Василий одолевал Дмитрия, но их поспешили разнять, и Дмитрий, озлобленный, негодующий, продолжал осыпать соперника оскорбительными словами.
Василий несколько раз порывался броситься на Дмитрия, но его удерживали. Он сжимал кулаки и весь дрожал от бессильной злобы, а Дмитрий, пользуясь правом и властью, издевался над ним.
К Василию подошел Артемий.
- Уйди, царевич, - тихо сказал он. - Не кулаком тебе бороться с ним...
- Я хочу отомстить ему! Он... он мать мою оскорбил!.. Он...
- Пойдем, царевич, я дам тебе орудие мести... Все готово... Нужно только твое согласие, твое мужество...
Василий смотрел с удивлением.
Артемий отвел в сторону Василия и в общих чертах сообщил ему о давно готовом заговоре и назвал участвующих.
- Сегодня ночью, - заключил он, - последнее совещание в комнате твоей матери. Медлить нельзя... Еще день, два, и, пожалуй, тебя и твою мать в темницу посадят. Все готово. За тобою дело, царевич...
Какая-то тень скользнула из-за дерева, возле которого они разговаривали, но молодые люди не заметили ее. Львов был озабочен своим планом и судьбой Василия.
Глава XVII
РАСПЛАТА
Наступила ночь.
Все крепко спали, и только в комнатах Софии светился огонек. Но ее мысли были далеки от половины Ивана III, давно уже супруг не посещал свою жену в ее хоромах.
Смерть царевича Ивана как бы создала непреодолимую границу между царем Иваном Васильевичем и Софией Фоминишной. Подозрительность Ивана сумели раздуть до грандиозных размеров. А София была слишком горда и чиста, чтобы унизиться до оправдания.
Кроме Артемия и Поярка, главных вдохновителей заговора, в палатах Софии собрались молодые бояре, вояки и дьяки, всей душой принадлежавшие к ее партии.
Тут были Полтев, Палецкий, Хрул, Скрябин, Гусев и многие другие. София сидела на высоком кресле, а за нею стоял Василий, молча внимавший речам заговорщиков.
Долго уже продолжалось совещание, а царевич еще ни слова одобрения не вымолвил.
- Чего же ты хочешь, Артемий, не пойму я, - наконец сказал он.
Голоса разговаривающих смолкли.
Артемию, князю Львову, выпало на долю подробно объяснить царевичу мотивы, план и конечную цель заговора.
Докладчик начал издалека.
- Когда я был в монастыре, - говорил он, - то узнал, что еретики, раскольники не изгонялись, хотя митрополит много работал против них. Но потом приехал из Киева жид Схария и привез с собою пятерых жидов, которые распространили новую ересь, еще более жестокую.
- А, это "жидовская ересь!" - сказал Полтев. - Знаю! У нас много таких еретиков развелось. И попы, и монахи...
- Они отвергают таинства, Святую Троицу, Божество Иисуса, иконы, монашество, все... Христиане да с жидами в согласие вступили!
- Да, - продолжал с горячностью Артемий, - нехорошее дело, позорное, а еще того хуже, что приближенные царя покровительствуют ей:
- Кто же это? Кто?
- Говори, Артемий...
- Тут все свои, не бойся!
Артемий назвал целый ряд сторонников ереси и заключил:
- Не только Ряполовский и Патрикеевы придерживаются этой ереси, но даже Елена и сын ее Дмитрий, которого решил царь венчать на княжение.
Глухой ропот прокатился среди присутствующих.
- Правда ли это, Артемий? - спросил Василий.
- Головой отвечаю, царевич... Погоди, дай время только, все выведу... обличу...
Многие из присутствующих подтверждали слова Артемия. Все это знали, но говорить было опасно.
Князь Львов продолжал:
- Если сказать царю всю правду - не поверит. Сила Ряполовских и Патрикеевых велика больно. Сгниешь в темнице, и конец делу. Другое тут надо сделать...
- Говори же... Мы готовы...
- Жизни не пожалеем за царевича Василия!
- Какой же это царь Дмитрий будет, если он еретик...
- Понятно, сделается великим князем, так нашему царевичу несдобровать! Как он сегодня вцепился... Убить готов... задушить...
- Бежать тебе надо, царевич, - продолжал Артемий, обращаясь к Василию, - да, бежать... Все готово... Рать ожидает тебя в десяти верстах, и лошади стоят у заднего крыльца. Нельзя тебе оставаться здесь... Когда уедешь, когда увидит царь, какая сила стоит за тобою, он захочет правды дознаться. Не Ряполовского спросит он тогда, не Патрикеева и узнает, что не согласен русский народ под началом у еретиков быть.
- Мне? Бежать? - произнес царевич, обводя всех вопросительным взглядом.
- Да, да, царевич, надо!
- Погубят тебя иначе...
- Ты наша надежда светлая!
- Матушка, родная моя... Что ты скажешь?
Все затаили дыхание. Наступала торжественная минута.
- Да, Василий, ты должен бежать и с ратью верных людей вернуться к Москве, - решительно вымолвила София.