- Будь спокоен, ни один напарник не стоит этого!
Г л а в а 11
НАПАРНИКИ И СООБЩНИКИ
Друг - это одна душа, живущая в двух телах.
Аристотель
Едва лучи солнца забрезжили на горизонте, как Макензи отправился в штабквартиру ГСБ. Начальника отделения еще не было, и ему пришлось прождать около двух часов. Когда же тот появился, Генри закатил такой скандал, что начальник даже опешил. Все сказанное Глареаном оказалось правдой.
- Я не могу в это поверить, Грэм! Что я такого натворил, чем
провинился, за что меня так жестоко наказывают? Напарник!.. Напарник!.. Да я и так работаю на пару с Валенсией!
- Это другое дело, Генри,- вставил свое слово Эдвард Грэм.- Она офицер
связи, не покидающий пределов Земли, а Брэстед будет всегда и везде сопровождать тебя.
- Всегда и везде?! - захлебываясь от негодования, воскликнул Макензи.
- Что я вам, дитя малое? Не хочу я никакого Брэстеда! Разве в проводимых мною операциях была когда-либо промашка? Непослушание или упущение?
- Нет.
- Тогда почему же вы наказываете меня?
- Это не наказание, Генри, а поощрение. Брэстед смышленый малый, и он
будет только помогать тебе, а не мешать.
- Мне не нужна помощь! Я работал один - и так будет всегда! Выбирайте,
Грэм, либо ваш обожаемый Брэстед, либо я!
- Узнаю методы прессинга "рыжего кота", - послышался в кабинете голос
третьего. Макензи отчего-то вздрогнул. Более четырнадцати лет никто не называл его прозвищем, полученным в детском доме. Произнесшим эти слова оказался статный молодой человек лет двадцати четырех, с темными длинными волосами и глубоким взглядом сапфировых глаз, столь примечательных и необычных, что увидевший их хоть раз в жизни, не мог бы забыть.
- Ты ли это, Дисмас? - растерянно произнес капитан-лейтенант.
- Собственной персоной, - улыбнулся тот, и старые друзья на радостях
крепко обнялись.
- Все еще не могу поверить, что ты здесь. Как же ты вырос.. Стал
просто красавцем! Генри выглядел счастливым. - Какими судьбами?
- Меня назначили напарником одного спецагента, но он не желает
иметь со мной дело.
- Я его знаю? Ты только скажи, я сразу посажу его на место. Кто он?
- Ты.
- Я? Так значит, это тебя приплюсовали ко мне? Не может быть! Ведь
Грэм говорил о каком-то Брэстеде, а ты, как я помню, Ллойд?
- Брэстед - фамилия моих приемных родителей.
- Ах, вот оно в чем дело, - радостно протянул Макензи.
- Полагаю, ты не станешь отказываться от него? - спросил
начальник.
- От Дисмаса? Никогда! Он мне дороже самого себя. - Ну, вот и хорошо, - облегченно вздохнул Эдвард. - А сейчас
освободите-ка помещение! Давние друзья отправились на квартиру Макензи, чтобы поговорить там, в спокойной обстановке. Им столько следовало рассказать друг другу, поведать о жизни, проведенной в разлуке. Но мы не станем вдаваться в подробности этой беседы. Вам предстоит узнать о более важном разговоре, состоявшемся в то же самое время на иной планете и в другом конце Галактики.
- Ты подвергаешь меня большой опасности, Ксенос[63]. Я ведь не
всесилен, и моя власть ограничена, - разведя руками, напомнил спутнику семисотфунтовый сардериец[64]. Еле передвигая свои искривившиеся под тяжестью туловища ноги, Акрак плелся за своим энергичным гостем. Его безволосую голову прикрывал черный берет с разноцветными драгоценными камнями. Малахитовый балахон, расшитый узорами, скрывал все изъяны его нескладного, тучного тела. Открытыми оставались лишь руки с тремя широкими пальцами без ногтей. Подбородок сардерийца каскадом жира спадал на грудь и при каждом движении нижней челюсти подрагивал как желатиновый пудинг. Нос расплылся и затерялся среди распухших от жира щек, губы и рот на фоне бугристого лица едва угадывались, и единственное, что можно было разглядеть в этой кашеобразной массе, именуемой лицом, были большие подвижные голиафовы[65] глаза. Акрак держал руки со сплетенными пальцами вдоль тела, и временами поглаживал медальон, символизирующий верховную власть планеты Пиккрос. Спутником сардерийца был высокий человек средних лет. На нем был черный плащ с капюшоном, которым он покрывал голову и прятал лицо. Он был анахоретом, странствующим с одной звездной системы на другую. Где-то он был гостем, где-то посторонним, но главное - среди своих он был чужим. Именно из-за этой особенности его именовали Ксеносом. Никто не знал, чем, в сущности, занимался этот таинственный человек, на какие средства путешествовал и жил. Все, что было известно о нем, так это то, что он вершил свой суд и самолично карал нарушителей галактического закона. Он обучал всех жить по его кодексу жизни, а по утверждению некоторых, порой даже прорицал ход грядущих событий. Где бы он ни появлялся, его принимали с должным почтением. Многие сторонились Ксеноса, были и те, кто боялись. От него исходила необъяснимая сила, которая устрашала многих его знакомых. Никто и никогда не видел его лица, но его узнавали даже там, где он никогда не был, молва о нем шла на многих планетах Млечного пути. Каждый вожделел хоть раз в жизни повстречаться со знаменитым вершителем закона, "черным жрецом" - Ксеносом. Шествуя подле Акрака по длинному белому коридору, он настоятельно советовал ему защитить интересы сардерийцев и провести простой политический оверштаг. Методы, предлагаемые советником, были несколько жестокими, но гарантировали положительный результат.
- Захват заложников - это противоречит закону, - не соглашался
правитель Пиккроса.
- Это не захват заложников. Ты неправильно истолковал мои слова. Твои
служители просто подержат этих людей под надзором, пока их парламентер не отвезет послание каллаксийцам. - Но почему бы нам не послать своего официального представителя?
- Нельзя. Вспомни, что произошло в прошлый раз с твоими
парламентерами.
- Ах да.их убили. жестоко прикончили, - печально вздохнул собеседник.
- Но как быть уверенным, что они не прикончат и людей?
- Положись на меня, почтенный Акрак, люди умеют найти подход к
каждому из существ, населяющих нашу Галактику. И при всем этом они развязывают узелки проблем не в ущерб собственным интересам.