«О канавке говорил мне батюшка, — вспоминала монахиня Капитолина, — да и всем говаривал, что потому она так вырыта, что это та самая тропа, где прошла Царица Небесная, взяв в удел себе обитель. «Она, Матерь-то Божия, все это место обошла. Вы и землю-то когда роете, не кидайте так и никому не давайте, а к себе в обитель, в канавку-то и складывайте! И скажу тебе, матушка, кто канавку с молитвой обойдет да полтораста Богородиц прочитает, тому все тут: и Афон, и Иерусалим, и Киев!»
«Канавка чтоб три аршина была глубины и три аршина ширины, и три же аршина вышины, воры-то и не перелезут». «На что, — говорю (вспоминает старица Прасковья Ивановна), — батюшка, нам ограда бы лучше». «Глупая! Глупая, — говорит, — на что канавку? Когда век-то кончится, сначала станет Антихрист с храмов кресты снимать да монастыри разорять, и все монастыри разорит! А к вашему подойдет, а канавка-то и станет от земли до неба, ему и нельзя к вам взойти-то, нигде не допустит канавка, так прочь и уйдет!»
Старица Феодосия Васильевна сообщила: «Страдая падучею болезнью, пришла я к батюшке Серафиму, он и говорит мне: «Ступай, радость моя, в Дивеево рыть канавку. Эту канавку Сама Царица Небесная Своим пояском измерила, так что когда Антихрист-то придет, то канавка эта не допустит его туда!» «Батюшка, — говорю я ему, — я ведь больна, вот так-то и так!» Выслушав, взял он меня за плечи и, нагнув мою голову, прочитал молитву. Тут же я почувствовала себя совершенно здоровой. После этого поступила в обитель, и болезнь более не возвращалась ко мне никогда».
К слову сказать, известны исцеления от болезней не только от прикладывания к больному месту земли из канавки, но даже и от засушенного цветка, сорванного на ней.
Водной из своих бесед с Мотовиловым преподобный Серафим, говоря о состоянии духа последних христиан, оставшихся верными Богу перед концом мира, поведал весьма важное:
«И во дни той великой скорби, о коей сказано в Писании, что не спаслась бы никакая плоть, если бы избранных ради не сократились оные дни, именно в эти дни «малому стаду» верных предстоит испытать на себе нечто подобное тому, что было испытано Самим Господом, когда Он, вися на кресте, будучи совершенным Богом и совершенным человеком, почувствовал Себя Своим Божеством настолько оставленным, что возопил к Отцу: «Боже Мой, для чего Ты Меня оставил?» Подобное же оставление человечества благодатью Божией должны испытать на себе и последние христиане, но только лишь на самое краткое время, по миновании которого не замедлит вслед явиться Господь во всей славе Своей и все святые ангелы с Ним. И тогда совершится во всей полноте все, от века предопределенное в Предвечном Свете».
«Много раз, — пишет в своих записках Мотовилов, — слышал я из уст великого угодника Божия, старца отца Серафима, что он плотью своей лежать в Сарове не будет. И вот однажды осмелился я спросить у него:
— Вот вы, батюшка, все говорить изволите, что плотию вашей вы в Сарове лежать не будете. Так нешто вас саровские отдадут?
На сие батюшка, приятно улыбнувшись и взглянув на меня, изволил ответить так:
— Ах, ваше боголюбие, как вы! Уж на что царь Петр был царь из царей, а пожелал мощи святого благоверного князя Александра Невского перенести из Владимира в Петербург, а святые мощи-то не похотели!
— Как это не похотели? Когда они в Петербурге в Александро-Невской лавре почивают?
— В Александро-Невской лавре, говорите вы? Как же это так? Во Владимире они почивали открыто, а в лавре под спудом. Почему же так? А потому, — сказал батюшка, — что там их нет.
И много распространившись по сему поводу своими богоглаголивыми устами, батюшка Серафим поведал следующее.
— Мне, ваше боголюбие, убогому Серафиму, от Господа Бога положено жить гораздо более ста лет. Но так как к тому времени архиереи русские так онечестивятся, что нечестием своим превзойдут архиереев греческих во времена Феодосия Юнейшего, так что главнейшему догмату веры Христовой (о воскресении. — Н. Г.) и веровать уже не будут, то Господу Богу благоугодно взять мощи убогого Серафима до времени от сея временной жизни и потом воскресить, и воскресение мое будет, аки воскресение седми отроков в пещере Охлонской во дни Феодосия Юнейшего.
Открыв мне сию великую и страшную тайну, великий старец поведал мне, что по воскресении своем он из Сарова перейдет в Дивеев и там откроет проповедь всемирного покаяния. На проповедь же ту, а более на чудо воскресения, соберется множество народа со всех концов земли. Диве-ев станет лаврой, Вертьяново — городом, а Арзамас — губернией. Проповедуя в Дивееве покаяние, батюшка Серафим откроет там четверо мощей и, по открытию их, сам между ними ляжет. Тогда придет и конец всему».
Такова великая дивеевская благочестивая тайна, открытая Мотовилову и дивеевской игуменье Марии (которая, построив Дивеевский собор, с 1879 года не освещала там левого придела, веря, согласно дивеевским преданиям, что доживет до прославления отца Серафима и освятит придел в честь святого его имени. Так и случилось. — Н. Г.), о воскресении на время перед концом света преподобного Серафима, Саровского и всея России чудотворца.
Любому скептику можно ответить словами игуменьи Марии: «Кто доживет, тот увидит».
Что касается конкретных времен исполнения пророчеств святителя Серафима, то не без намека приведем здесь некий факт заблуждения даже и самого близкого сотаинника преподобного — Мотовилова. Из разных записок Мотовилова — частью в тетрадях, частью на клочках бумаги — можно предположить, что он приложил немалую энергию к тому, чтобы прославление отца Серафима было совершено еще в царствование Николая I, при супруге его Александре Федоровне и матери — вдовствующей императрице Марии Федоровне. Велико было его разочарование и душевная скорбь, когда усилия его не увенчались успехом, вопреки, как могло тогда показаться, предсказаниям Божьего угодника, связавшего свое прославление с указанным сочетанием августейших имен.
Мотовилов умер в 1879 году, не дождавшись оправдания своей веры. Могло ли ему или кому-то другому прийти в голову, что через сорок восемь лет после смерти Николая I на всероссийском престоле в точности повторятся те же имена: Николая (Второго, правнука Николая I), его жены Александры Федоровны и вдовствующей императрицы Марии Федоровны (супруги императора Александра III), при которых и состоялось столь желаемое и предсказанное Мотовилову прославление великого прозорливца преподобного Серафима…
При составлении этой книги были использованы материалы следующих изданий: Архимандрит Серафим (Чичагов). Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря. СПб., 1903; Поселянин Е. Преподобный Серафим, Саровский чудотворец. СПб., 1908; Митрополит Серафим (Чичагов). Да будет воля твоя. М.; СПб., «Паломник», 1993; Нилус С. Великое в малом. «Православный паломник». СПб., 1996; Россия перед вторым пришествием. Изд. Свято-Троицкой Сергиевой лавры, 1993.
«Серафим» означает «пламенный».
Автор стихотворения неизвестен.
В 44 году по P. X. когда ирод Агриппа начал преследовать христиан, тогда святые апостолы, с соизволения Богоматери, признали за лучшее оставить Иерусалим и кинули меж собой жребий, кому отправиться в какую сторону для проповеди Евангелия. Богородице достались Иверия (нынешняя Грузия), святая гора Афон, Киев со своим Печерским монастырем, и четвертым жребием, по словам Самой Богородицы, стало Дивеево.
О р а р ь — длинный, похожий на широкую ленту плат на левом плече дьякона, которым он дает знак к молитве.
Старец Даниил действительно просил называть себя братом: «Не называйте меня отцом, а называйте братом, ибо все мы братья во Христе, а один есть наш общий Отец — Господь Бог». Посему современники называли его братом Даниилом до смерти.
Л а в р а — «улица, многолюдная обитель» (греч.), обширное поселение иноков или инокинь. Киновия — «общая жизнь» (греч.), община из нескольких монахов под руководством избранного старца (старицы); в киновии нет различий ни в роде, ни в заслугах.
Речь идет об известной, записанной Мотовиловым, беседе старца о цели христианской жизни.
Между тем известно, что чудотворная Касперовская икона Божией Матери во время Крымской войны была принесена с крестным ходом из Херсона в Одессу, осажденную неприятельским флотом, и город остался невредимым. Было решено «сделать это событие незабвенным в научение потомству» и установить празднование иконы 1 октября.
Александр II избрал себе жену в 1838 году, путешествуя по Европе. Это была дочь великого герцога Лудвига II Гессен-Дармштадтского принцесса Максимилиана-Вильгельмина-Августа» София-Мария (1824–1880), принявшая при переходе в православие имя Мария Александровна. Ее попечению принадлежит продолжение и завершение перевода всего Священного Писания на русский язык, деятельность провинциальных духовных училищ и знаменитые «учреждения императрицы Марии» — больницы и богадельни, приюты для малолетних.
В следующей книге нашей серии мы расскажем о блаженной Паше Саровской и о том труднейшем подвиге юродства во Христе, который в основном встречается в российских пределах.