- Может быть, горячий гороховый с жареным луком, свиными шкварками и сухариками?
- Пожалуй...
- А на десерт я принесу вам деревенской яблочной водки и, - она понизила голос, - свежей земляники со взбитой сметаной.
- О, фрау Войте, в такое время?
- Да, господин вахмистр, только для вас... Эти потребовали, - она двинула локтем назад, - сосиски с капустой, редьку и бычьи головы. Пьют только пиво и водку. Они просто оккупировали мой ресторан!.. И если б вы знали, что они говорят, - закусив нижнюю губу, она покачала головой. У-ух! Даже страшно становится. Хорошо все-таки, что вы работаете в полиции, господин вахмистр.
- Не согласитесь ли выпить со мной вина?
- С удовольствием, господин вахмистр, я велю подать вишневой настойки и приду к вам.
Когда вахмистр расправился со свежайшим рольмопсом и застывшими в дрожащем янтарном желе миногами, фрау Войте подсела за его столик.
- Прозит! - улыбнулся Лендциан, поднимая запотевший стакан с холодным зеленоватым мозельским.
- Прозт! - как истая северянка произнесла фрау Войте и пригубила густой, почти черной вишневки.
- Так вы говорите, милая фрау, они прочно стали у вас на постой?
- Да, господин вахмистр. Вот уже четвертый день. Сначала это было терпимо. Забегали, уходили, брали с собой бутылки. Но со вчерашнего дня прямо осатанели.
- Но ведь вчерашний день, кажется, был особенный?
- Вот именно. - Фрау Войте отставила рюмку и поджала губы.
- Вы тоже имеете в виду... - вахмистр не договорил.
- Это самое... Конечно, не будь вы нашим постоянным клиентом и господином вахмистром, я бы не решилась... Времена, сами понимаете, наступают нелегкие, и...
- Полно, фрау Войте, со мной вы можете быть откровенны.
- Я знаю, господин вахмистр, что вы приличный человек, я отношусь к вам как к другу.
- Знаю и ценю, милая фрау, - отложив вилку, вахмистр доверительно притронулся к локотку собеседницы.
- Видите, один там на полу? - Лендциан кивнул. - И другой в расстегнутом кителе у окна? - Вахмистр краем глаза глянул на растрепанного эсэсовца, который пытался что-то выдуть из губной гармошки. - Это Вебер и Симон. Я их давно знаю. У Вебера неподалеку лавка. Он фармацевт и торгует мылом. Теперь он в СС. Торговлю ведет его жена, тихая такая женщина... Они бывают у нас в ресторане. А Симон - просто беспутный малый, хотя его родители почтенные люди. "Скобяная торговля Симон и сын". Может, видели?
- Нет, фрау, не видел.
- Это в Далеме.
Лендциан понимающе кивнул.
- И что же они - эти Вебер и Симон, фрау Войте?
- Так вот, они к нам часто забегают. Особенно в последнее время. Это не удивительно, мы-то знаем, что они служат в охране дворца господина Германа Геринга. А то, что они всегда под парами, так это от воспитания. Такая нынче молодежь... - Фрау Войте вздохнула и покосилась на сдвинутые столы. - Но вчера вечером, около десяти, они ворвались к нам совершенно невменяемые. Уж на что я привыкла видеть их во всяком состоянии, так и то испугалась. Они потребовали десять бутылок водки и шесть ящиков дортмундского пива... Может быть, выпьете кружечку, господин вахмистр?
- Благодарю вас, лучше вина... Немного погодя.
- Сразу видно, что вы южанин, господин вахмистр. Наше заведение не какая-нибудь бирштубе, но я, конечно, держу и пиво. Берлин все-таки...
- Они, значит, взяли шесть ящиков.
- Да, господин вахмистр, шесть! И десять бутылок водки. И как вы думаете, надолго им хватило? Конечно, я не знаю, сколько их там было. Сейчас вон их четырнадцать. Да... Через час-полтора, когда мы закрывались, они ворвались опять. Но на вынос уже не брали, а сдвинули столы... Так с тех пор и сидят.
- Что, со вчерашней ночи?
- Да, господин вахмистр. В четвертом часу разлеглись прямо на столах, точно здесь казармы, а не солидное заведение... А с утра опять пьют.
- Надо было вызвать полицию.
- Полицию?! Да что вы, господин вахмистр. Это же СС! К тому же, они заплатили. Арендовали ресторан на всю ночь.
- О! Видно, большие деньги завелись.
- Вот именно! Вебер похвалялся мне, что исполнилась его мечта, теперь он сможет стать владельцем первоклассной аптеки. Я спросила, где он заработал такие деньги. "Это награда", - похвастался он.
- Недурная награда! - вздохнул Лендциан, вспомнив свои пятнадцать монет.
- Меня это тоже удивило... Хотя чему удивляться? В нынешние-то времена... Я никогда никого не выспрашиваю, господин вахмистр. Но вчера не удержалась - уж очень они веселились, буквально с хохоту покатывались - и спросила Вебера, чему они так рады. А он как стукнет полной кружкой об стойку: "Теперь мы с ними разделаемся!" Я поинтересовалась, о ком идет речь. Он вытер с себя пиво и сказал с усмешечкой: "О коммунистах". И тут же спьяну понес околесицу о каком-то подземном коридоре при котельной, где они видели поджигателей. Тут к нам подошел еще один, противный такой, тоже бывал у нас иногда. Имени его я не знаю, но очень противный, из штурмовиков. А на носу у него жуткий шрам от бутылочного горлышка. Что вы, господин вахмистр? Принести что-нибудь?
Лендциан незаметно для себя привстал и наклонился к фрау Войте.
- Нет, нет, благодарю вас. Я слушаю.
- Значит, этот облокотился о стойку и передразнивает Вебера: "Мы, мы и ты больше всех, конечно? А я где? Ты лучше руки мои понюхай!" И сует Веберу под нос грязные свои ручищи. "Чем пахнет? Духами?" Вебер его оттолкнул: "Заткнись сейчас же!" А тот не унимается: "Никого не обошли, никого! А я? За что меня-то лишили? Ну, споткнулся, бывает, так нельзя же всего лишать? Эх, Вальтер, это ты группенфюреру..." Но Вебер не дал ему договорить и как въедет кулаком в лицо. Я тут же убежала. А когда вернулась в зал, того, со шрамом, уже не было: ушел или свои увели.
- Какой он из себя, со шрамом? Темный, светлый?
- Блондин. Лицо длинное и зубы большие.
- Высокий, низкий?
- Высокий. Повыше вас будет.
- Так... А почему вы его противным назвали?
- А это, господин вахмистр, - зашептала фрау Войте, - я только вам, в большом конфиденсе, сказать могу. Позавчера, накануне, значит, событий, были у нас постоянные клиенты, господа Кирон и Лойхтер. Оба работают во дворце: Кирон - слесарем, а Гуго Лойхтер - швейцаром. Ах, как они этого типа честили, если бы вы только слышали! Он такое вытворял! Уж так себя показал! Запугивал всех. Каждому пистолет в лицо наставлял.
- Кому это каждому?
- Прислуге дворцовой, истопнику, горничным, Кирону и Лойхтеру. Горничных по щекам хлестал. А все почему, господин вахмистр? Одна уборщица заметила, что в туалете долго горит свет. Взломали дверь и нашли там Карла Вильде, швейцара, - мертвого... Хороший был человек. Старый наш клиент. Каждый день забегал кружечку-другую пропустить - ведь рядом. Гуго Лойхтер говорит, что если бы в тот день дежурил не Вильде, а он сам, то убили бы его. Понимаете? Убили! Охрана-то сказала, что здесь самоубийство. Но никто из прислуги не поверил. Что они, Вильде не знали? А тот, со шрамом, велел всем молчать и стал пистолетом запугивать. Очень даже противный тип, страшный.
- И что же все это значит, фрау Войте?