- Не своим делом занимаетесь, - резко заметил майор. - Вы что, не доверяете командирам взводов? Почему бросили подразделение?
- Разве я бросил?
- Бросили. Эта группа могла быть отвлекающей. А если бы в ваше отсутствие колонна подверглась удару значительных сил "противника"?
- Но... меня замещал капитан Хоботов, он опытный офицер.
- Командуете сводным подразделением вы, а не капитан Хоботов. И спросят в первую очередь с вас. Кстати, почему именно Хоботов - ваш заместитель, хотя он и опытный? Мы ведь не в поле воюем. Что ж ему бросить танки и бегать в стрелковой цепи, если придется вас заменять? Этак вы скоро и без людей, и без техники останетесь... Вот вам и второй минус,
Карлин вытирал пот со лба, сам не зная, от чего взмок - от пробежки ли по горам, от слов ли посредника. Майор был прав абсолютно. И пришлось тут же уточнять с заместителями, чтобы хоть один минус выправить.
Еще дважды разбирали завалы, сбивали диверсантов с гребней и скал, немало было волнений на узких и опасных участках пути, где гусеницы машин почти зависали над крутыми откосами, а борта царапали камень, но минусы не забывались. И лишь теперь, вблизи перевала, настроение Карлина стало меняться.
Что бы там ни было, отряд шел быстро и не потерял ни одного экипажа. Надвигалась ночь, но и это не тревожило Карлина: машины вооружены инфракрасными приборами, а за перевалом склон хребта не так крут, не так изрезан гребнями и распадками. Да и "противник" там, на своей стороне, наверняка будет меньше тревожить. Встреченные отрядом диверсионные группы, вероятно, составляли весь растянутый вдоль дороги легкий заслон, который "южные" сочли необходимым выбросить в этом районе. А на перевале Карлина ждали свои.
Еще вчера этому перевалу ни одна из сторон не придавала значения он лежал вдали от зоны боевых действий, - но учения неожиданно изменили ход. Внезапным ночным ударом полк выбил "противника" из предгорья, и тот покатился вдоль широкой речной долины, медленно отгибающейся к юго-востоку. В тыл отступающим на рассвете готовился воздушный десант, чтобы помешать "южным" занять теснины главного хребта и укрепиться в них. Одновременно командование "северных" обратило внимание на забытый перевал с единственной дорогой к нему и выслало вертолет с отделением разведчиков. На перевале оказался лишь наблюдательный пост "южных". Его легко уничтожили, разведчики высадились. Как только летчики доложили по радио обстановку, командир полка немедленно сформировал из своего резерва подвижной отряд и приказал ему прорваться через перевал, чтобы утром поддержать действия десанта.
И вот шестьдесят труднейших километров из ста позади...
- Товарищ старший лейтенант!..
Кто-то тронул Карлина за локоть, он повернулся в люке машины. Колонна пересекала пологий щебнистый увал, слева он круто падал в бездну, то ли вечерний туман, то ли тяжелые сырые облака клубились над падью, и по ним, как по экрану, ползла колонна гигантских машин с великанами на броне. Закатное солнце проглянуло в разбегающихся тучах, оно лежало на далеком отроге, почти на одной высоте с колонной, это его прощальные лучи породили призраки. Карлин уже привык к причудам гор, но так поразительно четки были силуэты боевых машин, людей и хищно заостренных снарядов над приплюснутыми башенками, что не сразу отвел глаза. Темные великаны, скользящие над бездной в радужной пыли, отвечали новому настроению Карлина, они словно несли отражение той силы, которая в нем поднималась. И по-новому слышался особенный на высоте гул неутомимых двигателей, по-новому виделись замшелые валуны у дороги, разломы серого песчаника и серебристого кварцита справа за распадком, беззвучный полет горных куропаток, сорвавшихся с ближней осыпи, и приоткрывшаяся даль, где облака походили на горы, а горы - на облака.
Да, были просчеты - где без них обходятся? - но главный плюс вот он - отряд до единой машины, считай, на перевале! И привел его старший лейтенант Карлин.
Увал нарастал горбом, дорога скользнула вниз, ближе к пади, на дне которой в непостижимой для глаза глубине текла речка, за долгие века перерезавшая гору. Призраки исчезли, только неровная тень гребня текла по молочно-серой пелене, деля ее надвое, но вот она разрослась, сумерками затопила бездну - солнце ушло за горы. Пусть. Еще два - три километра, дорога круто повернет над самой падью, огибая этот обрезанный гребень, и тогда в полукилометре откроется желанный перевал. Жаль, в горах быстро темнеет - не придется глянуть на величественную панораму бесчисленных вершин и бесконечных хребтов. Зато небо очищается и звезды будут так близко, что, покажется, антенны звякают о них.
Но что это? Дозорная машина остановилась, автоматчики спешились, развернулись в цепь, трое торопливо поднимаются на гребень - видимо, посланы наблюдателями. Снова завал?..
Сумерки густели, и Карлин не сразу узнал шагнувшего навстречу сержанта из полковой разведки. Но с первых слов понял, что дело сложнее, чем подумалось: на перевале находился "противник".
- Как это случилось? - Голос Карлина непроизвольно выдал растерянность. Было такое ощущение, словно на него вылили ведро ледяной воды.
- Разрешите вашу карту, товарищ старший лейтенант? - устало попросил разведчик.
Подошел майор, сделал знак рукой: "продолжайте"; встал поодаль, прислушиваясь. Знал ли он, что перевал будет отбит "южными"? Впрочем, какое это имеет значение теперь...
Карлин слушал глуховатый голос разведчика, представляя бой, разыгравшийся неподалеку два часа назад.
Ключом к перевалу была горбатая вершинка, выпирающая из тела горы в сотне метров от дороги. Местные жители прозвали ее Кутасом - очень уж походила она на горного яка-кутаса, наклонившего рога для боя. Эту вершинку и оседлали разведчики - с нее хорошо просматривались и дорога, и гребень горы до самой пади. С другой стороны гребень вблизи Кутаса разрывался отвесной щелью стометровой глубины, поэтому внезапного нападения разведчики не ждали. Но "противник" пришел не по дороге. Три вертолета один за другим прошли над падью и высадили десант с минометами и безоткатными орудиями над самым крутосклоном.
- Там с километр от Кутаса, - рассказывал сержант. - Одними автоматами не больно-то помешаешь, да мы и не поняли сразу - свои или чужие. Они с ходу развернулись и ударили... Лейтенант видит - скоро окружат, их было взвода два, не меньше, - ну и послал меня вам навстречу, предупредить.
- Бой долго шел? - спросил Карлин, смутно надеясь на что-то.
- С полчаса как стрельба затихла.
С полчаса... Если бы рота пришла на час раньше! Но раньше она прийти не могла, так же как неполный десяток разведчиков не мог более полутора часов удерживать голую каменную высотку, которую атакуют два взвода при поддержке минометов, орудий и вертолетов. Спасибо, хоть предупредить сумели. И за эти полтора часа спасибо - ведь "противник" мог укрепить свои позиции и так загородить дорогу, что до утра не расчистили бы. Два взвода в горах - не шуточки.
- Как вы уходили? Там же голый хребет.
- Голый, да не совсем, товарищ старший лейтенант, горы! Метров двести на брюхе полз за камнями, а вот здесь, недалеко от щели, сержант ткнул в карту, - распадок начинается. По нему и ушел.
- В темноте распадок найдете?
- Чего проще! По Кутасу определюсь. Поднимитесь-ка на гребешок - он как на ладони. По прямой тут с километр. И ночью эта горушка видна вся в звездах.
- Пойдете в обход этого гребня, иначе засекут. С вами будет штурмовая группа.
Карлин покосился на посредника, но тот, казалось, безучастно разглядывает белеющие осыпи на крутом боку увала. Незаметно подошедший во время разговора заместитель Карлина по политчасти негромко спросил:
- Значит, штурм?
- Что нам еще остается, - с досадой ответил Карлин. - И ведь что хуже всего - ни танкам, ни боевым машинам пехоты нет ходу. Этот поворот над самой падью - готовая мышеловка. Во-первых, они его, конечно, заминировали. Во-вторых, орудия их смотрят сюда же - с ночными-то прицелами без промаха влепят по головной машине, и попробуй ты потом оттащить ее на повороте, да над самым обрывом, да под огнем!..
Карлин говорил громко, как бы проверяя себя в присутствии посредника, но тот помалкивал. Что ж, его дело судить. Решать и действовать - дело старшего лейтенанта Карлина.
В сумеречном небе уже высыпали звезды, мелкие и тусклые, как железная пыль. Карлин остро пожалел, что давно уж нет связи со штабом полка - толщи горных цепей глушили радиоволны бортовых станций. Вряд ли штаб чем-нибудь поможет издалека, но доложить обстановку не худо бы.
- И мешкать нельзя, - заговорил замполит, - Раз вертолеты выслали, значит, не хуже нас оценили этот перевал. Как бы и по земле новых сил не подбросили.
- Вот что, Стебнев, - сказал Карлин политработнику уже тоном приказа. - Отбери десятка полтора самых крепких ребят. Возглавишь сам штурмовую группу. Пойдете с разведчиком, тихо займете тот распадок, а когда мы завяжем бой, ударите по моему сигналу - на Кутас. Главное осиное гнездо, конечно, там. Офицеров - ко мне...
Оглядывая неподвижную колонну, прижимающуюся в темноте к откосу гребня, Карлин вдруг подумал, что всего обиднее, наверное, бессилие сильного. "Противника", что стоит перед ним, в поле он раздавил бы, не останавливаясь. Пусть не в поле - в холмах, лесах, даже среди болот. Там хоть как-то можно сманеврировать, развернуть машины, или прямо с дороги, из колонны, обрушить огонь из всех стволов на цель, а тут перевал закрыт злополучным хребтом и под гусеницами - ленточка дороги шириной в семь шагов - ни влево ступить, ни вправо податься. И выходит, снова вся сила его - рота спешенных мотострелков да два миномета, остальное - лишь видимость силы.
- Что, командир, трудно? - неожиданно спросил посредник.
- Трудно, товарищ майор, - признался Карлин.
- В трудах зреем, - многозначительно заметил майор, и Карлин почувствовал по его скрытой усмешке: снисхождения не будет. Цена перевала для обоих сторон, видно, возросла, а посредник на то и поставлен, чтобы с полной объективностью решить спор.
Горный холод проникал под шинель, Карлин поеживался, нетерпеливо прислушиваясь к шагам приближающихся офицеров.
- ..."Возможности", - несердитым баском на ходу передразнивал кого-то капитан Хоботов. - В обороне свои преимущества, а в наступлении - свои. Головой поработай, и, глядишь, иные невозможности станут возможностью. Ведь опыт какой за нами! Не для архивов же о войне пишется - для нас с тобой. Вспомни, какие укрепления брали ночными штурмами, как целыми танковыми армиями через Карпаты и Хинганы прорывались. Умели...
"Умели, - повторил про себя Карлин. - Да ведь чужое уменье к своему делу не пришьешь, каждый сам его набирается. И сколько ни ломай голову, у машин крылья не вырастут, через этот гребешок их не перебросишь, над падью не пронесешь". Вспомнились богатырские отражения на экране облаков, и Карлин грустно усмехнулся.
- Прошу внимания, - заговорил сухо.
Выслушали его с тревожным вниманием.
- Сколько у них орудий? - спросил Хоботов.
- Разведчики заметили два.
- Закупорить дорогу вполне хватит, - медленно произнес капитан. Да гранатометчиков могут посадить у самого поворота, да мины на дороге... - Он словно не договорил чего-то, в чем еще не был убежден.