- Заходи, заходи, Юленька...
Что такое... Юленька...
- Вчера, после вечера, никак не могу придти в себя, все башка гудит, продолжает голос. - Еле-еле сегодня встал и то на твой звонок...
- Срочно, - прошу я оператора, - фото женщины, которая к нему пришла.
На экране монитора появляется картинка вестибюля. Дверь открывается и знакомая фигура неуверенно входит через раздвигающиеся двери. Оператор увеличивает лицо и кадр застывает... Это Юлька. Выходит они знакомы. Ах, швабра, а говорила... все для Томки, для Томки
- Бедненький. Поцелуй меня, все пройдет, - раздается знакомый голос.
Этот сифилитик целует мою жену.
- Почему наши видаки не работают? - спрашиваю оператора.
- Там темно. Окна зашторены. Полумрак. Вон темный экран.
В темноте экрана, шевелятся полосы, ничего не видно.
- Здесь так темно, - говорит Юлька.
- Я сейчас раздвину шторы.
Теперь на экране я вижу Юльку, разглядывающую номер и этого В, в одних трусах, отходящего от окна. Он приближается к ней и опять целует.
- Сколько времени прошло, после нашей последней встречи.
- Я жената, уже год.
- Надо же, совсем не изменилась, выглядишь все так же, как пятнадцатилетняя.
В. поднимает Юльку на руки и несет к кровати. Та совсем не сопротивляется, а даже помогает сбросить с себя платье.
Кровь ударила мне в голову. Я выскакиваю из кабинки и бегу в гараж, на выход.
- Вы куда, товарищ лейтенант? - спрашивает охранник.
- Я сейчас...
Несусь вдоль стены и подлетаю к главному проходу гостиницы. Швейцар услужливо раскрывает дверь и я мимо ошеломленных служащих и посетителей вместо лифтов, несусь по лестнице. Вот и номер 475. Разбегаюсь и... никак, дверь на месте. Я вырываю пистолет и два раза стреляю в замок. Теперь от удара дверь распахивается и я влетаю в номер. На кровати две испуганные голые фигуры. Ловлю их в прицел и выпускаю всю обойму до конца.
Я в особой камере спец изолятора. Дотошные следователи надоедливо пристают с подробностями моей истории. И вот все затихло. Три недели покоя. Меня наконец то ведут на расправу. В кабинете генерал-лейтенант Румянцев, я его знал еще по учебе в училище, и неизвестный полковник.
- Мы тут посоветовались, лейтенант. - говорит генерал, - и решили, что ваше дело не стоит доводить до суда. Вы совершили поступок, который вполне наказуем для того общества, в котором мы живем. С другой стороны, вы давно состоите на особом учете и разбрасываться ценными засекреченными сотрудниками, даже для самого государства нежелательно. Поэтому принято решение, против вас дела не возбуждать, из-под стражи освободить и направить на новое место работы.
Я еще не вышел из шока и киваю головой.
- Сейчас пойдете с Игорь Александровичем, - генерал повернул голову к полковнику, - и он вас введет в курс дела. И больше, товарищ лейтенант глупостей не делайте.
Надо же, простили, - стучала молоточком мысль в голове. - Наверняка, это неспроста.
Полковник сидел передо мной как сморщенный гриб и скрипучим голосом читал нравоучения.
- Я был против того, чтобы вас помиловали и до сих пор считаю, что вам надо было сидеть в тюрьме. Невыдержанность и недисциплинированность офицера в нашей службе, должны караться. Вас спасло то, что вы достойно вели себя при нападении темных личностей на ваш отдел и лично расстреляли шестерых бандитов. Руководство решило вас отправить в отдел генерала Антонова.
Мне эта фамилия ничего не говорит. Полковник выждал немного и продолжил.
- Там работать придется с людьми и не дай бог, вам там оступиться. Это ваш последний шанс. Не справитесь - либо мы уберем, либо... это сделают другие.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Прошел год.
Нудный, молодой голос, заполнил большой зал аэропорта, из многочисленных динамиков.
- Граждане пассажиры, начинается посадка на рейс 1117 МоскваВладивосток.
Потянулся поток людей к пропускному пункту. Я стараюсь пройти последним. Толстый майор стоит у рамы, держа руки за спину, и посматривает, как действуют его подчиненные.
- Товарищ майор, - обращаюсь к нему, - я лейтенант Барсов.
Он насмешливо переводит на меня взгляд. Действительно, вид у меня неказист. Синие джинсовые брюки, черная ветровка, натянутая на полосатую рубашку.
- Ну и что?
Ярость охватывает меня. Эти, сволочи, из управления только за час до посадки, предупредили, что поменялся начальник пропускного пункта.
- Меня просили сообщить, что бы вы запомнили меня и смогли всегда пропускать, без права проверки.
Майор настораживается и уже меняет выражение лица.
- Ваши документы.
Я вытаскиваю красную книжечку.
- Так вы, подсадной...?
- Наверно, не надо об этом сообщать всем.
Майор оглядывается.
- А никого нет, все ужу ушли.
- Что бы я полетел этим рейсом, вы задержите самолет?
- Ах, да. Я вас запомнил. Пропустите его мимо рамы, - кричит он милиционеру у столика, нарушая все законы конспирации.