— Отсюда? Нет.
Энни дернула меня за руку:
— Тебе на надо так спешить… Пошли их к черту с Лос-Анджелесом.
— Следи за своими выражениями. Сэндерсу что-то от меня нужно.
— Пусть подождет, этот твой Сэндерс. Или пусть проедет этим маршрутом и потом скажет мне, как себя чувствует.
Энни побледнела. Так было всегда, когда ей хотелось есть или спать.
— Хорошо бы что-нибудь перекусить…
Лео указал нам направление в ресторан, а затем куда-то ушел, пообещав вернуться через два часа. Мы прошли через холл, украшенный в стиле голливудской Африки времен пятидесятых годов. Не хватало только Авы Гарднер[36]. В глубине холла в окружении масок из черного дерева находился гигантский камин, где языки пламени набрасывались на дрова. Сидя за столиками, усталые, но явно довольные клиенты наслаждались кофе.
В ресторане мы выбрали себе еду в богатом ассортименте блюд шведского стола. Официанты в белых куртках перенесли затем наши тарелки на стол, стоявший у большого окна. Вдруг послышалась африканская музыка с характерными ударами тамтама, и на лужайку выскочили танцоры с ярко раскрашенными лицами в шкурах животных и искусственных мехах леопарда. Они стали танцевать и грозить своими копьями невидимым врагам.
Энни вначале это понравилось, но потом она быстро разочаровалась:
— Они не настоящие, я хочу сказать, это же артисты. Они могли бы выступать в каком-нибудь казино в Лас-Вегасе!
Туристы высыпали из гостиницы и окружили лужайку, чтобы сфотографировать танцоров, которые, видимо, веселили клиентов гостиницы каждый день во время приема пищи.
Пообедав, мы вернулись в холл, где было много англичан, американцев. По ошибке мы примкнули к группе японцев, говоривших друг с другом гортанными голосами. В удаленном уголке проходило совещание группы израильтян. Их учитель, раввин или ученый наставник, пичкал их объяснениями на иврите. Рядом с нами японцы слушали своего гида, который говорил с ними на английском языке. Мне не терпелось поскорее покинуть эту вавилонскую башню. Ровно в два часа дня появился наш водитель. Настроение у него явно улучшилось.
— Надо ехать прямо сейчас! Гостиница «Солт Лик» закрывает двери в семь часов вечера. Подъемный мост поднимается.
— Подъемный мост, как в замке? — спросила Энни — Я видела такой мост в Диснейленде, в замке Спящей красавицы.
— Гостиница построена на сваях, — сказал Лео — Животные приходят на водопой, надо соблюдать тишину.
Она легонько толкнула меня локтем:
— Здесь больше туристов, чем животных, не правда ли?
Я услышал голос Энджи. Далекий, но очень отчетливый, словно она говорила из соседней комнаты. «Надо ограничить число туристов в заповедниках, иначе Кения превратится в зоологический сад. Надо расширить природные границы «Масаи Мара» и добиться в обмен на субсидии обязательного ограничения числа туристов, которые допускаются в национальные парки…»
Со мной происходили странные вещи. Из-за того что я часто вспоминал Энджи, говорил о ней с Энни, ее смерть казалась мне нереальной. Я так часто повторял, что она была на Гавайях, что реально представлял ее там сидящей на краю басссейна.
— О чем ты сейчас думаешь? — спросила Энни.
— О многом…
Мы продолжали ехать по бескрайней саванне. Дорога виляла между лысыми холмами, то там, то здесь виднелись одиноко стоящие деревья, дикая акация. Потом вдруг мы заметили на горизонте стаю бородавочников. В лучах яркого солнца они казались почти красного цвета. Лео дал нам краткие пояснения об этих вечно спешащих животных, похожих на небольших кабанов. Мы все время держались за брус, встречные автобусы обдавали нас пылью, надо было срочно закрывать окна. Энни ворчала:
— И это вы называете путешествием по классу люкс? Вы шутите. Здесь не на что смотреть, надо было лететь на самолете-такси вместо того, чтобы глотать пыль.
Неужели она догадалась благодаря женскому чутью, что я был всего лишь случайным человеком, затесавшимся в мир денег? Неужели она надеялась услышать мою исповедь, правдивое признание, которое доставило бы ей удовольствие?
— Я вот о чем думаю… — начала она, положив голову на мое плечо на несколько секунд, поскольку все более и более ухабистая дорога делала невозможной любую попытку проявления романтических чувств, — я не перестаю задавать себе вопрос: почему мы здесь находимся? Почему этот так называемый дядя будет счастливее от того, что наши задницы покроются синяками от таких дорог? Что-то в вашей истории не так или вы просто-напросто сумасшедшие.
— Мы заключили контракт, Энни. Я гарантировал вам деньги, а не комфорт.
— Я приехала сюда из-за животных, — сказала она — Или почти из-за них…
Несмотря на все прилагаемые усилия удержаться, она моталась то вперед, то назад. Стоило только Лео забыть о нашем присутствии, как он ускорялся, и мы начинали подпрыгивать.
— Что будет с моей спиной! На эти пятьдесят тысяч мне придется покупать кресло-каталку.
Я тронул водителя за плечо. Серое небо стало заволакиваться черными облаками. Я считал кусты.
— Что?
— Долго нам еще ехать?
— Нет. Час или чуть больше, — сказал он.
Потом добавил:
— Надо набраться терпения.
Энни было ужасно скучно, ей хотелось поболтать.
— Я тебе уже говорила, что мои родители живут в Баффало? — спросила она.
— Думаю, да.
— Их история тебе интересна?
— Ты хочешь поговорить?
— И да, и нет. У тебя зловещий вид.
— Если приходится выслушивать рассказы про всех людей…
Ветровое стекло было покрыто толстым слоем пыли. Впереди, метрах в пятистах, показалась полоска зелени. Лео обрадовался и показал рукой направо:
— Там есть вода. В течение всего года саванну пересекает река. Она никогда не пересыхает. К ней на водопой приходят животные. Много животных.
— Я поверю вам только тогда, когда сама их увижу, но не раньше, — зевнув, прокомментировала его слова Энни — Ах, я с удовольствием поспала бы, но прежде расслабилась бы в горячей ванне!
Наш автобус был похож на тележку. Сзади лежали чемоданы, впереди, в ногах валялись бутылки с минеральной водой, коробки «Клинекса».
Сумерки цвета серого жемчуга сделали пейзаж более мягким. Акации окружала высокая трава. По веткам прыгали крупные птицы, похожие на летающие чернильные кляксы.
— Взгляните налево, — сказал Лео.