******** Вот это правило, что самый лёгкий флирт уже разрушает семью, и на этом-то взгляде все и должно быть основано. В. Р-в.
______________________
Глубокоуважаемый В. В. Мне трудно выразить вам, как глубоко взволновало меня ваше письмо, и еще глубже тронули меня ваша искренность и доверие ко мне - неведомому вам человеку. Но доверие само по себе, а случайность - случайностью, и так как моя жизнь полна этими "случайностями", то я и принял за правило: подобные письма жечь; но на ваше письмо у меня рука на поднимается, и я возвращаю вам его, хотя и не без борьбы с искушением - оставить его у себя.
Я тоже человек занятой и усталый, и не для игры в переписку пишу вам. Поэтому постараюсь быть тоже кратким, лишь бы не в ущерб ясности.
Я живу во второй семье. Но, Боже, во что стало это мне! В 1-й раз я женился по любви внезапной и страстной, на 23-м году жизни. Чрез 2 года мы разошлись, без детей и без измены. Прошло 5 лет: я влюбился снова и попросил у жены, жившей в другом городе, развода; она отвечала, что живет уже 4 года с любимым человеком и имеет 2 детей; она принимает * вину на себя, но я должен признать ее детей моими законными. Два года я был в лечебнице душевнобольных в г. N., эти 2 года она безвыездно жила в К.: факт прелюбодеяния налицо - рождение детей не от мужа... И этих же детей признать законнорожденными! Я принял это условие, по совету преосв. Никанора (Бровковича, тогда еще Уфимского). Сперва - случайно, а потом - умышленно я пропускал годовые сроки, установленные на спор о законности рождения, а затем самыми фактами деторождения в отсутствие мужа, удостоверенными метрич. справками и свидетельствами о безвыездном разноместном жительстве супругов, устанавливал факт упорного прелюбодеяния жены, дающего мужу право на развод, независимо от сроков на спор о законности рождения. Эту крючкотворскую бессмыслицу, освященную законом, я положил в основание иска. И бессмыслица победила здравый смысл! Но целых девять лет я толок лбом в консисторские стены. В Уфимской консист. (после Никанора) мне отказали дважды. Пользуясь законом о возбуждении иска по месту жит. истца, я переехал в Астрахань: и там отказали; переехал в Полтаву: отказали; переехал в Харьков - и в Харькове отказали. Надо мной издевались; меня считали маньяком; я изучал консисторские уставы - печатные и непечатные, писал лично обер-прокурору Синода и в комиссию прошений отчаянные письма...
______________________
* Это - любопытно: какая же невыразимая потребность развода, когда он покупается ценою: отдать двух своих детей в фамилию и родке того, от кого они рождены, хотя и оставить их при том, от кого они рождены; и затем, страх всех имеющих родиться потом детей иметь "незаконными" (ибо для принявшей на себя вину - брак запрещен). Но уже сколоченное, уже склеившееся и очевидное счастье новой жизни (о, отнюдь не разврат, а нравственнейшее доверие к второму мужу) толкает несчастную всем пожертвовать, только бы не разбить и не потерять это счастье. Какова же лютость чудовищ, противоразводников, которые и при воззрении на таковую силу любви - не трогаются!! В их грудях не сердце положено, а жерновые камни. В. Р-в.
______________________
По счастью, к тому времени в присутствие Синода был вызван Никанор (тогда уже Херсонский) - и решение Харьк. консистории, отказавшей мне в разводе, было отменено, с надлежащим внушением... Произведено расследование; ни одного свидетеля, ни лжесвидетеля я не выставил: голый факт и признание... Результат: брак расторгнут, а дети, рождение коих послужило основанием к расторжению брака, уже целых пятеро, признаны законнорожденными, и я их внес, всех пятерых, как моих законных детей, в родословную книгу дворян N-ской губернии. Поверите ли: я до сих пор горжусь этою победою над нашим крючкотворством при помощи крючкотворства же! Стоило мне это тысяч семь*, не более... и лет 18 жизни с плеч долой!
______________________
* Семь тысяч расхода, и 18 годов свежей и молодой жизни "с плеч долой"; и вся эта гекатакомба в жертву 5-6 строкам слов о разводе. В каком же предвидении они были сказаны? И как понятен вопль апостолов, ещё евреев, и живших в мудром Моисеевом узаконении о разводе: "Когда таковы обязанности мужа к жене - то лучше не жениться", или vice-versa: "Если так установить развод - тогда люди перестанут жениться". И затем, в рассказанном случае, только великодушие человека спасло пятерых детей от судьбы незаконнорожденных. Но "вражда к семени жены" (Бытие, 4), мучившая здесь собственно уже четырех человек (две старые и две новые семьи), требовала еще и пять невинных детских жизней в жертву. И все это через посредство тех "святых" рук, которые потребовали себе за труд сопротивления счастью девятерых семь тысяч. В. Р-в.
______________________
Тогда, наконец, я женился, и теперь, на 49-м году, имею 8-летнюю дочку. Достигнутое с таким ослиным упорством "счастье" длилось... целых 5 ? месяца; но вот уже 9-й год мы тянем семейную лямку - скучную, тяжелую и мучительную, без просвета и без перспективы... Выхода нет: мы оба души не чаем в дочке, делить ее нельзя и, ради ее, самим нельзя делиться! Жене нет еще 30 лет; она могла бы еще создать себе семью "непорочную"... до поры до времени. Да и сам-то я ведь тоже к непорочной семье стремился, и столь целомудренно, что целых 9 лет не превышал прав* жениха... для того, чтобы быть мужем в течение 5 месяцев! Бывают трагические коллизии, бывают дьявольские издевательства судьбы: а что тут поделаешь?!
______________________
* Можно подумать, что потому и не сладилась новая семья, что люди девять лет ждали решения "милостивцев", - и перегорели и сгорели в ожидании, и ничего не осталось. В. Р-в.
______________________
Знаю я множество "законных" семей, которые смердят вонью и мразью, и приведенные вами примеры не пополнили мою коллекцию; знаю и "незаконные" семьи: иные - не лучше законных, а иные чистые и непорочные, в которых я отдыхаю от треволнений жизни; и тихо делается у меня на душе при виде того, что могут же люди жить по-человечески. Расторжимость семьи, утратившей чистоту, я признаю; равноправие всяких детей, раз они - дети, свободу чувства не отрицаю; выражение: "незаконнорожденные дети" считаю за неграмотное и бессмысленное; власть богословов как лиц и как учреждения (т. е. собрания "человеков") над браком ("что соединено Богом") я отрицаю. Но и семью вне религии (т. е. вне Бога) не признаю за человеческую семью, как не знаю и религии вне семьи *.
______________________
* Ну, вот великие и прекрасные слова великодушного и исстрадавшегося человека. Резюмируем их:
Семья вне Бога - беззаконие.
Религия без и вне семьи - невозможность.
Семья как только не чиста - расторгается.
Дети - всегда и все законные. "Незаконнорожденные дети" - безграмотное слово.
Этого достаточно и для установления лучших форм семьи. В. Р-в.
______________________
И вот я опять стою одиноко лицом к лицу с тою трагическою коллизиею, которую я вам слегка наметил в моем первом письме, прося вашего указания: что делать? Я индивидуальное ("der Velbst", а не гелертерское неведомое "ich") - я, с его свободою мысли, чувства и воли (утверждаю: воля свободна - и в этом отличие человека, подобия Бога-Творца, от скотины), л с его страстями, стремлениями и жаждою жизни - это один объект наблюдения; другой - семья, семенной род, порабощающий это я (прототип: жизнь полипов); а третий - социальный строй жизни, порабощающий род и разлагающий семью. Тут очевидна какая-то страшная ошибка в человеческом домостроительстве; но где она? в чем именно?..
Я вопрошаю жизнь, к ней простирая руки:
Куда бежать от этой адской муки,
Куда бежать и где приют найти?!..
Не во мне лично тут дело: все человечество стоит долгие века пред этим треклятым вопросом и вопрошает. И ответы сыпятся за ответами, а вопрос все остается вопросом. Бедное, жалкое, мерзкое, подлое - и глубоко несчастное, исстрадавшееся человечество, потерявшее чутье Бога!
Вашими работами на этом поприще вы уже расчистили некоторые Авгиевы стойла нашей семейственности и общественности - и потому-то, мне кажется, так и прислушиваются все к вашему слову... Не кажется ли вам, что ныне вновь "исполняются времена и сроки", что мы живем снова - если не в начале новой эры, то по крайней мере - в конце старой? Не чуете разве вы, что уже носится Великое Слово над миром, что уже Свет во тьме светит и тьма Его не объяст? И как некогда восстал Иоанн Предтеча с призывом к покаянию, так и ныне великое покаянное слово уже гремит в сердцах многих. Что такое вся ваша литературная деятельность, как не призыв к покаянию? - призыв к покаянию по тому пути, который вам представляется истинным; Л. Толстой, Достоевский и др. -тоже пророки покаяния, зовущие на те пути, иные, которые им кажутся истинными. .. "Что есть истина" - Бог есть истина: единый истинный абсолют, и вне Его нет абсолюта и быть не может: все остальные "истины" относительны и субъективны; Бог, познаваемый не человеческим произволением, а откровением Божиим.
Как древле язычество, создавшее культ многобожия (главный грех коего* не в пантеизме, а в антропоморфизме), - от высот Зевса-громовержца пало в пропасть обожествления Нерона и Каракаллы, и даже коня Каракаллина, так и ныне псевдонаука, создавшая безбожие, низошла до обожествления протоплазмы; так ныне и философия, поставившая пупом мира свое праздное, ни на чем не обоснованное измышление - "ich", пала до шопенгауэровщины и ничшианства. Но преходящи все эти неистовства, велик же и вечен Господь Вседержитель; и не "субстанция" Он для мира, "бытия ли" или "бывания", a nstantia Suprema, от которой вселенная - рефлекс вечного света и пред которою - ничтожество и мразь все эти Ueber-Mensch'n (сверхчеловеки (нем.)). Мы Бога забыли, застененного его служителями, и иные этих служителей почитают за Бога, а иные отрицают бытие Божие, по тому рассуждению, что эти служители - не Бог. Мы утратили самое представление о Церкви ("два или трие собрани во Имя Мое") - и лишь заботимся о создании и благолепии вещественных собраний для молитвы... ежели "на окраинах" - то по "добровольной" подписке. Но живет ли Бог в этих "местах собрания", или только поживляются от них их "создатели и благодетели"? Уничтожив патриархат, из политических видов, мы создали учреждение с "расторопным штабс-офицером" во главе; припомните из "Моск. Сборн." кощунственное уподобление нашего духовного ведомства - блуднице, которая, не имея добрых дел, не кается, однако, как блудница евангельская, которая в грехах своих и с сокрушенным сердцем ждет Божия милосердия, - но нагло домогается внимания к себе и, бесстыдно растопырив ноги, голосит на распутье: "Приди и посмотри"! Кем и ради оправдания кого и чего изрыгнута эта хула?!.. Школьный атеизм у нас насажден не столько "отрицателями", сколь Д. А. Толстым и любовно взлелеян Деляновым (в смысле собирательном, конечно). Я знал гимназистов-пятерошников, совершавших омерзительные гадости под благолепное пение св. псалмов... Народ, породивший такое чудовище атеизма, как Конст. Леонтьев, не может быть "безвинно-страждущим" народом, как учили наши народники. А сознание вины есть уже покаяние.
______________________
* Ну... А слова: "по образу, по подобию Нашему сотворим его" (человека), - разве уж не включают обратной истины: что человеку есть Небесное Подобие? В. Р-в.
______________________
Тем и полны живого трепета ваши речи, что каждое слово ваше идет до глубин жизни. Нет ничего легче, ничего поверхностнее и бесплоднее, как проповедь какой-либо абсолютной морали, вне пространства и времени. Теории сочинять, и даже логически их обосновывать - тоже нетрудное и пустое дело. Но вырвать болячку из глубины зараженного организма и показать соотношение в ней органических сил - как делаете вы - это великая заслуга. Глубоко берет ваш заступ; но не возгордитесь этим, а ройте еще глубже и выройте истину, во всем ее объеме, на свет Божий.
Мыслить за другого нельзя и нельзя другого заставить мыслить по-своему; я на это и не дерзаю. Я только передаю вам мои мысли, всполошенные вашими идеями.
С истинным и глубочайшим почтением
имею честь оставаться Геннадий Ел-в.
...Каждый из нас говорит про свое, про наболевшее, и по-своему. Но точек соприкосновения много, и потому чувствуется родство мысли и духа. Искренно благодарю вас за искренность вашего письма и отвечаю вам искренностью. Разгадка простая: ничто не вечно под луною, а тем более чувство. Любили не головою, а сердцем, любили пламенно; но за 9 лет пламя не раздувалось, а угасало; излюбились; поддерживала настойчивость, честолюбие - добиться цели; обманывало - желание обладать и дать семя роду. И вот, когда все достануто - чувство погасло. Приготовили одну котлетку и загасили огонь на очаге. Не гасили, а дотлел сам и погас!.. Мне больно писать лично о себе, и не привык я... Я уже разрешил вам воспользоваться материалом моих писем, но с соблюдением полнейшей анонимности мест и лиц. Знаете, что я себе ставлю в единственную заслугу во всей этой трагикомедии: что я не заклал "незаконнорожденных", хотя и легко было это сделать. Единственный благой результат 9-летней муки и мытарств - узаконение этих детей! А то ведь - просто бесцельное преступление вышло бы!
С вашим талантом и проникновенностью, - ваша прямая обязанность написать критику на "Feconditee" Зола. Давно уже не было писано такой умной и глупой, такой подлой и честной, такой ясной и сумбурной, такой нужной и негодной книги! Ваш
Геннадий Ел-ев
Еще раз взвесим хирургическое лечение больной, загнившей семьи, известное под именем "развода". Вековое учение о том, что семья, в которую уже вошел грех, вошла злоба и взаимное отвращение родителей, не может быть расторгнута, - это учение ссылается обычно на интересы ребенка. В общем соглашаются, что развод, - и без тех отяготительных подробностей, какими он теперь сопровождается, - есть единственное средство очищения и оздоровления семьи. Но на пути его стоит колыбель. "Она так трогает, так мутит сознание. И люди, и законодатели теряются перед нею". В конце концов, однако, начинают видеть, что именно интересы-то колыбели и требуют развода, ибо ребенок нуждается не столько в физическом пропитании, сколько в здоровой и чистой вокруг себя атмосфере семьи. Не давая развода, мы только углубляем растление семьи; напротив, хирургически разделив родителей, между которыми все нравственное умерло, мы порознь каждого из них очищаем, оздоравливаем. Открывается честное вдовство, совершенно так, как и при физической смерти которого-нибудь родителя. Но, далее: в ссылках на детей есть некоторое явное притворство противников развода. Ведь, теперь, т. е. уже века, не разводятся вовсе не те только семьи, в которых есть дети: не разводятся всякие семьи, брак вообще не расторгается, даже когда он бездетен. Эта важная подробность указует, что вовсе не интерес детей, вовсе не интерес мужа и жены, а что-то третье стоит камнем преткновения на пути к разводу. Далее, ищут развода не те вовсе семьи, которые не очень согласно живут, а те, которые совершенно развалились и похожи на здание, в котором крыши нет, а стоят только остатки сломаных стен. Вопрос идет о семьях, фактически разлучившихся, где отец и мать годы не живут друг с другом, а дети, если они есть, живут все равно при котором-нибудь одном из родителей, не видя другого. В этом случае также не дается развода, и это есть тот случай, когда просто одинокому человеку семья запрещена, а не запрещена только проституция. Вопрос и сводится к борьбе инстинкта семьи, которым постоянно живет человек и хочет непрерывно жить, с подневольной проституцией, которая ему указуется, взамен семьи, как некий ее коррелатив, как замена.
Семьи вы хотите или проституции?
- Проституции!- отвечают противники развода.
На этой почве и будем стоять. С нее я отнюдь не хочу сходить. Нет закона, который препятствовал бы человеку предаваться разврату; и за разврат никакое наказание человека не преследует. Положение дела таково, что человек встречает неодолимое препятствие к жизни в законном и честном браке, которого он просит (при умершем фактически прежнем браке) и которого ему не дают; а когда инстинкт семьи в нем преодолевает страх наказания и он, не получив венчания, образует и без него семью, дети его поступают в реестр "незаконнорожденных", т. е. у него, в сущности, дети отнимаются. Вот о которых "детях" следовало бы поплакать людям, "брегущим семью" в том печальном случае, когда ее уже давно фактически нет. Таким образом, величайшее и утонченное наказание лишения прав на детей постигает человека просто за отвращение к распутству и за склонность к семейной жизни; напротив, ничто не снимает с него честного имени, если он пользуется проституциею. Это чудовищно ложное положение, которого мы не замечаем только потому, что все и давно в него поставлены и что "на людях смерть красна", - и должно составить предмет обсуждения. На это положение дела давно пора обратить внимание государственным учреждениям, на руках которых лежит отвратительное гноище проституции, и они недоумевают, откуда все растет такое сокровище. Да оно и растет оттого, что не урегулировано семейное (брачное) право и что в тысяче случаев человек сбрасывается в проституцию, сбрасывается подневольно, и, наконец оттого еще, что брак пугает просто неотделенностью своею от разврата. Дело в том, что совершенно неразрушима только номинальная, паспортная сторона брака: напротив, человек может сгнить в этой паспортной оболочке, он может предаваться какому угодно разврату, а все-таки развода он не получит. Таким образом, пикантная и остроумная сторона норм брака заключается в узаконении как полиандрии (недоказанной только, да и как ее доказать в век гостиниц, театров и крепких замков?) для "смиренномудрых" мужей, несущих разврат жен, так и полигамии для жен, тоже "смиренномудрых", которые терпят побои мужа и взятие на глазах жены любовницы в дом. Этот "брак врассыпную" (разъезд без развода) и "брак с приятелями и приятельницами" и произвел то отвращение к нему, то омерзение всякого порядочного и честного человека, которое вызвало ныне столь широко замечаемое равнодушие к семье, нежелание жениться и угасание семейного инстинкта. Проборовшись века с формой совершенно ложной, семья умирает. И вот это-то страшное ее умирание и вызвало всеобщий лозунг: рассмотреть положение семьи, рассмотреть препятствия к семье, рассмотреть ее очистительные пути, которые закупорены, и эта закупорка загоняет внутрь семьи грех, порок и преступление.
Об этом время подумать государству, для которого семья есть первый устой его собственной прочности. Семья чиста - крепко и государство. Но если семья загнила или, точнее, если в веках бытия своего она поставлена в нездоровое положение, - государство всегда будет лихорадить тысячею неопределенных заболеваний. И вот почему, имея долю своего огромного участия в семье, оно может пожелать и вправе пожелать рассмотреть, что гноит этот основной социальный институт.
"Нов. Вр.", 1900
Мы получили и получаем много частных писем относительно развода, - писем, иногда рассказывающих длинные семейные истории и которые то исполнены мольбы о разводе, то страха перед разводом. Так или иначе, вопрос очевидно жгуч, и он практически жгуч. Нам пишет муж, который десять лет живет в несчастном браке, но не считает возможным его расторгнуть, потому что есть дочь, которую равно любит его жена и он. От одной женщины* мы получили письмо, выставляющее принципиальные возражения против развода.