Тов. Сталин спрашивает, кто угрожает независимости Польши. Советский Союз?
Миколайчик говорит, что он просит независимости для всех поляков, чтобы они могли вернуться в Польшу.
Черчилль заявляет, что можно будет предусмотреть мероприятия по переселению поляков.
Тов. Сталин заявляет, что, конечно, это можно будет сделать и что переселение сейчас уже осуществляется.
Миколайчик заявляет, что все правительства уже вернулись на освобожденную территорию своих стран. Не вернулось лишь одно польское правительство.
Черчилль заявляет, что не все правительства еще вернулись на территорию своих стран. Цель наших переговоров, которые еще не закончились, состоит в том, чтобы обсудить этот вопрос. Он, Черчилль, надеялся, что Миколайчик признает тот факт, что британское правительство поддерживает Советский Союз в отношении новой восточной границы. Какие бы сожаления Миколайчик не высказывал, это остается фактом. Чтобы Миколайчик не говорил, речь идет о будущности Европы. Маршал Сталин, как и его британские и американские союзники, желает, чтобы существовала самостоятельная Польша, дружественная Советскому Союзу.
Тов. Сталин говорит, что это совершенно правильно. Русские не только это заявляют, но и делают.
Черчилль говорит, что нельзя допустить, чтобы Советский Союз имел недружественного соседа. Он, Черчилль, поддерживает требования России не потому, что она сильна, но потому, что она права.
Он, Черчилль, не знает, какое из следующих предложений будет приемлемо: Миколайчик мог бы сделать какое-либо заявление, которое было бы приемлемо Советскому Союзу, но он был бы отвергнут своими сторонниками. В ином случае он мог бы сказать, что польское правительство принимает решение в отношении границы для практических целей и что оно будет иметь право апеллировать при мирном урегулировании.
Миколайчик заявляет, что он предпочел бы демаркационную линию, но он думает, что теперь он присутствует при обсуждении раздела Польши.
Тов. Сталин заявляет, что Миколайчик, однако, предлагает раздел Украины и Белоруссии. Советское Правительство против раздела Украины и Белоруссии.
Миколайчик говорит, что до сих пор он слышал заявления о разделе Польши, но не о разделе Германии.
Черчилль заявляет, что о разделе Германии говорилось, но в общих чертах. Если бы заявить о разделе Германии публично, то это значило бы усилить сопротивление немцев.
Черчилль говорит, что он апеллирует к Миколайчику и просит предпринять попытку помочь в настоящем деле британскому правительству. Британия вступила в войну из-за Польши, несмотря на то, что она не была подготовлена. Британское правительство будет считать свое обязательство выполненным, если в конце войны будет существовать сильная независимая Польша. Это повлечет за собой линию Керзона и улучшение границы на севере и на юге. На данной стадии было бы неблагоразумно для польского правительства отделяться от британского правительства. Поэтому он, Черчилль, просит Миколайчика сделать храбрый жест, чтобы обеспечить мир во всей Европе.
Молотов заявляет, что он хотел бы добавить несколько слов по поводу того, что говорилось на конференции в Тегеране. Он, Молотов, хотел бы напомнить то, что было высказано Рузвельтом в Тегеране. Если он, Молотов, будет неточен, то он надеется, что другие его поправят. Он, Молотов, хорошо помнит заявление Рузвельта о том, что Рузвельт полностью согласен с линией Керзона как линией границы, но что он не считает целесообразным публиковать это свое заявление. Он, Молотов, считает, что на этом основании можно сделать заключение о том, что не только точки зрения Англии и Советского Союза, но и Соединенных Штатов одинаковы.
Миколайчик спрашивает, может ли он узнать, как в Тегеране ставился вопрос о западной границе Польши.
Молотов отвечает, что там высказывалось мнение, что западной границей Польши должна быть линия Одера. Он, Молотов, не помнит, чтобы кто-либо возражал против этого.
Черчилль заявляет, что он это поддерживает.
Иден говорит, что он не помнит возражений. Напротив, имелось в виду, что Польша может пойти так далеко на запад, как она пожелает.
Черчилль заявляет, что Польше должна быть передана, кроме того, Восточная Пруссия к западу и югу от Кенигсберга.
Тов. Сталин заявляет, что это правильно.
Черчилль спрашивает, не будет ли приемлемой следующая формула: Объединенное польское правительство принимает линию Керзона как восточную границу Польши де-факто, сохраняя за собой право обсудить на мирной конференции частные аспекты.
Миколайчик заявляет, что он не уполномочен делать подобные декларации.
Черчилль заявляет, что это не декларация, а рабочая формула. Он, Черчилль, не желает заставить Миколайчика сказать что-либо, что было бы отвергнуто его народом, но настоящий случай — лучшая возможность для создания объединенного польского государства.
Миколайчик заявляет, что он находится в худшем положении, чем Польский Комитет, у которого есть надежды получить Львов.
Тов. Сталин заявляет, что мы не торгуем украинскими землями и вообще чужими землями не торгуем. Он, тов. Сталин, не знает, о чем поляки думают, но Львова они не получат.
Черчилль замечает, что поляки получат Данциг и территорию одинаковой ценности.
Тов. Сталин говорит, что поляки получат эти территории. Кроме того, русские думают, что речь будет идти не только о Данциге для Польши, но и о Штеттине. Русские этому сочувствуют и это поддержат.
Черчилль говорит, что британское правительство это также поддержит, и заявляет, что он просит поляков серьезно обдумать положение.
Тов. Сталин заявляет, что для того, чтобы все было ясно, он хочет сказать, что Советское Правительство не может принять предложенную Черчиллем формулировку. Советское Правительство может ее принять с поправкой в том смысле, что линия Керзона будет основой восточной границы между Советским Союзом и Польшей. Советское Правительство не может иметь сегодня одну границу, а завтра другую. В Польше и в Советском Союзе разные системы. По мере продвижения Красной Армии население восстанавливает колхозы и советскую власть. Если поставить под вопрос границу, то надо будет все снова переделать. Во всем остальном он, тов. Сталин, согласен с предложениями Черчилля.
Черчилль заявляет, что, следовательно, линия Керзона является основой границы.
Присутствуют: И. В. Сталин, В. М. Молотов — с советской стороны; Черчилль, Иден, Керр, Бирс — с английской стороны; Гарриман, Стивене — с американской стороны; [председатель Крайовой Рады Народовой] Берут, [премьер-министр и министр иностранных дел Временного польского правительства] Осубка-Моравский, [Главнокомандующий Войска Польского] Роля-Жимерский — с польской стороны.
В начале заседания т. Молотов кратко информирует о совещании с представителями лондонского польского правительства, которое состоялось в тот же день в 17 часов.
Тов. Сталин замечает, что на этом совещании стоял вопрос о компромиссе между Польским Комитетом Национального Освобождения и польским правительством в Лондоне.
Черчилль заявляет, что англичане очень рады познакомиться с представителями люблинского комитета. Наши цели и наши интересы, говорит Черчилль, заключаются в том, чтобы видеть Польшу свободной в управлении собой. Мы, говорит он далее, были весьма расстроены расхождениями между поляками. Особого сожаления достойно то, что эти расхождения имеют место как раз в тот момент, когда должно бы быть единство. Мы здесь собрались для того, чтобы осуществить единство, которое стало возможным осуществить благодаря победам России. Мы поддерживаем нашего русского союзника на основе линии Керзона. Он, Черчилль, надеется, что Польский Комитет поймет положение британского правительства. Британия вступила в войну, потому что Германия напала на Польшу. Это не было причиной вступления Британии в войну, но это было поводом. Британское правительство сплотило поляков и помогает вооружить тех поляков, которые смогли убежать из Франции, а также тех, которые были эвакуированы в Персию. Эти поляки сражались, и англичане ценят их работу как в Италии, так и во Франции. Британия приютила польское правительство, которое следовало линии генерала Сикорского. Британское правительство работало совместно с этим польским правительством и верно хранило те узы, которые были созданы в те дни, и повсюду в Англии поляки оставили о себе наилучшие воспоминания. Британское правительство, конечно, не может покинуть людей, с которыми оно сотрудничало в течение 5 лет. Таково же, как он, Черчилль, надеется, положение и Соединенных Штатов. Мы гордимся нашей верностью к нашим друзьям. Он, Черчилль, надеется, что британцы должны получить должное за то, что они помогли возродиться Польше. Польша должна стать дружественной России и другим странам и сильной страной.
Берут говорит, что он хочет поблагодарить Черчилля за дружественные слова. Он хотел бы от имени возрождающегося польского государства выразить Черчиллю благодарность за хорошие дружественные пожелания по отношению к польскому народу. Польский народ связывает свое счастье с победой союзников, и он хотел бы сделать все возможное, чтобы победа была возможно скорее одержана. Объединение польского народа, говорит Берут, мы считаем основным условием успешной борьбы польского народа с общим врагом — Гитлером. Крайовая Рада Народова поставила этот лозунг во главу угла с самого начала борьбы с немцами. В течение трех лет Крайовая Рада Народова считала, что объединение всех сил польского народа является не только условием победы над германскими захватчиками, но является условием будущего самого польского народа. Свое будущее польский народ связывает с демократическими принципами, которые объединяют все государства, борющиеся с немцами. В Польше до войны развивались тенденции, которые нарушали принцип демократии. Польша была соседом того государства, которое с 1933 года провозгласило лозунг борьбы с демократией, и влияние этих тенденций довольно сильно сказалось в Польше. Выражением влияния этих тенденций было введение в 1935 году тогдашним новым правительством новой конституции. Эта конституция была навязана польскому народу насильно и не одобрялась польским народом. Польский народ боролся против этой конституции, так как она лишила его всех прав. В этом отношении польское правительство отошло от тех принципов демократии, которые приняты во всех демократических странах, в том числе в Англии.
Черчилль спрашивает, правильно ли, что Сикорский, Миколайчик и другие были против конституции 1935 года и поэтому были отстранены.
Берут отвечает утвердительно и добавляет, что польское правительство в Лондоне находится под влиянием элементов, которые придерживаются антинародных принципов. Поэтому первым основным условием искреннего объединения Польский Комитет считает отречение Миколайчика и его единомышленников от конституции 1935 года. Этого мнения придерживается огромное большинство польского народа.
Черчилль заявляет, что этот вопрос, как он понимает, может быть обсужден между поляками. Британское правительство не хочет вмешиваться в чисто польские вопросы. Он, Черчилль, уверен, что этот вопрос может быть обсужден с надеждой на его решение.
Тов. Сталин говорит, что этот вопрос поляки должны решить сами.
Черчилль заявляет, что Миколайчик высказывался против конституции 1935 года и говорил, что конституция 1921 года более отвечает интересам польского народа. Он, Черчилль, надеется, что этот камень преткновения будет устранен.
Берут заявляет, что, несмотря на высказывания Миколайчика против конституции 1935 года, у Польского Комитета тем не менее имеются доказательства, что все юридические и политические действия польского правительства в Лондоне основываются на конституции 1935 года.
Черчилль заявляет, что первая задача поляков — это помочь избавиться от немцев.
Берут заявляет, что несомненно это так, но дело в том, что эмигрантское правительство не желает содействовать борьбе с немцами. Польское эмигрантское правительство надеялось внести раскол между союзниками, ибо оно считало не только Германию, но и Советский Союз врагом Польши. Эта позиция эмигрантского польского правительства и вызвала необходимость организации тех группировок в стране, которые вели борьбу с немцами в течение трех лет независимо от политики польского эмигрантского правительства и в противовес этой политике.
Черчилль говорит, что он надеется, что Берут поймет, что он, Черчилль, старается устранить затруднения. Он, Черчилль, не думает, что вопрос о конституции не может быть разрешен. Если это единственное препятствие, то оно может быть легко устранено.
Берут отвечает, что это не единственное препятствие, хотя одно из главных. Второе и главное затруднение с Миколайчиком заключается в его отношении к Советскому Союзу, крупнейшему соседу Польши. Польский Комитет считает, что польский народ хочет иметь дружественные отношения с Советским Союзом.
Черчилль заявляет, что будущее польское правительство должно поддерживать и укреплять дружественные отношения с Советским Союзом. Так думает также и британское правительство.
Берут заявляет, что поэтому Польский Комитет делает вывод, что вопрос о границах на востоке должен быть решен не войной, а дружественным путем, путем хорошего добрососедского договора. Польша не может претендовать на захват украинских и белорусских земель, которые были в Польше основным источником трений в течение 25 лет и которые не давали Польше основания назвать себя демократическим государством. Мы хотим, говорит Берут, разрешить этот вопрос путем признания линии Керзона как границы между польскими и украинскими и белорусскими землями. Мы просим поддержки справедливых стремлений польского народа и возвращения ему некоторых принадлежавших польскому народу земель, которые были отобраны у Польши Германией.
Черчилль говорит, что поскольку это касается Маршала Сталина и его, Черчилля, то Берут ломится в открытую дверь, так как Маршал Сталин и он, Черчилль, уже согласны насчет этого. Польское правительство не согласилось с Маршалом Сталиным и им, Черчиллем, но у него, Черчилля, есть надежда, что польское правительство согласится. Таким образом будет устранен еще один источник трений.