Глеб Максимилианович!
Статью получил и прочел.
Великолепно..."
Но Владимир Ильич подходит к делу практически. Нужен план, нужно задание пролетариату. Сколько электростанций должно быть построено, на каком топливе, каков радиус действия каждой?..
И нужно действовать. 2-го февраля открывается сессия ВЦИК. Ознакомить делегатов, принять решение... Статью Кржижановского немедленно выпустить отдельной брошюрой.
Управляющий делами Совнаркома Бонч-Бруевич качает головой: "В типографии - ни полена дров".
Кржижановский писал о том, какими огромными запасами топлива располагает Россия, как в течение ближайших лет в стране появятся десятки мощных электрических станций, как электричество войдет в жизнь людей. А у наборщиков, выполнявших задание Ленина, руки коченели от холода. И все же брошюра была напечатана. Получилась в ней 51 страница и пятицветная карта - "Схема электрификации России".
По предложению Ленина сессия ВЦИК постановила:
"...Разработать проект постройки сети электрических станций... внести таковой на утверждение в Совет Народных Комиссаров".
Для разработки плана была учреждена Государственная комиссия по электрификации России (ГОЭЛРО).
Председатель комиссии ГОЭЛРО Г.М. Кржижановский привлек к составлению плана около двухсот специалистов. И хотя в помещениях, где они находились, было холодно - сидели в шубах и в валенках, - работали все с необычайным увлечением. Еще бы! Электрифицировать всю Россию! Мог ли хоть кто-нибудь из них, служа в старых царских учреждениях, мечтать об этом?
И каждый член комиссии чувствовал, с каким неослабным вниманием относится к их работе В.И. Ленин. Владимир Ильич углубленно работает над версткой будущей книги: делает пометки, на полях выписывает замечание, отдельные положения плана и высказывания авторов подчеркивает двумя, тремя или волнистыми линиями.
Он не только заостряет внимание составителей плана на основном, главном, но и предостерегает от возможных ошибок.
Ознакомившись с бюллетенем № 5, выпускаемом комиссией ГОЭЛРО, Владимир Ильич тут же пишет Г.М. Кржижановскому:
...До сих пор в целых пяти №№ "Бюллетеня" мы имеем только