«Теперь, когда политики, настроенные продолжать войну, уже не главенствуют в рейхстаге, когда их сменили другие — сторонники мира, Бетманн-Хольвег считает, что достижение мира возможно. И я полагаю, что наступил момент предпринять необходимые меры и затратить усилия для того, чтобы обеспечить действительное посредничество его святейшества».
От спецслужб Ватикана, Лондона, Парижа и Рима не укрылись тайные встречи Бетманн-Хольвейга и нунция Пачелли. Но проблема состояла в том, что страны Антанты не разделяли взглядов папы на решение путем переговоров конфликта с Австро-Венгрией и Германией после трех лет войны. Тем более когда спецслужбы стран-союзников рапортовали своим государственным канцеляриям и правительствам, что папа Бенедикт XV, его государственный секретарь Пьетро Гаспарри, Священный Альянс и Sodalitium Pianum просто хотят прекратить войну в Европе прежде, чем в нее вмешаются Соединенные Штаты со своей военной машиной.
В странах Антанты считали, что его святейшество настроен откровенно прогермански. Поэтому Франция заявила, что никогда не примет посредничества Ватикана. Президент Соединенных Штатов Вудро Вильсон сказал нунцию папы в Вашингтоне, что его страна также не может пойти на переговоры с империями, которые за три года войны никак не выказывали своего стремления к миру. Италия даже не восприняла предложение о посредничестве папы серьезно. Совершенно очевидно, что с тех пор, как разразился скандал с «делом Герлаха», считалось, что Ватикан и папа Бенедикт XV, несомненно, стоят на стороне центральноевропейских империй.
Эудженио Пачелли был в восторге от результатов своих встреч с Теобальдом фон Бетманн-Хольвейгом. Нунций папы в Берлине в своих шифрованных рапортах весьма оптимистически описывал положение дел. Однако Пачелли не сообщал Ватикану об обещаниях, которые на свой страх и риск давал и Вене, и Берлину. Он прекрасно знал, что эти обещания нельзя будет исполнить, отчасти потому, что его не поддержало бы правительство ни одной из стран Антанты.
8 сентября 1917 года Пачелли вдруг таинственно исчез из Берлина и объявился в Риме. Сделал он это для того, чтобы связаться с Сиднеем Сонино, министром иностранных дел Италии, и сообщить ему, что и Австрия, и Германия готовы предоставить независимость Бельгии и выплатить Брюсселю контрибуцию. Кроме того, Австрия согласна удовлетворить претензии Италии на территорию Трентино. Сонино уже знал все это из перехваченных ватиканских телеграмм. Кроме того, министр иностранных дел Италии знал еще кое-что, чего не знал Пачелли, — что нунций в Вене прислал шифрованное письмо, в котором уверял, будто император Карл никогда не согласится на передачу территории Трентино Италии.
Итальянцы рассматривали все это как двойную игру Ватикана и его нунция в Берлине, монсеньора Эудженио Пачелли. В течение некоторого времени Ватикан не знал о существовании знаменитой «статьи № 15» лондонского договора, по которой Франция, Великобритания, Италия и Россия исключали Ватикан из числа участников будущих мирных переговоров. Но в конце концов один из агентов Священного Альянса в английском Министерстве иностранных дел обнаружил этот документ и сообщил о нем кардиналу Пьетро Гаспарри.
С этого самого момента по распоряжению Бенедикта XV церковь повела в католических общинах не только государств, участвующих в войне, но и нейтральных широкую кампанию за то, чтобы английский король Георг V высказался в пользу аннулирования «статьи № 15». Но вот-вот должно было вспыхнуть дело Йонкса, и его взрывная волна должна была задеть и контрразведку Ватикана, Sodalitium Pianum.
В конце 1917-го и начале 1918 года ежедневная газета Diisseldorfer Tageblatt публиковала разоблачающие материалы об антиимперском заговоре в Бельгии. Издатель той газеты Хейнц Браувейлер, иногда выполнявший кое-какие поручения разведывательной службы кайзера, утверждал, что группа интегристов-католиков при поддержке России пыталась подорвать безопасность Германии. Со страниц своей газеты Браувейлер уверял, что недавно изданная во Франции книга «Война с Германией и католицизм» объявляла Германию истинным врагом католической церкви во всем мире и что кайзер намеревался в будущей Европе сместить папу, который является абсолютистской фигурой.
Браувейлер уверял, что заговор организован контрразведкой Ватикана, S.P., и неким Йонксом, адвокатом в Генте, бельгийском городе, оккупированном немцами. В распоряжение Dusselclorfer Tageblatt попали документы, которые священник-доминиканец Форис Приме пытался в свое время показать папе Пию X и его государственному секретарю кардиналу Рафаэлю Мерри дель Валю.
Немецкая военная полиция и агенты спецслужб кайзера явились 3 февраля 1918 года к Йонксу на квартиру. Согласно немецкой версии этого дела, адвокат и агент папской контрразведки Йонкс находился в постоянном контакте с русским шпионом, неким бароном Сонтовым. Целью этих людей было проведение кампаний, направленных против кайзера Германии Вильгельма II.
Раскрытие дела Йонкса явилось настоящей катастрофой для Sodalitium Pianum и Ватикана в целом. В то время как Бенедикт XV и его нунций в Берлине Эудженио Пачелли старались найти приемлемые условия для установления мира между Антантой и центральноевропейскими империями, спецслужбы понтифика проводили секретные операции против одной из сторон. Этот факт ощутимо портил представление об абсолютном нейтралитете Ватикана, которое папа стремился внушать во время переговоров. Тогда понтифик приказал своему государственному секретарю кардиналу Пьетро Гаспарри полностью прекратить деятельность Sodalitium Pianum, Операции контрразведывательной службы были свернуты, а ее активы перешли Священному Альянсу. И с этого момента, согласно распоряжению папы, контрразведывательные операции внутри Ватикана и его учреждений Sodalitium Pianum проводила в качестве одного из подразделений разведки Святого престола[51].
Кроме того, папа приказал Гаспарри, чтобы всех молодых священников — учащихся Понтификальной академии для знатных служителей церкви, учебного центра, откуда выходили высшие чины Римской курии, — готовили к работе дипломатов, а если обстоятельства того потребуют, то и шпионов. В аудиториях академии они должны были изучать историю, языки, политические науки — с тем, чтобы в дальнейшем из них можно было образовать дипломатический корпус Ватикана.
Очень скоро это решение папы Бенедикта XV принесло свои плоды, и новые представители церковной элиты начали занимать важные должности по всему миру. Такими дипломатами и шпионами высшего класса были Джузеппе Аверса и Эудженио Пачелли (будущий папа Пий XII) в Германии, Рафаэле Скапинелли ди Легвиньо в Австрии, Франческо Марчетти-Сельваджани и Луиджи Мальоне (будущий государственный секретарь) в Швейцарии, Джулио Тонти в Португалии и Федерико Тедесчини в Испании.
К концу войны потери только Германии составили почти два миллиона человек. Ни президент Вудро Вильсон, ни остальные лидеры стран Антанты не склонны были более идти к мирному договору с Германией и кайзером Вильгельмом II путем переговоров. Кайзер бежал 11 ноября 1918 года в Голландию и отрекся от престола. Принц Макс Баденский, последний канцлер основанного Отто фон Бисмарком Второго рейха, передал власть временно исполняющему обязанности президента социал-демократу Фридриху Эберту.
27 сентября 1919 года министр иностранных дел Герман Мюллер объявил, что прусское дипломатическое представительство в Риме официально приобретает статус посольства, а Дитрих фон Берген становится первым послом Германии при Святом престоле.
Матиас Эрцбергер, в прошлом шпион, а ныне министр Рейха, решил через агентов секретных служб Германии и Ватикана тайно войти в контакт с монсеньором Эудженио Пачелли. И Эрцбергер, и Пачелли желали полной реструктуризации взаимоотношений между немецким государством и Ватиканом. И если для этого надо привести в действие агентурные службы обеих стран — они будут приведены в действие.
Священный Альянс сообщил папе Бенедикту XV, что Эудженио Пачелли ведет переговоры, не получив на то разрешения Государственного секретариата, и что Святой престол окажется в неприятной ситуации, если нунций в Берлине не сумеет прийти к молчаливому соглашению с Рейхом так, чтобы не обидеть католическую Баварию. Открытие при Святом престоле посольства Германии предполагало закрытие дипломатического представительства в Баварии. Но Пачелли не считал, что стоит иметь дело с тяготеющей к протестантизму Рейхсканцелярией, если представительство явно католической Баварии будет упразднено.
Пачелли хотел, чтобы Германия имела свое посольство в Ватикане, а в Берлине существовала нунциатура по делам Германии за исключением Баварии, которая имела бы самостоятельное представительство в Риме и собственного папского нунция в Мюнхене. Под давлением Эудженио Пачелли Эрцбергер решил поддержать план папского нунция. Возможно, Пачелли пригрозил Эрцбергеру, что доведет до сведения союзных стран, каково было его прежнее ремесло, а также раскроет некоторые операции, которые тот осуществил в Италии во время Первой мировой войны.
В конце концов Рейх сдался, и Пруссия скрепя сердце согласилась на то, чтобы ее собственное посольство в Риме превратилось в представительство Рейха в Ватикане. Прошло уже достаточно много времени с тех пор, как Эрцбергер предупредил архиепископа Джузеппе Аверсу, что кайзер никогда не согласится на то, чтобы тот, кто был нунцием папы в Баварии, стал затем нунцием в Пруссии, ибо считает такое положение дел унизительным.
Пачелли откладывал подписание конкордата, чем, как утверждает в своей книге «Церкви и Третий рейх» историк Клаус Шольдер, «и создал ту фатальную точку опоры, оттолкнувшись от которой Адольф Гитлер в 1933 году всего за две недели заставил германских католиков капитулировать».
Иными словами, Эудженио Пачелли, будучи нунцием в Берлине, мог добиться подписания конкордата в начале двадцатых годов, не компрометируя при этом политических действий германских католиков. А в начале тридцатых годов было уже слишком поздно: Гитлер усмотрел в подписании конкордата с государством Ватикан возможность освободить политическую арену от немецких католиков и католических центристских партий. По мнению политических аналитиков и историков, Пачелли подыграл Гитлеру, помог ему избавиться от неудобных и многочисленных католических группировок. Адольф Гитлер не желал конфронтации с Пачелли, ни когда тот пребывал в ранге нунция Ватикана, ни тем более тогда, когда он стал римским папой.
Еще одно дело, с которым пришлось разбираться Священному Альянсу и, в качестве папского нунция, Эудженио Пачелли, имело место в 1920 году. Конфликт возник между Германией и Францией из-за того, что Франция в качестве оккупационных войск использовала на территории Рейнской провинции африканские полки. Пачелли получал от членов католических общин множество жалоб на бесчисленные случаи изнасилования служившими во французской армии солдатами-африканцами женщин и детей католического вероисповедания. Кардинал Адольф Бертрам 31 декабря написал государственному секретарю кардиналу Пьетро Гаспарри письмо, в котором утверждал, что «Франция предпочитает использовать африканских солдат, которые, ввиду их дикости и отсутствия у них какого бы то ни было воспитания и представления о морали, беспрестанно нападают на местных женщин и детей, так что дело дошло до состояния, которое называют «черным позором». А французы, несмотря на протесты Германии, планировали послать дополнительные африканские части в этот регион. Пачелли стал просить Гаспарри дать соответствующие инструкции Священному Альянсу, чтобы он вмешался в это дело.
Французский посол отвергал протесты Эудженио Пачелли и кардинала Адольфа Бертрама, классифицируя их как антифранцузскую пропаганду. Не подлежит, однако, сомнению, что виновными в этом деле были солдаты и офицеры полков, сформированных из аборигенов стран Северной Африки и французских колоний в Северной Сахаре.
Священный Альянс решил послать в Рейнскую провинцию следователей для взятия показаний у пострадавших. Папские агенты обнаружили, что женщины и дети и Рейнской провинции подвергались со стороны французских солдат самым изощренным издевательствам. Маленьких, не старше десяти лет, мальчиков похищали и насиловали; девочек-подростков похищали, истязали и превращали в сексуальных рабынь; женщин били и насиловали; все это происходило непрерывно.
Агенты Священного Альянса представили свои доклады не только в Рим, папе Бенедикту XV, но и нунцию Пачелли. Между тем один случай еще более накалил и без того тяжелую обстановку. Три солдата и два офицера африканских полков похитили одиинадцатилетнюю девочку по имени Нина Хольбех. Через два дня тело девочки нашли привязанным к балке в заброшенной конюшне. Нину истязали и садистски насиловали, пока она не умерла. Германия потребовала правосудия, но побежденный народ, народ страны, развязавшей мировую войну, не имел на него права. Тем не менее Пачелли решил дать правосудие этому народу.
Ответом папской агентуры был поток разоблачений в Соединенных Штатах и Великобритании позиции Франции по отношению к насилию, чинимому солдатами, принадлежащими к ее африканским полкам, над белыми женщинами и девочками на территории Рейнской провинции. В результате давления папской агентуры на Вашингтон Конгресс принял решение послать в Германию следственную комиссию. Пачелли надеялся, что американское правительство окажет давление на Париж с тем, чтобы французские власти прекратили насилие над женщинами и детьми. Но произошло нечто совершенно иное. Правительство Вудро Вильсона рекомендовало Комитету Конгресса не принимать никаких мер против Франции на основании жалоб, которые поступали из Германии и от Святого престола.
7 марта 1921 года Эудженио Пачелли снова пишет Пьетpo Гаспарри, чтобы узнать позицию его святейшества. Но на этот раз государственный секретарь рекомендовал Бенедикту XV не выступать в защиту страдающих немецких женщин и детей. И с этого момента упреки Святого престола в адрес французского правительства прекратились.
Тогда присланные из Рима агенты решили принять меры против насильников. Первым делом они ознакомились с их распорядком дня, с местами, где они обычно развлекались, когда отправлялись в увольнение, с охраной главных и боковых проходов к казармам, где жили пятеро убийц девочки.
Никто не знал, как это произошло, но однажды трупы трех солдат, которых обвиняли в изнасиловании Нины Хольбех и которым французские военные власти не предъявили никаких обвинений, были найдены раздетыми догола и со связанными за спиной руками. Солдат задушили. Двух офицеров, участников нападения на девочку, которым даже не было поставлено на вид, обнаружили повешенными на одной из балок в той самой конюшне, где когда-то нашли тело Нины. Тех, кто это сделал, так никогда и не нашли. Обвинения в так называемом «черном позоре» продолжались до тех пор, пока Гитлер через несколько лет не отвоевал эти земли.
«Черный позор» сказался и на отношении Эудженио Пачелли к расовому вопросу. Через двадцать пять лег, когда первые части союзников вошли в Рим после оккупации его нацистами, его святейшество через послов США и Великобритании в Риме обратился с просьбой о том, чтобы «среди солдат союзников, которые будут располагаться в Риме после его освобождения, не было цветных».
Ровно за два года до описанных выше событий, 23 марта 1919 года, в Санто-Сепулькро в Милане Бенито Муссолини и еще сто восемнадцать человек собрались, чтобы учредить движение «боевых итальянских фашистов». Их программа требовала экспроприации имущества религиозных конгрегаций и отмены так называемого «Закона о гарантиях». Священный Альянс немедленно поставил и известность Гаспарри и папу Бенедикта XV об этом собрании и даже о том, что амбициозный Муссолини может однажды захватить неограниченную власть. Но церкви не было известно, что через десять лет этот человек подпишет так называемые «Многосторонние пакты», согласно которым будет создан город-государство Ватикан.
В начале января 1922 года папа Бенедикт XV сильно простудился. Через несколько дней простуда перешла в глубокий бронхит. 20 января состояние здоровья папы снова ухудшилось. В тот день врачи поставили ему диагноз «воспаление легких». Еще через два дня, в половине шестого утра, Бенедикт XV скончался. Вскоре после его смерти турки воздвигли папе Бенедикту XV статую, на постаменте которой была высечена следующая надпись: «Великому папе, который во времена мировой трагедии был благодетелем всех народов мира, невзирая на национальность и вероисповедание».
Последовавший за смертью Бенедикта XV конклав продолжался лишь два дня. Кардинал Акиле Ратти сразу наорал больше необходимых двух третей голосов и утром 6 февраля был провозглашен новым папой. Приняв имя Пий XI, он объявил Коллегии кардиналов, что намерен оберегать и защищать привилегии католической церкви не только в Риме или Италии, но и во всем мире. Он хотел с балкона, выходящего на площадь святого Петра, дать свое благословение Urbi et Orbi (городу и миру) как выражение желания долгого мира — процедура, которая стала внутренней со времен потери папских областей в 1870 году. Этим жестом папа Пий XI ясно дал понять, что во время своего понтификата желает покончить с пресловутым «римским вопросом».
С уходом Бенедикта XV наступала новая эра, новая эпоха — так называемая эпоха диктатур, которая не принесла миру ничего хорошего. Всадник Апокалипсиса уже опять садился в седло.
Ибо нет в устах их истины: сердце их — пагуба, гортань их — открытый гроб, языком своим они льстят. Осуди их, Боже, да падут они от замыслов своих; по множеству нечестия их, отвергни их, ибо они возмутились против Тебя.
Русская революция 1917 года поставила церковь, Ватикан, папу Пия XI и его агентурную службу, Священный Альянс, перед лицом нового врага. Этим врагом был атеистический коммунизм, чья пропаганда угрожала уничтожить христианство.
Утром 21 апреля 1926 года скромно одетый человек быстро вышел из вращающихся дверей гостиницы «Москва» и направился в сторону церкви Сен-Луи де Франсез, единственного действовавшего в советской столице католического храма. По дороге он пересек площадь, где находилась «Лубянка» — генеральный штаб, тюрьма и эшафот наводящего ужас на все и вся Объединенного государственного политического управления (ОГПУ), политической полиции режима. Войдя в святой дом, он увидел двух человек, которые молились у алтаря: женщину средних лет и смуглого, хорошо одетого мужчину.
Еще трое служащих с волнением приблизились к вновь прибывшему. Все эти люди пребывали в напряжении, что было естественно в стране, где коммунистический режим преследовал, бросал за решетку и даже лишал жизни тех, кто не желал отказываться от своих религиозных верований. Вновь прибывший шепотом назвал свое имя: Мишель д'Арбиньи, католический архиепископ, тайно посланный папой Пием XI в Москву для создания там подпольной католической общины и администрации, которая могла бы заменить епископов и священников, высланных или арестованных коммунистическими властями.
Д’Арбиньи был не просто искренне верующим католиком, убежденным в необходимости нести слово католицизма в самые отдаленные уголки Советского Союза. Он был еще и опытным агентом Священного Альянса, и лично его святейшество поручил ему создать специальный агентурный отдел, который занялся бы подготовкой священников для отправки в эту страну для выполнения подпольных пасторских миссий.
В собрании в церкви принимал участие отец Эжен Неве, которого по просьбе д’Арбиньи пригласил французский посол в Москве. Вновь прибывший епископ сообщил, что его святейшество назначает Неве первым подпольным епископом и что он, д’Арбиньи, специально приехал в Москву из Рима, чтобы произвести церемонию посвящения. Выйдя из церкви, Мишель д’Арбиньи снова пошел в гостиницу, где ему сообщили, что он должен явиться в одно из отделений московской милиции и до наступления вечера покинуть страну.
Но прежде чем это сделать, д’Арбиньи должен был провести церемонию посвящения Эжена Неве в первые католические епископы Советского Союза. Роль свидетелей должны были исполнить Алиса Отт, прихожанка Сен-Луи де Франсез, и лейтенант Бержера, военный атташе посольства Италии в Москве. Бержера был личным другом папы еще с тех времен, когда оба они работали в Варшаве — Бержера в должности военного атташе, а папа, бывший тогда кардиналом Акиле Ратти, папского нунция в Польше.
Д’Арбиньи дал Неве несколько минут на приготовления. Затем он зачитал повеление о пожаловании сана, написанное на безупречной латыни и подписанное государственным секретарем, кардиналом Пьетро Гаспарри, и надел новому епископу на палец свое кольцо как символ его сана и полномочий. Теперь Неве сам мог посвящать в священнослужители и в епископы.
По окончании этой краткой церемонии во внутреннем помещении церкви все пятеро ее участников собрались уходить. Но прежде епископ Мишель д’Арбиньи дал последние инструкции теперь уже епископу Эжену Неве. Неве следовало разыскать отца Александра Фрисона и отца Болесласа Слосканса, показать им документы, удостоверяющие его полномочия, и тайно посвятить обоих в епископы.
Священник Фрисон возглавлял маленький католический приход в Одессе, на берегу Черного моря, а Слосканс — приход в Ленинграде. Неве навсегда запомнил то, что д’Арбиньи прошептал ему на ухо: «Помни, что теперь ты — наместник апостолов». Однако эти слова ни в коей мере не успокоили его: он прекрасно знал, что некоторые апостолы приняли мученическую смерть за веру.
С этих самых пор Неве, Фрисон и Слосканс превратились в резидентов агентурной сети Священного Альянса в Советском Союзе, известных под кличкой «подпольщики». Тайные миссии на вражеской территории были для агентов Священного Альянса делом ординарным. В последние годы они выполняли подобные миссии в оккупированной Бельгии, в Турции, на территории Австро-Венгрии и даже в Германии. На самом деле в Ватикане не без удовольствия восприняли известие о свержении царя Николая, верного защитника русской православной церкви против римской католической церкви, которая официально подвергалась дискриминации и преследованиям. Свержение царя и переход власти в марте 1917 года к либерально-демократическому Временному правительству могли открыть перед Священным Альянсом новые возможности. С принятием нового законодательства правительство начало попытки примирения с папством и католиками России.
Но все изменилось, когда в ноябре того же года власть взяли большевики Владимира Ленина. Для большевиков вопросы религии были вопросами классовыми, а классам не было места в обществе, которое они хотели создать.
23 января 1918 года Совет народных комиссаров объявил об изменении политики в отношении религиозных институтов. Был издан декрет, согласно которому им запрещалось контролировать школы; церковь лишалась поддержки государства и права владения собственностью; церкви запрещалось обращаться к верующим с просьбой о пожертвованиях; все те, кто исповедовал католическую религию, лишались гражданских прав.
Завершающий удар был нанесен в конце 1919 года, когда правительство Ленина запретило обучение детей католическим установлениям не только в школах, но и приватно, в домашних условиях. С этого момента всякие отношения между Ватиканом и Советским Союзом прекратились.
После таких направленных против религии мер Ватикан и папа Бенедикт XV оказались перед дилеммой: примириться с этими фактами или сопротивляться. Сначала папа и его государственный секретарь заняли выжидательную позицию, чтобы посмотреть, не откажется ли вскоре революционное правительство от столь суровой политики в отношении католиков. Но с другой стороны, Бенедикт XV решил призвать Мишеля д’Арбиньи, старого агента Священного Альянса и специалиста по делам России, и поручить ему начать плести свою подпольную сеть по всей территории Советского Союза. Его святейшество должен был «оставаться в неведении» насчет этих действий. Его следовало ставить в известность, только если бы потребовалось его вмешательство для пожалования какой-либо религиозной должности, как это имело место в случае с Эженом Неве.