За понятием свойства стоит еще понятие среды. Эта среда определяется условиями использования вещей - негативными или позитивными, о которых мы уже не раз упоминали. Наконец, это представление прекрасно выражено в некоторых традициях, где контакт с определенным объектом немедленно переносит в магический мир: магические палочки и магические зеркала, яйца, снесенные курицей в святую пятницу. Однако, когда мы пытаемся рассматривать магические обряды как продукт использования свойств предметов и субстанций, их доля в достижении результата оказывается меньше, чем доля симпатических формул, поскольку идея существования магических свойств практически является частным случаем идеи магической силы и магических причинных связей. 3. Демонологическая теория, кажется, в большей степени годится для объяснения применительно к тем обрядам, где участвуют демоны; она, вероятно, даже полностью объясняет те ритуалы, которые состоят из просьб или приказов, обращенных к демону. При желании демонологическую теорию можно было бы распространить на весь ряд магических представлений, в то время как представления о симпатических связях или магических свойствах не в состоянии дать исчерпывающее объяснение обрядам с участием демонов. В самом деле, с одной стороны, не существует магического обряда, в котором явление персонифицированных духов не было бы в какой-то мере возможно, хотя оно и не обязательно. С другой стороны, эта теория учитывает, что магия работает в особой среде, ведь все происходит в мире демонов или, точнее говоря, совершается в таких условиях, в которых присутствие демонов становится возможным. И, наконец, демонологическое объяснение достаточно четко выделяет одну из основных характерных черт магической причинности, а именно ее нематериальный характер. Между тем оно имеет свои недостатки. Под видом демонов участвует лишь часть сил, которые подразумеваются в магическом обряде, даже если это обряд демонический. Идея нематериальных существ с индивидуальными чертами не слишком хо-
84 Pietra buccata - "камень с дыркой" [шпал.]. Прим. ред.
85 Pietra rosso - "красного чертенка" [итал.]. Прим. ред. 191
рошо отвечает представлениям о таких анонимных силах, как сила самого мага, его слова, жеста, взгляда, внушения, желания и т. д. Между тем это представление о неясной силе, которое мы обнаружили как остаток других представлений в рамках магического обряда, является настолько существенным, что магии никогда не удавалось выразить его в образе демонов полностью в каком-либо демоническом ритуале. До сих пор остается совершенно непонятным теургическое действие обряда на демонов, которые вроде бы должны быть независимыми существами, но тем не менее не являются таковыми. С другой стороны, хотя идея существования духов прекрасно объясняет самому магу, как он действует на расстоянии и получает столь масштабные результаты, она не может обосновать в его глазах ни существования самого обряда, ни его особенностей, ни симпатических действий, ни магических субстанций, ни ритуальных условий, ни тайного языка и т. д. Итак, если демонологическая теория и достаточна для анализа того, что оказалось не затронутым другими формулами, то она объясняет только свою часть, оставляя в стороне все, что другим теориям почти удалось объяснить. Так, например, в демонических обрядах идея духов неизбежно сопровождается безличным понятием движущей силы.
Однако можно спросить себя, не происходит ли само понятие силы от понятия духа. Эта гипотеза пока еще никем не выдвигалась, но могла бы существовать в строгой теории анимизма. Первое возможное возражение могло бы заключаться в том, что дух в магии - это не обязательно существо активное. Все обряды экзорцизма, заговоры различных болезней и в особенности так называемая магия восхождения к первопричине не имеют иной цели, кроме как обратить в бегство духа, которому называют его собственное имя, рассказывают его историю и описывают совершаемое над ним действие. Итак, дух не является краеугольным камнем в ритуале: он фигурирует в нем лишь как объект.
Далее, не следовало бы преувеличивать значение, которое имеет понятие личности даже внутри класса представлений о демонах. Мы уже говорили о том, что есть демоны, которые не существуют вне тех свойств или обрядов, которые их, пусть несовершенно, но персонифицируют. В определение таких духов не включается кроме понятия проводника влияния и посредника почти ничего. Это - апоройай ('шторроют)86, миазмы. Уже названия индуистских демонов указывают на отсутствие у них индивидуальности: siddhas (те, кто получил силу), vidyadharas (носители знания); "владыка Сиддхи, владыка Шакти" (могущества) продолжаются в магии малайских мусульман. Все алгонкинские маниту также безличны. Именно это, видимо, наблюдается в часто встречающейся неопределенности, касающейся количества и названий демонов. Обычно они образуют полчища, толпы анонимных существ (сонмы, ганы), описываемых зачастую именем нарицательным. Можно даже задаться вопросом, присутствуют ли среди демонов личности с
86 'атторрснш, - "выделения, миазмы" [гр.]. Прим. ред. 192
действительно индивидуальными чертами, помимо духов мертвецов, которые и сами редко имеют индивидуальный облик, и богов?
Мы не только полагаем, что понятие нематериальной силы не проистекает из понятия магического духа, но и имеем основания считать, что, наоборот, представление о духе зависимо от понятия о силе. С одной стороны, понятие магической силы приводит к понятию духа, ибо мы видим, что ассирийская мамит, алгонкинский маниту и ирокезская аренда могут рассматриваться как магические, не теряя при этом качества безличной общей силы. С другой стороны, можно допустить, что понятие духа представляет собой сумму двух понятий: духа и магической силы, при этом последняя является всего лишь атрибутом первого. Подтверждением предположения служит тот факт, что среди множества духов, которыми общество населяет свой универсум, существует лишь небольшое количество тех, которые, так сказать, по опыту известны как обладающие могуществом и к которым обращалась бы магия. Этим также объясняется тенденция магии к вовлечению в свои обряды богов, в особенности низвергнутых или чужих, являющихся, по определению, могущественными существами. Очевидно, что если бы мы и были склонны к анимистическому обоснованию веры в магию, мы бы все же ощутимо отошли бы от принятой гипотезы анимизма, рассматривая понятие магической силы как предшествующее, по меньшей мере в магии, понятию души. Итак, различные обоснования, которыми можно было бы попытаться мотивировать веру в силу магических действий, оставляют остаток, который мы собираемся сейчас описать тем же образом, каким рассматривали элементы магии. Именно в этом остатке, как мы предполагаем, скрываются корни этой веры.
Мы постепенно приблизились к тому, чтобы определить наконец этот новый элемент, который магия накладывает на свои неперсонифицированные представления и представления о духе. Со своих позиций мы рассматриваем его как понятие более высокого уровня по отношению к этим двум порядкам представлений, так что, если он установлен, то все другие будут лишь производными от него.
Это комплексное понятие включает в себя, прежде всего, идею силы или, как говорят, "магический потенциал". Это идея силы, где силы мага, обряда и духа являются лишь различными ее выражениями, соответственно различным элементам магии. Поскольку ни один из этих элементов действует не сам по себе, а лишь в той мере, в какой он наделен - будь то в силу социальной конвенции или же при помощи специальных обрядов - тем самым свойством обладания силой, и не физической, а магической. Впрочем, понятие магической силы с этой точки зрения целиком сравнимо со знакомым нам понятием силы в механике. Как мы называем силой способность приводить в движение, так и магическая сила является причиной результатов магических действий: болезни или смерти, счастья или здоровья и т. д.
7Зак. 3106 193
Кроме того, это понятие содержит в себе идею определенной среды, в которой существуют указанные силы. В этой таинственной среде все происходит не так, как в обычном чувственно воспринимаемом мире. Расстояние не становится помехой для взаимодействия. Образы и пожелания немедленно воплощаются в жизнь. Это нематериальный мир, он же мир духов, поскольку все в нем нематериально и все может стать духом. Несмотря на безграничность сил и трансцендентальность этого мира, вещи там все равно подчиняются законам, то есть необходимым по своему характеру отношениям между вещами, отношениями между словами и знаками и предметами, которые они представляют; это общие законы симпатии и законы свойств, которые возможно свести в систему посредством классификаций, подобных тем, что были исследованы в "Аппее Sociologique"B\ Понятия силы и среды неразделимы, они полностью совпадают и выражаются одними и теми же средствами. Ритуальные формы, действия, которые имеют целью создать магическую силу, одновременно создают среду и определяют ее характер до, во время и после церемонии. Таким образом, если наш анализ верен, то мы находим в основании магии некое весьма запутанное и чуждое сознанию взрослого европейца представление.
Именно с помощью логических форм, характерных для индивидуального сознания европейца, наука о религиях пыталась объяснить магию. Действительно, симпатическая теория ссылается на умозаключения по аналогии, либо, что то же самое, на ассоциацию идей; демонологическая теория опирается на индивидуальный опыт сознания и сновидения; представление же о существовании магического свойства обычно рассматривается как проистекающее либо из опыта, либо из умозаключения по аналогии, либо из ошибок научного познания. Эта сложносоставная идея силы и среды не укладывается в жесткие рамки абстрактных категорий нашего языка и рассудка. С точки зрения рациональных форм мышления, присущих индивидуальному сознанию, она выглядит абсурдной. Посмотрим, сможет ли нерациональная психология человека, еще не выделившегося из коллектива, принять и объяснить ее существование. МАНА
Подобное понятие реально существует в некоторых обществах. Тот факт, что это понятие функционирует именно в магии, к тому же представляющей собой относительно дифференцированную систему, в двух этнических группах, которые мы рассмотрим отдельно, показывает обоснованность нашего анализа.
Дюркгейм Э., Мосс М. "О некоторых первобытных формах классификации" // Мосс М. Общества. Обмен. Личность. Труды по социальной антропологии. М., 1996, с. 74. Прим. ред.
87
194
В Меланезии слово мана подразумевает именно это понятие. Нигде в другом месте оно лучше не поддается наблюдению и, к счастью, оно было прекрасно изучено и описано Кодрингтоном88 (The Melanesians, p. 119 и далее, р. 191 и далее и др.). Слово мана - общее для всех собственно меланезийских языков и даже для большей части полинезийских. Мана представляет собой не просто некую силу или сущность, но это и действие, и свойство, и состояние. Другими словами, это одновременно существительное, прилагательное и глагол. Когда о предмете говорят, что он есть мана, имеют в виду, что он обладает свойством маны', в этом случае мы имеем дело с прилагательным (нельзя так сказать о человеке). О существе, духе, человеке, камне или обряде говорят, у него есть мана, "мана делать то-то и то-то". Слова мана используют в различных формах, в различных сочетаниях - можно обладать маной, давать ману и т. д. Короче говоря, это слово объединяет множество идей, которые мы обозначаем такими выражениями, как колдовская сила, магическое свойство вещи, магическая вещь и сверхъестественное существо, иметь магическую силу, быть заколдованным, действовать с помощью магии. Оно представляется нам соединением в единой словесной форме серии понятий, между которыми мы предполагаем родственную связь, но которые в других случаях, встречались нам отдельно. Здесь смешиваются представления о деятеле, обряде и вещи - это смешение нам кажется фундаментальным в магии.
Идея маны - это одно из тех смутных представлений, от которых, как мы полагаем, мы сами уже избавились, и, следовательно, нам сложно их рассматривать. Темное и неясное, это представление все же используется до странности определенно. Абстрактное и общее, оно тем не менее совершенно конкретно. Его изначальная природа, сложная и запутанная, не позволяет нам провести его логический анализ, и мы вынуждены довольствоваться его описанием. Согласно Кодрингтону, понятие маны распространяется на всю систему магических и религиозных обрядов, на всех магических и религиозных духов, на всю совокупность индивидов и вещей, участвующих в системе обрядов. Мана, соответственно, придает магическое, религиозное и даже социальное значение предметам и людям.
Социальное положение индивидов, в особенности положение в тайном обществе, напрямую зависит от их маны; сила и нерушимость различных запретов - табу, касающихся собственности, зависит от маны человека, который их наложил. Богатство рассматривается как результат действия маны', на некоторых островах слово мана даже имеет значение "деньги".
Понятие маны включает в себя ряд неустойчивых представлений, накладывающихся друг на друга. Оно представляет собой то поочередно, то одновременно качество, субстанцию и действие. На первом месте стоит качество. Мана - это то, что присуще вещи, но не сама вещь. Описывая ее, говорят, что мана - это сила и тяжесть; на о. Саа -
88 Кодрингтон, Роберт Генри (1830-1922). Британский антрополог, священник; первый приступил к систематическому
изучению культуры и языков Меланезии. Прим. ред.
195
что это теплота, на о. Танна - странность, неустранимость, сопротивляемость, неординарность. Во-вторых, мана - это вещь, субстанция, сущность - управляемая, но независимая. Вот почему ею может управлять только человек, обладающий маной, и только при совершении акта, имеющего свойство маны, то есть квалифицированный человек, и только во время исполнения обряда. По своей природе мана может быть передана, обладает свойством переходить через контакт; ману, заключенную в камне плодородия, передают другим камням, приводя их во взаимодействие. Она представляется материальной: ее слышат, видят высвобождающейся из предметов, где она находилась; мана шумит листвой, она выходит наружу в форме облака или пламени. Она поддается специализации: существует мана богатства или мана убийства. Мана как общий термин может иметь еще более узкое определение: на островах Бэнкса существует специальная мана, tala-matai, для некоторых видов заклинаний и совершенно другая для наведения порчи с использованием следов, оставленных жертвой. В-третьих, мана - это некая сила, главным образом, сила сверхъестественных существ, то есть сила духов предков и духов природы. Именно она превращает их в существа, обладающие магическими свойствами. Но мана не может, конечно, принадлежать всем духам в одинаковой степени. Духи природы, в основном, наделены маной, но не все духи мертвых ее имеют; тиндало, то есть активно действующие духи - это только духи вождей, самое большее дух главы семьи и даже, более узко, духи тех людей, мана которых проявляется либо в течение их жизни, либо чудесным образом после их смерти. Исключительно они удостаиваются звания сильного духа, остальные теряются среди множества призраков.
Тем самым мы еще раз хотим подчеркнуть, что все демоны являются духами, но не все духи - демонами. Так что идея маны не смешивается с идеей духа; эти идеи соединяются, оставаясь глубоко различными, и, по крайней мере в Меланезии, нельзя объяснить демонологию, а, стало быть, и магию, исключительно анимизмом. Приведем пример. На Флориде, когда человек заболевает, его болезнь приписывают мане, во власти которой он оказался; эта мана принадлежит тиндало, который, с одной стороны, находится в зависимости от мага, mane kisu ("наделенный маной"), который имеет такую же ману или ману, чтобы воздействовать на данного тиндало (что одно и то же), и, с другой стороны, связан с определенным растением. Существует несколько видов растений, приписываемых различным тиндало, которые из-за маны являются причинами разных болезней. Тиндало, о вызывании которого идет речь, определяют следующим образом. Последовательно берут листья различных видов растений и мнут; то, что обладает маной болезни, постигшей пациента, распознается по специфическому шуму. Можно, таким образом, обратиться прямо к тиндало, то есть тапе kisu, владельцу маны этого тиндало, иными словами, к человеку находящемуся в связи с данным тиндало и единственно способному извлечь ману из больного и тем его вылечить. Получается, что здесь 196
мана отделена от тиндало, поскольку она находится не только в тиндало, но также и в больном человеке, в листьях и в самом маге. Итак, мана существует и функционирует независимым образом; она остается неперсонифицированной, тогда как дух является личностью. Тиндало - это носитель маны, но не сама мана. Заметим, что в данном случае понятие мана циркулирует внутри одной клетки классификации и взаимодействующие участники ситуации тоже не выходят за пределы этой клетки.
Однако мана не обязательно оказывается силой, приписываемой духу. Она может быть силой материального предмета, такого как камень, способствующей росту таро или размножению свиней, силой травы, заставляющей идти дождь и т. д. Но сама эта сила представляет собой род
нематериальной силы, которая действует особым немеханическим образом и способна осуществлять воздействие на расстоянии. Мана - это сила мага; слово мана входит почти повсюду составной частью в названия ритуальных специалистов, осуществляющих функции мага: регтапа, gismana, mane kisu и т. д. Мана - это сила обряда. Даже магической формуле дают название "мана". Но обряд не только обладает маной, он сам может быть маной. Поскольку маг и обряд обладают маной, они могут воздействовать на духов обладающих маной, вызывать их, приказывать им и повелевать ими. Ведь когда маг имеет личного тиндало, мана, с помощью которой он действует на своего тиндало, не отличается от маны, посредством которой действует этот тиндало. Если все же существует бесконечное разнообразие сил мана, то это приводит нас к мысли, что различные виды маны представляют собой одну и ту же неустойчивую силу, распределенную между существами, людьми или духами, предметами или событиями и пр. Мы можем еще более расширить смысл этого слова и сказать, что мана - это сила par exellence, истинная эффективность вещей, дополняющая, а не уничтожающая способность вещей к чисто механическим воздействиям. Именно благодаря ей крепко стоит дом, лодка устойчива на воде, сеть удерживает улов. В поле мана - это плодородие; в снадобьях - исцеляющее или приносящее смерть свойство; в стреле - это то, что убивает, и в данном случае мане соответствует привязанная к древку стрелы кость покойника. Заметим, что европейская медицинская экспертиза показывает, что в Меланезии считающиеся отравленными стрелы являются всего лишь стрелами, над которыми произнесено заклинание, стрелами, наделенными маной; очевидно, что именно их мане, а не их наконечнику приписывается истинное действие. Так же как в случае с демонами, мана существует отдельно от тиндало, она проявляется также и здесь как привнесенное извне качество вещей, независимое от их остальных свойств, или, иными словами, как нечто, накладываемое поверх вещи. Эта добавка - невидимая, чудесная, нематериальная, одним словом, дух, в котором заключена всякая способность к действию и движению, и жизнь вообще. Она не может быть объектом опытного знания, поскольку на самом деле растворяет в себе весь опыт; обряд наделяет ею вещи, и она обладает той же природой, 197
что и обряд. Кодрингтон полагал, что ее можно определить как сверхъестественную силу, но в других местах он более справедливо называет ману сверхъестественной в некотором роде (in a way); это означает, что она одновременно является и сверхъестественной, и естественной, ибо она разлита во всем чувственно воспринимаемом мире, по отношению к которому она остается гетерогенной и все же имманентной.
Упомянутая гетерогенность всегда ощущается, и это ощущение иногда проявляется посредством действий. Мана далека от обычной жизни. Она является объектом почитания, вплоть до превращения в объект табу. Можно сказать, что всякая вещь, на которую накладывается табу, обладает маной, и на многие вещи, обладающие маной, накладывается табу. Мы говорили о том, что именно мана хозяина некоторой собственности или его тиндало определяет табу, которое он накладывает. Возможно также полагать, что места, где производятся заклинания, камни, где обитают тиндало, места и предметы, которым приписывается обладание маной, являются табу. Мана камня, где находится дух, овладевает человеком, который перешагнул через него или коснулся его своей тенью. Таким образом, мана дана нам как нечто не только таинственное, но еще и обособленное. Короче говоря, мана является, прежде всего, особого рода действием, то есть нематериальным взаимодействием на расстоянии между объектами, объединенными симпатической связью. Это одновременно в некотором роде эфир - невесомый, всепроникающий, распространяющийся сам по себе. Кроме того, мана - это среда или, если говорить более точно, она действует в среде, которая обладает признаками маны. Эта среда, особый внутренний мир, где все происходит так, как если бы в нем действовала одна только мана. Именно мана, принадлежащая магу, воздействует с помощью маны обряда на ману духа тиндало, что приводит в движение другие маны и т. д. В этих действиях и противодействиях нет другой силы, кроме маны. Они происходят как бы в замкнутом круге, где все есть мана и который, если можно так выразиться, сам должен быть маной.
Подобное понятие встречается не только в Меланезии. Мы можем узнать его по некоторым признакам в обществах, где будущие исследования обязательно выявят его существование. Во-первых, мы констатируем его существование среди других малайско-полинезийских народов: у малайцев, проживающих в районе Проливов, она описывается словом арабского
происхождения, имеющим семитские корни, смысл которого более узок, крамат (в транскрипции Скита) от hrm, что означает "священный". Существуют предметы, места, времена, животные, духи, люди, колдуны, которые являются крамат, либо обладают им, и именно силы крамат осуществляют действия. Севернее, во французском Индокитае, у Ба-хнаров (Ba-hnars) определенно выражают идею, аналогичную идее маны, когда говорят, что ведьма - это человек deng, обладающий deng и совершающий deng над предметами. Они постоянно рассуждают о deng, повсюду употребляя это понятие. На другой границе распространения малайско-полинезийских языков, на 198
Мадагаскаре, слово hasina, этимология которого неизвестна, обозначает одновременно определенное качество некоторых предметов, свойство отдельных существ, животных и людей, в особенности королевы, а также обряды, которые эта сила приводит в действие. Королева была hasina, она владела hasina, приносимая ей дань и клятвы ее именем были hasina. Мы убеждены, что более точный анализ новозеландской магии, где существенную роль играет мана, или магии даяков, где знахарей называют manang, привел бы к тем же результатам, что и исследования в Меланезии.
Это понятие не является характерным исключительно для малайс-ко-полинезийского мира. Мы находим его проявления также в некоторых местах Северной Америки. У гуронов89 (ирокезов) оно обозначается словом аренда. В других племенах ирокезской группы - это, вероятно, однокоренные слова. Хьюит90, родившийся в племени гуронов, выдающийся этнограф, предоставил нам ее точное описание, скорее описание, чем анализ, поскольку аренда поддается анализу не легче, чем мана (American Antrapologist, 1902, new series, IV, I, p. 32-46).
Эта слишком общая, слишком смутная и очень конкретная идея, охватывающая множество вещей и непонятных качеств, чтобы мы могли бы без труда свыкнуться с ней. Оренда - это сила, мистическая сила. В природе, и особенно среди живых существ, нет ничего, что не обладало бы своей арендой. Боги, духи, люди, животные оказываются наделенными арендой. Причиной таких природных явлений, как гроза, например, является аренда духов этих стихий. Удачливый охотник - это тот, аренда которого оказывается сильнее аренды зверя. Оренда животных, которых трудно убить или поймать, считается умной и хитрой. У гуронов повсюду наблюдается борьба разных аренда, как в Меланезии мы видели борьбу сил мана. Оренда также самостоятельна по отношению к вещам, которым приписывается в том смысле, что ее можно отделить в виде материального предмета и управлять ее движением: например, дух грозы придает своей аренде форму облаков. Оренда - это издаваемые предметами звуки; кричат животные, поют птицы, шелестят деревья, шумит ветер - таким образом они выражают свою оренду. Голос человека, произносящего заклинание - тоже аренда. Оренда вещей это тоже в некотором роде заклинание. Гуроны именуют арендой магические формулы, к тому же изначальный смысл этого слова - "молитва", "песня". Указанный смысл подтверждается значением соответствующих слов в других ирокезских диалектах. Но если заклинание является арендой по преимуществу, то и любой обряд, по
89 Гуроны [франц.], или вендат (самоназвание) - индейский народ группы ирокезов в Канаде (резервация Лоретвиль в устье р. Св. Лаврентия около г. Квебек). Говорят на языке ирокезской группы семьи хока-сиу. В настоящий момент в значительной степени ассимилированы. См. Н. М. И.-Э С., с. 148. Прим. ред.
90 Хьюит, Джон Наполеон Бринтон (1859-1937). Американский этнолог, родился в резервации Туекарода, с детства владел языком этого племени. Работал в Смитсо-нианском институте. Прим. ред.
199
собственным словам Хьюита, - это тоже аренда; тем самым аренда обнаруживает сходство с маной. Оренда - прежде всего, сила шамана. Его называют raren' diowa'ne "человек, обладающий большой, мощной арендой". Пророк или предсказатель судьбы, ratren'dats или hat-ren dotha, - это тот, кто обыкновенно может отделить или излить свою аренду и таким образом узнает тайну будущего. Именно аренда является действующей силой при совершении магических действий. "Все, что используется в магии, наделяется арендой и действует с ее помощью, а не в силу физических своих свойств. Именно она дает силу колдовству, амулетам, фетишам, талисманам, и даже лекарствам". Особенно часто она упоминается в связи с обрядами наведения порчи. В известном смысле, вся магия - это аренда. Существует признаки, позволяющие полагать, что аренда действует сообразно
символическим классификациям. "Цикаду называют "вызревающей кукурузу", поскольку она поет в жаркие дни, значит, это ее аренда способствует наступлению жары, в результате чего и созревает кукуруза; "поющий" заяц и его аренда имеют власть над снегом (controlled the snow); даже высота, на которой заяц поедает листья кустарника, определяет высоту снежного покрова зимой (зге)". Поскольку заяц является тотемом клана в одной из фратрий гуронов, этот клан обладает силой вызывать бурю или снег. Таким образом, именно аренда объединяет различные элементы кланов, к которым, с одной стороны, принадлежат заяц, клан, чьим тотемом он выступает, буря, снег, и, с другой стороны, - цикада, тепло, кукуруза. В классификации аренда играет роль связующего звена. Эти тексты дают нам, кроме этого, понимание того, как ирокезы представляют себе причинность. Для них причина - это, по преимуществу, голос. Итак, аренда - это и не материальная сила, и не душа, и не персонифицированный дух, и не энергия, и не власть; Хьют установил, что на самом деле существуют и другие термины для описания подобных идей, а аренду он определяет следующим образом: "Способность или гипотетическая возможность производить те или иные действия мистическим образом".
Известное у алгонкинов, особенно у оджибвеев, понятие маниту по сути достаточно хорошо соответствует нашей меланезийской мане. Слово маниту обозначает, согласно св. отцу Тавене, автору прекрасного, пока еще находящегося в рукописном варианте словаря алгонкинского языка, не просто дух, а одновременно целый класс магических или религиозных существ, сил и качеств (Tesa, Studi del Thavenet, Pise, 1881, p. 17). "Оно означает существо, субстанцию, живое существо; несомненно и то, что в некоторой мере любой одушевленный предмет является маниту. В особенности это слово означает всякое незнакомое существо, для которого не находится подходящего существительного: одна женщина испугалась саламандры, решив, что это маниту; но над ней посмеялись, и назвали животное. Бисер, приобретаемый у белых торговцев, считается чешуей маниту, а такая чудесная вещь, как сукно - его кожей. 200
Маниту - это человек, способный совершать необычные вещи, шаман - это маниту; растения обладают маниту; и колдун, показывая зуб гремучей змеи, говорит, что это маниту; когда же оказывалось, что яд не убивает, колдун говорил, что маниту покинул этот зуб". Согласно Хьюиту, у сиу термины mahopa, Xube (индейцы омаха91), wakan (индейцы дакота92) также означают магические свойства и силы.
У индейцев шошонов93 слово pokunt, по наблюдениям Хьюта, имеет то же значение, тот же смысл, что и алгонкинское маниту; и Фьюкс (Fewkes), исследователь индейцев группы холи94 и моки, утверждает, что у пуэбло95 в целом подобное понятие является основой всех магических и религиозных обрядов. Муни (Moony), как нам кажется, описывает нечто подобное у
96
кайова .
В понятии науалъR1, характерном для Мексики и центральной Америки, угадывается похожий смысл. Это понятие является здесь настолько стойким и распространенным, что с его помощью пытались определить целую систему религиозных и магических представлений, обозначив ее термином "нагуализм". Науалъ - это тотем, обычно личный. Но помимо этого, он включает в себя явления более широкого порядка. Сам колдун тоже выступает как науалъ и называют его науалли', науалъ - это, главным образом, его способность к метаморфозам, его метаморфоза и воплощение его души. Тем самым очевидно, что личный тотем, вид животного, ассоциированный с человеком в момент его рождения, видимо, является лишь одной из форм науаля. Согласно Зелеру98, этимологически это слово означает "тайное знание"; все эти различные значения и производные от них приближаются к первоначальному значению -
91 Омаха -• племя североамериканских индейцев группы сиу. Изначально населяли территорию побережья Атлантического океана в районе штата Вирджиния и Северной и Южной Каролины, позднее мигрировали на Запад. Прим.