Полицейское управление довело до сведения Уэллинга, что на Шорхемской дороге был замечен иностранной матрос, но не чернокожий.
Уэллинг ознакомил Джемса Морлека с этим донесением.
- По-видимому, они воображают, что всякий араб обязательно должен походить на негра, - проворчал Джемс. - Удивительно толковые люди! Какого же цвета, по их мнению, должен быть этот араб? Не знаю, известно ли вам, что многие арабы-марокканцы светлее смуглых европейцев?
Лондонская полиция тщательно обыскала квартиру Марборна и допросила его приятеля, бывшего полицейского Слоона.
Слоон сообщил, что в последний раз ему пришлось видеться с Марборном вечером накануне преступления. Марборн очень нервничал и рассказал ему о том, что заметил недалеко от своего дома какого-то иностранного моряка, по-видимому, заблудившегося в Лондоне.
- Это тот человек, которого мы ищем, - воскликнул Уэллинг. - Он направлялся к Марборну на квартиру. Там, очевидно, произошла борьба, потому что в столовой царил ужасный беспорядок: столы и стулья были опрокинуты, а на полу валялся конверт с обрывками газетной бумаги, адресованный Марборну. Должно быть, убийца под предлогом передачи письма проник к нему в квартиру, но Марборну удалось отразить его нападение. Это и побудило Марборна явиться к вам в такой поздний час.
- Но чего ради он пришел именно ко мне?
- Он, по всей видимости, хотел продать вам документ, которым, по моим данным, шантажировал крупного дельца Гамона. В настоящее время Ральф Гамон живет в доме лорда Крейза. Я предполагаю, что Гамон поручил арабу устранить Марборна. Несомненно в смерти Марборна виноват Гамон. В то же время мы не располагаем уликами, достаточными для того, чтобы произвести у него обыск, с сожалением закончил Уэллинг.
Как известно, Уэллинг избрал местом своего пребывания, ко всеобщему удивлению, Старый Дом. Ральф Гамон был потрясен, когда получил предложение от капитана Уэллинга явиться для беседы в Старый Дом, принадлежавший Джемсу Морлеку, и не постеснялся высказать Уэллингу свое удивление.
- Очень возможно, что у вас имеются основания удивляться моему выбору, - возразил капитан суровым и решительным голосом, - но я счел этот дом наиболее удобным для себя, и вам придется примириться с этим. Вы осведомлены о случившемся?
- Вы имеете в виду смерть Марборна? Как же, я уже слышал об этом! Бедняга! - сокрушенно вздохнул Ральф Гамон.
- Вы были дружны с ним?
- Да, я давно познакомился с ним и могу сказать, что мы были друзьями, - ответил Гамон.
- Когда вы его видели в последний раз?
- Я его не видел уже несколько дней.
- Ваша последняя встреча прошла без каких-либо осложнений? Вы не ссорились?
- Нет, мы расстались друзьями. Он приходил занять у меня деньги, чтобы открыть какое-то свое дело.
- И вы, надо полагать, не отказали ему в деньгах? - сухо спросил Уэллинг. - Должно быть, вы рассчитываете, что этим вам удастся объяснить существовавшие у вас материальные взаимоотношения?
- Что вы хотите сказать? - обидчиво спросил Ральф. - Уж не думаете ли вы, что я лгу?
- Я не думаю, что вы лжете, а утверждаю это! - заявил капитан. - Я не считаюсь ни с чем, когда необходимо раскрыть убийство. И еще раз говорю: вы лжете. Вы давали Марборну деньги из своих личных корыстных побуждений. В его распоряжении находился документ, который вы во что бы то ни стало хотели иметь у себя, и так как он не пожелал вам его дать, то вам пришлось платить большие суммы денег. Другими словами, он шантажировал вас.
Гамон изменился в лице.
- Вы позволяете себе делать утверждения, требующие доказательств.
- Надеюсь, что наступит день, когда я сумею доказать это и уличить убийцу, - мрачно ответил капитан.
- Разве вам не приходила в голову мысль, что Марборн был смертельным врагом Морлека? - спросил Гамон. - Неужели вы не обратили внимания на то, что Марборна нашли мертвым возле его дома?
- Об этом я много думал, но, на ваше несчастье, эта теория не выдерживает критики. Во время убийства несчастного Марборна Морлек безотлучно находился возле меня. Кроме того, бесследно исчезла сумочка, находившаяся у Марборна на теле под одеждой.
На мгновение лицо Гамона исказилось от ужаса, но он быстро овладел собой.
Уэллинг никогда еще не видел Гамона в таком состоянии.
- Неужели вам это неизвестно? - осведомился Уэллинг. - В таком случае довожу до вашего сведения, что ваш посланец похитил документ.
- Мой посланец? Что вы хотите этим сказать? Я бы посоветовал вам быть поосторожнее в выражениях. Неужели вы воображаете себя настолько всемогущим, что позволяете себе такие выходки?
- А вы думаете, что удача сопутствует вам и вас никогда не удастся водворить на виселицу? - в свою очередь осведомился невозмутимо Уэллинг. Но хватит об этом, Гамон. Я хочу выяснить реальное положение дел. Действительно ли Марборн шантажировал вас и вымогал деньги? У вас не будет неприятностей, если предоставите мне доказательства этого. Слоон также подтвердил это в своем показании.
Гамон пожал плечами.
- Меня не интересует то, что вам наболтал Слоон. Я могу лишь подтвердить свои слова. Этот несчастный взял у меня взаймы для того, чтобы открыть свое дело. Если у вас имеются доказательства, что это не так, то буду очень рад ознакомиться с ними.
Уэллинг знал, что подобных доказательств не существовало, и снова перешел в наступление.
- За последнее время вы послали в Марокко на имя Сади Гафиза большое количество зашифрованных телеграмм. Я имею в виду одну из тех телеграмм, в которой шла речь о некоем Али Гассане. Кто такой этот Али Гассан?
И снова страх мелькнул в глазах Гамона, но он овладел собой и ответил:
- Теперь я вижу, что вы не теряли напрасно времени. Али Гассан - это марка арабских сигарет.
И он взглянул на Джемса, словно ища подтверждения. Джемс кивком головы подтвердил правильность утверждения Гамона.
- Совершенно верно, но помимо того Али Гассан - это имя известного разбойника и убийцы, казненного двадцать пять лет тому назад.
- В таком случае выбирайте любое, что вам более по вкусу - сигареты или казненный давным-давно убийца.
- Это ваш почерк? - продолжил допрос Уэллинг и предъявил конверт, адресованный Марборну.
- Нет, - ответил Гамон не моргнув глазом. - Чего ради вы спрашиваете у меня об этом, капитан?
- Марборн был убит арабом, которого вы специально для этого пригласили сюда из Марокко.
- Иными словами, вы обвиняете меня в убийстве?
- Совершенно верно, - подтвердил Уэллинг.
- Если бы это не было так нелепо, то я был бы оскорблен вашим утверждением. Но в данном случае просто ограничусь тем, что не буду отвечать на ваши вопросы.
И с этими словами он направился к двери. В дверях остановился и сказал Уэллингу:
- Вы ничего не можете мне сделать, и знаете это лучше, чем кто бы то ни было. Больше я вам ничего не скажу.
- Он вам сказал гораздо больше, чем предполагает, - заметил вскользь Уэллинг после того, как Гамон удалился. - Но кто такой этот Сади Гафиз?
- Сади Гафиз - самый хитрый и отвратительный из негодяев, собравшихся в Танжере, - ответил Джемс. - Человек, который может быть очень полезен таким темным дельцам, как Гамон. Гафиз работает на Гамона, и мне пришлось однажды с ним столкнуться. Я мог бы рассказать многое, но эти рассказы показались бы совершенно невероятными. Сади Гафиз получает крупные суммы от множества лиц, замешанных в темных делах, и на его совести больше тяжких преступлений, чем у любого преступника в Марокко.