Они стояли на Алтаре друг напротив друга. Он — величественный, сильный, смелый, с волосами цвета снега и глазами цвета весеннего неба. Напротив — она: дрожащая, измученная, чуть не плачущая.
Он взял ее руки в свои, легонько сжал, поймал ее взгляд:
— Не бойся, — смотрел ей в глаза, не отрываясь.
Она нервно кивнула. Он чуть улыбнулся и поднял нож.
Глава 1
«Ну не может же быть такого, что я совсем никому не нужна?! — Лина отломила вилкой огромный кусок торта, отправила его в рот и запила кофе. Брови ее были нахмурены, взгляд устремлен вдаль. — У меня столько знаний, столько навыков. В конце концов, я просто человек хороший!»
Девушке в очередной раз отказали в месте. Нет, какая-то работа у нее была: Лина трудилась в районной школе младшим педагогом. Попросту продленку вела. На более выгодное трудоустройство рассчитывать не приходилось: специализация не очень. Конечно, устраиваются девчонки и в частные пансионаты, и гувернантками идут, но Лине в этом катастрофически не везло. То ехать неуместно далеко, то график нереальный.
Лина подумала было устроиться в офис секретарем или обычным администратором, но и тут получала отказ за отказом. Она только что вышла с очередного собеседования, явно неудачного, устроилась на фуд-корте крупного торгового центра и решила утешить себя кофе и тортиком. Молодая учительница по привычке заедала расстройство и раздумывала над поведением ее несостоявшейся начальницы.
Молоденькая. Чуть ли не моложе Лины. Но гонору-то, гонору! Окинула презрительным взглядом. Поджала губы. Высокомерная. А хочет казаться серьезной и деловой. Нет, она точно меня не возьмет. Она возьмет студенточку или вообще девчушку без образования. Низенькую, бледную и тихую. Такую, на которую можно орать почем зря. Причем прилюдно. Такая, конечно, будет постоянно в делах ошибаться, но оно даже и лучше. Ведь тогда начальница орать будет по делу. Прослывет умным и внимательным руководителем.
Лина глубоко вздохнула, заправила за ухо скрученную почти в спираль темную прядь и отправила в рот еще один кусок торта. Как в ее голове все гладко получалось. Хотела же идти на психолога! Она мечтательно закатила глаза. Сейчас бы никаких проблем с работой не было. Но… струсила. Вот мучайся теперь.
Девушка снова вздохнула и взяла в руки стакан кофе. Картон приятно грел пальцы, аромат напитка слегка бодрил, и в голову сами собой приходили забавные мысли. А что, если переучиться? Она же понимает людей. Видит их мотивы. Ну, хочется верить, что видит. В конце концов, научится. Можно пойти даже заочно. Или курсы какие найти. Педагогическое образование же есть. Можно найти курсы педагога-психолога. Вот прямо сейчас и начать искать!
В груди у Лины что-то радостно кувыркнулось, и чувство бесполезности само собой улетучилось. «Решено! Пойду учиться на психолога! Буду помогать людям решать их проблемы, искать их путь. Ну, и свои проблемы решу заодно».
Она откинулась на спинку стула и сама себе улыбнулась. Пока не пошла учиться — можно потренироваться. Вот девушка рядом сидит. Губки надула и, цокая ноготками, что-то быстро в телефоне набирает. Явно с парнем ссорится. Если б с подругой переписывалась, то губки бы не дула. Такие уж мы люди, даже если нас не видно, все равно эмоции выдаем. Чего стоят только подобострастные подчиненные, которые встают, когда разговаривают с начальством по телефону.
Или вот молодой парень в какой-то несуразной куртке стоит посреди зала. Наверное, девушку ждет. Лина присмотрелась. Бледный какой-то, виски вспотели, подбородок дрожит. Нет, наверное, ждал, а она не пришла. Вон у него какой взгляд отсутствующий. Как будто он уже….
Лине стало не по себе: взгляд у парня был такой, будто он уже не с девушкой, а с жизнью простился. Как-то сами собой сложились кусочки мозаики — несуразная огромная куртка, будто прикрывающая что-то у парня на поясе, взгляд человека, попрощавшегося с жизнью. И сообщения из новостей о терактах. Лина резко дернулась, кофе опрокинулся и медленной коричневой струйкой потек на пол. Парень обернулся и посмотрел сначала на кофе, а потом на девушку. Бежать, быстрее бежать. Казалось, время замедлилось, все вокруг остановилось, воздух никак не хотел входить в легкие, юбка упорно цеплялась за ножки стула. Лина подхватила сумку, куртку… Хоть бы успеть уйти. В этот момент она встретилась с парнем глазами. Сожаление и скорбь, вот что было в том взгляде. И безысходность. Не успеет, поняла Лина. Черт, именно тогда, когда она твердо решила изменить свою жизнь, стать наконец полезной. Ну, почему? Провидение, почему?
Ответом провидения стала примитивная трель телефона в кармане парня. Он вымучено улыбнулся, глядя на Лину. Она тоже ему улыбнулась и обреченно плюхнулась назад на стул. Прогремел взрыв.
Нынешнее время года поэтично называлось «Дни весенних ветров». Наверное, красивым названием местные хотели замаскировать окружающую их несусветную мерзость. Стояло самое начало весны. Снег еще не растаял, но холодные и влажные бураны то и дело прорывались в укрытую с трех сторон горами равнину. Это было связано с меняющимся сезонным течением и объемом снежной массы на одной из вершин. Лина еще недостаточно разобралась в тонкостях местной географии и климатологии, но уже поняла, что зябкие, пронизывающие ветра и в самом деле вызвали таяние снегов и считались поворотом от зимы к лету. Но закончится это нескоро.
Мир был похож на ее родной: те же растения, те же животные. Называли их иногда по-другому, вкус слегка отличался, животных использовали не всегда так, как в ее мире. Например, на охоту дрессировали крупных кошек, а собаки вроде как и не одомашнены были вовсе. Ездили верхом на лошадях, доили коз и коров. В общем и целом, все было привычно. Все, кроме эпохи. Время. Уклад жизни, царивший в этом мире, можно было назвать Просвещенным Средневековьем. Люди жили обособленно, был развит феодализм, совершенно не было технологий, но такие блага цивилизации, как водопровод, канализация или освещение, присутствовали в быту… Только вот делалось все с помощью магии. Каста магов и ведьм неплохо зарабатывала, продавая в огромных количествах амулеты для бытовых нужд. Пользоваться ими могли все, ну или почти все. У Лины вот никак не получалось. Зато магические бальзамы на нее, как выяснилось, хорошо действовали.
Деревушка, в которую попала Лина, была совсем маленькой. Даже своего колдуна не водилось. Жили люди за счет фруктовых садов и скотоводства. Ближе к берегу стоял скромный замок, похожий скорее на добротный охотничий домик — единственное строение из камня, которое молодая учительница тут увидела. При нем таверна с гостевыми комнатами, а глубже в долину — избушки жителей, разбросанные без особой системы.
Здешний кнест — то ли дворянин какой, то ли самый крупный землевладелец, она не поняла, — скептически разглядывая ее, говорил, что в ближайший месяц, а то и два повозка по дороге не пройдет. Пробовали посадить чужемирку верхом, но Лина попросту испугалась лошади. Еле взгромоздилась на нее, вцепилась в гриву, но при первой же попытке перейти на рысь завизжала так, что бедное животное шарахнулось вбок, прянуло ушами и попыталось сбросить наездницу.
Спасли Лину только дворовые кнеста, подхватившие ее в полете. На все ее возмущения ответили, что ей подобрали самого старого и спокойного мерина из стоящих в конюшне. Лина смотрела на смеющихся мужчин, на взволнованных женщин и не верила им. Что-то с этим конем было не так. Или с ней. Или со всей этой ситуацией. Хотя что это она. Разве может быть хоть что-то так, когда ты после смерти попадаешь не в… куда там надо попадать после смерти? Куда угодно, но не сюда! Лина была в этом уверена.
Сначала молодая москвичка решила, что она в аду. Вокруг было темно, странно пахло, и рядом полыхал огонь. Детали не сходились, но, в общем и целом, картинка совпадала. За одним исключением: ей было нечеловечески холодно. Чувства возвращались к ней постепенно: сначала она ощутила покалывание в обмороженных пальцах рук и ног, потом жжение в спине и в боку. Ей было больно и страшно. Кто-то силой открыл ей рот и влил обжигающую жидкость. Нет, не горячую, а что-то похожее на спиртное. Лина проглотила, откашлялась и попробовала сесть. Ничего не вышло: голова кружилась, тело болело, руки и ноги занемели. Но она смогла открыть глаза и осмотреться. Вокруг стояли люди — в основном, мужчины. Женщина только одна — именно она склонилась над Линой с чашкой в руках и вливала ей в рот питье. Люди были странно одеты и говорили на незнакомом языке. Лина еще раз попыталась сесть, но женщина горячо воспротивилась, уложила ее назад на пол, беспокойно что-то приговаривая. С удивлением для себя Лина разобрала несколько слов: лежи, синяк, покой, попала…
Неудачливой учительнице начальных классов очень хотелось зажмуриться, потрясти головой и прогнать это наваждение. Зажмуриться-то она зажмурилась, но трясти головой не рискнула. Напротив, глубоко вздохнула и вытянулась на своем импровизированном ложе. Кто-то заботливо подпихнул ей под голову тугой валик. Стало удобнее. Лина с удивлением для себя отметила, что боль в спине медленно проходит, гул в ушах затихает и… и она разбирает все больше слов в бормотании вокруг.
— Хорошо, что быстро нашли, не сильно замерзла.
— Как ее бросило-то… Летела откуда-то, что ли?
— Одежда опалена, может, из огня выпрыгивала…
— Хватит вам тут болтать! Я ее не слышу! — по-хозяйски одернула всех женщина. — Разойдитесь и принесите еще света!
Мужчины отступили, а она, напротив, села ближе и стала чем-то растирать Линины руки. Девушка открыла глаза.
— Пришла в себя? — голос у женщины был слегка скрипучий, но приятный. — Вот и молодец. Ты понимаешь меня?
Лина с удивлением обнаружила, что да, понимает, и несмело кивнула.
— Хорошо! Сейчас мы тебя укутаем, ты отогреешься. Дай проверю, вся ли ты цела, — хозяйка дома цепкими пальцами прошлась вдоль лучевых костей, нажала на суставы, прощупала ребра. Лина тихо ойкнула, женщина нахмурилась.
— Где больно?
— Не больно, — Лина смутилась, — щекотно.
— А, ну уже хорошо, снадобье помогло, — хозяйка с облегчением взмахнула рукой и позвала кого-то из-за спины. — Берг, перенеси девушку на кушетку. Рохт, Мелн, вы нашли кристаллы? Чего копаетесь? Вам сегодня что, никуда идти не надо? Помогите мне с чужемиркой и быстро в овчарню. Стадо еще не кормленное.
Сильные руки подхватили Лину и бережно уложили на кушетку, стоящую там же в комнате. Кто-то принес причудливые чаши с голубоватыми и желтыми кристаллами и расставил их в разных углах комнаты. Стало светло, почти как днем. Лина осмотрелась: каменный пол, очаг в центре, большой дощатый стол. Красивый. Лина сказала бы, богатый. Явно хорошее дерево и резьба по ножкам. Стены были светло-рыжие. «Охра» — откуда-то из глубины выплыло у Лины название. То ли краска такая, то ли сам материал. Кажется, по верху шел еще какой-то рисунок, но сейчас Лина не могла его разглядеть. Потолок высокий, беленый. На стене напротив кушетки висела кухонная утварь, стоял еще один стол, повыше, в углу — поленница. Кухня. Обычная кухня. Как если бы Лина вдруг попала в испанскую, например, горную деревушку. Но где она, и где горные деревушки? И почему эта женщина так странно одета? Юбка в пол, чепец на волосах. Кино снимают, что ли? И… и на каком языке они говорят?
Лину трясло. Никак не отступали смертельный ужас, страх, боль, не проходил звон в заложенных ушах. Казалось, всего секунду назад с ней случилось что-то страшное. Девушка столько всего хотела спросить, но боялась услышать ответы. Что с ней произошло? Как такое вообще возможно? Что это за место? Все эти вопросы она вместила в банальное и обтекаемое:
— Где я?
Голос не хотел слушаться, а язык работал только ему одному известным способом.
— Не спеши с расспросами, милая, — женщина погладила ее по волосам. — Не спеши. Ты в безопасности. И ты жива.
Лина откинулась на подушку и попыталась вспомнить события прошедшего дня. Собеседование, кофе с тортом, странный парень…
— Я жива? — голос у Лины стал тверже.
— Жива, девочка, жива. Поспи немного. У тебя, похоже, был тяжелый день.
Лина откинулась на подушках. Легко сказать, поспи! Что с ней происходит?! Она прикрыла глаза, пытаясь вспомнить детали и, неожиданно для себя, действительно уснула.
На утро за добротным и вкусным завтраком Лине рассказали, что пастухи увидели ее на закате. Она летела, как отброшенная чем-то. Упала на камни над рекой. Достаточно высоко. Поэтому ребята и не смогли ее сразу снять. Пока добрались, пока придумали обвязь. Но она не успела обморозиться, и, кажется, даже не простыла. Чуть-чуть скребло горло, но не сильно.
— Земля наша называется Рузгард. Деревушка ближайшая — Мельхорм, — рассказывала все та же женщина, хозяйка приютившего ее дома. — Мир наш как-то связан с вашим миром. То ли мы когда-то были единым целым, то ли ваш мир отражение нашего. Не знаю точно, это тебе в храме расскажут. Но ваших к нам много попадает. Тех, чей жизненный путь не окончен, а жить физически возможности уже нет.
Лина задумалась… Жизненный путь еще не окончен. Ну конечно! Она же ровно за минуту до взрыва решила, что должна идти учиться на психолога, изменить свою жизнь и помогать людям. Интересно, если бы не это решение, появилась бы она тут? Или нет? Наверное, нет. Значит, Мироздание решило, что это ее жизненный путь, и ей надо по нему идти… Ох, как же в это все поверить? Лине до сих пор все происходящее казалось сном. Приятным, в общем-то. Вон какие люди хорошие: хозяйка фермы представилась Дарной, у нее трое сыновей. Старший Берг, лет семнадцати, наверное. Близнецы Рохт и Мелн, кажется, совсем еще мальчишки, даже усы не растут. То-то они снимали ее долго. Мелкие ж совсем еще.
Еда вкусная, дом красивый. Хороший сон! Только надо бы просыпаться. Что там Дарна говорила про храм?
— Храм Эриды, — повторила Дарна, нарезая хорошо выдержанный сыр. — Богиня наша. Плодородия, рождения и смерти, — Дарна как-то хитро обмахнула себя рукой, коснулась лба и будто послала воздушный поцелуй небу.
— Как? Рождения и смерти вместе? — Лина не поверила своим ушам.
— Конечно, ведь это одни те же врата. Ты пришла в мир и уходишь из него. Понятно же, что привратница у дверей одна. И за жизненный путь отвечает она же. Потому таких как ты к ней в храм и отправляют. Жрицы тебе там расскажут все о нашем мире, помогут выбрать дело по душе, научат, как жить у нас… Только вот, — Дарна запнулась, — распутица. Надо отвезти тебя на двор кнеста. Авось он справится.
Кнест не справился. Лина, насупившись, смотрела на предложенного ей коня и понимала, что никуда она на нем не уедет.
— Дело гиблое, Ваша Ясность, — обращение к кнесту Лине казалось забавным, но сейчас ей хотелось скорее плакать, чем смеяться. — Верхом она не может, повозка не пройдет.
— Да Боги с ней, пусть тут живёт, пока дорога станет!
— Да где ж ей жить, назад на ферму ее отправить, что ли?
— Ты овец стричь умеешь? Эй, чужемирка?
У Лины было стойкое ощущение, что все это происходит не с ней. Будто она кино смотрит или сон. Нет, не сон, сон уже было. Не проснулась. Из-за этого ощущения нереальности она не сразу поняла, что обращаются к ней.
— Чужемирка? — повысил голос кнест.
— Да?
— Овец стричь умеешь? За скотом смотреть?
Лина помотала головой, выпучив от страха глаза. Она москвичка в пятом поколении. Какой скот?
— Понятно, — местный глава обескураженно вздохнул. — А что ты вообще делать умеешь?
— Я? Я детей учила… — чуть слышно проговорила Лина.
— Детей? Чему учила? Вышивать? Танцам? Чему учила-то?
— Грамоте… Читать, считать, дружить, — Лина готова была расплакаться, вспоминая свой 3 «Б». Где они сейчас, ее ребятишки?
— Грамоте? — кнест поморщился. — А что еще ты умеешь? Ну, там, по хозяйству. Шить, готовить?
— Готовить умею! — почти выкрикнула Лина. Ей надоел разочарованный тон, адресованный ее навыкам.
— Ну хоть что-то! Отправьте ее в таверну, к Вольгу! Бабьи руки на кухне пригодятся, а то вечно у него миску похлебки по полчаса ждёшь.
— Да и разместит он ее без проблем. Весь постоялый двор сейчас пустой. Будешь по кухне помогать?
Лина подняла глаза на обратившегося к ней темноволосого мужчину с обветренным лицом. Неужели ее мнение что-то значит?.
— Буду.
— Ну так тому и быть, поживешь в таверне. Йорн! — этот же мужчина крикнул кому-то в толпу. — Отведите ее к Вольгу, скажите, кнест приказал. Потерпит пару месяцев.
Кто потерпит? Лина потерпит? Или Вольг? Девушка хотела было возмутиться — она в жизни никому не навязывалась, но все люди со двора как-то резко разошлись по своим делам, никто ее и спрашивать ни о чем не стал.
Один из мужчин, шедших к воротам, окликнул ее:
— Эй, чужемирка, ты идешь? Или предпочитаешь верхом? — привратники противно загоготали.
— Меня зовут Лина, — процедила сквозь зубы девушка и поплелась за ними.