Глава 4 (1)
1. Двенадцатое декабря 1983 года
Дни с восьмого по двенадцатое декабря пролетели, как экспресс мимо глухого полустанка. Громко, ярко и быстро. Было много суеты, — новые люди, их охрана, расселение и обустройство в замке, не говоря уже о притирке между «старожилами» и «новоселами», — немного выяснения отношений, как всегда бывает в большой и дружной семье, и дофига работы, которую мог выполнить только он сам, поскольку есть проблемы, решение которых просто некому передоверить. В общем, Бармин крутился, как белка в колесе, и между делом успевал помирить рассорившихся «девочек и мальчиков», утешить юниц, впавших в знаменитую северянскую меланхолию, обострявшуюся обычно поздней осень и зимой, и приласкать то одну, то другую из своих женщин. Но последнее только ночью и только по одной, ну, максимум по две за раз. Днем же было не до любовных утех, да и вообще, заниматься сексом в такой «тесноте», — любовница, пять жен и наложница, и все одновременно в одном замке, — Бармину было просто неловко, не говоря уже о прочем. Впрочем, все когда-нибудь заканчивается, завершился и этот заданный обстоятельствами и богиней-матриархом марафон, так что вечером двенадцатого декабря, сразу после ужина, Бармин собрал всех своих женщин, — пять жен и Варвару, — «на семейный совет» в Гобеленовой гостиной, выставил снаружи у дверей охрану со строгим приказом, «никого до особого разрешения в помещение не впускать», и перешел к делу, ради которого, собственно, и горбатился все прошедшие дни.
— Итак, дамы, — сказал он, обращаясь сразу ко всем, — сейчас мы все вместе отправимся в подземелье замка. Зачем, куда, и почему именно сейчас, пока неважно. Вопросы временно придержите при себе, я все равно здесь и сейчас на них не отвечу. Придем на место, я вам все объясню, а кое-что даже покажу. А теперь, вперед, и не отставайте!
Проигнорировав удивленные взгляды, Бармин отворил спрятанную за гобеленом потайную дверь, сделал всем присутствующим приглашающий жест, — типа «следуйте за мной», — и повел женщин в открывшийся в проход. В тайных ходах и переходах, пробитых внутри замковых стен, как и на винтовых лестницах, соединяющих между собой этажи и уровни, было темно, поскольку естественных источников света в подобного рода местах не предусмотрено по определению. Однако и сам Ингвар, и все его спутницы умели зажигать «холодный огонь» и, соответственно, не нуждались в электрических фонарях, факелах или зажженных свечах. Их «светляки», «лампионы» и «лампадки» относились к простейшей базовой магии, и создавать их умели практически все одаренные. Различия касались, в основном, цвета, длительности и интенсивности свечения. Однако среди вошедших в лабиринт женщин не было ни одной неумехи. Все они, — даже Дарена, являвшаяся самой слабой из всех жен Ингвара, — были опытными, хорошо обученными колдуньями, и свет, едва вошли во тьму, зажгли все. И значит, видели они не только то, куда ноги ставить, но и то, где они находятся. А посмотреть здесь, кстати, было на что. Стены и своды коридоров и лестничных шахт были сложены из старинного клейменого кирпича и тесаного дикого камня. Однако кое-где виднелись замурованные боковые проходы и другие приметы многовековых изменений, вносившихся Менгденами в архитектуру Усть-Углы. В одном месте им попалась ржавая решетка на месте заложенного кирпичом окна, в другом — раннесредневековая скульптура, стоявшая в неглубокой полукруглой нише. Впрочем, встречались вещи и поинтереснее: разной величины осколки барельефов, пара сильно попорченных мозаик и остатки стенной росписи в стиле проторенессансных итальянских фресок. Все это вызывало у женщин неподдельный интерес, и они довольно живо, хотя и в полголоса обменивались впечатлениями по поводу увиденного. Однако, чем дальше углублялись они в сложный трехмерный лабиринт подземелий Усть-Углы, чем глубже забирались под землю, — а они, как и все прочие маги совсем неплохо определяли глубину, на которой сейчас находились, — тем меньше становилось разговоров и тише звучали женские голоса. Бармин же предпочитал молчать, лишь подбадривая время от времени своих спутниц или давая краткие пояснения, касавшиеся характера кладки и эпохи ее возникновения. Ему все это сообщал сам замок, но слышать Усть-Углу могли только он и Варвара. Так что приходилось «транслировать».
Шли небыстро, но все-таки до колодца Менгденов добрались где-то минут за сорок, и последние метров сто дались женщинам совсем нелегко.
— Жуть какая! — нарушила молчание Ольга, назвав вслух охватившее их всех чувство.
Бармин, разумеется, ничего такого не ощущал, Варвара — тоже, но вот остальные…
— Тянет ужасом, — поддержала Ольгу кронпринцесса Ульрика.
— Кошмар просто! — согласилась Елена.
— На войне не так страшно было, — добавила Мария своих «пять копеек».
Промолчала одна Дарена, она просто молча плакала и не могла выдавить из себя ни единого слова.
Госпожа! — обратился Бармин мысленно к богине-матриарху. — Мы пришли и ждем твоего слова.
Вижу, — практически сразу откликнулась Марена. — Удачный выбор. Благословляю.
Что дальше? — закономерный вопрос, поскольку протокол, кроме, разумеется, жертвоприношения, они с Мареной заранее не обговаривали.
Объясни им, как все здесь устроено, — разрешила богиня. — Расскажи обо мне. Потребуй с них клятву, что сохранят это знание в тайне.
Клятву на крови? — уточнил Ингвар.
Не надо крови, — остановила его богиня. — Пусть просто поклянутся, я сама запечатаю их уста.
Это все?
Нет, — прозвучало коротко и властно. — После клятвы пусть ждут здесь. Вниз возьмите с собой только шведку. Оставишь ее на дне колодца, где давеча ожидала тебя сестра, и приходите с Варварой в алтарный зал.
Ну, что ж, теперь хотя бы стало ясно, что и в какой последовательности, ему делать.
— Успокойтесь все! — сказал он вслух. — Перестань плакать, Дара! Обещаю ничего плохого с вами здесь не случится, но придется немного потерпеть. Место это непростое, но это вы уже и сами поняли. Там внизу, — указал Ингвар себе под ноги, — в недрах земли находится Источник Менгденов. Тем, в ком не течет моя кровь, находиться здесь непросто. Ульрике несколько легче, чем остальным, из-за сродства магии. Мы оба с ней, как вы знаете, стихийные колдуны, но не только.
Бармин увидел, как встрепенулась кронпринцесса, испугавшаяся, верно, что Ингвар раскроет ее семейную тайну. Но он собирался сейчас обнародовать в ее присутствии не менее важный секрет Менгденов, а потому чувствовал себя в своем праве. Тем более, что Марена обещала запечатать всем присутствующим уста, и секреты двух древних северных семей никуда дальше не пойдут.
— Не переживай, Рикке! — сделал он успокаивающий жест в сторону своей первой жены. — Здесь можно говорить обо всем, потому что клятвы, принесенные в этом месте, нерушимы. Итак, дамы, готовы ли вы поклясться здесь и сейчас, что все, услышанное и увиденное вами в этом месте, останется тайной?
— Мог бы и не спрашивать! — дернула губой Мария. — Это теперь и моя семья, между прочим. Клянусь!
— Я давно в курсе, — пожала плечами Варвара, — но, если требуется подтверждение прежних клятв, то вот мое слово: клянусь!
— Да, — всхлипнула Дарена.
— Требуется развернутый ответ! — подсказала ей Ольга. — Я, к слову, тоже клянусь!
— И я, — вторила ей Елена. — В смысле, клянусь!
— Клянусь, — наконец выдавила из себя Дарена.
— Клянусь, — закрыла вопрос Ульрика, не слишком уверенная, впрочем, что поступает правильно. Ей просто не оставили выбора, и она понимала это лучше других, поскольку, наверняка, уже догадалась, что здесь происходит сейчас на самом деле.
Я принимаю их клятвы, — «шепнула» Марена Бармину «на ушко», и по площадке, примыкающей к колодцу Менгденов, прошла волна знобкого холода.
— Ваши клятвы приняты, — сообщил Ингвар женщинам. — Их приняла богиня-матриарх рода Менгденов. И сейчас сообщает моими устами, что вы все приняты в семью.
— Богиня! — кивнула Мария. — Так я и знала, что с этим местом что-то не так! А батюшка мой знал?
— Скорее догадывался, чем знал, — высказал свое мнение Ингвар.
— Это Хель? — остро взглянула на него Ольга.
— Нет, Хельга, — покачал Бармин головой, — не Хель. Мы все же не скандинавы. У нас чуть-чуть другой пантеон. Это — Марена. Родоначальником семьи Менгденов в нынешнем ее виде является Ретвин Копье Богини — сын богини Марены, которого она родила от Бера Менгдена, завоевавшего эти земли и построившего свою крепость над древним Источником. Поэтому Менгдены считаются родом, благословленным богиней. Род Ульрики такой же, но их благословила другая богиня — асинья Вар. Мы, я и Варвара, встречались с ней в замке Роннебю слот. Между прочим, богиня вышла к нам не без причины. Вар просила за тебя, Рикке! Так что тебе есть для чего стараться.
— Что она вам сказала? — нахмурилась принцесса, явно, неприятно удивленная его неожиданным сообщением.
— Без обид, Рикке, — покачал головой Бармин, — но это строго между нами с Варварой и богиней. Я не могу передать тебе ее слова. Сама, должно быть, понимаешь.
— Понимаю, — тяжело вздохнула Ульрика. — Продолжай, пожалуйста.
— Да, я, собственно, уже все сказал, — пожал плечами Ингвар. — Добавлю только, что прийти сюда самостоятельно может только тот, кого признал Источник. На данный момент, это я и Варвара. Вопросы?
Вопросов не было. Вернее, они были, и было их много, но вот задавать их по-видимому не стоило. Все, что можно и нужно, Ингвар им уже сказал, а о том, о чем промолчал, спрашивать бесполезно. И это, похоже, понимали все присутствующие, даже недалекая, — хотя и неглупая, — Дарена.
— А сейчас, милые мои, — обвел Бармин взглядом своих жен, — я должен спуститься вниз, — кивнул он на устье колодца. — Со мной пойдут Варвара и Ульрика. Остальным вниз нельзя, крыша может поехать, и есть высокая вероятность, что не выдержит сердце. Так что придется вам, дорогие мои, подождать нас здесь. Страшноватое место, что есть, то есть. Но лучше здесь, чем там, — указал он рукой в сторону колодца, — и оно того стоит. Я имею в виду пребывание вблизи места силы. Вы уж поверьте, без подарков не уйдете. На этой земле, я имею в виду все графство Менгден, покровительство Марены в критический момент может оказаться той соломинкой, что сломает спину верблюду. А оно у вас теперь есть, это покровительство. Впрочем, это не одноразовая акция, типа, пришел сюда, склонил колени, и все — дело сделано. Всем нам придется потрудиться, возрождая в графстве культ богини Марены. Статуи, которые мы нашли пять дней назад, переименуем, вернее, вернем им истинное имя богини, и начнем потихоньку почитать и восхвалять нашу защитницу, как того и требует долг.
— Ничего не имею против! — Как и следовало ожидать, Миа успела первой. Скорости ее реакции мог позавидовать любой. Ну, кроме самого Ингвара, разумеется.
— Будем ждать! — пообещала Ольга.
— Возродим, — заверила Елена. — Дай срок!
— Как скажешь, — хлюпнула носом все еще не вовсе пришедшая в себя посадница Себежская и Идрицкая.
— Ну, вот и славно, — кивнул Бармин, принимая их обещания.
— Пошли! — позвал он Варвару и Ульрику, и, развернувшись, первым двинулся к колодцу Менгденов, показывая дорогу сопровождавшим его женщинам.
— Ты уверен, что здесь можно спуститься? — нарушила молчание Ульрика, когда Ингвар ступил на первую ступеньку лестницы — короткий каменный брус, торчащий прямо из стены, сложенной из гладко отесанных, покрытых колдовскими символами и рунами каменных блоков.
— А подумать? — не оборачиваясь, бросил он, делая следующий шаг вниз.
— Что это за место? — Бармин знал, кронпринцесса уже поняла, что спускаться придется в любом случае, а вот падать вниз, наоборот, не стоит. Высоко, и только боги знают, что ждет ее внизу.
— Это колодец Менгденов, — объяснил Ингвар. — Но для тебя, Рикке, это, в любом случае, пустой звук. Во всяком случае, пока.
— Держись за стену, — добавил, спустившись еще на пару ступеней. — Это неприятно, — от стен, и в самом деле, веяло ледяной стужей и инфернальным ужасом, — но, поверь, падать вниз куда хуже.
— Понимаю, — коротко ответила кронпринцесса и далее шла молча, только дышала так, словно карабкалась на Эверест.
Спуск получился долгим и мучительным, в особенности, разумеется, для Ульрики, и, отчасти так же для Варвары Менгден. Бармину тоже было не по себе, — такое уж это место, — но все-таки он приходил сюда не в первый раз, и кроме того, как стихийный маг, он был намного сильнее Варвары, а главное — являлся главой рода по праву крови, и благословение богини лежало именно на нем. Впрочем, трудно или нет, в конце концов, женщины все-таки достигли дна колодца, и тогда начался второй акт «Марлезонского балета».
Оставьте принцессу здесь, — приказала Марена Ингвару и Варваре. — Вы знаете, что делать. А я пока поговорю с «нашей Рикке».
Возможно, ему это только показалось, но в том месте, где речь зашла о «нашей Рикке», Бармину почудился отчетливый смешок. Это могло ничего не значить, но также могло кое-что означать. А что именно, иди знай. Богиню об этакой безделице не спросишь, и сама, наверняка, ничего не расскажет, даже если есть что. Бармин это уже давно понял и принял, как данность, и потому не забивал голову всякой ерундой.
— Тебе, Рикке, — сказал он, повернувшись к Ульрике, — богиня приказала оставаться здесь до тех пор, пока мы не вернемся. Обещаю, что ничего дурного с тобой в колодце Менгденов не произойдет, но, по правде говоря, будет туго. Тут уж ничего не поделаешь. Потерпишь?
— Сам же знаешь, что деваться некуда, — пожала плечами герцогиня Сконе. — Буду ждать вас здесь. Идите уже!
— Потерпи! — подошедшая к Ульрике Варвара, неожиданно для Бармина, обняла невестку и поцеловала ее в щеку. — Я здесь однажды тоже стояла, как ты сейчас, и, как видишь, жива-здорова. Все будет хорошо.
— Верю, — чуть поежилась принцесса. — Возвращайтесь быстрее, пожалуйста… Я буду ждать.
На этом и расстались. Рикке осталась стоять на дне колодца, — одна в жарком отливающем кровью мареве, буквально «выпивавшем» свет даже из довольно сильного «фонарь» кронпринцессы, — а Ингвар с сестрой прошли в Жертвенный коридор. Здесь сражаться с силой Источника пришлось уже Варваре, но она держалась молодцом, и минут через десять они все же достигли нижнего края тропы-серпантина, вьющейся вокруг Протуберанца. Здесь внизу, буквально в нескольких метрах от входа в Алтарный зал, — а он теперь был открыт перед обоими и выглядел, как вытянутая по вертикали стреловидная арка, — справа в стене появился новый отнорок или, лучше сказать, грот: широкая, но неглубокая пещера, выход из которой в Жертвенный коридор был перекрыт железной решеткой.
— Ты первая! — Бармин поднял чуть выше свой «лампион» — сгусток голубоватого холодного огня, — и осветил лежащие на каменном полу тела.
На первый взгляд, могло показаться, что эти мужчины мертвы, но это было не так. Они действительно почти не шевелились, хотя, если присмотреться внимательнее, можно было заметить какие-то слабые движения их рук и ног. А еще они издавали порой едва слышные глухие стоны. Вчера, когда Ингвар и Варвара доставили смертников к колодцу Менгденов, мужчины сразу же начали кричать и корчиться, словно испытывали нестерпимую физическую боль. Возможно, так все и обстояло, — обычным людям не место рядом с таким мощным источником силы, — но у Бармина не было к этим мужчинам ни грана сочувствия. Все четверо являлись убийцами, садистами и насильниками, и, по мнению Ингвара, хорошо знакомого с их следственными делами, не заслуживали, по совокупности содеянного, ни снисхождения, ни сочувствия. Конечно, где-нибудь в Америке или Европе его прежнего мира этих подонков, скорее всего, даже не казнили бы. Хотя, в некоторых штатах смертная казнь все еще существовала, но даже там это была целая история — довести приговор до исполнения. В мире же Ингвара Менгдена все было предельно просто: голову могли отрубить даже аристократу, — было бы за что, а топор найдется, — тем более, никого не удивляло повешение уголовных преступников. Впрочем, говоря по совести, Бармин предпочел бы казнить душегубов, не откладывая, и без театральных эффектов, но богиня требовала жертвоприношения по всем правилам, и он просто не мог ее ослушаться. Таковы были правила игры.
Получив накануне ночью четырех смертников в Шекснинской военной тюрьме, Ингвар и Варвара доставили их сначала в замок, воспользовавшись для этого подземным ходом, а затем и в лабиринт. Ручные и ножные кандалы, не говоря уже о магии, обеспечили безопасность «конвоиров» и умеренно быстрый темп передвижения. Пробивать на панику мужиков стало метров за двести до устья колодца, так что пришлось их подгонять разрядами электричества, иначе бы не пошли. Однако, едва они приблизились к колодцу вплотную, пленники лишились последних крупиц сознания, и единственное, что могли делать, это кричать и агонизировать, так что в колодец их спускали на веревках, а оттуда Бармин носил их по очереди на плече. Он относил мужчин к специально для этой цели сотворенной богиней камере смертников, куда, собственно, и сваливал этих «жертвенных баранов». Здесь они и оставались все это время, то есть, почти полные сутки, а это в Жертвенном коридоре равно целой жизни. Так что сейчас для того, чтобы корчиться и кричать, у них попросту не оставалось физических сил.
И вот теперь настал момент истины. Решетка, запиравшая грот, исчезла, едва Бармин мысленно попросил об этом, не зная, впрочем, к кому сейчас обращается: к богине или к Источнику. Но по факту, его просьбу выполнили, и он хотел было уже взять одного из мужчин, чтобы перенести к алтарю, но Варвара его остановила:
— Сама! — твердо сказала она.
Нагнулась, поморщившись от исходившей от смертников вони, и довольно технично крутанула тело лежащего на полу человека так, что мужчина разом оказался у нее на спине.
«Грамотно!» — отметил мысленно Бармин, предоставив Варваре совершать жертвоприношение самой. Проводил взглядом женщину, волокущую на спине слабо подергивающееся тело жертвы, но за ней не пошел, и ждал до тех пор, пока она не вернулась из Алтарного зала. Руки у Варвары были, что называется, по локоть в крови. Пятна крови виднелись на ее лице и одежде, но, в целом, выглядела она спокойной, возможно, даже умиротворенной.
— Все в порядке? — спросил Ингвар больше для порядка, чем ожидая развернутый ответ.
— Да, — кивнула женщина. — Госпожа наша Марена довольна моим приношением.
«О как! — восхитился Ингвар. — Похоже, Марена с ней близко пообщалась, и это хороший знак!»
— Жди здесь! — Бармин взял за воротники камуфляжных курток сразу двоих и поволок бесчувственные тела в Алтарный зал.
Странное ощущение. С одной стороны, заслуженная казнь, а с другой — хладнокровное убийство. Однако приказ богини — не сон, и сама она не видение обезумевшего разума. В этом мире боги, если и не ходят среди людей, то, во всяком случае, наверняка живут где-то рядом, приходят к некоторым из мужчин и женщин, говорят с ними, как Марена с ним, помогают или наказывают. В общем, они реальны, вот в чем дело. Ну, а то, что варварство, так с этим не поспоришь: варварство и есть. Вот только здесь, как и везде, впрочем, со своим уставом в чужой монастырь не лезут.
Бармин дотащил смертников до алтаря, взглянул на истекающую кровью жертву Варвары, и, быстро зарезав обоих мужчин, присовокупил к одному телу еще два.
— Тебе, госпожа моя Марена! — сказал он, склонив голову перед алтарным камнем, и поспешил обратно в коридор. Сегодня он должен был принести богине еще одну, третью жертву. И он ее, разумеется, принес.