Принцип «сегодня я надсматриваю, а завтра — ты» будет чрезвычайно благотворно сказываться на быстром развитии сознательной дисциплины и уважения к законам.
Исчезнет традиционная вражда между народом и полицией (особенно сильная, доходящая до ненависти в тоталитарных странах).
Принцип «вооруженного народа» был, как известно, взят на вооружение марксизмом. И сами же марксисты в СССР в первую очередь отказались от этого принципа.
Иначе и быть не могло в условиях госкапитализма, который как никакой другой строй нуждается в свирепом подавлении народа.
Последним по порядку, но не по важности, является Институт Решающего Голоса. Мы рассматриваем этот пункт в конце, так как вначале, до рассмотрения других принципов и устоев самоуправления, он мог бы показаться утопичным.
В самоуправляющемся обществе каждый гражданин по достижении определенного возраста должен получать право решающего голоса в делах всех объединений, членом которых он состоит: района, города, области, государства. (В делах своего трудового коллектива он, естественно, должен будет обладать решающим голосом с момента вхождения в этот коллектив или после некоторого проверочного стажа работы).
Этот решающий голос должен давать ему право на выступление в соответствующих органах власти или в их официальных печатных органах, право на постановку какого-либо предлагаемого решения, на требование создания различных комиссий и, наконец, на проведение всенародного (или регионального) референдума.
Для реализации этих прав (и защиты против злоупотреблений ими) необходимо будет, разумеется, разработать определенную процедуру предварительного обсуждения и утверждения индивидуальных инициатив на низших уровнях.
Конечно, в налаженном самоуправляющемся обществе необходимость такого вторжения в работу государства рядовых граждан будет не частой. Но здесь опять же чрезвычайно важны возможность и право на такое вторжение, что вместе с другими правами, возможностями и установлениями будет создавать психологическую атмосферу уверенности людей в реальности своей свободы-власти, атмосферу сопричастности, ответственности и неотчужденности от хода жизни общества.
Для оперативного осуществления права решающего голоса и всех других демократических процедур обсуждения и решения различных вопросов уже современная техника связи и подсчета дает достаточные возможности. Легко представить себе, например, что в каждом коллективе (или в его достаточно большом подразделении) можно будет установить стационарное и всегда готовое к действию оборудование селекторной связи с другими коллективами и со всеми инстанциями власти (как контрольно-законодательной, так и исполнительной): телетайпы, телеустановки и т. д. И при них — машины для голосования, связанные в одну сеть с центральной станцией подсчетов голосов.
Такая система связи и подсчета сделает легким и оперативным любое обсуждение.
Право решающего голоса за каждым членом общества во всех касающихся его делах и во всех организациях, членом которых он состоит, необходимо рассматривать и как правовую формулу (суть) самоуправления, и как неотъемлемое основополагающее право истинно свободного человека.
Все остальные ныне декларируемые права человека являются частными производными (или составляющими) этого основополагающего права, без существования которого они не могут быть полностью гарантированы и по-настоящему действенны.
В свою очередь и описанная выше приблизительная модель самоуправляющегося общества является логическим следствием права решающего голоса и одновременно суммой средств для его реализации.
И верится, что настанет время, когда люди осознают органичность, законность и неотъемлемость этого своего права. Осознают его и как свое главное право, и как главный признак истинной демократии.
Верится, что право решающего голоса будет стоять во главе Декларации прав человека.
В заключение этого обзора — ряд частностей.
Нынешняя абсолютная, дисциплина является, как мы уже отмечали, совершенно нетерпимой и с нравственной точки зрения. Если мы ясно еще не осознаем этого, то всё по той же причине, что не верим в возможность порядка, при котором абсолютная дисциплина станет ненужной.
Но если вдуматься: что может быть отвратительнее и безнравственнее, чем когда один человек (да еще в течение всей жизни) распоряжается судьбой другого человека, да подчас еще и судьбой его семьи, его детей. Когда он может безнаказанно оскорблять, унижать, травить, понижать, выживать своих подчиненных; может (и часто вынужден) не считаться с их самыми человеческими просьбами и желаниями, с их положением и с их мнением.
И в то же время этот же человек вынужден сам бегать «на полусогнутых» перед своим начальством!
И как же тут всё изменится, когда, руководя своими товарищами и коллегами, человек будет знать, что завтра он окажется в их положении. Как быстро тут научатся люди, с одной стороны, не упиваться, не злоупотреблять властью, а с другой — добросовестно выполнять поручения и приказы, которые к тому же будут отдаваться во исполнение принятых всеми решений, в общих интересах. Легко будет отдавать такие приказы и руководить. Исчезнет проклятая стена, которая вмиг отделяет тебя от твоих бывших товарищей, как только ты становишься начальником. Исчезнет неизменная скрытая взаимная враждебность, настороженность, подозрительность.
Только когда спадет с плеч людей абсолютная дисциплина, они осознают, какую тяжесть носили. Дисциплину в самоуправляющихся коллективах можно будет назвать условной. Люди, в сущности, будут уславливаться о посменном распределении на роли начальников и подчиненных для успешного исполнения и реализации общих решений и интересов.
Принцип временного пребывания на руководящих постах (на всех уровнях) является, пожалуй, главным принципом самоуправления наряду с ликвидацией агрессивной конкуренции. Современные сторонники самоуправления стоят не за то, чтобы каждая кухарка могла управлять государством, а чтобы им (и заводом, институтом и т. д.) не управляли бы одни и те же люди бессменно.
Могут спросить, а что делать с крупными предприятиями, на которых очень трудно наладить с самоуправление?
Во-первых, не так уж трудно. Оно может быть там ступенчатым, по отделениям, цехам, как в маленьком государстве. Во-вторых, такие предприятия часто можно и нужно будет разделить на самостоятельные производственные единицы.
У Терещенко, бывшего американского экономиста, вернувшегося в СССР, я прочел поучительную историю трансформации предприятия Форда. Его «империя» с некоторых пор по непонятным причинам начала становиться нерентабельной. Никакие меры не помогали. В конце концов были приглашены специалисты по научной организации труда и управлению. Обследовав «империю», они пришли к выводу, что единственная причина падения рентабельности заключается в ее размерах, затрудняющих обратные связи и «местную» инициативу. Они рекомендовали разделить фирму на ряд самостоятельных филиалов, вплоть до конкуренции между ними, оставив за центральным правлением в основном лишь вопросы расширенного воспроизводства и «внешней» торговли. Форд последовал их совету и спасся от разорения. Иными словами, он допустил соревновательную конкуренцию между филиалами, а дисциплинарную централизацию заменил координационной.
Здесь мы ясно видим расслоение конкуренции на соревновательную и агрессивную. Конкурируя во всем, филиалы не могут лишь конкурировать в самостоятельном расширении, в накоплении капитала, не могут съедать друг друга. Агрессивную конкуренцию с внешним миром продолжает вести общий капитал Форда.
Расширение этой модели на все общество и дает, в сущности, экономическую структуру самоуправления.
И это, между прочим, пример настоящего созревания основ нового общества в недрах старого, в отличие от образа централизованной почты или прусского казарменного госкапитализма, как считал Ленин.
Наконец, важно понимать, что укрупнение заводов не диктуется потребностями развития производительных сил, особенно в условиях нынешней технотронной революции. С изобретением, например, нового метода выделения радиоактивных элементов атомные заводы, как известно, могут стать во много раз более «портативными». Укрупнение диктуется в основном или требованиями конкуренции или облегчения надзора при госкапитализме.
Как пишет тот же Олдос Хаксли («Наука, мир, свобода»), исследования экономистов показали, что выигрыш в себестоимости производства на гигантских предприятиях перечеркивается не только затруднением обратных связей, но и возрастающими затратами на транспортные и перевалочные операции по доставке сырья к заводам и продукции — к потребителям. Не говоря уже о том, что гигантские заводы и коллективы угнетающе действуют на психику людей, затрудняют самоуправление, уменьшают заинтересованность и ответственность и порождают бюрократизм, что для нас должно быть самым главным и решающим.
До недавнего времени большинство людей в мире не осознавало, что в развитии техники и технологии могут быть совершенно разные направления. Теперь многие уже стали требовать такого развития техники, которое не приносило бы ущерба окружающей среде и человеку.
Но слишком мало людей еще осознает, что в развитии техники возможны три пути.
На «втором пути» развития техники, наиболее гуманном на сегодняшний день, конструктора думают лишь о том, чтобы техника и технология не приносили вреда здоровью людей и, создавая определенные удобства работникам, способствовали увеличению производительности их труда. То есть, производительность (а также и стоимость техники) все-таки остается во главе угла. И в обществе, где во главе угла остаются накопление капитала или фетишизация роста экономики, иного подхода быть не может. Да и как бы конструктор ни стремился учесть интересы работников, он никогда не сможет осознать их так, как сами работники!
В обществе же самоуправления, когда работники будут иметь решающее слово в определении исходных данных проектирования и в одобрении проектов, начнется развитие совершенно новой техники и технологии. Отсутствие агрессивной конкуренции в накоплении капиталов даст свободу выбора. Люди не будут бояться вводить такие удобства и улучшения, которые будут уменьшать сиюминутную производительность техники или будут увеличивать ее стоимость. Проигрывая в производительности и в рентабельности в относительно короткий отрезок времени, они будут выигрывать в более продолжительном периоде за счет сохранения высокого уровня работоспособности и «трудового энтузиазма».
Разумеется, изменение характера техники будет происходить в целом медленно — по мере увеличения доходов коллективных предприятий, когда они смогут позволять себе все более дорогостоящие нововведения и удобства, ну и вообще по мере развития науки и техники.
Определять такое развитие техники будут в обществе самоуправления следующие очевидные цели:
а) интеллектуализация труда, стремление к максимальному вытеснению канцелярского и физического труда или, по великолепному определению Андрея Платонова, труда повторительного, самого тяжелого для человека, существа, обладающего творческим Разумом.
б) забота работников о своем здоровье; ну и конечно -
в) забота об окружающей среде.
Между прочим, необходимость в повторительном, канцелярском труде значительно уменьшится с ликвидацией гигантской централизованной машины госкапитализма и разукрупнения многих предприятий и учреждений. Наконец, возможно будет и поочередное выполнение нудных видов труда в порядке общественной (но хорошо оплачиваемой!) обязанности.
Не нужно, думаю, доказывать, как важно подобное развитие техники и условий труда для все той же цели защиты человека от страха перед временем, для всё большей удовлетворенности всё большего числа людей своей жизнью.
Каким именем можно назвать описанный выше строй-путь? И можно ли назвать его социалистическим строем?
Вопрос этот, думаю, решится историей. И возможно тут два решения: новое название (сторонник «третьего пути», эмигрант из СССР Яков Шер в книге «Куда идти?» предлагает, к примеру, название «эргонизм», от «эрго» — труд), или — признание подобной модели новой ступенью развития социалистических взглядов.
Но как бы там ни было, важно сознавать, что модель общества самоуправления и групповой собственности отличается от всех существующих ныне видов социализма, для которых характерна в той или иной степени или форме интервенция государства в экономику и во многие другие сферы жизни.
Социалистические партии, если они примут в свою программу принципы самоуправления, я бы (на их месте) назвал, скажем, партиями социалистического самоуправления. Это название имеет еще и тот смысл, что может противостоять системе «капиталистического самоуправления», при котором за самоуправляющимися коллективами оставляется функция расширенного воспроизводства.
На международном конгрессе сторонников самоуправления («Конгресс 3 путь», Ахберг, ФРГ, июль 75 г.) у меня состоялась дискуссия с Яковом Шером. Он считал, что должен быть сформулирован один основополагающий принцип для каждой системы, из которого все остальное вытекало бы с неизбежностью. Таким принципом, например, для ленинского социализма является всеобщая национализация, из которой с неизбежностью вытекают все её следствия, вплоть до сталинизма.
Для самоуправления таким главным принципом Я. Шер считал «самособственность» (то, что я называю групповой собственностью) и возражал против каких-либо еще дополнительных принципов, вроде государственного расширения воспроизводства или предлагаемого Ота Шиком законодательного регулирования и планирования доли потребления и накопления. Всё это, утверждал Шер, умаляет и ограничивает свободу самоуправления.
Я же возражал ему, что без таких ограничений «самособственность» трансформируется в первобытный анархический капитализм и т. д., и не понимал, как можно этого не понимать!