Умение "держать паузу" — сильный ход в общей стратегии достижения своих целей. Примеров тому сколько угодно. Вот лишь один.
С 11 по 20 апреля 1992 г, в Москве проходил VI съезд народных депутатов России. Верховный Совет Российской федерации в лице председателя Руслана Имрановича Хасбулатова (в прошлом заведующего кафедрой экономики столичного института народного хозяйства им. Плеханова) решил дать бой исполнительной власти в лице руководителя тогдашних министров Егора Тимуровича Гайдара. Замысел не из легких, поскольку на стороне «рынка» и "шоковой терапии" по-российски — сам президент Б. Н. Ельцин.
Депутаты активно "перетягивают канат". Драматизм нарастает. Война нервов достигает предела. Правительство Гайдара не выдерживает и… подает в отставку.
Депутаты настойчивы, они жаждут закрепить победу.
Они понимают, что отставка — это еще не все, это только зондаж, пробный шаг в выявлении сил и их расстановке. Но… а где Ельцин? Какова его позиция в связи с атакой на его правительство?
Но Ельцина нет. Еще два дня назад он был и выступал на съезде. А в эти дни, самые напряженные дни, его нет.
Пауза…
Только великие актеры в театре отваживаются на "театральную паузу". Никто не знает, сколько ей следует длиться. Знает только талант.
И вот Ельцин, похоже, решил продемонстрировать наличие своего таланта — таланта "политической паузы".
Он ждет и не вмешивается в споры на съезде. Ждет день… два… три…
И… дрогнули депутаты. Они первыми пошли на компромисс с правительством.
Ситуация была спасена. И тогда Ельцин объявил, что он не принимает отставки правительства.
Когда такая ситуация, сознательно удерживяемая одной стороной от превращения ее в общение, становится для другой стороны нарастающе и очень быстро непереносимо-неприятной с появлением унизительно- явственного сочувствования, когда человек сам в себе вдруг начинает слышать непроизнесенное чужое "Отстань!" или, пошел прочь!".
Забавную ситуацию возможной формы психологического отказа приводит в своей книге "Жизнь в наше время" Дж. Гелбрейт, ссылаясь на опыт своего общения с индийским национальным лидером Джавахарлалом Неру:
"Его метод, с помощью которого он избавлялся от нежелательных идей и неприятных просьб, был очень эффективен и приводил в замешательство. Состоял он в полном молчании. Вы просили его… Он не выдвигал возражений; он просто ничего не говорил. Когда молчание становилось невыносимым, вы повторяли свою мысль или просьбу и в отчаянии слышали лишь собственные слова. Вновь царило молчание. Вы теперь ждали услышать от него хотя бы отрицательный ответ. И когда в конце концов он давал его, вы с благодарностью исчезали".
Строительство возвеличивающих сооружений приходится на середину периода власти.
Если правитель затевает грандиозные постройки, знайте: начинаются великие два «у» истории — увядание и упадок.
В подтверждение сошлюсь на монументальные устремления Адольфа Гитлера. Особая «чересчурность» их приходится на 1939 год, что составляет как раз половину между 1922 г. (приход фюрера к власти) и 1945 г. (крушение гитлеровского рейха).
Близкое окружение Гитлера, те несколько человек, среди которых он проводил изрядную часть своего времени, было удивительно немногочисленным.
Оно состояло из старого испытанного фотографа, шофера, секретаря, подруги, двух женщин-секретарш, кухарки и, наконец, еще одного человека совсем иного рода лейб-архитектора Плеера. Последний должен был воплотить в жизнь строительные планы вождя немецкой нации.
"Ваш муж, — торжественно заявил Гитлер жене Шпеера в тот вечер, когда они познакомились, — воздвигнет для меня здания и сооружения, каких не строят уже четыре тысячи лет".
В замыслах Гитлера было создание грандиозного Купольного зала для собраний (Купол-Горы). В этой циклопической постройке должны были семнадцать раз уместиться вашингтонский Капитолий, римский собор св. Петра и еще многое в придачу. На самой вершине этого гигантского сооружения, на высоте 290 метров, фюрер пожелал посадить орла. Весной 1939 г. он говорил об этом Шпееру:
"Здесь орел не должен больше опираться на свастику (гаммированный крест), здесь он будет попирать земной шар.
Венчающим элементом этого высочайшего в мире здания должен быть орел на земном шаре!"
Но из всех задумок, предназначенных обновить облик Берлина, сердцу Гитлера милее всего Триумфальная арка.
Превзойти Наполеона — вот его тайная страсть. Елисейские поля, ведущие к Триумфальной арке, имеют протяженность два километра. Его же, Гитлера, Парадная улица будет не только шире (до 120 м), она и длиной будет в пять километров. Arc de Triumphe имеет в высоту 50 метров, его Триумфальная арка будет в два с половиной раза выше.
Чем все закончилось, мы знаем…
Из посуды без трещин содержимое не вытечет. Так же и человек. В строгих рамках задаваемого ему образа поведения он способен быть существом предсказуемым и не опасным.
Узбек Ахмаджон Адылович Адылов был арестован 13 августа 1984 г. А до этого он был известен на всей территории СССР. Герой Социалистического Труда, Кавалер трех орденов Ленина, руководитель знаменитого Папского агропромышленного объединения. Легендарным был и его арест в Гурум-Сарае. Дом окружили в три кольца солдаты внутренних войск в бронежилетах. Их было две тысячи человек. Пригнали тридцать три пожарные машины, сто грузовиков. Когда его везли в Наманган, через каждые сто метров на дороге стояла милиция, а в салоне «Волги» в его голову постоянно целились три пистолета.
Семь лет, четыре месяца и одиннадцать дней провел он в тюрьме, так и не получив приговора. 24 декабря 1991 г. его выпустили. Вот мнение Адылова о мире через три месяца пребывания на свободе, на 67-м витке жизненной орбиты:
"Я сейчас новый человек и ничего не понимаю. Все разрушено, разграблено, цены страшные. А ведь земля на месте, вода на месте, солнце на месте. Все взятки берут, а порядка все равно нет. Вот я приехал домой из заключения, а свет не работает. Я попытался узнать, в чем дело, никто мне объяснить не может. Тогда я позвал младшего сына и сказал: "Приведи мне этого электрика, который здесь за все отвечает". Когда его привезли, я сказал просто: "Даю два часа времени, и чтобы все горело, иначе буду бить". Через десять минут все заработало и работает до сих пор. Так что порядок навести можно. Было бы только желание…"
Следующая история из тех же далеких «недавних» времен. Поведала о ней в книге "Разговор один на один" И. И. Семенова, много лет проработавшая корреспондентом. Ее собеседницей была сотрудница отдела учащейся молодежи Приморского крайкома ВЛКСМ Лена Мамонова. Лену стоило выслушать, ее рассказ заслуживает внимания.
"— Видите курточку? — спросила она меня (т. е. И. И. Семенову — П. Т.), указывая на синюю «аляску», висевшую на гвозде. — После пожара осталась.
— Какого пожара?
— Ну как же, теплоход у нас горел осенью восемьдесят шестого. Детей наградили поездкой, а посудину пароходство предоставило старую, трубы, котлы — все давно замены требовало. Мы, конечно, этого не знали, но когда ребятишек на борт привезли, первым делом организовали учебу на случай аварии. Разбили на звенья, каждому звену командира назначили, сделали пробную посадку в шлюпки. Сказали ребятам, что в один из трех дней обязательно проведем учебную тревогу. А в первую ночь беда случилась. Пожар, сирена завыла. Мы, взрослые, пока спросонок одежду натянули, к ребячьим каютам бросились — а там уже нет никого. Выскочили на палубу — детишки наши в трусах и маечках по шлюпкам сидят и радостно докладывают, кто первый добежал, требуют поздравить победителей. Они решили — тревога учебная. Паники не было никакой. Команда быстро спустила шлюпки на воду, а там уже военные моряки подоспели, вот в эти самые куртки завернули наших голышей.
Я вспомнила этот случай. О нем писали в газетах. Вспомнила и потрясение корреспондента от высочайшей степени организованности ребят во время встречи с родителями в Находке. Можете себе вообразить волнение отцов, матерей, бабушек и дедушек. Каждого ребенка ждали несколько взрослых. Достаточно было одного движения, и дети могли быть раздавлены своими и чужими. Вожатые это предвидели. Ребят построили по отрядам, попросили не кричать «мама», «папа» и, ни на кого не глядя, пройти к автобусам. Им объяснили, почему это необходимо сделать.
И дети выдержали испытание. Сформированное представление о пионерской дисциплине сослужило добрую службу. Свидание с близкими произошло чуть позже, но было безопасным".
Если протекание групповых или общественных процессов своим спокойствием или направлением уже более не удовлетворяет, а применение средств сильного воздействия в переориентировании может быть людьми не воспринято или вам самим кажется недостаточно обоснованным (оправданным), то самое лучшее из средств приведения психики людей в нужную для вас кондицию — потрясти или прервать нормальный ход событий.
Рис. Владислав Листьев
1 марта 1995 года в Москве возвращавшийся домой после передачи "Час пик" — самой популярной по политической актуальности телепрограммы — в подъезде своего дома двумя выстрелами был убит тележурналист Владислав Листьев, «Влад», как его по-свойски величали все россияне, потому что его любили, потому что его присутствие в кадре никогда и ни у кого не вызывало раздражения.
Огромная страна в одночасье всколыхнулась. Фон для необходимых очень жестких политических шагов был создан…
Василий Осипович Ключевский (1841–1911), читавший в Московском университете лекции по «биографии» России, был непревзойденным оратором. Необходимый исторический фон и особое настроение слушателей создавалось им буквально в мгновения. Например, он говорил: "Императрица Екатерина была не очень грамотным человеком — в слове «еще» она делала четыре ошибки: "исчо"…" Весь его курс был пересыпан подобными наблюдениями.
Один интервьюер как-то спросил знаменитую немецкую киноактрису Марлен Дитрих: "Почему Вы в своих фильмах поете только о любви?" "Только? — переспросила Дитрих. — В любви заключено все…"
Иосиф Самуилович Шкловский (автор знаменитой книги "Вселенная, жизнь, разум", долгие годы горячий пропагандист наличия внеземных цивилизаций) в биохронике «Эшемлон», живописуя свою студенческую «эмгэушную» бытность, вспоминает Сергея Николаевича Блажко:
"Сергей Николаевич был личностью совершенно легендарной. Например, с ним случилась, притом как раз в описываемое время, такая история. Во время очередной кампании за повышение трудовой дисциплины посещение лекций сделали строго обязательным. С.Н. читал курс общей астрономии на физическом факультете для нескольких сотне студентов. Лекции происходили в знаменитой Ленинской аудитории на Моховой, где скамьи расположены амфитеатром.
Журчание старого лектора кое-как можно было слышать только в первых двух рядах, а сидящие выше студенты занимались кто чем. В частности, двое устроились на верхотуре и, нагнувшись, окруженные болельщиками, играли шахматную партию факультетского первенства. На доске создалась острейшая ситуация с «висящими» фигурами. И в этот момент один из игроков сделал грубо ошибочный ход, ломающий всю его партию. Тогда его партнер, забывший все на свете, радостно рявкнул на всю аудиторию: "Ну, это муде!",
Сергей Николаевич посчитал этот крик души за сомнение пытливого юноши в истинности некоей теоремы, которую он в этот момент доказывал. Прервав доказательство, он неожиданно громким высоким фальцетом проверещал: "Это не муде, а закон природы!"
По свидетельству помощника И. В. Сталина П. Поскребышева (об этом рассказала его дочь), вождь любил актерствовать, чтобы не сказать — поясничать: неоднократно на заседаниях Политбюро он одевался официантом и с подчеркнутым подобострастием всех обслуживал.
Георгий Никитович Коваленко, наверное, один из самых интересных людей, потому что при знакомстве со всеми съемочными группами, которые брали у него интервью, он говорил одно и неизменное: "Я всех членов Политбюро видел в гробу". Согласитесь, довольно смело!