Вместо того чтобы принять сторону Мадрида, Климент VIII предпринял усилия к тому, чтобы католическая Франция и католическая Испания подписали Вервенский мир (2 мая 1598 года) и положили конец войне, которая уже в течение трех лет разоряла обе страны. Подписанием Вервенского мира Филипп II признавал Генриха IV законным королем и возвращал ему завоеванные испанцами северо-западные территории Франции. После многих лет испанского владычества Кале вновь становился французским. В те же самые дни Генрих IV Нантским эдиктом установил свободу вероисповедания на всей территории Французского королевства.
Франко-испанское примирение вызвало неудовольствие Елизаветы, которая называла короля Франции «этот неблагодарный антихрист». И ее сопротивление установлению прочного мира снова сделало ее объектом внимания агентов Священного Альянса. В конце концов Климент VIII должен был продолжать защищать истинную веру, даже если для этого ему пришлось бы дать согласие на убийство королевы-еретички.
Елизавета I, дабы показать, что рука ее не дрогнет, когда надо будет подавлять католицизм, проявляла неслыханную жестокость. В начале девяностых годов королева распорядилась казнить 61 священника и 47 мирян. В 1593 году парламент проголосовал за так называемый «Закон против папистских государств», запрещавший католикам удаляться от своих жилищ более чем на двадцать километров. Со времени казни Марии Стюарт английские католики поуспокоились или, может быть, поняли, какова будет ее роль в истории. Но иезуиты, верные папе и Филиппу II, по-прежнему оставались самыми страшными врагами еретички Елизаветы.
В 1593 году некий иезуит, посланный Священным Альянсом, выехал из Нидерландов с намерением бросить адскую машину в королевскую карету и таким образом покончить с Елизаветой. По-видимому, агенты Уолсингема сумели это предотвратить. Но действительно очень близок к тому, чтобы убить Елизавету Английскую, был доктор Родриго Лопес.
В начале 1594 года английский двор был все еще погружен в атмосферу недоверия и сомнений вследствие одного дела, в котором был замешан фаворит королевы граф Эссекс. В течение уже восьми лет личным врачом Елизаветы I был некий доктор Родриго Лопес, крещеный еврей португальского происхождения. Этот медик, с тех пор как в 1558 году обосновался в столице Англии, успел приобрести достаточную известность среди лондонской знати. В числе его клиентов были самые важные придворные: лорд Бургли, граф Лестер, Роберт Сесил и даже сам граф Эссекс. В награду за услуги, оказанные королеве, ему было предоставлено монопольное право на импорт анисового зерна, благодаря чему он сумел многократно увеличить свое состояние. Так что совершенно никого не удивляло, когда этот медик среди ночи входил в королевский дворец со своими полными лекарственных снадобий черными чемоданчиками.
Благодаря своему португальскому происхождению Родриго Лопес входил в круг друзей дона Антонио, претендента на португальскую корону. На самом же деле этот человек служил королю Испании в качестве агента римского папы и Бургли, шефу английской разведки. В декабре 1593 года Эссекс начал свою собственную охоту за шпионом, которого обвинял в намерении от имени папы Клемента VIII и Филиппа II убить королеву. В январе 1594 года лорд Эссекс отправил Энтони Бэкону, одному из доверенных людей королевы Елизаветы I, следующее послание:
«Я обнаружил весьма опасную и подлую измену. Речь идет о том, чтобы лишить жизни ее величество путем отравления. Исполнителем же сего злодеяния должен быть доктор Лопес. У меня есть все улики для того, чтобы доказать это так же ясно, как день».
Письмо Эссекса попало в руки Бургли, но глава разведки Елизаветы усомнился в справедливости выдвинутых в нем обвинений. В конце концов, какие причины могли быть у доктора Лопеса для того, чтобы уничтожить королеву, которая только и делала, что одаривала его вниманием и милостями? Эссекс не знал, что доктор Родриго Лопес сообщал Бургли о замыслах Рима и Мадрида против королевы. Предосторожности ради Лопесу было приказано оставаться дома и никуда не выходить. Королеве можно было доложить, что ее медик заболел и, дабы он не заразил ее, ему было приказано оставаться дома.
В Лондоне свирепствовала чума, и двор переехал в Хэмптон Корт. Видя, что дело с обвинением Лопеса не движется, Эссекс решил рассказать о своих подозрениях королеве, но она приказала ему замолчать и обвинила в том, что он из банальной ревности хочет отделаться от человека, который ей предан.
Эссекс, однако, не отступил. 29 января Лопеса тайно доставили в Тауэр для допроса. Допрашивали его сам Эссекс и Сесил. Лопес, будучи подвергнут самым жестоким пыткам, в конце концов признался, что принадлежит к Священному Альянсу, который подчинялся папе Клименту VIII, и что перед ним поставили задачу отравить королеву Англии. В качестве доказательства он показал Эссексу и Сесилу золотое кольцо, которое сам Филипп II прислал ему в награду за будущую службу и которое он хотел подарить королеве Елизавете. Но Елизавета отказалась принять подарок и вернула кольцо медику.
Было ясно — и впоследствии это было доказано во время суда, — что Родриго Лопес пытался пить из двух источников. Пятьдесят тысяч крон он должен был получить от Филиппа II после того, как королева будет отравлена. Бургли спросил медика, почему тот раньше не рассказал об этом заговоре. Совершенно очевидно, что Лопес знал, что, согласно законам, принятым еще во времена Марии Стюарт, он мог бы быть приговорен к казни, даже если бы рассказал о заговоре, в котором участвовал.
Суд над Родриго Лопесом и Клаудио Тинико, агентом Священного Альянса, который исполнял роль связного между Лопесом и Римом, состоялся 14 марта. Приговор был следующим: смертная казнь. Любопытно, что Елизавета не подписывала этот приговор вплоть до 7 июня. Той же ночью Лопеса и Тинико вывели на центральный двор Тауэра и повесили, а тела их четвертовали. Даже после смерти Родриго Лопеса королева продолжала думать, что он, возможно, был невиновен. Но кто мог знать это, кроме него самого? Точно известно, что, хотя Лопес был казнен по обвинению в страшном предательстве, его вдове было передано все его имущество и даже назначена пожизненная пенсия. А Елизавета сохранила кольцо, которое прислал медику Филипп И, и носила его на пальце до самого дня своей смерти[19].
В конце июня Филипп II, несмотря на протесты своих докторов Хуана Гомеса де Санабрия и Кристобаля Переса де Эррера, распорядился перевести двор в Эскуриал. Холод горной местности был вреден для его здоровья. 1 сентября король, уже будучи очень слаб, официально отрешился от всех государственных дел. И с этого самого дня только брат Диего де Йепес, его исповедник, поддерживал его дух. 13 сентября 1598 года Филипп II скончался в своей постели в монастыре Сан Лоренсо дель Эскуриал. В тот день исчезла и одна из финансовых и моральных опор Священного Альянса, папской тайной службы, основанной тридцать два года назад.
Смерть одного из важнейших покровителей Священного Альянса не сделала более легкой жизнь Елизаветы, не избавила ее от новых интриг; по крайней мере этого никоим образом не желал папа Климент VIII. Предстояло сплести еще множество интриг и организовать множество заговоров против королевы-еретички.
На этот раз заговор против Елизаветы I готовился в Нидерландах, под прикрытием правителя этой страны, эрцгерцога Альберта, бывшего кардинала, женатого на Любимой дочери Филиппа II Изабелле Кларе Евгении. Три иезуита, один из них — некий отец Керью, пересекают пролив Ла-Манш на борту рыбацкого судна. Оказавшись в Англии, все трое направляются в Лондон. Их цель — подложить королеве под кровать заряд взрывчатки. Чтобы сделать это, посланцы Священного Альянса связались с одним слугой-католиком, работавшим в королевском дворце. За несколько дней до того, как предпринять попытку выполнить задание, двое из иезуитов были задержаны в гостинице, где они жили. Третьему иезуиту, отцу Керыо, удалось скрыться. По-видимому, слуга решился рассказать о заговоре Роберту Сесилу. Оба иезуита были казнены и четвертованы в лондонском Тауэре в апреле 1602 года. Отец Керью, арестованный несколько позже, был казнен в феврале 1603 года.
В июле 1601 года испанские войска осадили Остенде. Основные силы Англии в это время были заняты в войне с Ирландией. Война на два фронта была не по силам плохо подготовленному английскому войску, и Елизавета решила договориться с Генрихом Французским о том, чтобы он стерег Па-де-Кале и не допустил вторжения испанцев в Англию этим путем.
Генрих IV решил послать для переговоров с королевой Елизаветой своего близкого друга герцога де Бирона с обещанием не допускать использования испанскими войсками пролива Па-де-Кале в качестве плацдарма для возможного вторжения в английские земли.
В марте 1602 года Генрих IV узнал через свою тайную агентуру, что герцог де Бирон, его лучший друг и товарищ по оружию, на самом деле действовал как шпион Священного Альянса на службе у Филиппа III. Идея герцога состояла в том, чтобы отдать испанцам весь юг и восток Франции, а взамен быть провозглашенным королем Бургундии и Франш-Конте. Улики были неопровержимы. Некий человек, считавшийся шпионом папы и использовавшийся герцогом в качестве курьера, перевозившего его послания, работал на самом деле на французскую разведку. Так что вся переписка де Бирона с Климентом VIII и Филиппом III попала в руки Генриху IV. 31 июля 1602 года герцог де Бирон, громогласно умолявший короля, своего друга, о пощаде, был казнен в Бастилии.
В начале 1603 года скипетр готов был выпасть из рук Елизаветы — после сорока пяти лет царствования. 14 марта ей стало намного лучше, она даже смогла принять посла Джованни Скарамелли, направленного дожем Венеции для восстановления дипломатических отношений между Англией и Венецианской республикой. Семидесятилетняя старуха оказалась способной даже на кокетство с венецианцем. Но 16 марта наступило ухудшение, от которого она уже не оправилась. В первые часы четверга 24 марта 1603 года Елизавета Английская спокойно скончалась в своей постели, точно так же, как пять лет назад Филипп II, ее исторический враг, и оставила престол законному наследнику Якову VI Шотландскому, который принял имя Яков (Джекоб) I Английский. Первым его деянием после того, как голову его увенчали короной Англии, было перенесение тела его матери, Марии Стюарт, из одинокой могилы на кладбище Питерборо в усыпальницу английских королей в Вестминстерском аббатстве. Теперь обе, Елизавета и Мария, спали рядом — вечным сном.
В Риме новость была встречена радостно. Великий враг католицизма скончался. Климент VIII приказал звонить в колокола. Но радость его длилась недолго, лишь до тех пор, пока он не обнаружил, что Яков I, король Англии, Ирландии, Франции и Шотландии, двадцать четвертый король Англии со времен Вильгельма Завоевателя, был никоим образом не намерен превращать свою державу в католическое королевство.
Тогда папа приказал открыть в Риме семинарию для шотландских священников, подтвердил статус английских семинарий, основанных Филиппом II в Севилье и Вальядолиде, наделил их многими привилегиями и поручил управление ими иезуитам. Из этих центров вышло немало агентов Священного Альянса, готовых пожертвовать жизнью во имя истинной веры и беспрекословно послушных понтифику. Можно сказать, что Климент VIII превратил папскую агентуру в настоящую тайную службу, а ее членов, многие из которых были иезуитами, в постоянно обогащавшихся новым опытом мастеров «исполнительных миссий».
Этот папа поддерживал евангелизацию Америки (созданием там новых епархий) и Дальнего Востока и распространил установленные Григорием XIII привилегии, которые оставляли евангелизацию Китая и Японии в руках иезуитов, его ударной силы, на все ордена.
5 марта 1605 года Климент VIII скончался в Риме. Но он открыл перед своими преемниками в новом, только что начавшемся веке новые горизонты, новые пространства, на которых должны были действовать агенты Священного Альянса. Английские еретики более не представляли собой объект первостепенной важности.
Уста их мягче масла, а в сердце их вражда; слова их нежнее елея, но они суть обнаженные мечи.
Александр Медичи вошел в историю скорее как выдающийся шпион, чем как папа римский. Александр, принадлежавший к незначительной ветви знаменитого флорентийского рода, стал идеальным агентом сначала на службе у своего двоюродного брата, великого герцога Тосканского Казимира I, а затем, много лет спустя, на службе у папы Климента VIII.
В 1596 году понтифик послал Александра Медичи во Францию с заданием добиться от Генриха IV подтверждения договоренностей с Римом, заключенных при принятии им католической веры, реорганизации французской церкви и установления прочного мира с Филиппом II, что открыло бы дорогу для заключения Вервенского договора, который был подписан 2 мая 1598 и положил конец войне, с 1595 года истощавшей обе страны.
Кардинал Медичи в течение двух лет занимался тем, что направлял движение Франции к католицизму и создавал широкую шпионскую сеть, которая действовала на всей территории страны и посылала доклады Священному Альянсу. Вернувшись в Рим, он был принят народом и самим папой, Климентом VIII, как истинный герой. Празднества продолжались десять дней, вино лилось рекой, а банкеты задавались в духе эпохи Возрождения.
После смерти Климента конклав оказался разделен на три партии: испанскую, французскую и тех, кто был пожалован в кардиналы самим почившим папой. Кандидат этих кардиналов не прошел, зато прошел кандидат испанцев и французов, которые 11 апреля 1605 года избрали папой Александра Медичи под именем Лев XI. Через шестнадцать дней сильно простудившийся во время посвящения Летране папа скончался. В истории Священного Альянса он оставил след скорее как кардинал Медичи, чем папа Лев XI, потому что именно он создал одну из лучших папских агентурных сетей во Франции — эта сеть продолжала работать почти до наполеоновской эпохи.
Преемником Александра Медичи на престоле святого Петра был кардинал Камило Боргезе, принявший имя Павел V. Сиенец по происхождению, Боргезе благодаря глубокому знанию юриспруденции был послан папой в 1593 году в Мадрид. Там у него установились тесные контакты с высшими лицами королевского двора и даже с самим Филиппом II. В награду за его труды в Испании папа Климент VIII пожаловал его кардинальским пурпуром, а в 1603 году сделал кардиналом-викарием Рима.
После скоропостижной кончины Льва XI разногласия в конклаве усилились. Испанцы, поддерживаемые французами, выставляли свою кандидатуру, но целая группа кардиналов ее отвергала. В конце концов Камило Боргезе, который, несмотря на то что получал денежное содержание от Филиппа II, держался на втором плане и не принимал участия в спорах, оказался единственной кандидатурой, по которой мог быть достигнут консенсус. 16 мая 1605 года папа был избран. Новый понтифик был человеком, склонным к глубоким размышлениям, благодаря чему принятие важных решений откладывалось на длительное время, что было трудно понять в эпоху, когда в Европе было так неспокойно.
Политика нового понтифика основывалась на нейтралитете между Мадридом и Парижем, выражавшемся в неустанных призывах к единению католиков Франции и Испании. Между тем в Англии католиков заставляли клясться в верности королю Якову I, а в Германии начались религиозные конфликты, которые вылились в так называемую Тридцатилетнюю войну.
Во Франции в это время ситуация складывалась не лучшим образом для дела католицизма. Королю уже на протяжении нескольких лет удавалось поддерживать в государстве своего рода межрелигиозное entente corcliale (сердечное взаимопонимание). Гугеноты были, так сказать, его кровными родственниками, и с ними он всегда имел дружеские отношения. Протестанты и их церемонии были признаны подписанием в Нанте в 1598 году монаршего разрешения свободы вероисповедания при условии верности королю. Традиционная церковь добилась во Франции колоссальной победы в деле Контрреформации: король, изгнавший когда-то из страны всех иезуитов, в 1603 году дозволил им вернуться.
Ошибкой Генриха IV была попытка объединить в 1610 году вокруг себя большие протестантские силы в недрах католической Франции и бороться против исторического врага — Испании. Папа Павел V направил галльскому королю недвусмысленное послание, в котором убеждал его придерживаться менее воинственной позиции в отношении Филиппа III. Ведь, в конце концов, Мадрид продолжал оставаться одним из основных источников финансирования католических авантюр, предпринимаемых Римом и Священным Альянсом, который к тому времени уже успел превратиться в мощную силу.
Традиция политических убийств как действенного орудия Священного Альянса для изменения политического курса Европы была продолжена, Генрих IV едва спасся в 1594 году, когда на его жизнь совершил покушение посланный Римом монах. В тот раз монарх отделался раной в руку: лезвие кинжала, которым действовал убийца, оказалось слишком коротким и не проникло в жизненно важные органы.
Дени Лебей де Батиньи, высокопоставленный чиновник короля и председатель трибунала в Метце, написал в 1604 году трактат на семидесяти четырех страницах под названием Traicte de l'Origine des Anciens Assasins porte-couteau («Трактат о происхождении древних убийц с кинжалом за пазухой») с субтитулом: «С описанием совершенных ими покушений и нападений на некоторых королей, принцев и сеньоров христианского мира».
Это было достаточно удачное исследование истории убийц и убийств. В замечаниях о происхождении «assasins» (убийц) они, ввиду отсутствия у Лебея де Батиньи исторических познаний, были описаны как домусульманская секта, которая, по утверждению автора, существовала уже во времена Александра Великого.
Но, несмотря на эти ошибки, как уверяет историк Эдвард Бурмен в своей книге «Ассасина: Священные убийцы ислама», Лебей де Батиньи решается на замечания и откровения, которые могут дать определенное понимание формы существования убийц в Европе XVII века.
Самая интересная часть произведения посвящена тому, какими методами эти убийцы расправлялись со своими жертвами, от мелких торговцев до самых высокопоставленных лиц. Чиновник Генриха IV проводит следующий анализ:
«Предоставим читателю самому сравнивать историю убийц с современными ему событиями и бедственными происшествиями, от которых люди поневоле страдали некоторое время. Потому что существуют, даже и в наши дни, религии, которые пользуются услугами убийц с кинжалами за пазухой (assasins porte-couteau), столь же вредоносных, как и те фанатики давно прошедших времен, которые, исполненные рвения, внушенного им вождями ложных верований, готовы убивать и королей и принцев, если только они не принадлежат их секте».
Одним из таких вождей мог бы оказаться папа Павел V. Еще будучи кардиналом Камило Боргезе и викарием Рима, он сумел раздобыть, с помощью посла Испании при парижском дворе, экземпляр изданного в Лионе сочинения Дени Лебея де Батиньи. Год спустя, уже превратившись в папу Павла V, он сделал из Священного Альянса организацию, которая специализировалась, в частности, н на избирательных убийствах.
Замысел Павла V состоял в том, чтобы создать внутри Священного Альянса объединение людей, готовых убивать и идти на смерть во имя веры и без колебаний выполнять приказания римского понтифика. Папу совершенно заворожила история fida’i[20] изложенная в сочинении Лебея де Батиньи. В представлении римского папы XVII века ревностному католику простительно было идти на все, вплоть до пожертвования собственной жизнью, ради того, чтобы прервать жизнь еретика, а если этот еретик был власть имущим, противостоящим истинной игре или интересам папы, то очевидно, что католик-убийца лишь скорее попадет на небо. Папа Павел V был готов оплести сетью католических fida'i всю потрясаемую смутами Европу.
Павла V вдохновили также легенды, которые рассказывал Герхард Страссбургский о своем путешествии в Сирию в 1175 году с дипломатической миссией по приказу императора Фридриха Барбароссы. В одном из писем дипломат сообщал императору:
«На территории между Дамаском и Алепо есть секта, известная как heуssessini. Глава этой секты, принц Синан, которому подчиняются heyssessini, живет высоко в горах. Там стоят роскошные дворцы, надежно защищенные высокими стенами. Глава секты живет в окружении своих слуг, которых он научил разным языкам, таким, как латынь, греческий, романский, сарацинский и многие другие. Наставники приучают молодых с очень раннего возраста и вплоть до взросления слушаться любого слова и приказания властелина той земли; им объясняют, что если они будут так поступать, то он, которому подвластно все живое на земле, допустит их до радостей рая. И еще им говорят, что они не смогут спастись, если так или иначе ослушаются своего властелина. Заметьте, что с того момента, как их отбирают еще детьми, они не видятся ни с кем, кроме своих могучих наставников, и не получают других указаний до тех пор, пока их не призовут пред очи принца Синана, чтобы кого-то убить.
Когда они оказываются перед принцем, он спрашивает их, готовы ли они исполнять все его приказания, дабы знать, может ли он допустить их в рай. И тогда, в согласии с тем, чему их учили, без малейшего возражения или сомнения, они бросаются ему в ноги и страстно и громогласно заверяют, что выполнят все, что ему угодно будет им приказать. Затем принц вручает каждому из них позолоченный кинжал и посылает их убить какого-либо человека, которого он им укажет».
Пять веков спустя Павел V усматривал явные параллели в истории, рассказанной Герхардом Страссбургским в середине XII века. Папа был принцем Синаном XVII века, его паства из Священного Альянса — его fida'i, готовыми отдать свои жизни, выполняя приказания понтифика. Камило Боргезе видел себя старцем на горе Аламут, колыбели ассасинов.
Больше всего нравилось Боргезе то место, где рассказывалось, что, когда принц Синан скакал по полю галопом на своем коне, впереди него скакал человек, который кричал: «Бегите от того, кто несет в руках смерть королей и принцев!» Папа Павел V страстно желал быть этим принцем, владыкой убийц во имя веры, или, по крайней мере, олицетворять его.
И первым должен был погибнуть король Франции Генрих IV. До 1609 года внешняя политика этого монарха была мирной, но в начале 1610 года Генрих начал приготовления к вмешательству в дела Германии против католической династии Габсбургов. Это намерение вызывало во Франции возражения со стороны некоторых католиков.
Король уже много месяцев опасался покушения на свою жизнь и поэтому избегал празднеств и уличных шествий. И самые мрачные его предчувствия вот-вот должны были сбыться.
С утра 14 мая король встретился с герцогом Вандомским, послом Франции при мадридском дворе, и своим мерным государственным секретарем Вильруа. Во время прогулки по садам Тюильри Генрих IV признался герцогу Гизу, что знает, что скоро умрет — так ему предсказали звезды, которым король очень верил.