- Вали. Заворачивай башку, я пойду собирать метрвяков.
Ему закручивают шлем и медная голова исчезает в люке. Я делаю еще пару глотков из кружки этого жуткого пойла и чувствую как меня тянет в сон. Парень в свитере, подошел к висящему телефону.
- На верху, можно поднимать.
До чего нудно тянется время.
Всех спасенных размещают на противолодочном корабле. Двое матросов выдергивают меня из изрезанного водолазного костюма и раздевают до гола. Врач долго мнет кожу на всех частях тела и качает головой.
- Ты очень переохладился парень.
- Это мне чем-нибудь грозит?
- Все увидим потом, а сейчас тебя разотрем и спать...
Меня поместили в морском госпитале и я, никогда не болевший простудными заболеваниями, заболел в этот раз двусторонним воспалением легких и воспалением нервных окончаний в мышцах правой ноги.
Ко мне повалили посетители.
- Димка, - у кровати с пакетами стоит Георгий. - Чего придуриваешь? Пора иди домой, твою коллекцию распивать. Моя половина после этих событий, мне уже ни грамма не дает.
- А где она?
- Да там внизу.
- Тащи ее сюда.
- Там какая то ненормальная сестра сидит, говорит, по инструкции положено пропускать только по одному человеку...
- До чего же у нас много идиотов. Как Пахомыч, как ребята?
- Нормально, они потом появятся перед тобой. Дуся в тот день с ума сходила. Мне, кажется, она к тебе не равнодушна.
- Ладно, об этом ни слова. Лучше скажи, много погибло тогда народа.
- Много. В основном от переохлаждения. Там где находился ты, спаслись лишь 24 человека.
- Как 24, их было больше тридцати.
- Так. Остальные не выдержали.
Мне чуть ли не захотелось плакать. Вспомнились ребячьи голоса, неужели и они...
- Ты знаешь кого я там видел? Марту. Она, кстати, жива?
- Жива. Я с ней говорил. У не все в порядке. Немного чихает. Все о тебе рассказывала, как ты себя там вел. Тогда рядом с ней на столике мужик лежал, он... скончался, когда ты без шлема в воду свалился.. Она с него пиджак сняла, более менее тепло держала.
- А где она сейчас?
- Не знаю. Ушла на берег.
После него пришла Зина, жена Георгия. Эта сразу затараторила, заохала о моей болезни и вообще порассказала всякие страсти, про нашу нехорошую профессию. Когда она ушла, у меня разболелась голова.
Пахомыч, явился через несколько дней. Он степенно сел на стул, вынул трубку, потом с сожалением сунул опять в карман.
- Курить то здесь нельзя, а жаль. О себе можешь не рассказывать, я все знаю от врача.
- Меня выпустят уже скоро, говорят с такой болезнью, держат здесь 18 дней.
- Не спеши. Будешь потом на бюллетене еще долго.
- Ты что то про меня узнал, Пахомыч?
- Узнал. Плохо твое дело. Ты крепкий мужик, поэтому мое сообщение выдержишь. Водолазом тебе больше не быть, ты заработал артрит и помимо этого будешь все время испытывать сильные боли в ноге.
- Так... Что же мне делать дальше?
- Я подумал... и решил... Ухожу на пенсию, а это место начальника экспедиции останется тебе. В отделе кадров уже все оговорено. Так что после болезни, приступай к делам.
- Пахомыч, ты это серьезно?
- Мне уже шутить поздно. 67 лет, а я все на службе, пора и честь знать.
- Ты еще силен...
- Слушай, я тебе не девушка, мне дифирамбы петь не надо. Кому еще можно доверить такое дело, как не тебе.
- Ладно. Я понял.
- Вот и хорошо. После твоей болезни, мы соберемся у тебя и отпразднуем это событие.
Он стал подниматься.
- Пойду покурю. До свидания, малыш.
Дуся явилась с большой авоськой. Она по хозяйски проверила мою тумбочку, распихала там продукты.
- Почему ты ничего не ешь? - набросилась она на меня.
- Ем, но так много приносят, что не успеваю все съедать.
- Не мели лишнего. Голову даю на отсечение, что только наши оболтусы посещали тебя, а этим кроме яблок ничего разумного не принесут...
- Увы. Ты права.
- Раз так, ешь. Я принесла бульона, тебе надо набирать силы.