* Как торопится заметить: "одного из лучших", из "высокопоставленных". А раньше смеялся над питомицами Воспитательных домов, говорящими, что "они происходят от князей". Но Бог обратил насмешку на смеющегося. Но каково детям простых? В. Р-в.
** Что же из этого худого вышло? Какое множество добрых последствий! Почему же не разрешен 4-й и 5-й брак: приведенный рассказ - колоссальный довод в пользу мною проповедуемой необходимости открытости и признанности отношений теперешних "нелегальных связей". Ибо в рассказанный факт введите тайну, укрывательство - и вместо добрых плодов вы получите несчастье, злобу, нищенство (детей) или их смерть. Кому это нужно? Зачем? Давид, стыдящийся Вирсавии, дал бы человечеству не Соломона, а лишний детский трупик. О, как вразумительны свидетельства Библии! В. Р-в.
*** Какое признание! А мы таких "с камнем на шее - в воду". Сколько отнимает общество у себя, государство! В. Р-в.
**** То-то, то-то. А вы выше говорили: "Не будем рассуждать о смерти таких детей: это есть искупление греха". Нет, это есть свечка дьяволу. В. Р-в.
***** То-то, то-то. Как я рад, что вызвал все эти признания. Сколько в них важности. Будем же сие беречь, лелеять. И оставим жестокость. В. Р-в.
****** Интересно. О, как все это важно. А вы, настаивая на форме, говорите: "Шире дорогу этим негодяям, и сбросьте с путей их те благочестивые семьи!" Но Бог заворачивает ваши слова иначе, чем вы сами хотите. В. Р-в.
******* Нет, с нею надо бороться. В. Р-в.
______________________
Почему я так пристально слежу за вашими идеями и спорю с вами? Потому, что вы не ведаете, что творите. Вы убиваете этот страх Божий теми послаблениями развода и узаконения детей, которые вытекают у вас из самых лучших побуждений и благодаря только вашей чистоте душевной. Вы проповедуете любовь? Да, любовь бывает на утре семейной жизни. Мужу 25, жене 20 лет: все вокруг них сияет, все благоухает, и любви их, кажется, и конца нет. Но вот прошел год, - явился ребенок. Муки, хлопоты, беспокойства, бессонные ночи, у мужа страх за родильницу? Да, крута горка да забывчива, - говорит пословица. - Еще год - еще дитя и то же самое. Еще год - опять повторение пройденного.
А там еще и еще. Наконец возникает вопрос о сапогах:
- Вы понимаете ли, что значит чиновнику или даже генералу не последнего разбора, получающему хотя бы четыре тысячи в год, купить детям по паре сапог, когда таких детей десять, а жене всего еще 30 лет? - спрашивала меня одна из идеальнейших матерей семейства, шествуя по Гостиному двору, обремененная покупками на лето.
- А ведь надолго ли такая пара сапог этим разбойникам, которые не имеют понятия, что за них заплачено, сколько эти сапоги, которые они рвут, стоят родителям и крови, и пота, и злых забот?
И вот, слушая эти святые, хотя и прозаические речи, не только убежденный холостяк, уповающий на Воспитательный дом, но и холостяк случайный думает: "Как хорошо, что я не женился".
Вот где, следовательно, гнездится червяк, подтачивающий современную лучшую идеальнейшую семью.
Вы иронизируете над моим положением, что семью разрушили железные дороги. Но не все то неверно, что с первого слова кажется странным. Железная дорога дает возможность каждому немедленно бежать оттуда, где ему не нравится. Это в некотором роде тот же чрезмерно легкий развод с тем случайным неудовольствием, которое нас сейчас угнетает. Разве в оны дни не было того же? Ах как было. Да и неудовольствия были много ужаснее нынешних. Но бежать было некуда, и все, - извините, пожалуйста, - обходилось. Кое-что выясняли, иногда прощали с обеих сторон, ибо если уехать было трудно, то и выписать нового слугу было столь же хлопотно и трудно, и потому выгода экономически-нравственная подсказывала и тому и другому мысли миролюбивые. А теперь? Бац, бац, с одной стороны, бац, бац - с другой, и вот один уехал в Китай, а другой - на Парижскую выставку. И само собой понятно, где же тут столковаться, при наилучшей почте, и какие шансы имеет примирение поссорившихся? И эта легкость развода фактического объясняет многое, по внешности необъяснимое. Затем экономка. Каждому провинциалу не элегантно сытому кажется, что в столицах у Яра, у Кюба, у Донона и в Славянском базаре кормят даром за таланты. "Ах, вы талантливы, пожалуйста, кушайте у нас. Обед - три рубля с румынами, которые уши дерут, или - пять с цыганами, которые музыкальную тошноту возбуждают, но с вас как с таланта - смеем ли мы брать что-либо? Пейте, кушайте, слушайте и прославляйте нас, как можете и как подскажет вам талант". Ну, и едут таланты на даровые хлеба, и таких талантов в Петербурге по последней переписи было 8000, а теперь по новой, наверное, окажется уж тысяч 10. Смотря на эти успехи талантов, за ними скачет и провинциальная бесталанность. "Жену и детей на время (это для совести) побоку, а там увидим", и вот проходит полгода, год, и обнищавшая, заголодавшая, покинутая семья получает послание: "Душечка, стосковался по тебе в этой подлой столичной сутолоке и прошу выслать мне четвертную. Займи хотя у дяди, пусть меньше пьет, ему пить вредно, я у докторов справлялся. Еду, чтобы успокоиться от пережитых ужасных (три раза подчеркнуто) столичных впечатлений".
А смотря на это, холостяки - и убежденные, и не убежденные - решают не жениться, а плодить и наполнять землю путем воспитательных домов или вовсе их не плодить, при помощи разных средств и докторов.
При чем тут любовь? При чем тут каноны? При чем тут облегченный развод? Все это было да прошло. Поздно говорить о разводе, когда в столице несколько десятков тысяч разведенных женщин, порядками чисто полицейскими. Кто тяготится ныне - тот разъезжается, кто любит незаконно - продолжает незаконно родить, - и теперь вы требуете избавить этих незаконно любящих, этих разрушителей общественной ячейки*, последнего укора совести, то есть дать права незаконным до степени законных детей, в то же время не признавая семьи - в форме семьи женской? Вот следуя за вами параллельно, вполне соглашаясь, что установленная легкость развода без гнусных и грязных формальностей желательна, до заключения опрометчивых браков, я не желаю, чтобы с негодяйства адюльтерного была снята последняя узда и чтобы прелюбодей, в обществе христианском внесший много горя и досады в жизнь сограждан, мог бы высоко и гордо держать свою грязную голову. Пусть терпит, если согрешил, и, если он пустил в мир невинных страдальцев, пусть сам трудом своим искупает их страдание, стараясь придать и достать им права людей свободных. Говорят же: "Любишь кататься, люби и саночки возить". Вот пусть же и они повозят эти саночки. В заключение беглое замечание. Говорил с умным евреем о разводе, и тот сказал мне**, что вы напрасно так полагаете о безусловной легкости еврейского развода. Для последнего нужны также доказательства бесплодия или прелюбодеяния жены, как у нас, и разрешение на развод раввина синагоги. "Иначе, - сказал он мне, - история Леи, подсунутой Иакову, совершенно не была бы понятна по целесообразности своей".
А-т
______________________
* Хоть бы вспомнил милую бабушку свою! Да чем она "разрушала ячейку""? Сама была несокрушимою и святою ячейкою, из которой вылупился птенчик, мой оппонент. В. Р-в.
** Еврей этот или ошибся, или ввел в обман г. А-та, ибо он ничего не мог и не вправе был сказать, кроме того, что содержится в Мишне и Гемаре; а там "достаточно мужу заявить, что у жены его дурно пахнет изо рта" или что "она худо ему сварила суп" - чтобы получить развод. Конечно, тонкие еврейские законодатели понимали, что любящий муж на это не пожалуется; а кто пожаловался - значит, он не любит, и тогда пусть скорей перестает быть мужем. В. Р-в.
______________________
(Из письма в редакцию "Петерб. Листка")
Довольно знакомый с духовенством, но не знающий его как следует г. Потапенко не так давно набросал смелою кистью тип "нового" иерея в лице от. Семена Маккавеева ("Новый", из хроники ю. рус. села, 1899 г.).
Одежда у от. Семена "как будто не православная" (стр. 190), "ряска - точно подтыкана" (104), щиблетики, воротнички (16), в углу маленькая иконка, любит он поиграть в преферанс по маленькой (135), посты считает предрассудком (131), по средам ест индеек (173)... Но это еще все цветочки. Ягодка-то зрелая вот какова: от. Семен с классическим бесстыдством "продекламировал" в первом своем слове с церковной кафедры - о таксе: "Дабы избежать постыдных торгов при совершении треб, я составил таксу, в которой обозначено, сколько какая треба стоит. Сия такса находится у причетников, и всякий желающий может ее видеть. Аминь" (146). Это ли не патриархальная откровенность - не "Ровоамовы скорпионы" (3 Цар. XII, 1)! Таксу эту он носил и лелеял в своем сердце, еще когда был в семинарии (171). Прихожане, естественно, вознегодовали на таксу с высокими ценами за требы. Дошла о ней весть до архиерея. От. Семен, оказалось, восторжествовал: такса его не только не разорвана была владычною рукою, а пошла еще лучше "в ход". И неимущие даже несли ему столько, сколько полагалось! (216)... Вот каковы "новые" иереи! Неужели все? По-видимому, так! Ведь г. Потапенко пишет не газетную заметку об единичном факте: он обобщает как будто свои наблюдения над новыми иереями, группирует около от.
Семена яркие черты, присущие целому поколению "детей", всем новым пастырям. Итак - лейтмотивом пастырской деятельности "новых" является - такса! Пышным цветом цветет у новых - культ мамоны! Архипастырский жезл не бьет сребролюбивой руки пастырей. Совесть у них спокойна, либо и вовсе ее не обретается в новых: сожжена, видно! Идиллия, подумаешь, точно вот при блаженной памяти "барщине": гуляй низкие страстишки не бар только, а новых иереев - на просторе. "Вся вам лет и вся на пользу!.." Надо ли, однако, говорить много, что новые иереи г. Потапенко - уродливая карикатура на действительность, злая, глумливая, тенденциозная. Обидно, право, видеть, как свои-то, православные люди, поют в тон злым недругам церкви и пастырства - каким-либо штундистам и пашковцам. Пусть бы даже и были отцы Семены в каких-либо диких уголках, - но чего же ради и называть таких выродков - "новыми" представителями пастырства? Лучше было бы покрыть срамоту все же отцов духовных покрывалом снисходительности*, а не тащить на свет Божий, на посмеяние миру крещеному и некрещеному - редкостные экземпляры нравственных уродов, как будто и способных вырасти лишь на новой почве. Не грешно смеяться над смешным, но грешно делать смешным несмешное. От. Семен, по нашему мнению, больной человек, психопат. Высмеивать больного, а тем более ставить его типом новых, судите сами, малоталантливая выдумка. Не знаю, что сказали бы, положим, доктора, если бы новому какому Потапенко пришло в голову написать книгу под заглавием: "Самый новый" - "из московской хроники", - в которой откровенными мазками намалевать во весь рост врача Z., прививающего больным и здоровым скверную фр. болезнь, - при молчаливом согласии высших врачебных начальств. Думаем, что в такой хронике нашли бы обиду целому сословию врачей. Не славу нам - теперешним пастырям - несет и "Новый" г. Потапенко. Он брызжет грязью и на невинных в "новых" злохудожествах, созданных фантазией) г. Потапенко - далеко не благодушного юмориста.
______________________
* Вот это - правда. Укором другому сам не очистишься. Духовенство наше если и скупо, то сюда пошел талант, потому что ему некуда деться. Сидит батюшка дома, знает только требы и службу; и растет в детей и в деньги. Ни науки у него, ни широкой исторической деятельности. "Матушка", по способу выбора невест, часто - постыла. В. Р-в.
______________________
В некоторой степени уподобился г-ну Потапенко модный, кажется, теперь писатель-философ г. Розанов. Он очень смело указал в "Нов. Времени" (N 8876 "Мал. фел.") на то, будто духовенство не признает венчание таинством, так как всегда и везде точно определяет и предварительно берет плату за венчание, и никогда никем в этом сверху (от архиереев?) не было остановлено. А плата не взималась никогда за таинства: в таинствах сообщаются дары Св. Духа. Взятие денег за это сообщение всегда считалось страшным грехом. Ясно поэтому, что венчание, совершаемое за плату, не принадлежало никогда к таинствам. Вот суть указаний г. Розанова! С г. Потапенко он сходится во взгляде на плату за требы. Оба очень определенно говорят - о таксе за требы. "Точно определенная сумма платы, взимаемая до венчания" - что это, как не та же такса "нового"? Крупная ошибка, г. Розанов! Никогда не дозволялось духовенству "учинять торг за дело служения", а советовалось всегда и советуется теперь - "быть довольным подаваемым доброхотным подаянием" (Дух. регл., ст. 21, пр. прич.). "Истязание себе корысти от братии" - вымогательство платы за требы, - "корыстолюбие, домогательство платы, договоры с прихожанами о плате за требы" - все это влечет за собою строжайшую кару для виновного, начиная от "внушения с подпискою" до монастыря и низведения в причетники. Просмотрите грамоту архиерейскую, уст. д. кон., инстр. благоч-м, резолюции, положим, митр. моск. Филарета, и вы воочию убедитесь, что с таксою шутить нельзя иерею: она приведет его под архипастырский жезл. Церковь - не кочермница, где "по прейскуранту" с prix-fixe - отпустят, чего прикажете. Не омраченный страстью сребролюбия иерей, поверьте, никогда не дерзнет предварительно точно определить и даже будто бы и взять, не сделавши дела, плату за него. А г. Розанов уверяет, что все всегда так вот и делают, как он сказал. Можно думать, что наш философ не разделил точно двух моментов в плате: есть плата за освещение церквей при венчаниях, за певчих, обстановку, - и есть плата за самый обряд венчания, за совершения таинства. Не спорим, что плата певчим и за освещение может быть точно определяема наперед; но нет прав у причта определять и требовать точной платы себе* за венчание. Она - доброхотное даяние и никаким регламентациям не может быть подчинена. А ежели где-либо и бывает иначе, то это - не по праву, а по произволу**. Обобщать же произвол одного или некоторых, до значения закона доводить исключительные случаи - по меньшей мере нелогично. В семьях не без урода, - но обидно же, когда из-за одного урода всех сочтут уродами. В золото речей своих не подобает г. Розанову вплетать паутины... Тяжело выслушивать от нашего немилосердного судии и другой очень тяжелый, как жернов осельский, упрек в непризнавании духовенством "венчания" за таинство. Подумал ли г. Розанов, что не признавать иерею таинства - таинством не иное что значит, как обвинить себя в неправославии. Каждому иерею вменяется в обязанность совершать семь таинств, в том числе - "венчание по воле и согласию мужа и жены" (арх. грамота). Если же иерей станет колебаться в представлении о венчании, если он дерзнет "отметать" св. таинства, то он сам подпишет себе и приговор, отлучающий его от церкви и подвергающий его извержению из сана ("грам." и Послед, в нед. правосл.).
______________________
* Ну, это трудно разделить. Тут-то и начинается софистика газетной статьи или злоупотребления быта. Нам, мирянам, где тут разобраться. В. Р-в.
** Так ведь о нем и говорится. Мы (миряне) видим обычай и по нему констатируем дела. В. Р-в.
______________________
Но "как же, скажете, плату-то можно, однако, брать за венчание, если оно таинство? Ни симония ли это?" - Ничуть! Плата, как мы говорим, предлагается добровольно за труд, а не за благодать. Благодать нельзя оценить, да некому за нее и денег брать: она - от Бога. Цену ей знает один Бог, и цена эта, конечно, не может быть таксирована!.. Господа Иисуса Христа и св. Его апостолов кормили добрые души, приют им давали, служили им от имений своих, в благодарность за обильно даруемую ими благодать учения, исцелений. Но кто же скажет, что Богочеловек и Его св. апостолы "торговали благодатию", в "ковчежец" свой плату брали за израсходованную "сумму благодатных даров"? Царь жалует милостию верного слугу, дает ему и вещественные знаки благоволения Своего -награждает орденом. За весть о царской милости, за вручение ордена, за самый орден награжденный платит что может и что даже должен платить по статуту. Неужели же он этою платою окупает царскую милость? Нет, он только за труд платит вестнику о Царской милости, платит за материал - для ордена потребный.
Священнику дано право и власть совершать таинства, быть посредником между Богом и пасомыми в сообщении благодати таинств, и вот паства в благодарность за труды его - поит его и кормит. Кроме полной правды, ничего нет в этом кормлении пастыря - "млеком стада"! Молотит вол, хозяин обязан кормить его. И всякий делатель достоин мзды своей. Нельзя жестоко обрекать и пастырей на голодный стол*.
Прот. Н. Дроздов
______________________
* Господь с ними. И в мыслях ничего подобного не имел. Искренно ему желаю прибавления достатков. Цель моя была - не упрекнуть духовенство, но анализом выделить, что в браке есть таинство, дабы сказать: "Это - ребенок! супружество!" Автор вовсе не понял моей мысли. В. Р-в.
______________________
Отнюдь не желая входить с г. В. Розановым в газетную полемику по существу о рождениях и о браке, из благоговения к св. таинствам и к св. прав, церкви, о чем, по моему убеждению, даже крайне неуместно полемизировать в повседневной газете (для этого есть специальные журналы), я спрашиваю г. Розанова: за что он крайне меня обижает, публично меня оскорбляет? Да и не меня одного, а наверно, и тысячи моих неповинных собратий?
В 8876-м N газеты "Новое Время" г. В. Розанов в м. фельетоне пишет следующее: "Есть понятие симонии или взятие денег за сообщение даров Св. Духа. В церкви это считается страшным грехом. Поэтому священнику никогда и в голову не может прийти обусловливать предварительно плату за крещение, причащение или исповедь. Но за венчание плата обусловливается (курсив), и это было всегда и везде (курсив), не возбуждая вопроса".
Я священник, и г. Розанов это на меня клевещет. Никогда у меня этого не было*.
______________________
* Смотрите, как обиделись. Так зачем же вы не взвесили боли тоже в своем роде "клеветы" на сонмы девушек! на тысячи детей!!, "клеветы", к могиле приводящей, содержащейся в термине "незаконнорожденный". Чужим вы подстилаете матрас из гвоздей, а себе требуете пуховик. Но полежите же хоть недолго сами на железном матрасе. В. Р-в.
______________________
Публично предлагаю г. Розанову за 10 лет моей службы списать из книги обысков о всех, мною повенчанных (мой адрес в редакции), с их поручителями (в том числе и его газетных сотрудников) и, под присягою, допросить: "Обусловливалась ли с кем-нибудь из них" мною или моим причтом "плата за венчание"? Г. Розанов уверяет, что это было "всегда и везде".
Сильно сомневаюсь, чтобы и сам г. Розанов не понимал, в чем суть этого эффектного, подобно ракете, в стотысячный раз направляемого в вынужденное питаться унижающими его подачками духовенство! - Враги его готовы пользоваться даже и не зависящими от духовенства способами к его пропитанию, дабы обвинять нас даже "в симонии"! Это, видите ли, понадобилось для доказательств г. Розанову, что брак не есть таинство?! Еще легче было бы обвинять поголовно духовенство в торговле св. Телом и св. Кровию Христовой*. Это вышло бы эффектнее. Ведь при причастии тоже деньги дают**, и даже не в квартире, как в большинстве случаев, при свадьбах, а в храме.
______________________