Сергей Николаевич СЕРГЕЕВ-ЦЕНСКИЙ
СЕВАСТОПОЛЬСКАЯ СТРАДА
Эпопея
Части I - III
СОДЕРЖАНИЕ:
Олег Михайлов. Богатырь с реки Цна. ( 1 2 3 4 )
Ч а с т ь п е р в а я
Глава первая. Бал. ( I II ) Глава вторая. Враги пришли. ( I II III IV ) Глава третья. Потревоженный муравейник. ( I II III IV V ) Глава четвертая. Бой на Алме. ( I II III IV V ) Глава пятая. Отступление. ( I II III IV ) Глава шестая. Смертный приговор флоту. ( I II III IV ) Глава седьмая. Фланговый марш. ( I II III IV )
Ч а с т ь в т о р а я
Глава первая. Самодержец. ( I II III IV V ) Глава вторая. Другой самодержец. ( I II III IV ) Глава третья. Третий самодержец - его величество капитал. ( I II III IV ) Глава четвертая. Часы тревоги. ( I II III ) Глава пятая. Дни ликований. ( I II ) Глава шестая. Дни надежд. ( I II III IV V VI ) Глава седьмая. Торжество логики. ( I II III ) Глава восьмая. Канонада 5/17 октября. (I II III IV V VI VII VIII IX X XI)
Ч а с т ь т р е т ь я
Глава первая. Канонада продолжается. ( I II III IV V ) Глава вторая. Балаклавское дело. ( I II III IV V VI VII VIII ) Глава третья. Канун битвы. ( I II III IV V ) Глава четвертая. Инкерманское побоище. ( I II III IV V VI VII VIII IX ) Глава пятая. Побежденный главнокомандующий. ( I II III ) Глава шестая. Разгул стихий. ( I II III IV V VI ) Глава седьмая. Казнокрады. ( I II III IV )
________________________________________________________________
БОГАТЫРЬ С РЕКИ ЦНА
1
Это было едва ли не в самый трудный 1942 год, когда на двухтысячекилометровом фронте, рассекшем всю нашу необъятную Родину, от Баренцева до Черного моря, кипела отчаянная, не на жизнь, а на смерть, битва, когда весь мир следил за невиданным по накалу сражением на пепелищах волжской твердыни - Сталинграда. На торжественном заседании Академии наук СССР знаменитый писатель-академик А. Н. Толстой выступил с докладом "Четверть века советской литературы". Его слово, пронизанное глубинной патриотической устремленностью, шло в бой, как пуля красноармейца, как снаряд артиллериста, как бомба летчика. Одновременно в докладе подводились итоги плодотворного и не простого пути молодой советской культуры, которой пришлось в 20-е годы столкнуться с фактами нигилистического отрицания национальных ценностей, военного искусства, русской государственности.
"Литература борется за восстановление генетических линий и связывает нити, тянущиеся от современного человека к историческому прошлому, - на первом этапе эти нити были оборваны и порой обрывались умышленно, как, например, деятельностью РАППа, - отмечал А. Н. Толстой. - В поисках великого исторического наследства литература обращается к историческому роману. В последние годы перед войной он преобладает над другими жанрами. Это романы: "Севастопольская страда" Сергеева-Ценского, "Дмитрий Донской" Бородина, "Чингиз-хан" и "Батый" Яна, "Великий Моурави" Антоновской, "Возмутитель спокойствия" Леонида Соловьева и предшествующие им: "Разин Степан" Чапыгина, "Болотников" и "Труды и дни Ломоносова" Георгия Шторма, "Кюхля" и "Смерть Вазир-Мухтара" Юрия Тынянова, "Цусима" Новикова-Прибоя, "Одеты камнем" Ольги Форш и ее трилогия из времен Екатерины II и многое другое"*.
_______________
* Т о л с т о й А. Н. Четверть века советской литературы. - М.,
1943, с. 28.
Вместе с выдающимся произведением нашей классики - романом А. Н. Толстого "Петр Первый" - лучшие из названных книг вошли в золотой фонд советской литературы. В этом списке не случайно первой названа эпопея С. Н. Сергеева-Ценского. Когда А. Н. Толстой произносил свои слова, Севастополь вновь совершал героический подвиг: 245 дней, с 30 октября 1941 по 4 июля 1942 года, отражал его гарнизон яростные атаки немецко-фашистских войск. Новым, вещим смыслом осветились фигуры русских военачальников-патриотов - Корнилова, Нахимова, Истомина, Хрулева; горячим боевым содержанием наполнились строки старых приказов, например, отданного вице-адмиралом Корниловым: "Ребята, помни: если надо умереть на защите этого бастиона, умрем до единого все, - но ретирады не будет. А ежели кто из вас услышит, что я скомандую ретираду, - коли меня!"
Конечно, война 1941 - 1945 годов была прежде всего войной двух социальных систем, двух классовых антагонистов. "Как два различных полюса, во всем враждебны мы", - говорилось в знаменитой песне. Но недаром песня эта называлась "Священная война". Священной, Отечественной была эта война с гитлеровскими захватчиками. После агрессии, развязанной фашистской Германией, идеи русской государственности, мощи и единства Отечества приобретали особую остроту и современность. Фигуры полководцев и флотоводцев - Александра Невского, Дмитрия Донского, Суворова, Кутузова, Ушакова, Нахимова и многих других - символизировали славу нашего оружия, непобедимость России. Именно в эти годы с новой исторической глубиной и силой зазвучали слова: "Отечество", "Родина", "патриотизм". Традиции оказались восстановленными перед лицом смертельной опасности для нашего государства; многое из того, что недавно еще казалось архаичным или отжившим, подействовало в беде, в несчастье очистительно и животворно.
В числе тех, кто энергично и целеустремленно восстанавливал эти традиции силой художественного слова, мы называем сегодня Сергея Николаевича Сергеева-Ценского. Его величественная эпопея "Севастопольская страда" осталась замечательным художественным памятником подвигу н а р о д а в Крымской войне 1853 - 1856 годов, вобравшим в себя и деяния прогрессивных военачальников и патриотически настроенных офицеров, и героическую страду таких простых людей, как солдаты Арефий Алексеев, Егор Мартышин, Семен Павлов, Матвей Шелкунов, матросы Петр Кошка, Игнат Шевченко, гусар Сорока, унтер-офицер Зарудин, сестра милосердия Прасковья Графова и неисчислимое количество других. Страна высоко оценила труд писателя-патриота. 15 марта 1941 года, в канун Великой Отечественной войны, С. Н. Сергеев-Ценский за создание "Севастопольской страды" был удостоен Государственной премии 1-й степени, вместе с А. Н. Толстым, получившим ее за роман "Петр Первый", и М. А. Шолоховым - за "Тихий Дон".
Эта эпопея, с энциклопедической полнотой отразившая целую главу в нашей истории, подводила определенные итоги долгому пути С. Н. Сергеева-Ценского в русской и советской литературе.
2
"Вошел высокий, прямой, смуглый молодой человек, в черных бравых усах и с целой охапкой буйных кудрей, отливавших синим отливом, небрежно спутанных, отпущенных до плеч, крупно вьющихся "по ветру", как у песенного Ваньки-ключника. Эти дремуче-запущенные роскошные кудри свидетельствовали не о франтовстве, а, наоборот, о недосуге заниматься ими, о свирепой занятости литературного аскета.
Это первое мое впечатление подтвердилось потом, при более близком знакомстве.
Ценский жил одиноким отшельником в "Пале-Рояле", так же как, вероятно, жил когда-то в деревенской глуши Тамбовской губернии, уроженцем которой считался, и вообще, куда ни бросала его бродячая жизнь".
Так описывает свое знакомство с молодым Сергеевым-Ценским, после 1905 года, в Петербурге поэт Степан Скиталец*.
_______________
* С к и т а л е ц С. В. дореволюционные годы. - В сб.:
Сергеев-Ценский в жизни и творчестве. Воспоминания современников.
Тамбов, 1963, с. 48.
Нечто богатырское, могучее было и в самом облике писателя, и в размахе его кисти, в самоцветном слове, привлекшем внимание читателей и критики. За плечами Сергеева-Ценского - учительский институт в Глухове, служба вольноопределяющимся в Черниговской губернии в Житомире, преподавание в провинциальных училищах Каменец-Подольска, Купянска, Спасска, Павлограда, жизнь на случайные заработки, учеба в Харьковском университете, снова преподавание - в Павловом Посаде под Москвой и в Тальсене Рижского учебного округа. В 1904 году, после начала русско-японской войны, он был призван в армию как прапорщик запаса в Очаковский полк - сперва в Херсон, затем в Одессу. Переведенный в 51-й Литовский полк, командир взвода Сергеев стал свидетелем революционных событий в Крыму, оставивших глубокий след в его сознании. Лишь с окончанием войны с Японией Сергей Николаевич получил наконец возможность уволиться в запас. Он купил себе небольшой участок земли близ Алушты и построил там дом, сделавшийся ему приютом до конца дней.
Так закончился период скитаний в жизни С. Н. Сергеева-Ценского, который смог отныне отдаться исключительно художественному творчеству.
Знакомясь с биографией писателя, сразу отмечаешь в его натуре черты бунтаря и правдолюбца. Частая смена места работы в молодости объяснялась столкновениями с местным начальством, протестом против затхлости, пошлости, рутинерства, господствовавших в тогдашней системе преподавания. Из Каменец-Подольска он был вынужден уехать после конфликта из-за "недопустимых вольностей" на занятиях русского языка. Школу в Павловом Посаде пришлось оставить после острого столкновения с рутинером-инспектором (этот конфликт он описал в рассказе 1903 года "Медуза").
Особенно драматический характер носила недолгая служба прапорщика Сергеева в царской армии. Уже в день прибытия в часть он резко выступил против ротного командира капитана Андреева, который бесчеловечно обращался с солдатами (эпизод этот отразился в романе 1934 года "Зауряд-полк"). Только писательская известность помешала начальству расправиться с непокорным вольнодумцем. В мае 1905 года Сергеев-Ценский отказался выехать с ротой в Мелитополь на усмирение бастующих рабочих. А после кровавых событий в октябре того же года, когда в Симферополе на безоружную демонстрацию напала подстрекаемая полицией черная сотня, он выступил с обличительным заявлением, которое попало в местные газеты. И лишь демобилизация спасла Сергея Николаевича от преследований со стороны Главного штаба и командующего войсками округа.
Мятежный характер бунтаря и борца был стержнем характера Сергеева-Ценского - человека и писателя. Таким же "возмутителем спокойствия", разрушителем устоявшихся канонов явился он и в художественной жизни тех лет. Правда, юношеский сборник "Думы и грезы" (1901), с его гражданственными, но несколько отвлеченными стихами, мало чем выделялся в потоке текущей литературы. Зато последующие публикации новеллы аллегорического характера о трагической участи бедняка-труженика "Коварный журавль", "Тундра" и рассказы, в которых отразилась тема нарастания протеста против социальной несправедливости, "Колокольчик", "Медуза", "Сад" - свидетельствовали о том, что в литературу пришел зрелый, талантливый и очень самобытный мастер.
"Первой вещью, сразу сделавшей Ценскому литературное имя, вспоминает Скиталец, - была поэма в прозе "Лесная топь". На торфяных работах, в глуши непроходимых лесов и болот, вдали от всякого жилья человеческого, одичавшая от невозможных усилий труда артель чернорабочих до смерти насилует случайно проходившую женщину, а потом бросает ее тело в бездонную лесную топь. Ужасный случай описан с потрясающим реализмом и вместе с тем звучит как поэма благодаря мастерским описаниям дикой природы, тонким и сложным, как кружево. Манера письма, ударная меткость кисти, яркость контуров оставляют впечатление скорее живописи, чем литературы"*.
_______________
* С к и т а л е ц С. В дореволюционные годы. - В сб.:
Сергеев-Ценский в жизни и творчестве, с. 47.
С. Н. Сергеев-Ценский прочно вошел в число ведущих художников той поры, его имя упоминалось рядом с именами И. Бунина, А. Куприна, И. Шмелева, А. Толстого. Заметным явлением в литературе стал роман "Бабаев" (1907), в котором дан яркий характер провинциального офицера, томимого ужасом перед бессмысленностью существования. Тем не менее журнальная критика поспешила объявить писателя "модернистом" и даже "декадентом", безусловным учеником Леонида Андреева, с его тягой к запредельному, буйством фантазии и скоплением кошмаров.
Однако самостоятельность пути Сергеева-Ценского и его приверженность реализму становились все заметнее с каждым годом, с каждым новым произведением. Примером может служить лирическая повесть 1909 года "Печаль полей", в которой автор с глубокой тревогой размышляет о судьбе русской деревни. Горький, высоко ценивший талант Сергеева-Ценского, в письме от 15 августа 1927 года сообщал: "Предвкушаю наслаждение перечитать еще раз "Печаль полей", вещь, любимую мною". Редкий по силе образ жестокого и циничного полицейского чиновника дан в повести 1911 года "Пристав Дерябин". Новый этап обозначился для писателя, когда были созданы произведения, вошедшие затем в "коронную вещь", как назвал сам Ценский свою многотомную эпопею "Преображение России", - повесть "Наклонная Елена" (1913) и роман "Валя" ("Преображение", 1914).
В последнем романе, по словам М. Горького, Сергеев-Ценский выступил "большущим русским художником, властелином словесных тайн, проницательным духовидцем и живописцем пейзажа, - живописцем, каких ныне нет у нас"*. Жизнь интеллигенции в глухом уголке Крыма накануне первой мировой войны становится для писателя отправной точкой, ведущей к широким идейно-художественным обобщениям.
_______________
* Г о р ь к и й М. Собр. соч. в 30-ти томах. Т. 29. - М., 1955,
с. 412.
Однако к своему любимому детищу - эпопее "Преображение России" писатель вернется лишь через два долгих десятилетия...