Первичные элементы общества как основа общественных структур. Общественный субъект и социологическая структура общества. Деятельность, труд как основа структурирования общества. Общество как система разделения труда, обшественной деятельности. Теория "социального действия" Т. Парсонса и Р. Мэртона. В.П. Кузьмин о фундаментальных и актуальных, постоянных и переменных структурах человеческой деятельности.
Общественное отношение как основа структуры общества. Типология общественных отношений. Материальные и идеологические отношения, их взаимосвязь. Теория "человеческих отношений". Марксизм о роли общественных отношений в структуре общества.
Основные сферы общественной жизни как элементы структуры общества. Полемика в советской философской литературе об основных сферах общественной жизни. Сферы общественной жизни как структурные образования. Тождество и различие основных сфер общества как структурных образований общества.
Взаимосвязь основных сфер обшественной жизни. Причинно-следственные связи основных сфер общественной жизни. Взаимосвязь основных сфер общества как завершенный цикл причинно-следственных взаимодействий. Материально-производственная сфера как основа структуры общества. Соотношение всеобщестабильного и специфически-ситуативного в определяющей роли материально-производственной сферы. "Жесткость" и "вариативность" причинно-следственных связей основных сфер общественной жизни. Экономический, технический, технологический детерминизм.
Функциональные связи сфер общественной жизни. Специфика функциональной роли каждой сферы общественной жизни. Проблема функциональной роли политико-управленческой сферы. Единство и взаимосвязь причинно-следственных и функциональных связей сфер обшественной жизни.
Первичные и вторичные уровни общества как элементы его структуры. Марксизм о базисе и надстройке и их взаимосвязи. Ю.К. Плотников о первичном и вторичном уровнях жизни общества. Культурологический взгляд на структуру общества.
Общественное бытие и общественное сознание как два своеобразных полюса структурной организации общества. "Ряд" общественного бытия, его абстрактный уровень и характер взаимодействия его составляющих. Взаимосвязь общественного бытия и общественного сознания как выражение идеализированного типа структуры общества. Концепция В. С. Барулина о категориальных рядах в социальной философии.
Социальная философия марксизма об общественно-экономической формации. Формация как интегральная структура общества. Типы общественно-экономических формаций. Соотношение формационно-го, цивилизационного и культурологического подходов к структуре общества. Соотношение различных формационных структур. Дискуссионные проблемы теории общественно-экономической формации. Общество как система коммуникаций.
Партийно-государственный абсолютизм. Политизация всех сфер и институтов общественной жизни, свертывание гражданского общества, идеологизация общественной жизни. Огосударствление собственности, мобилизационная экономика и всеобщий партийно-политический контроль как важнейшие черты партийно-государственного абсолютизма.
Черты сходства типа общества в нашей стране с азиатским способом производства, феодальными структурами. Роль традиций российской государственности в складывании этого типа общества.
Антигуманный характер партийно-государственного абсолютизма. Превращение народа в наемных работников системы. Демонтаж экономических интересов людей. Внеэкономическое принуждение, массовое насилие и использование энтузиазма и веры масс в социальные идеалы. Развитие механизмов отчуждения человека.
Глава VII. Общество как исторический процесс
1. Объективность, всемирность, смысл человеческой истории
В предыдущей главе мы рассматривали общественную жизнь как определенную структурную целостность. При этом мы отвлекались от самого процесса человеческой жизнедеятельности. Но жизнь человеческого общества это не только сохранение и воспроизведение общественных структур. Она развернута во времени и социальном пространстве и представляет собой исторический процесс. Этот процесс не имеет никаких антрактов, охватывает всю историю человечества, начиная от первых шагов обезьяноподобных предков и кончая сложными зигзагами цивилизации конца XX в. "Если мы теперь бросим взгляд на всемирную историю вообще, - писал Г. Гегель, - то увидим огромную картину изменений и деяний бесконечно разнообразных формирований народов, государств, индивидуумов, которые непрерывно появляются один за другим... Общей мыслью, категорией, прежде всего представляющейся при этой непрерывной смене индивидуумов и народов, которые существуют некоторое время, а затем исчезают, является изменение вообще" [1].
1 Гегель Г. Соч. Т. 8. С. 69.
Естественно, возникают вопросы: что собой представляет эта история человечества? Происходит ли развитие человеческого общества хаотично или же по определенным законам? Развивается ли каждая страна (народ) независимо, изолированно от других стран, народов или у них существует и нечто общее? Вопросы эти не простые, как не просты и ответы на них. Мы остановимся на трех проблемах: объективность исторического процесса, всемирной истории и смысл истории.
Объективность исторического процесса. Исторический процесс объемен и разнообразен. Он вмещает в себя все: и перевороты в формах хозяйствования, и хитросплетения политических интриг, и расцветы и гибель отдельных цивилизаций, и будничные дела каждой семьи, и миллионы других самых разных преобразований. Но как ни разномасштабны эти преобразования, как ни непохожи они друг на друга и как ни неповторимы, история - это всегда деятельность людей.
Но если исторический процесс - это в основе своей деятельность людей, то ясно, что все, что сопутствует этой деятельности, органично включается в нее. Это прежде всего относится к идеальной составляющей человеческой жизнедеятельности. Это и непосредственные цели деятельности человека, и более или менее глубокие мотивировки поступков, и осознание своих действительных или мнимых - интересов, и страсти, захватывающие человека, и вера в определенные идеалы, и многое другое, что входит в широкую палитру сознания человека. Именно здесь, в этой нерасторжимости исторического процесса и жизнедеятельности человека с присущим ему сознанием и возникает очень непростой вопрос об объективности исторического процесса. В этом пункте, казалось бы, сама история подстроила человеческому познанию своеобразную ловушку. И не просто подстроила, а как бы навязывает ему лежащий на поверхности, кажущийся очевидным ответ: раз вся история состоит из действий людей, раз эти действия всегда и везде осознаны, значит, говорить об объективных законах истории, т.е. законах, не зависящих от сознания и воли людей, нет никаких оснований. Многие поколения социологов, столкнувшись с этой кажущейся альтернативой сознательности исторических действий людей и объективности законов истории, при всей усложненности и разнообразии аргументов шли по пути отрицания объективных законов истории.
Эту же внешнюю альтернативу прекрасно видели К. Маркс и Ф. Энгельс. Но их объяснение оказалось принципиально иным, чем то, которое предпочла идеалистическая социология. Прежде всего К. Маркс и Ф. Энгельс в полной мере признавали сознательность человеческой деятельности, всех исторических преобразований. В то же время они не задержались на констатации роли сознания в истории и не стали все сводить и выводить из нее. Они как бы проникли во второй, более глубокий пласт истории и стали рассматривать более общие, глубинные детерминанты исторического процесса, более общие социально-интегральные результаты исторических действий. И когда история стала рассматриваться именно в таком широком и глубинном контексте, то и оценка ее стала другой. "В истории общества, - писал Ф. Энгельс, действуют люди, одаренные сознанием, поступающие обдуманно или под влиянием страсти, стремящиеся к определенным целям. Здесь ничто не делается без сознательного намерения, без желанной цели. Но как ни важно это различие для исторического исследования - особенно отдельных эпох и событий - они нисколько не изменяют того факта, что ход истории подчиняется внутренним общим законам" [1].
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 306.
Ну, а как в таком случае обстоит дело с сознательностью человеческих действий в истории? Она что, потускнела перед лицом объективных законов и уменьшилась до ускользающе малой величины? Да ничего подобного, Напротив, именно тогда, когда была понятна объективная направленность исторического процесса, как раз и вскрылись действительная роль человеческого сознания, вся реальная мощь человеческого духа. Ибо стало понятным, откуда и почему они возникают и что они действительно могут.
Таким образом, открытие материалистического понимания истории позволило взглянуть на исторический процесс совершенно по-новому. Это не только выявило главное - историю общества как процесс, подчиняющийся объективным законам, но и позволило понять его во всей его многокрасочности, в сложном многообразии его движущих сил, во взаимодействии всех его институтов, в том числе человеческого сознания. С этим открытием история предстала как целостный процесс.
Хотелось бы подчеркнуть, что Гегель также видел, что за мозаикой осознанных человеческих действий скрывается как бы второй, более глубокий пласт истории. "Во всемирной истории, - писал он, - благодаря действиям людей вообще получаются еще и несколько иные результаты, чем те, к которым они стремятся и которых они достигают, чем те результаты, о которых они непосредственно знают и которых они желают, они добиваются удовлетворения своих интересов, но благодаря этому осуществляется еще и нечто дальнейшее, нечто такое, что скрыто содержится в них, но не сознавалось ими и не входило в их намерения" [1]. Эти "иные результаты" выстраиваются в определенную объективную логику истории, которая, по Гегелю, есть воплощение разума. "Разум господствует в мире, так что, следовательно, и всемирно-исторический процесс совершается разумно" [2]. Таким образом, соответствующие идеи Гегеля и Маркса развертываются параллельно; оба за многообразием осознанно-целенаправленных действий людей видят глубинную общую объективную логику истории. Но если для Гегеля эта логика базируется на развертывании разума, то для Маркса ее основой является объективный закон общественной жизни.
1 Гегель Г. Соч. Т. VIII. С. 27.
2 Там же. С. 10.
Единство всемирной истории. Исключительное многообразие исторических процессов, разность судеб стран и народов, непохожесть культур, образов жизни, пространственная разобщенность создают почву для постановки вопроса о единстве взаимосвязи истории человечества. Вливаются ли ручейки судеб отдельных стран в потоки всеобщей истории или так и движутся каждое в своем русле, теряясь в безбрежных просторах эпох и веков?
Конечно, история человечества едина и всеобща. У рода человеческого одна судьба. Единство человеческой истории проистекает из того простого и фундаментального факта, что это история людей. Они могут быть разобщены, могут не обмениваться информацией, но везде люди - это люди, разумные существа, живущие своим трудом, связанные системой общественных отношений, и поскольку это история именно людей, постольку в их судьбах не может не быть глубокого имманентного единства.
Развивая эту тему, можно и нужно сказать и об истории именно как объективно закономерном процессе. Опять-таки люди могут не знать друг о друге, разделенные океанами или огромными пространствами материков. Конкретные черты их образа жизни на том или ином участке ойкумены могут быть разительно несхожими, ценностные ориентации противоположными. Но если люди трудом своим добывают средства к жизни, если стремятся полнее овладеть богатствами природы, развивать свои потребности и удовлетворять их, то их жизнедеятельность складывается в объективный, естественноисто-рический процесс. Эта общность объективных законов также свидетельствует о единстве всемирно-исторического процесса. "Фактов, свидетельствующих, что история человечества есть история именно всего человечества, а не отдельных изолированных народов и стран, - писал академик Н. И. Конрад, - таких фактов можно привести сколько угодно и во всех областях. Вся история полна ими" [1].
1 Конрад Н.И. Запад и Восток. М., 1972. С. 15.
В качестве иллюстрации приведем лишь один пример. Известно, что К. Маркс неоднократно писал об азиатском способе производства, понимая под ним некоторые особенности раннеклассовых обществ. Считалось, что эти особенности свойственны только странам Востока, откуда, собственно, и пошло название "азиатский" способ производства. Но исследования историков в наше время показали, что особенности эти проявились и в других регионах, скажем в Латинской Америке. А ведь в это время прямых контактов этих районов скорее всего не было. Но сходство судеб народов - налицо.
Всемирность исторического процесса связана не только с родовой общностью человеческой жизнедеятельности, с универсальным действием объективных законов истории. Она проявляется и в многообразных контактах стран, народов, культур. В таком отношении всемирность истории человечества сама предстает как процесс [2]. От формации к формации теснота общественных связей стран и народов, степень их взаимовлияния, мера включения в общие интегральные законы, охватывающие большие совокупности стран, мера подчиненности этим законам отдельных стран, да и сама степень развитости этих законов непрерывно возрастали.
2 Английский археолог Ч. Чаилд в книге "Прогресс и археология" приводит данные о распространении экономического и культурного обмена между человеческими сообществами. В верхнем палеолите он был в радиусе 800 км. за 2000 лет до н.э. - в радиусе до 8 тыс. км. а к VIII в. н.э. охватил Азию, Африку и Европу.
В первобытности начала общественной жизни существовали как локальные друг с другом не связанные очаги жизнедеятельности человека. Эпохи рабовладения и феодализма резко расширили ареалы этой жизнедеятельности, усилили взаимосвязи между ними.
Например, в период античности были развиты не только региональные связи Средиземноморья, они распространились и значительно дальше: например, торговые экспедиции финикийцев вокруг Африки, походы Александра Македонского в Среднюю Азию и Индиию, греческие и римские проникновения в Среднюю Европу. Б эпоху феодализма усиливаются контакты европейского региона со странами Востока, к примеру арабские завоевания и влияние арабо-мавританской культуры сыграли важную роль в духовной жизни Европы. Но в целом связи стран и континентов в тот период были все же слабы и не играли решающей роли в их развитии.
Великие географические открытия, мировая торговля, проникновение капитала во все углы и закоулки земного шара связали все страны и народы в один тугой узел. Характеризуя роль буржуазии в интернационализации материального производства, К. Маркс и Ф. Энгельс писали: "Буржуазия путем эксплуатации всемирного рынка сделала производство и потребление всех стран космополитическим. К великому огорчению реакционеров она вырвала из-под ног промышленности национальную почву. Исконные национальные отрасли промышленности уничтожены и продолжают уничтожаться с каждым днем. Их вытесняют новые отрасли промышленности, введение которых становится вопросом жизни для всех цивилизованных наций, - отрасли, перерабатывающие уже не местное сырье, а сырье, привозимое из самых отдаленных областей земного шара, и вырабатывающие фабричные продукты, потребляемые не только внутри данной страны, но и во всех частях света... На смену старой местной и национальной замкнутости и существованию за счет продуктов собственного производства приходят всесторонняя связь и всесторонняя зависимость наций друг от друга. Это в равной мере относится как к материальному, так и к духовному производству. Плоды духовной деятельности отдельных наций становятся общим достоянием" [1].
1 Маркс К, Энгельс Ф Соч. Т 4 С 427-428.
Таким образом, начиная с капитализма, история человечества превратилась во всемирную историю не только в силу своей универсально-родовой человеческой сущности, но и по своей исторической конкретике, по реальным взаимосвязям различных стран и народов.
Сложившись на рубеже капитализма как всемирная история, исторический процесс человечества не остается неизменным в своей всеобщности, всемирности. Здесь открываются новые горизонты истории, когда в рамках сложившихся всемирных контактов прослеживается своя эволюция, имеющая свои качественные ступени, свои взлеты и отступления, свое внутреннее развитие. XX век являет собой новую фазу в истории человечества именно как всемирно-исторического процесса.
Смысл истории. К сожалению, в философско-социологической литературе слабо разрабатывается вопрос о смысле истории. Трудно сказать, почему так случилось. Может быть, анализ объективности законов как бы закрыл проблему смысла истории, растворилась эта проблема в идее о коммунистическом устройстве общества, которое понималось как реальное воплощение смысла? По непонятно откуда взявшейся традиции в смысле истории подозревали нечто мистически-идеалистическое? Кто может ответить? Во всяком случае думали об этой проблеме меньше, чем она того заслуживала. Но суровые реальности XX в., когда человечество подошло к тому рубежу, где опасность его самоуничтожения стала как никогда реальной, заставили пристальней взглянуть на многие коренные проблемы бытия общества. Вопрос о смысле истории - один из них.
Прежде всего хотелось бы вычленить тот специфический ракурс исторического процесса, в котором он раскрывается именно со стороны своего смысла. Что это - характеристика самого исторического процесса или это субъективное восприятие его? По нашему мнению, смысл истории выявляется там и тогда, где и когда исторический процесс раскрывается по отношению к человеку.
Смысл истории, как мы его себе представляем, заключается в том, что от эпохи к эпохе, от одного общественного устройства к другому, более высокому, растет, развивается человек - это действительное богатство общества. Мы полагаем, что Г.С. Батищев был совершенно прав, когда писал: "Общественная история не имеет в конечном итоге иного смысла, кроме развития субъекта, т.е. кроме развития "сущностных сил" самих человеческих индивидов" [1].
1 Батищев Г. С. Деятельная сущность человека как философским припцип//Про-блема человека в современной философии. М., 1969 С. 93.
Предложенное понимание смысла истории, как мы полагаем, нуждается в определенных комментариях.
Смысл истории нельзя отрывать от ее объективных законов. Именно наличие этих законов, именно тот факт, что история представляет собой естественноисторический процесс, и выступает объективной основой смысла истории. Не будь история объективным естественно-историческим процессом, она вообще не могла бы оцениваться с позиций какого бы то ни было смысла.
Но спрашивается, а почему это вдруг объективно-исторический процесс, который ни от кого и ни от чего не зависит, обретает такую направленность, что служит именно развитию человека? Почему он не может "развернуться" в каком-то другом направлении и стать базой совсем для другого смысла истории? Дело в том, что история (напомним об этом еще и еще раз) - это деяние человека, это его судьба, его жизнь [2]. Поэтому она не может не развиваться так, чтобы все больше служить человеку, чтобы именно его превращать в самоцель общественной жизни. "Не только люди делают историю, писали В. Келле и М. Ковальзон, - а история делает людей. Более того, история приобретает смысл, если она раскрывается как история собственного развития человека" [3]. Так что развитие человека как глубочайший смысл истории имманентно самой истории, ее механизмам развития. Но в таком случае возникает вопрос: а стоит ли вообще говорить о смысле истории в указанном выше толковании? Ведь если история - это деяние человека, то не естественно ли считать, что все, что делает человек, он делает во и.мя своего блага, и каждый шаг истории это само собой разумеющееся движение ко все большей полноте этого блага. Все дело, однако, в том, что ход истории весьма далек от этой идиллической картины. Да, историю творят люди, но то, что объективно получается из их усилий, предопределено отнюдь не однозначно. Не исключено - и в истории тьма тому примеров, - что социальный результат не только не соответствует благим намерениям людей, но враждебен им, более того, он как бы живет собственной жизнью, не подвластной своим созидателям. Одним словом, хотя люди - и только они одни - творят историю, но развертывается она так, что представлять ее как непрерывную, возрастающую полноту общественной гармонии нельзя. Вот почему вопрос о направленности истории к развитию человека имеет весьма реальные основания, он и выражает историческое движение от неполноты, неразвитости, незрелости реализации этого смысла к его реальному наполнению.
2 "Человек есть историческое существо, он призван реализовать себя в истории, история - его судьба. Он не только принужден жить в истории, но и творить в истории. В истории объективизирует человек свое творчество" (Бердяев Н.А. Мир объектов. Опыт фичософского одиночества и общения. Париж, 1931. С. 184)
3 Келле В.Ж., Коваяьзон М.Я. Теория и история. М., 1981.
Понимание смысла истории как развития общественного субъекта побуждает критически отнестись к иным критериям смысла истории. Так, иногда утверждают, что общественный прогресс, овладение силами природы выступают в форме действительного смысла истории. Разумеется, перечисленные черты имеют определенное отношение к смыслу истории, поскольку каждая из них выступает гранью развития человека. Но грани, сущности - все же не сама сущность. Ею является именно и только человек. Поэтому, как думается, нет нужды подменять сущностную характеристику смысла истории любыми производными, вторичными ориентирами.
Смысл истории - это черта всемирно-исторического процесса, но его необходимо понимать конкретно-исторически, применительно к особенностям того или иного этапа его развития, ибо сам он представляет собой явление развивающееся.