- Ты поселил его в Панкове?
- Да, на свой страх и риск.
- Почему никого не предупредил?
- Не успел. Просто не успел. К тому же я знал, что в эти несколько дней квартира никому не понадобится. Не думал же, что так задержусь.
- Собственно, квартира все равно никому не понадобилась. Что там произошло?
- Дав тебе знать, что приехал, я тут же поспешил в Панков. Было рано, и в окнах горел свет. Я сразу заметил, что верхнее окно освещено, и забеспокоился. С профессором мы твердо уговорились зажигать свет только при зашторенных окнах. Что же случилось? Академическая рассеянность или нечто похуже? Решил выяснить. Поднялся на верхнюю площадку, отпер на всякий случай дверь на чердак и приготовился ждать. Проторчал часа три, потом слышу: кто-то поднимается на наш этаж. Я перевесился через перила и смотрю.
- Рискованно.
- А что делать? Выяснить же необходимо! И ничем я особенно не рисковал. Дверь на чердак открыта, и, в случае чего, они бы меня не поймали. Зато я убедился, что квартира провалена. Какой-то тип в охотничьей шляпе с пучком оленьей шерсти и кожаном пальто постучал в нашу дверь. Три раза с небольшими промежутками. Видимо, стук условный. Ему сразу же открыли, и он вошел. Лиц я не разглядел, но все и так предельно ясно. Хотел было уже спускаться, как дверь открылась. Я опять свесился и увидел того, в шляпе, причем в лицо. Рыжий, лет сорока, на левой ноздре вишневая, точно кровью налитая бородавка... Не знаешь такого? На всякий случай спрашиваю. Не из наших ли?
- На ноздре бородавка? Нет, такого не знаю. И вообще, кроме Эрвина и нас с тобой, о Панкове никто не знает. Так-то...
- Понятно. Да я и не надеялся на чудо... Значит, все ясно. Я провалил Панков.
- Да... Квартиру жаль. Но это не самое страшное. Хуже всего, что тебя придется убрать с моста связи. А замену тебе найти нелегко.
- Я все понимаю, Макс. - Герберт развел руками. - Но будем смотреть истине в лицо.
- А что нам еще остается? Твой профессор видел тебя в Париже, для гестапо этого вполне достаточно. Не забудь, он знает тебя и, конечно, сумеет описать. Плюс к этому твой последний инцидент. - Макс прищелкнул в досаде пальцами. - Как ни крути, ничего не получится. Как заграничный курьер ты провален. Хорошо еще, что Политбюро в свое время приказало нам расширить каналы связи...
- Я знаю. Товарищ Вальтер и мне сказал, что мост следует укрепить.
- Конечно! Теперь, когда готовится партконференция в Брюсселе, бесперебойная связь с Тедди особенно нужна... Как ты думаешь, Эдвин справится?
- Не сомневаюсь! Я его еще поднатаскаю... Кроме того, в экстренных случаях можно же и меня послать. Не следует так уж преувеличивать...
- Преуменьшать тоже не следует. Но об этом мы еще поговорим. Теперь давай займемся операцией. Что сказал Центр? У нас все готово.
- План в принципе одобрен. Сейчас я тебе все изложу. Меня возьмешь, Макс?
- Ни в коем случае. Ты был и остаешься курьером Тедди. Он тебя знает, и в тюрьме тебя тоже хорошо знают... Выводы делай сам. Кроме того, у тебя налажена связь с Марией. Это очень важно. Одним словом, по-прежнему будешь связным между нами и Тедди, но на внутренних линиях... А за Панков мы с тебя еще спросим.
- Понимаю, Макс.
- Давай теперь о деле. Конспиративная квартира в Польше готова?
- Да. Пражский центр все обеспечил. Москва тоже предупреждена. Димитров в курсе всех наших действий.
- День?
- Назначаете вы.
- Прекрасно. У нас тоже все пока идет по плану. Машины, эсэсовские мундиры, оружие давно подготовлены.
- Пропуска? Документы? Это больше всего беспокоит Центр.
- Ну, не тебе объяснять, Герберт, как тут обстоят дела. Завербовать Гейдриха нам еще не удалось. Но бумаги, в общем, хорошие.
- Центр предлагает небольшую поправку к плану. Что, если взять две машины? Одна пойдет в тюрьму, а другая останется для прикрытия. В случае погони она попытается сбить преследователей.
- Мы об этом думали, Герберт. Но не сделать бы хуже: курсирующая возле Моабита гестаповская машина может заинтересовать настоящее гестапо, и тогда нам придется плохо.
- Не уверен, Макс, не уверен. Если все пройдет, как задумано, и вам быстро выдадут Тедди, вторая машина сможет отвлечь внимание. Учти, они скоро догадаются, что вы везете его не в централ на Принц-Альбрехтштрассе. Погоня неминуема. Даже если все пройдет идеально, через тридцать минут максимум по городу будет объявлена тревога.
- Этого нам хватит. Мы провели хронометраж. Чтобы надежно укрыть Тедди, нам достаточно четырнадцати минут.
- Хорошо, если они у вас будут. Возможны самые непредвиденные осложнения, Макс.
- Видишь ли, Герберт, если бы в нашем плане не было риска, не о чем было бы и разговаривать. Тедди давно бы уже гулял на свободе. Но мы как могли сократили риск. Нам нужно всего четырнадцать минут.
- А знаешь что? Пошлите вторую машину ровно через четырнадцать минут!
- Это, пожалуй, мысль. - Макс влил остатки рома в остывший кофе и выпил. - В случае удачи она сможет прикрыть Тедди... Если же ребята окажутся в мышеловке, она поможет им вырваться. Хорошая мысль! Передай, что мы принимаем такой вариант. Что еще?
- Все. У Центра есть только один вопрос: ты знаешь всех, кто примет участие в операции?
- Конечно. Кроме, разумеется, наблюдателей.
- Наблюдателей?
- Мы решили по всей трассе расставить своих людей - по два человека на километр, конечно вооруженных. Некоторые тоже будут в эсэсовских мундирах на случай каких-либо осложнений.
- Кто именно будет? Ты не знаешь?
- Некоторых знаю. Охрана трассы возложена на группы Гельмута и Валентина. Понятно, что каждого из ребят в лицо я не знаю, но...
- Понятно. Остается только назначить день и оповестить Центр. Он желает вам большой удачи... А сейчас, если ты не против, я пойду и малость сосну. Не спал трое суток, все как в тумане - того и гляди свалюсь.
- Иди, конечно, иди. Отдохнуть необходимо, у тебя глаза, как у кролика.
Герберт ушел спать в соседнюю комнату. Макс закурил и стал обдумывать вариант со второй машиной. Он нравился ему все больше и больше. Еще он пытался поймать проскользнувшую у него во время разговора мысль. Она мелькнула и исчезла, оставив в нем неуловимое беспокойство. Постоянная настороженность приучила его не оставлять без внимания малейших проявлений интуиции. От нее часто зависела жизнь. Но было ли то мимолетное движение души своего рода интуитивным озарением или что-то случайно всплыло в мозгу и тут же забылось?
"Красная бородавка! - вдруг вспомнил он, когда гасил в пепельнице сигарету. - Рыжий с красной бородавкой на носу!" Кажется, это было в Нидерлеме...
Глава 37
СЕКРЕТНЫЙ ПЛЕНУМ
Да, именно в Нидерлеме видел Макс рыжего щупленького человечка с красной бородавкой на носу. Небольшое усилие, и выплыло из темных омутов памяти его лицо. Оно проявилось медленно и постепенно, как бы по частям. Сначала, конечно, бородавка, красная и чуть сморщенная, как подсохшая ягода рябины, потом высокий в веснушках лоб с глубокими залысинами и медные, чуть курчавые на висках волосы... И память, как прожектор, нащупывающий в ночном море цель, заплясала широким лучом, высвечивая отрывочные эпизоды, между которыми мгновенно устанавливались причинные связи.
Мглистый сырой вечер перед самым захватом власти нацистами. Короткая оттепель, которую принес в Берлин атлантический циклон. Ветер. Опустевшие улицы. Притаившийся в ожидании город...