(ИЗ ПИСЬМА ОДНОМУ ЧАСТНОМУ ЛИЦУ [И. Эренфрёйнду. Ред.] В ВЕНЕ)[79]
… Но не наделаете ли вы с антисемитизмом больше вреда, чем добра, — вот о чем прошу я вас поразмыслить. Антисемитизм — это признак отсталой культуры, и поэтому имеет место только в Пруссии и Австрии, да еще в России. Если бы здесь, в Англии, или в Америке кто-нибудь вздумал проповедовать антисемитизм, его бы просто высмеяли, да и в Париже г-н Дрюмон своими сочинениями — а они несравненно умнее писаний немецких антисемитов — производит лишь ничтожную, минутную сенсацию, не оказывающую никакого действия. К тому же теперь, когда он выступает кандидатом в муниципальные советники, ему самому приходится заявлять, что он такой же противник христианского капитала, как и еврейского! А ведь г-на Дрюмона стали бы читать, если бы он даже высказывал противоположное мнение.
В Пруссии распространителем антисемитизма является мелкое дворянство, юнкерство, получающее 10000 марок дохода, а расходующее 20000 марок и попадающее поэтому в лапы ростовщиков; и в Пруссии и в Австрии антисемитам хором подпевают гибнущие от конкуренции крупного капитала мелкие буржуа: цеховые ремесленники и мелкие лавочники. И если капитал уничтожает эти насквозь реакционные классы общества, то он делает то, что ему надлежит делать, и делает хорошее дело — все равно, является ли он семитским или арийским, обрезанным или крещеным; он помогает отсталым пруссакам и австрийцам двигаться вперед, способствует тому, чтобы они достигли, наконец, современного уровня развития, при котором все прежние общественные различия растворяются в одной великой противоположности между капиталистами и наемными рабочими. Только там, где этого еще нет, где еще не существует сильного класса капиталистов, а следовательно и сильного класса наемных рабочих; где капитал еще слишком слаб, чтобы овладеть всем национальным производством, и поэтому главной ареной его деятельности является фондовая биржа; где производство, следовательно, находится еще в руках крестьян, помещиков, ремесленников и тому подобных классов, сохранившихся от средневековья, — только там капитал является преимущественно еврейским, и только там имеет место антисемитизм.
Во всей Северной Америке, где существуют миллионеры, богатство которых лишь с трудом можно выразить в наших жалких марках, гульденах или франках, среди этих миллионеров нет ни одного еврея, и Ротшильды являются просто нищими рядом с этими американцами. Даже здесь, в Англии, Ротшильд — это человек со скромными средствами по сравнению, например, с герцогом Вестминстерским. Даже у нас на Рейне, откуда мы 95 лет тому назад с помощью французов прогнали дворянство и создали современную промышленность, — где там евреи?
Антисемитизм, таким образом, — это не что иное, как реакция средневековых, гибнущих общественных слоев против современного общества, которое состоит в основном из капиталистов и наемных рабочих; он служит, поэтому, лишь реакционным целям, прикрываясь мнимосоциалистической маской; это уродливая разновидность феодального социализма, и мы не можем иметь с ним ничего общего. Если он оказывается возможным в какой-нибудь стране, то это лишь доказывает, что капитал там еще недостаточно развит. В настоящее время капитал и наемный труд неразрывно связаны друг с другом. Чем сильнее капитал, тем сильнее класс наемных рабочих, тем ближе, следовательно, конец господства капиталистов. Нашим немцам, а к ним я причисляю и венцев, я желаю поэтому поистине бурного развития капиталистического хозяйства и вовсе не желаю, чтобы оно коснело в состоянии застоя.
К тому же антисемитизм извращает истинное положение дел. Он даже не знает этих евреев, против которых он вопиет. Иначе ему было бы известно, что здесь, в Англии, и в Америке благодаря восточноевропейским антисемитам, а в Турции благодаря испанской инквизиции имеются тысячи и многие тысячи еврейских пролетариев, и именно эти еврейские рабочие подвергаются наиболее жестокой эксплуатации и влачат самое нищенское существование. У нас здесь, в Англии, за последний год произошли три стачки еврейских рабочих[80], — как же можно говорить об антисемитизме как о средстве борьбы против капитала?
Кроме того, мы евреям очень многим обязаны. Не говоря уже о Гейне и Берне, Маркс был чистокровным евреем; евреем был Лассаль. Многие из наших лучших людей — евреи. Мой друг Виктор Адлер, который теперь расплачивается за свою преданность делу пролетариата заключением в венской тюрьме, Эдуард Бернштейн, редактор лондонской газеты «Sozialdemokrat», Пауль Зингер, один из наших лучших депутатов рейхстага, — все это люди, дружбой которых я горжусь, и все они — евреи! Журнал «Gartenlaube»[81] даже и меня сделал евреем, и во всяком случае, если бы мне пришлось выбирать, так лучше еврей, чем «господин фон»!
Лондон, 19 апреля 1890 г.
Фридрих Энгельс
Напечатано в «Arbeiter-Zeitung» № 19, 9 мая 1890 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с немецкого
Данное письмо является ответом Энгельса австрийскому банковскому служащему Эренфрёйнду. Последний в письме к Энгельсу от 21 марта 1890 г. сообщил, что среди членов клуба чиновников венских банковских и кредитных учреждений, к которому он принадлежит, а также среди некоторой части населения Вены широкое распространение получает антисемитизм в форме пропаганды борьбы против еврейского капитала. Ответ Энгельса Эренфрёйнду был опубликован в «Arbeiter-Zeitung» № 19, 9 мая 1890 г. под заглавием «Фридрих Энгельс об антисемитизме». Публикация сопровождалась следующим примечанием редакции: «Едва ли нужно указывать, что мы печатаем данное письмо с обоюдного согласия как автора, так и адресата». Имя адресата в публикации не было указано.Письмо Энгельса было перепечатано под тем же заглавием в газете «Berliner Volksblatt» № 109, 13 мая 1890 г. и в немецком социально-политическом еженедельнике «Das Recht auf Arbeit» («Право на труд») № 315, 28 мая 1890 года.
Энгельс имеет в виду следующие стачки еврейских рабочих в Лондоне: портных и меховщиков в августе — сентябре 1889 г., булочников в ноябре 1889 г. и сапожников в марте — апреле 1890 года. Эти стачки закончились удовлетворением хозяевами требований рабочих. Портные, меховщики и булочники добились установления десятичасового рабочего дня вместо четырнадцати — шестнадцатичасового, а сапожники — замены домашнего труда трудом в мастерских и согласия хозяев на введение трудового арбитража.
«Die Gartenlaube» («Беседка») — немецкий еженедельный литературный иллюстрированный журнал мелкобуржуазного направления, выходил в Лейпциге с 1853 года.