— Ты выдумываешь всякую ерунду, чтобы я ушла, ты хочешь прогнать меня прочь.
— Нет. Ты должна знать правду. На террасе в ее доме на озере Тахо, охваченный приступом гнева, я ударил ее железным стулом, чтобы заставить замолчать. Она упала и умерла.
— Умерла? — сказала она и потерла нос тыльной стороной ладони. — Умерла?
Она смотрела на меня как сова: я был уже не женатым мужчиной, которого она хотела, а неким типом, замешанным в убийстве.
Чтобы оставить себе время подумать, она встала, взяла термос и налила себе воды.
— Твоя жена мертва, — повторила она растерянно.
— Да, я ее зарыл.
В желтом свете ночника она казалась постаревшей. Держа в руке стакан с водой, она сделала небольшое движение:
— Так, значит, все было ложью? Дядя, деньги, наследство, которое надо получить, пакет акций, который надо забрать, все…
— Да. Надо было придумать историю, чтобы заманить тебя сюда.
Она поставила стакан и обхватила голову руками:
— И какова моя роль?
— Мне нужно было алиби. Уехать из США с женщиной, которую я смог бы выдать за Энджи…
— И как долго должна была продолжаться эта игра?
— До нашего возвращения.
Я встал, чтобы приблизиться к ней, обнять и утешить ее. Я уже понял, что не должен был все это рассказывать.
— А потом? — спросила она хриплым голосом. — Что ты придумал? А? Имей смелость сказать!
— Приехав в Нью-Йорк, я на следующий день заявил бы, что ты ушла из моей жизни…
— Что значит «ушла» из твоей жизни?
— Пропала, упала в Гудзон, покончила жизнь самоубийством…
Она набросилась на меня и стала колотить меня своими крепкими кулачками:
— Кому ты мстишь, негодяй? Подлец, дрянь, — повторяла она. — Ты хочешь лишить меня покоя, свести меня с ума… Это тебя устроило бы… Ты ревнуешь меня с того самого момента, когда я тебе сказала, что хотела бы работать с твоей женой, что выбрала ее, а не тебя. Ты ревнуешь! Ты выдумываешь всякие ужасы, чтобы я ушла от тебя, чтобы никогда больше меня не видеть.
Я встряхнул ее:
— Хватит кричать, я говорю правду.
— Тогда ты — самое ужасное в мире чудовище.
Она ударила меня:
— Fuck you, son of bitch! Fuck you…
Потом заплакала. Она плакала молча, продолжая ходить по комнате:
— Ты думаешь, что все пройдет так просто и я соглашусь слушать про твои преступления… Ты, вероятно, совершил еще много других преступлений… Я не желаю быть твоей сообщницей, не хочу даже слушать тебя. Убирайся отсюда и дай мне уехать. Я никогда тебя не видела и не знакома с тобой…
Я услышал, как за стеной просыпались люди. Энни была близка к нервному срыву. Я схватил ее за плечи.
— Заткнись, ты разбудишь весь отель!
Она попыталась резко освободиться:
— Не притрагивайся ко мне!
Я закрыл ей рот ладонью…
— Если замолчишь, отпущу. Если заорешь…
Она успокоилась, чтобы освободиться, потом отступила:
— Может, ты и меня хочешь убить, а? Почему бы и нет. Тебе это было бы выгодно. Не хватает еще одного трупа, мерзавец?
— Замолчи, Энни.
Она села на край кровати и обессиленно прошептала:
— Зачем ты мне об этом рассказал?
— Был момент слабости. На заставляй меня жалеть об этом.
Она угрюмо добавила:
— Мне всегда казалось, что ты выдумал эту историю с Гавайями. Ты так интересовался, хорошо ли я плаваю… Прилив, я думаю о приливе, о течениях Индийского океана, о коттедже, об отеле… Эрик, возможно ли, что ты хотел меня… Эрик… Я хочу умереть, одна, как взрослый человек. Я полюбила негодяя.
Я заставил ее лечь рядом и рассказал ей о своих запутанных отношениях с матерью, дядей Жаном, о своей напряженной учебе, выдуманном прошлом, об ухаживаниях за Энджи, о ее предложении пожениться. О моей борьбе в течение первого года брака за положение в компании. Об озере Тахо, о расследовании, организованном Энджи, о несчастном случае на террасе.
Она спросила меня:
— Почему ты решил на ней жениться?
— Она хотела попробовать устроить жизнь наоборот. Построить счастье, а затем переселиться в Африку вместе со мной. В тот момент, когда она принимала это решение, я соответствовал образу мужчины, который был ей нужен.
— А потом… После ее…
— Ее смерти?