Трудностей было немало. На каждом этапе развития ощущалась острая нехватка квалифицированных кадров. Рабочие, приходившие в промышленность из деревень, ничего не понимали в технике. В стране работали специалисты из США, Германии и Франции. Сотни советских инженеров и студентов обучались за рубежом. Создавались технические училища при университетах, средних школах и на заводах. Была проведена реформа системы образования. Началась кампания по ликвидации неграмотности. Были осуществлены многочисленные социальные реформы. Конечно, допускались ошибки и просчеты, но строительство нового государства продолжалось и развивалось довольно успешно. Сталин лично руководил всем этим. Ни один вопрос не ускользнул из поля зрения вождя. Ответственность его была огромной, но он видел прогресс, и это оправдывало героические усилия народа и подтверждало правильность политики. Государство начинало возрождаться. Были у Сталина и опасения. Он был уверен, что в партии есть люди, которые попытаются сорвать это продвижение. Он считал их злой силой, которую необходимо уничтожить. Боялся он и возрождения Троцкого. Поэтому в 30-е годы с подачи Сталина была развернута пропагандистская кампания критики и осуждения Троцкого как наиболее опасного врага партии и Советского государства. После XVI съезда были разгромлены три небольшие группы оппозиционеров. Первая состояла из молодых членов партии, близких к Сталину. Т. И. Сырцов, руководитель группы, был кандидатом в члены Политбюро, премьер-министром РСФСР. Он хотел объединить правых и левых уклонистов в одну группу. ОГПУ сработало быстро. Все были сняты со своих постов, и на время о них забыли. Зимой и весной 1932-1933 гг. в стране разразился страшный голод, унесший тысячи жизней. А в конце лета 1932 года, когда голод только начинался, была раскрыта еще одна оппозиционная группа. Руководил ею М. Рютин, бывший секретарь Московского парткомитета и сторонник Бухарина. В документе под названием "Платформа Рютина" он называл Сталина "внешним агентом-провокатором, разрушителем партии" и "могильщиком революции в России". Он боролся за ниспровержение Сталина. ОГПУ арестовало Рютина и его небольшую фракцию, а также тех, кому он послал экземпляры своей платформы. Сырцова Сталин всерьез не принял, но платформой Рютина был разъярен. Открытое обвинение в адрес вождя было нетерпимо; предложения Рютина являлись отрицанием того, во что Сталин верил и что, как он полагал, спасет Советскую Россию. Идеи Рютина были опасны. Предложения снизить темпы индустриализации, отказаться от коллективизации могли дать Рютину много сторонников. Сталин потребовал расправы над Рютиным. Впервые он требовал смертного приговора члену партии. Обычно оппозиционеры преследовались, исключались из партии, отправлялись в изгнание, но никогда не приговаривались к высшей мере. Хотя тысячи нечленов партии были расстреляны, ни один член партии еще не был казнен. А сейчас Сталин требовал считать любую форму оппозиции предательством и изменой, наказываемыми смертью. Предательством по отношению к нему он считал платформу Рютина. Сталин очень переживал, получив отказ Политбюро. Из десяти членов двое Молотов и Каганович - поддержали его, Ворошилов и Калинин воздержались, а Киров, Орджоникидзе, Косиор, Рудзутак и Куйбышев, видимо, были против. Вот такое разделение даже среди ближайших коллег! То есть противников внутри Политбюро. И они были так же опасны для Сталина, как Рютин. Через несколько месяцев после рютинского дела ОГПУ раскрыло еще один заговор - А. П. Смирнова. Группа включала старых большевиков и профсоюзников. Все были признаны виновными, но, учитывая возраст, к ним отнеслись сравнительно мягко. А вот Рютина Сталин забыть не мог. Волна преследований началась во время выполнения первого пятилетнего плана и усилилась после раскрытия этих групп. Первые показательные процессы проводились в 1930 году. Цель этих процессов - поднять патриотизм людей и усилить бдительность против врагов в своих рядах, которые несли ответственность за падение жизненного уровня народа, промахи и ошибки в программе индустриализации. Процессы были как бы предупреждением интеллигенции, особенно инженерам, техникам и административно-хозяйственным работникам, о том, что работать и служить надо не задавая лишних вопросов. Пропаганда вдалбливала эти мысли в умы всего населения. Обвиняемые признали свои ошибки и свою вину и получили различные сроки заключения. В то же время проводились и "чистки" среди членов партии. С середины 1930 года до конца 1933 года 611 членов партии и кандидатов были осуждены за контрреволюционную деятельность, рассмотрено 40 тысяч заявлений о политических уклонах, а 15 442 коммуниста были исключены из партии. В этой кампании по уничтожению существующей и потенциальной оппозиции центральную роль сыграли трое людей. Первый - А. Н. Поскребышев, ставший личным секретарем Сталина в 1931 году. Круг обязанностей его не был известен, но занимался он сложными задачами и, конечно, поддерживал тесную связь с органами безопасности. Он преданно служил Сталину всю свою жизнь. Вторым человеком был Вышинский, бывший меньшевик, профессор права, который в 1933 году стал заместителем, а в 1935 году - генеральным прокурором и который сыграл особую роль в политических процессах 1936 - 1938 гг. Новым среди высокопоставленных чиновников был Н. И. Ежов. Он появился в 1933 году как член комиссии по проведению чистки среди членов партии. Подозрения Сталина распространялись и на ОГПУ. Его первый начальник, Дзержинский, привил службе безопасности свою фанатичную преданность партии. Но Сталин, возможно, не был уверен в офицерах и рядовых членах ОГПУ, в том, что они будут выполнять его волю. Ежов как член комиссии по чистке партии, а позднее Оргбюро имел доступ к секретным досье всех членов партии, включая и работников ОГПУ. Сведения, которыми он располагал, и опыт позволили ему сыграть роль надежного агента Сталина, а затем стать главой сил безопасности вместо Ягоды. В январе - феврале 1934 года состоялся XVII съезд партии, вошедший в историю, по определению Кирова, как съезд победителей. Страна пережила страшный голод 1932 - 1933 гг. В 1933 году был собран рекордный урожай. Процесс индустриализации достиг выдающихся результатов и заложил фундамент для развития тяжелой промышленности и выполнения программы второго пятилетнего плана. Люди с надеждой смотрели в будущее. Прежде всего, съезд явился свидетельством триумфа сталинской политики. Сталин указал путь партии и вел ее, преодолевая опасности и препятствия. Его считали великим руководителем. Делегаты выступали с хвалебными речами и превозносили его до небес. Для них он был "отцом народов" и "выдающимся гением своего времени". Бухарин приветствовал его как "фельдмаршала войск пролетариата". Каменев заявил: "Эра, в которой мы живем, войдет в историю как эра Сталина". По предложению Кирова XVII съезд принял доклад товарища Сталина как партийный закон, как программу работы на ближайший период. К приветствиям и лести в свой адрес Сталин относился с недоверием. Среди делегатов ему виделись очаги сопротивления и люди, ждущие удобного момента, чтобы смять его и отказаться от его политики. Разоблачение групп Сырцова, Смирнова и Рютина подтверждало его подозрения. Сталин ответил чисткой партии. Необходимо было избавиться от тех, кому он не доверял, одновременно усилив личный контроль за органами безопасности. Корни террора - в боязни Сталиным оппозиции и желании ее уничтожить, в необходимости добиться полнейшего подчинения членов партии самой партии и ему лично как вождю. Через тридцать лет были опубликованы бездоказательные слухи о том, что его пытались снять с поста Генсека. Думается, что Сталин в то время сам этого хотел. Ему было почти 55 лет, семнадцать лет он нес на своих плечах тяжкий груз ответственности. Для него было бы лучше уйти на новую, более легкую должность исполнительного главы партии и государства. Если принять этот факт во внимание, тогда становится понятным, почему должность Сталина стала называться "секретарь", а не "генеральный секретарь"*. Понижение статуса своей должности было сделано им и для того, чтобы его будущий преемник не смог занять такой высокий пост в партии. Об этом много говорили. Предполагали, что Сталин потерпел поражение в новом ЦК. Все это очень далеко от правды. Он держал партию и ЦК в руках. Об этом говорит и такой небольшой пример. Фамилии членов Политбюро и Секретариата больше уже не перечислялись в алфавитном порядке, а в порядке старшинства. Фамилия Сталина называлась первой. Если бы вдруг Сталин решил отказаться от должности Генсека, то его преемником, вероятнее всего, был бы Киров. Еврей Каганович не пользовался популярностью. Молотов не подходил. У Кирова, давнего сторонника и помощника Сталина, было круглое русское лицо, короткий широкий нос. Хороший оратор, он пользовался популярностью. В 1926 году Киров был назначен на работу в Ленинград. После XVII съезда получил приглашение Сталина перебраться в Москву. Но отказался, чтобы не вызывать зависть Молотова, Кагановича, Ворошилова и многих других. Ему разрешили остаться в Ленинграде до окончания второй пятилетки. После XVII съезда многим казалось, что самое худшее позади и можно вздохнуть посвободнее. Наметилась тенденция ослабления давления на народ и партию. Но произошли два события, последствия которых сказались на всем. Ноябрьским вечером 1932 года Сталин, его жена, высокопоставленные партийные чиновники присутствовали на банкете в честь пятнадцатой годовщины Октябрьской революции. В ходе банкета Сталин при всех сказал жене: "Эй ты! Выпей". Врачи не разрешали ей употреблять спиртное. Она постоянно предостерегала детей, чтобы они не
Здесь, по видимому, имеется в виду ликвидация поста Генерального секретаря на XIX съезде партии в 1952 году. (А. П.) пили, так как Сталин, по кавказскому обычаю, предлагал им вино за обедом. То ли приглашение выпить, то ли тон, с которым муж к ней обратился, разозлили ее. Она вскочила и со словами: "Не смей так разговаривать со мной!" - выбежала из комнаты. Полина Молотова вышла успокоить ее. Вот уже несколько дней у Нади было подавленное настроение. Она жаловалась, что все ее раздражает; она устала от всего, даже от детей. Полина поговорила с ней и проводила домой. А ночью Надя застрелилась из пистолета, подаренного братом Павлом. Сталин пережил ужасное потрясение. Он не мог понять, почему она это сделала. Разозлила его предсмертная записка. Прочитав, он сразу же уничтожил ее. Те, кто успел заглянуть в нее, говорили, что Надя упрекала и обвиняла не только лично его, но и политику, которую он проводил. Для Сталина эта записка женщины, которую он считал "самым близким и верным другом", явилась страшным предательством. От горя и злости он не находил себе места. На церемонии прощания он подошел к гробу, затем повернулся и ушел. На похоронах не присутствовал. И никогда не ходил на Новодевичье кладбище, где она была похоронена. В Кремле сменил квартиру. Дача в Зубалово напоминала ему о ней. Он построил новую дачу в Кунцево, где и жил один последующие двадцать лет. Но он всегда помнил Надю. Увеличенные фотографии, на которых она улыбалась, висели на стенах квартиры в Кремле и на даче. Его дочь, Светлана Аллилуева, писала, что "смерть мамы явилась для него страшным ударом, подорвала его веру в друзей и вообще людей". После ее смерти у него началось помутнение разума и онемение чувств. Еще одним ударом явилось для него убийство Кирова в Ленинграде 1 декабря 1934 года. 30 ноября Киров допоздна работал над отчетом о заседании ЦК, с которым он должен был выступить перед партактивом ленинградской организации. В Смольный он приехал в 16.30. Его убийца Николаев выстрелил ему в спину, когда Киров проходил по коридору. Сталину немедленно доложили о смерти Кирова. Он решил тут же провести расследование и выехал в Ленинград в сопровождении Ворошилова, Молотова и Кагановича. Убийство ближайшего коллеги со страшной очевидностью показало ему, что враги окружают его и в партии. Смерть его жены была самоубийством, а смерть Кирова - политическим убийством. Он не принял версии маньяка-одиночки, ищущего отмщения и выражающего личный протест. В каждом таком акте протеста он видел заговор, измену и предательство. Он был уверен, что убийство Кирова совершено по политическим мотивам и что следствие вскроет связь между убийцей и оппозиционерами, в частности с Троцким. Ответом партии на это убийство должны быть кампания террора против врагов Советской власти и чистка партийных рядов. Он найдет врагов и уничтожит их всех до единого. Знает он и то, что при этом пострадают и невиновные люди, но такие жертвы неизбежны; они не смогут остановить его.
22. Террор (1934 - 1939)
22. Террор (1934 - 1939)
Убийство Кирова открыло новую мрачную главу сталинского правления. Так же, как и коллективизация, кампания террора быстро набирала темпы. Все правительственные органы и слои общества оказались втянутыми в этот страшный водоворот. Сталин выпотрошил партию, очистил все правительственные учреждения, угнетение народа достигло невиданного размаха. Были арестованы миллионы людей. Только немногие из уничтоженных и приговоренных к различным срокам ссылки в лагеря были и впрямь виновны в приписываемых им преступлениях. В основном страдали невинные. Террор свирепствовал четыре года. Развязывая террор, Сталин руководствовался не жестокостью или жаждой власти, а исходил из убеждения, что существующая или потенциальная оппозиция должна быть вырвана с корнем и уничтожена. Необходимо было обеспечить монолитное единство партии, которая под его руководством могла решать любые задачи и вести Россию к социализму. Его мысли были сосредоточены только на этих целях. Одновременно у него росла шизофреническая убежденность в своей роли вождя, человека истории, которому судьбой предназначено выполнить поставленные цели. Изучение истории тоже оказало воздействие на решение Сталина развязать кампанию террора. Он очень много читал, знал историю России, в частности периоды правления Ивана Грозного и Петра Великого. Царь Иван известен своими жестокими методами владычества и опричниками, которые представляли его службу безопасности. Самодержцы Иван Грозный и Петр Великий были предтечи, с которых Сталин брал пример. Они являлись частью русской традиции. Еще Ленин последовал их примеру, развязав красный террор, построив исправительно-трудовые лагеря, потребовав жестокого подавления всех оппозиционных групп. Иван и Петр всю свою энергию употребили на преобразование России в сильное, передовое государство и без всяких сомнений жестоко применяли власть. Но происходило это во времена феодализма, а Сталин творил подобные деяния в двадцатом веке. Петр создал легкую и тяжелую промышленность в России, сделал первые шаги по организации эффективного административного руководства, провел общеобразовательные и социальные реформы. Сталин проводил подобную, но с более широкими целями революцию в жизни России. И в то же время разделял убеждение Петра в том, что людей необходимо тянуть в новую эпоху. Если же их оставить в покое, они будут жить в соответствии со старыми традициями и укладом. Иван Грозный - первый русский царь, боровшийся за установление абсолютной власти самодержца и создание сильной России, был очень близок по духу Сталину. Царь Иван был окружен заговорщиками и предателями: княжескими семьями и боярами. Чтобы уничтожить своих врагов, он прибегал к террору. Этот пример вдохновлял Сталина на беспощадную борьбу с оппозицией. Подогревая в себе навязчивую идею, что его великому проекту грозят опасности, он видел врагов и в своем окружении. Он уже верил в то, что люди, не поддержавшие его и критикующие его политику, - союзники империализма и потенциальные разрушители новой Советской России. Троцкий для него являлся таким же злейшим врагом, как Курбский для царя Ивана. Троцкий был интернационалистом и космополитом и, хотя жил на маленьком острове Принкипо, представлял реальную угрозу. Сталин с подозрением относился и к видным членам партии - старым большевикам, среди которых было много сторонников Троцкого. Многие из них не приняли методов, используемых Сталиным для выполнения первого пятилетнего плана. Но у них не было собственной программы, и они поддерживали сталинскую линию. Они не представляли непосредственной угрозы. Кроме того, они боялись Сталина. Но влияние, которое они оказывали на молодых, было велико, и Сталин относился к ним с подозрением. Убийство Кирова вынудило его действовать. Он не мог терпеть членов партии, которые активно или пассивно боролись против него. Их надо было ликвидировать. А на их место придут молодые образованные люди нового поколения, до конца преданные ему. Николаева и тринадцать его "сообщников" расстреляли. Более сотни людей, арестованных после убийства Кирова, были обвинены в контрреволюционных действиях, в терроризме и расстреляны. В первые месяцы 1935 года несколько тысяч ленинградцев были арестованы по подозрению в симпатиях к оппозиции и высланы в Сибирь. Зиновьев, Каменев и их сторонники были обвинены в покушении на жизнь Сталина. Несколько человек расстреляли; Зиновьева и Каменева приговорили к тюремному заключению. Но это было только началом периода террора и "великой чистки". В мае 1935 года ЦК дал указание провести сверку документов членов партии. За три года более полутора миллионов членов и кандидатов в члены партии были изгнаны из нее. Это автоматически приводило к многочисленным арестам и расстрелам. Вместо Кагановича комиссию партконтроля возглавил Ежов. Его именем назван самый страшный период террора - "ежовщина". Каганович показал себя хорошим организатором, человеком, который может добиться результатов; об этом свидетельствовало успешное строительство Днепрогэса. Он получил назначение в Наркомат путей сообщения. Внимание Кагановича привлек Никита Хрущев, в котором он отмечал энергию и готовность использовать самые жесткие методы для решения различных вопросов. В 30-е годы Каганович отвечал за реконструкцию Москвы, включая строительство метро, в чем был очень заинтересован Сталин, решивший, что Москва должна обойти Ленинград и стать столицей великого индустриального государства. Заместителем Кагановича был назначен Хрущев. В 1933 году Хрущев стал замом Кагановича и в московской партийной организации. Такое быстрое продвижение свидетельствовало о том, что Хрущев вошел в число доверенных лиц Сталина. И еще двое молодых людей заняли ключевые властные посты. Георгий Маленков и Лаврентий Берия, офицер НКВД, занимавший пост первого секретаря партии в Закавказье. Злой гений, втершийся в доверие к Сталину, он был главным архитектором террора. Ближе них к Сталину стоял лишь А. Н. Поскребышев. Сталин полностью доверял ему. Говорили, что у Поскребышева хранилась печать с подписью Сталина. Он отвечал за создание специального секретного отдела Госбезопасности, в который входили Ежов, Шкирятов и позднее Маленков. На VII Всесоюзном съезде Советов была создана комиссия по разработке проекта новой Конституции. Сталин был избран председателем. После всенародного обсуждения он представил проект новой Конституции VIII Чрезвычайному съезду Советов. Сталин в своем докладе глубоко обосновал этот проект, заявив, что победа социализма дала возможность перейти к демократизации избирательной системы, к введению всеобщего, равного и прямого избирательного права при тайном голосовании. Эти успехи стали возможны, как заявил Сталин, потому что построена первая фаза коммунизма. Чистка среди членов партии во время работы над проектом новой Конституции продолжалась. Аресты проводились глубокой ночью и стали более частыми, чем прежде. А утром все притворялись, что жизнь нормальна и ничего не случилось. В августе 1936 года был проведен известный процесс по делу "шестнадцати". Зиновьев, Каменев и еще четырнадцать старых большевиков обвинялись в организации тайного террористического центра под руководством находящегося в изгнании Троцкого. Голословно утверждалось, что центр планировал убийство Кирова и покушение на жизнь Сталина и его ближайших сподвижников. Сталин понимал, с каким недоверием будут приняты эти обвинения, и поэтому приказал тщательно подготовиться к процессу. Цель: не только освободиться от старых большевиков, но пересмотреть революционные традиции, с тем чтобы руководители молодого поколения были образованными людьми и имели нужное для дальнейшего продвижения и процветания России мировоззрение. Революционеры-убийцы прошлого считались героями. Убийцы Александра II и других царских сановников и даже те, чьи попытки закончились неудачей, как в случае с братом Ленина, помещались в своего рода пантеон революционеров. Каждый молодой человек знал, как вели они себя на суде, как жили и как приняли смерть. Эту традицию Сталин решил изменить. Она могла даже стать опасной. Он хотел, чтобы подрастающее поколение брало пример с положительных героев, а не с террористов, которые принадлежали другому столетию. В школах поощрялись дисциплина и уважение к властям. Государство создавало новых героев. Пресса, радио превозносили Стаханова, шахтера, который добился рекордной производительности труда, летчиков и полярных исследователей, Павлика Морозова, предавшего собственного отца. Идеалами должны были стать служение Родине, высокие стремления и достижения.
Процесс по делу "шестнадцати" был открытым. Он показал, что предатели были везде, даже среди старых большевиков. Они были не героями, а врагами, пытающимися уничтожить завоевания пролетариата. Для этого и проводился процесс. Невозможно было поверить, что Зиновьев и Каменев, старые соратники Ленина, занимающие высокие должности, могли быть злейшими врагами новой России. Но на суде каждый из шестнадцати признал себя виновным в фантастических обвинениях, предъявленных им. Они раскаивались в содеянном. Все были приговорены к смертной казни и расстреляны. В ходе процесса обвиняемые называли имена других людей, якобы ставших на путь предательства. Главный обвинитель Вышинский приказал провести расследование по деяниям Бухарина, Рыкова и Томского. Через несколько дней старый большевик Томский застрелился. Самоубийство Томского, недовольство старых членов партии напугали Ягоду и других следователей. Кампания террора дала трещину. В это время Сталин вместе со Ждановым отдыхал в Сочи на берегу Черного моря. Он был очень удивлен, узнав, что следствие по делу Бухарина и Рыкова прекращается за неимением доказательств. Об этом было объявлено 10 сентября 1936 года. 25 сентября он и Жданов подписали телеграмму на имя Кагановича, Молотова и других членов Политбюро, в которой настаивали на немедленном назначении Ежова наркомом внутренних дел. На следующий день Ежов получил должность руководителя НКВД, открыв новую страницу в кампании террора. "Ежовщина" продлилась до 1938 года. Старые офицеры госбезопасности, начавшие службу в ЧК еще при Дзержинском, были уволены. По стране прокатилась кампания по очистке от шпионов и предателей. Забитые пропагандой, боящиеся за свою жизнь люди называли имена соседей, коллег и даже членов семей, обвиняемых во всех смертных грехах. В НКВД выстраивались очереди, и люди терпеливо ждали, когда они смогут оформить свой донос. Террор разрушил нацию, привел ее к деградации. Второй большой процесс происходил в Москве 23 января 1937 года. Семнадцать человек обвинялись в том, что они являлись руководителями антисоветского троцкистского центра, тайно замышлявшего с помощью немецких и японских правительств свергнуть Советскую власть. Их основным оружием был саботаж в экономике. И опять Вышинский был обвинителем. Он держался спокойно, так как дело было сфабриковано очень тонко. Да и поведение обвиняемых облегчало ему задачу. Они признавали практически все обвинения. Все были признаны виновными. Тринадцать человек были расстреляны, четверо приговорены к десяти годам заключения. Смерть Серго Орджоникидзе вскоре после процесса еще более обнажила жестокость и бесчеловечность Сталина. Серго был его старым другом и соратником. Еще в 1912 году Орджоникидзе рассказал Ленину о Сталине и сыграл важную роль в избрании Сталина в ЦК. Вместе они решали и грузинский вопрос. Орджоникидзе тоже не переставал прибегать к жестоким методам. Он признал лидерство Сталина, но как старый друг и товарищ, член Политбюро и нарком тяжелой промышленности высказывал ему прямо и открыто все, о чем думал. Говорят, он единственный протестовал против методов работы НКВД и ходатайствовал за арестованных. Но влияние его падало, зато росло влияние Лаврентия Берии - его врага и соперника. Практически все, кто знал Берию, ненавидели и боялись его. Орджоникидзе считал его беспринципным подлецом и говорил об этом Сталину прямо в глаза. Но Берия каким-то образом смог посеять семена сомнения и возбудить подозрительность Сталина в отношении Орджоникидзе. Он был мастером интриг, намного хитрее, чем Серго. Более вероятно, Сталин сам, без участия Берии, решил отказаться от услуг Орджоникидзе. Давление на Серго стало расти. Обвинения в саботаже и вредительстве в промышленности - основная тема показательных процессов. Газеты, радио призывали к бдительности и выявлению вредителей, что непосредственно затрагивало и наркома. Его заместитель Пятаков был обвинен в заговоре, саботаже и расстрелян. Было арестовано много сотрудников его комиссариата. От Орджоникидзе требовали представлять отчеты о саботаже и давать рекомендации ЦК, какие действия предпринимать против шпионов и вредителей. Здоровье Орджоникидзе было неважное - повышенное давление, слабое сердце. Но он отказывался от отдыха. Террор проник и в личную жизнь Серго. НКВД арестовало его старшего брата. Допросы проводили с применением пыток. Показания искажались. Он тяжело переживал это. Утром 17 февраля 1937 года у Орджоникидзе состоялся неприятный разговор со Сталиным. Он протестовал против обыска, проведенного НКВД в его квартире в Кремле по приказу Ежова. Сталин спокойно отвечал, что "НКВД может провести обыск даже в моей квартире". Орджоникидзе, без сомнения, жаловался на террор, на то, что арестованы его друзья и сотрудники. Оба вышли из себя. Старая дружба была забыта. Орджоникидзе вернулся в свой кабинет и работал до двух часов следующего утра. По показаниям его жены Зинаиды Гавриловны он отказался лечь спать, отказался есть и разговаривать с друзьями по телефону, а целый день что-то писал. В 17.30 она услышала звук выстрела и. вбежав в комнату, увидела его мертвым. Тут же позвонила Сталину, но, хотя его квартира была рядом, он пришел не сразу и уже в сопровождении членов Политбюро и Ежова. 18 февраля 1937 года газеты опубликовали сообщение о смерти Орджоникидзе от сердечного приступа. Свидетельство о смерти подписали четыре известных врача, трое из них впоследствии были ликвидированы. Арестованы были и члены семьи Орджоникидзе, кроме жены, и все, кто работал с ним, даже сторож на даче. Официальная версия о смерти просуществовала до 1956 года, когда Хрущев открыто заявил, что Орджоникидзе застрелился. Самоубийства беспокоили Сталина. Он считал их одной из форм предательства. Сначала жена предала его. А сейчас Серго. Протесты Орджоникидзе против ареста Пятакова и других показывали, что он не способен был находить оппозиционеров и предателей в своем окружении. Не потому что был мягкосердечен и доверчив, а потому, видимо, что поддерживал их и готов был стать активным врагом. Рассматривая людей и события в таком ракурсе, Сталин приходил к выводу, что ему изменяют. Подозрительность заставляла его относиться даже к близким так, будто они уже умерли. А разжигал эту подозрительность Берия. Выступая на заседании ЦК в феврале 1937 года, Сталин много говорил о происках вредителей, иностранных агентов и троцкистов, которые пытались подорвать партию и госучреждения изнутри. А остальные члены партии забыли, что до тех пор пока существует капиталистическое окружение, будут и саботажники. Чем громаднее успехи Советского Союза, тем больше усилий будут прилагать классовые враги и капиталисты, чтобы уничтожить его. Необходима постоянная бдительность, чтобы уничтожить таких людей, "под каким бы флагом они ни выступали, будь то Троцкий или Бухарин". Он как инъекцию, как вирус ввел подозрительность в жизнь страны и народа. Тот факт, что Сталин упомянул Бухарина вместе с Троцким, означал только одно - Бухарин обречен. Бухарин и Рыков попытались защитить себя, но их заставили замолчать. Отовсюду неслись крики; "арестовать, судить, расстрелять". Сталин поставил последнюю точку: "Пусть с этим разберется НКВД". Террор добрался и до партии. Из 1966 делегатов съезда победителей в 1934 году 1108 были арестованы и погибли, из 139 членов ЦК были расстреляны 98. Несмотря ни на что, власть и авторитет Сталина были огромны. Он олицетворял партию, которой все служили. Его слово было законом, даже когда он говорил о том, что многие партийцы будут уничтожены. Сталин мыслил и думал не только об уничтожении скрытой оппозиции. Его неотступно преследовала мысль об угрозе войны. Война была очевидной и реальной. В прошлом на Россию нападали, потому что она была слаба. А сейчас Советская Россия являлась авангардом социализма, и у капиталистических держав были серьезные причины уничтожить ее. Непосредственную угрозу представляла Германия. Она перевооружалась. Гитлер не скрывал своего намерения завоевать всю Европу. Его антикоминтерновский пакт с Японией в 1936 году, к которому присоединилась Италия, был направлен против Советской России. С 1926 года, когда он установил свой контроль над вооруженными силами, Сталин неустанно добивался увеличения их численного состава, модернизации. Первоочередная задача - подготовить армию к отражению нападения со стороны Германии и других государств. С этой целью он спешно создавал тяжелую промышленность и увеличивал военную мощь государства. Во второй пятилетке оборонная промышленность развивалась в 2,5 раза быстрее остальных отраслей. Увеличивались и ассигнования из бюджета на формирование сухопутных войск и флота. Особое внимание обращалось на выпуск и совершенствование танков, артиллерийских систем и самолетов. К 1938 году численность Советских Вооруженных Сил составила 4,2 миллиона человек. К середине 30-х годов Красная Армия представляла собой хорошо обученную, подготовленную и дисциплинированную силу. Основной вклад в это внес Тухачевский. Жуков в своих воспоминаниях отдает должное его профессионализму, пониманию тактических и стратегических задач, важности научно-технического укрепления армии и флота. Два комитета, отвечающие за оборону, возглавляли Молотов и Ворошилов. Сталин был членом каждого из комитетов. Именно он руководил строительством оборонной промышленности и вооруженных сил. Жуков и другие военачальники указывали на тот факт, что ни один образец вооружения не мог быть принят или снят без разрешения Сталина. Поражал Сталин и широким техническим кругозором. Сотрудник немецкого посольства Хилгер, наблюдавший Сталина на нескольких встречах, писал, что Молотов выполнял все указания Сталина и во всем с ним соглашался. В обращении с представителями посольства Сталин был прост и скромен, но краток и холоден с наркомами. Поразил Хилгера и авторитет Сталина. Ни одно решение не принималось без его согласия. Подчиненные, высшие офицеры и наркомы, страшно боялись даже разговаривать со Сталиным. Сталин требовал точных ответов на вопросы. Выражал неудовольствие, если сведения были неопределенными или неточными. Высоко ценил настоящих специалистов. Занимаясь детальным разбором военных и правительственных вопросов, Сталин не терял из виду стратегической линии своей политики. В частности, он думал, что недостатки, получившие распространение в партии и правительстве, не минули и Вооруженные Силы. Поэтому необходимо уничтожить любые источники оппозиции или ненадежности. Опасность заключалась в том, что, проводя чистку в армии, он тем самым временно ее ослабит, чем могут воспользоваться Германия и другие капиталистические государства. Сталин не мог поверить, что все командиры до конца преданы ему. Чистка в Вооруженных Силах назрела и была неизбежной. В действительности Красная Армия всегда полностью поддерживала партию. Во время коллективизации армия, несмотря на то, что основной костяк ее составляли крестьяне, не колеблясь выполняла приказы Москвы. В армии было меньше нежелательных элементов, чем в целом в партии. Более того, постоянно увеличивалось число вступающих в партию. К концу 1934 года весь высший командный состав и 93 процента командиров дивизий были коммунистами. Сталин к армии относился как к элите. Высшие офицеры имели дачи, автомобили и прислугу. Высший командный состав неоднократно награждался орденами и медалями. Только Тухачевского Сталин не любил из-за разногласий во время гражданской войны. Однако ценил его способности и назначил его на высшую должность, а в 1935 году присвоил Тухачевскому звание "Маршал Советского Союза". Затем как-то внезапно поверил, что Тухачевский предатель. Грозовые тучи начали сгущаться над армией в начале 1937 года. На "процессе семнадцати" прозвучали имена некоторых командиров. Тухачевский остался заместителем наркома по обороне, но попал под подозрение.
Еще 1 мая 1937 года Тухачевский стоял рядом со Сталиным на трибуне Мавзолея Ленина и принимал парад. Он подошел к пику своей карьеры, а в случае войны с Германией - маршал был уверен, что она неизбежна, - он становился заместителем Главнокомандующего. Ему поручили представлять Советское правительство в Лондоне на коронации короля Георга VI. Но за несколько дней до отъезда назначение отменили. Освободили от должности замнаркома и послали командующим Волжским военным округом. Прибыл он туда 25 мая, а на следующий день был арестован. Военный суд признал Тухачевского и семерых генералов виновными. В состав суда входили четыре Маршала Советского Союза. Ворошилов и Буденный беспрекословно повиновались Сталину. Егоров еще со времен гражданской войны был под влиянием Сталина. Но Блюхер - офицер независимого ума, имевший ранения, показавший выдающиеся способности и храбрость в управлении красными войсками на Дальнем Востоке во время гражданской войны, - как мог он подписать смертный приговор своему брату-офицеру? Он посчитал обвинения в адрес Тухачевского доказанными? Или просто слепо следовал приказам Политбюро, надеясь послушанием спасти себя? Позднее Блюхер и Егоров тоже были уничтожены. 12 июня 1937 года было объявлено, что Тухачевский и генералы, виновные в "шпионаже и измене Родине", расстреляны. Их обвиняли в шпионаже в пользу Германии и Японии и заговоре с целью отдать территории на Украине и Дальнем Востоке в обмен на военную помощь в свержении Сталина и его режима. Конечно, были представлены какие-то доказательства. Впоследствии выяснилось, что они были сфабрикованы немецкой разведкой. Их было недостаточно, но они оказали влияние на патологическую подозрительность Сталина, и он им поверил. Приведение приговора в исполнение явилось началом чистки в Вооруженных Силах. С особой жестокостью она проводилась в 1937-1938 годах. Особенно пострадал высший командный состав. В результате чистки уничтожены трое из пяти маршалов Советского Союза, 13 из 15 командующих армиями, 57 из 85 командиров корпусов, 110 из 196 командиров дивизий, 220 из 406 командиров бригад, все 11 замнаркомов обороны, 75 из 80 членов Военного совета и тридцать тысяч офицеров в звании полковника. Основной причиной этой чистки, наряду с искоренением скрытой оппозиции, было решение Сталина отказаться от оборонительной доктрины. Например, стратегия, принятая в ВМФ, полностью основывалась на обороне побережья. Подчеркивалось использование минных полей, торпедных катеров, подводных лодок и самолетов для отражения вторжения с моря. Все сторонники оборонительной стратегии были изгнаны из ВМФ. На их место были назначены молодые офицеры, а наркомом ВМФ стал молодой адмирал Н. Г. Кузнецов. Упор делался на создание мощного океанского флота. Особое внимание уделялось вопросам перевооружения и строительства боевых кораблей. Начавшаяся вскоре война не дала осуществить эти планы. Чистку в Вооруженных Силах проводил Ежов, активно помогали ему Мехлис и Щаденко. Мехлис, журналист и редактор "Правды", возглавил Политическое управление в армии. Он был фанатично предан Сталину. Щаденко стал помощником комиссара по военным вопросам. В армии этих людей ненавидели. Чистка проводилась в два этапа. Перерыв между ними позволил провести обучение и назначение молодых офицеров на место ликвидированных. Новое поколение офицеров и было теми людьми, на которых Сталин полагался. Он намеренно удалил из армии ветеранов гражданской войны. Сама армия приняла или по крайней мере согласилась с чисткой. Шапошников, Жуков и другие хранили молчание не потому, что боялись за себя. Они испытывали благоговейный страх перед Сталиным, хотя были храбрыми, высокообразованными, патриотически настроенными кадровыми военными. Они молчаливо согласились с чисткой, а может, полагали, что их противодействие ей вызовет еще более масштабную кампанию в армии и приведет к нежелательным последствиям для партии и страны. Новые молодые офицеры, прошедшие отбор и обучение, также принадлежали к советской элите. Многие из них не имели практического опыта и не были уверены в своих силах. Для того чтобы приобрести опыт командования войсками, требовалось время. И учились они этому уже во время второй мировой войны. В декабре 1937 года, после принятия новой Конституции СССР, партия развернула подготовку к выборам в Верховный Совет СССР. 11 декабря, накануне выборов, Сталин выступил в Сталинском избирательном округе Москвы. Он сказал, что не хотел выступать, но Н. С. Хрущев заставил его это сделать. И в своей речи выразил основную мысль, которую хотел услышать народ: "Вы можете полностью полагаться на товарища Сталина". Он понимал, что надо в этот период убедить людей в стабильности курса и правильности управления страной руководителями. Речь Сталина воодушевила народ, дала уверенность в том, что он выше чисток, измены и предательств. Он был вождем, с которого следует брать пример. На выборах в Верховный Совет (выборы без выбора - в бюллетени включалась фамилия лишь одного кандидата, выделенного партийными органами) 96,6 процента избирателей отдали свои голоса за кандидатов блока коммунистов и беспартийных. Как заявила пресса, советский народ оказал доверие Сталину и Советскому правительству. Хотя результаты выборов могли быть и фальсифицированы, однако, без сомнения, народ поддержал Сталина. Подтверждение полной поддержки народа не отразилось на продолжении программы чистки. Проводилась подготовка к третьему и наиболее важному "процессу двадцати одного", который состоялся в марте 1938 года. Главными обвиняемыми были Бухарин, Рыков и Крестинский, бывшие членами Политбюро; Ягода, бывший руководитель НКВД, который начал кампанию террора; Раковский, председатель Совнаркома Украины, посол СССР в Англии и Франции. Они обвинялись в шпионаже, терроризме, вредительстве, а направлял их якобы из-за границы Троцкий. Ягоде были предъявлены дополнительные обвинения в убийстве Менжинского, руководившего до этого НКВД, и в заговоре с целью убийства Ежова. Бухарина также обвиняли в сговоре с социал-революционерами в 1918 году с целью убийства Ленина, Сталина и Свердлова. Однако процесс пошел не по заранее намеченному сценарию. Так, Крестинский отказался от своих показаний и не признавал себя виновным. Рыков признал, что он виновен в принципе, а не в конкретных преступлениях. Но ни отказ от своих показаний, ни частичное отрицание вины не повлияло на судей. В конце концов все обвиняемые признали себя виновными. Плетнев, Раковский и Бессонов были приговорены к тюремному заключению, а все остальные - к высшей мере наказания. Казнь Бухарина проиллюстрировала трагедию старых большевиков. Бухарин был одним из немногих, которого все любили. Хотя больше симпатий он завоевал нападками на бывших коллег: Троцкого, Зиновьева, Каменева - Бухарин был прирожденным оратором и способным писателем. У него было много друзей. Ленин, который называл его "любимчиком партии", считал его "мягким воском", человеком политически нестабильным и легко возбудимым. Однако Бухарин никогда не выступал открыто против Сталина. В феврале 1936 года Бухарин вместе с женой находился в Париже. Он входил в состав советской делегации, которая прибыла выкупить архивы социал-демократической партии Германии, среди которых было много работ Маркса. Там, за границей, он с необычной прямотой говорил о своем страхе и боязни Сталина. Но отказывался остаться за рубежом. Он знал, что его ждет, но, словно загипнотизированный, все же решил вернуться в Россию. Со своей стороны, Сталин не считал Бухарина серьезным противником. Сталин знал, что он не борец. Кроме того, Бухарин был интеллектуалом и космополитом, по взглядам более западник, чем русский. Но как хороший оратор и писатель, он мог оказать влиятельную поддержку оппозиционному движению в период кризиса. И по этой причине, а не из-за личной мстительности Сталина Бухарин и должен был быть ликвидирован. Обвинения, предъявляемые на всех этих показательных процессах, были невероятными. Сталин сам не верил им и, возможно, знал, что они сфабрикованы. Однако он был глубоко убежден в связях оппозиционеров с Троцким. Сталина не интересовали их конкретные преступления. Для него обвиняемые являлись реальными или потенциальными противниками и предателями. В общем, они все равно были виновны. Сталин понимал, что русский народ и мировое общественное мнение не разделяли его убеждений в виновности людей, многие из которых были соратниками Ленина. На процессах они сами должны были признаться в измене и предательстве. И в этом плане процессы можно считать успешными. Они смогли убедить русский народ, дипломатический корпус, общественное мнение за рубежом в том, что обвиняемые осуждены справедливо. Основной причиной правдоподобия процессов являлось полное признание своей вины всеми обвиняемыми. Странно, что преданные партии люди принимали на себя вину в преступлениях против партии, которых они не совершали. В НКВД спокойно применяли физические пытки и психологическое воздействие. Чтобы выбить признание у обвиняемых, в заложники брали их родственников и детей. Было бы неправильным сказать, что только из-за жестоких методов, применяемых по отношению к ним в НКВД, такие храбрые люди, как Бухарин, Пятаков и многие другие посвятившие свои жизни революционным идеалам, могли признаться в несовершенных преступлениях. Они, как старообрядцы, были членами особой секты, называемой партией. Ей они подчинялись, ей верили, ничего, кроме нее, святого у них не было. В этом подчинении их воли, совести и взглядов партии и заключалась трагедия этих людей. Чистка, начавшаяся в Ленинграде и Москве, добралась до республиканских и районных парторганизаций. Наиболее жестоко пострадала Украина. Сталин не доверял украинцам. Еще в 1917 году они были союзниками немцев и остались националистами, пытавшимися выйти из-под контроля Москвы. В январе 1938 года Сталин послал Хрущева на Украину поднять экономику и провести реорганизацию партийных и правительственных органов. Тот доказал свою преданность Сталину и в следующем году был избран членом Политбюро. Чистка и репрессии продолжались. Тысячи людей арестовывались, репрессировались или приговаривались к принудительным работам в лагерях. ГУЛАГ, главное управление исправительно-трудовых лагерей, - отдел НКВД, отвечавший за широкую сеть лагерей, расположенных в основном на севере и в Сибири. Фундамент ГУЛАГа был заложен в июле 1918 года Лениным, приказавшим создать такую систему. Через пять лет в стране уже было 355 лагерей, в которых содержались 68 тысяч человек. По наиболее достоверным источникам, общее количество заключенных в лагерях НКВД в период "ежовщины" колеблется от 7 до 14 миллионов. Заключенные использовались на рубке леса, в шахтах, на строительстве дорог и других тяжелых работах. Условия были ужасные. Пищи не хватало, не выработавшие трудовую норму получали меньше минимума, только чтобы не умереть с голоду. Очень высока была смертность, особенно зимой. Но исправительно-трудовые лагеря официально считались заведениями, где можно было изолировать политических и уголовных преступников, труд которых использовался для развития отдаленных районов и регионов Советского Союза. В начале 1938 года Сталина обеспокоил размах "ежовщины". Цель Сталина ликвидация старых большевиков и ветеранов революции и гражданской войны была достигнута. А террор набирал силу и грозил выйти из-под контроля. Назрела необходимость остановить его, свалить всю ответственность на исполнителей. Сталин, как почти восемь лет назад, точно рассчитал время и применил власть, чтобы обуздать террор. В январе 1938 года было принято постановление ЦК об ошибках партийных организаций при исключении коммунистов из партии, о формально-бюрократическом подходе к обращениям исключенных членов ВКП(б) и о мерах по устранению этих недостатков. Новым врагом стал коммунист-карьерист, использующий политическую чистку в партии в своих целях. Он и подрывал авторитет партии. Начался активный поиск таких карьеристов.
Кампания же массовых репрессий стала уменьшаться. Началась реабилитация пострадавших членов партии. А закончилась "великая чистка" в июле 1938 года после назначения Л. Берии замом Ежова. Вскоре Ежов был расстрелян, многие офицеры НКВД осуждены и казнены за выбивание признаний у невиновных; многие были отправлены в те же исправительно-трудовые лагеря. Многие преданные члены партии, пережившие страшный кошмар террора, облегченно вздохнули. Было официально объяснено, что фашисты смогли незаметно проникнуть в органы безопасности, и вот они-то и несут ответственность за казни, жестокость и несправедливость периода "ежовщины". Сталин и Политбюро - главные организаторы и вдохновители террора, - как всегда, оказались в стороне и были оправданы. Сталин прекрасно знал, что среди репрессированных было много невиновных. Но, по его мнению, это были неизбежные жертвы, неотделимые от кампании такого масштаба: "лес рубят - щепки летят". А что "щепки" были живыми людьми - вождя не интересовало. Авиаконструктор Яковлев в 1940 году беседовал со Сталиным. Во время встречи тот сказал: "Ежов был крысой, в 1938 году он убил много невиновных людей. За это мы его и расстреляли". Если что и приводило его в негодование, так это излишние потери человеческого материала. В течение этих страшных лет Сталин сохранял самообладание и неуклонно следовал поставленной цели. Он знал, что делал. Он был убежден, что большая часть ликвидированных в принципе виновна. Действовал он с холодной, жестокой бесчеловечностью. Сталин и Молотов за 1937 - 1939 годы подписали около 400 списков с фамилиями более 44 тысяч людей, разрешая их уничтожение. Сталин не знал, да и не изучал дела этих людей, а принимал на веру то, что ему давали на подпись. Он действовал по принципу: "цель оправдывает средства" и настаивал, чтобы даже вторичные источники измены были искоренены НКВД. Поэтому и семьи, и близкие друзья Тухачевского и других были арестованы и сосланы в Сибирь. Все было подчинено одной идее - построить сильную, непобедимую социалистическую Россию.
Отчеты о встречах со Сталиным в это время вызывают удивление. Вы как будто встречаете различных людей, соединенных в одном человеке. Он был прост, приветлив, но держал себя с большим достоинством при встречах с иностранцами. Краток, точен и властен в разговорах со своими. Требовал подчинения и преданности. Уважал подготовленных, работоспособных, опытных специалистов. Порой он был внимательным, даже чутким человеком. Иногда бесчеловечным и непримиримым. Однако эти проявления человеческих качеств случались очень редко. В конце этого мрачного и страшного периода положение Сталина было твердым и стабильным. Он слыл отцом и вождем народов. Народ не отождествлял его с репрессиями. Как в XVI веке ругали бояр за зверства периода правлений Ивана Грозного, а позднее царских сановников, а не царя, так и Сталина никто не обвинял в репрессиях. Считалось, что он не знал о преступлениях, творимых НКВД. Илья Эренбург писал после смерти Сталина: "Мы думали, что Сталин не знал о бессмысленном уничтожении коммунистов, советской интеллигенции". Сталин, тем не менее, добился выполнения поставленной цели. Он ликвидировал старое поколение революционеров и интеллигенции, оставив в живых только абсолютно преданных и необходимых ему. Росла новая советская элита - молодая, напористая, преданная лично Сталину. Однако новое поколение отобранных и подготовленных сталинцев было все-таки неопытным, запуганным годами террора и репрессий, боялось брать на себя ответственность и инициативу. Но это не помешало Сталину заявить, что Советская Россия стала намного сильнее, а советский народ в результате проведения индустриализации, коллективизации, социальных преобразований и других многочисленных реформ может отразить любую угрозу.
23. Накануне войны (1939 - 1941)
23. Накануне войны (1939 - 1941)
Тридцатые годы были очень трудными для Сталина. Генеральная политическая линия, принятие важных, а часто и второстепенных решений по индустриализации, социальным реформам, наращиванию военной мощи, внешней политике были приоритетом Политбюро. Обычно вопросы обсуждались, но Сталин принимал решения лично. Особенно его интересовали вопросы внешней политики. Угроза нападения на Советский Союз исходила и с Запада, и с Востока. Это вызывало необходимость особой гибкости во внешней политике, чтобы отодвинуть на время начало неизбежной войны. В первые годы Советской власти Сталин мало интересовался внешней политикой. Этим занимались Ленин, Чичерин, Литвинов. Россия пыталась прорвать дипломатическую блокаду, и в 1921 году усилия Чичерина и Литвинова принесли успех. Были подписаны мирные соглашения с Афганистаном, Персией и Турцией, а затем 16 апреля 1922 года в Рапалло заключен договор о дружбе с Германией. 1924 год принес признание СССР Англией и практически всеми странами Западной Европы. В 1925 году советская военная политика проводилась в соответствии с так называемым "длительным периодом мирного сосуществования между СССР и капиталистическими странами". Сталинский подход отличался, и значительно, от подхода старых большевистских руководителей. Они были интернационалистами и космополитами. Троцкий был одним из многих марксистов-евреев, которые глубоких чувств к России не испытывали. Сталин же считал Россию своей родиной. Из грузина он превратился в российского националиста. Он верил, что России предназначено стать страной, где будет построен коммунизм, страной, которая займет ведущее место в мире. В июле 1930 года на XVI съезде партии Сталин заявил, что "наша политика это политика мира и укрепления торговых отношений со всеми странами". Торговля считалась инструментом внешней политики Советского государства. В докладе признавалась ее важность для закупки техники и оборудования, оплаты за оказание техпомощи, получения капитала для индустриализации. Но на первом месте стояла задача сохранения мира. Основой внешней и внутренней политики Сталина была убежденность в том, что война неизбежна и может уничтожить Советскую Россию до того, как она окрепнет и наберет силу. Имея это в виду, он потребовал проведения немедленной коллективизации и бурной индустриализации. Нельзя было понапрасну терять время. Версальский договор был лишь периодом перемирия между двумя войнами. Сталин внимательно следил за развитием событий на Западе, стараясь обнаружить первые признаки приближающегося конфликта. Его надежды на то, что в войну будут втянуты только капиталистические государства, а Россия останется в стороне, не сбывались. Возрастала опасность непосредственного вовлечения в войну именно России. В проведении внешней политики Сталин был очень осторожен, сдержан и реально оценивал обстановку. Чтобы обеспечить экономическую самостоятельность России и укрепить обороноспособность, надо было превратить ее из аграрной страны в индустриальную. Кроме того, не надо дразнить врагов на Западе и на Востоке, а стараться отодвинуть войну. С этой целью он обращал особое внимание на политику мира и разоружения*. И проводил политику коллективной безопасности. Серьезную угрозу интересам и безопасности Советского Союза на Дальнем Востоке представлял захват Японией Маньчжурии в 1931 году. Напряженность между двумя странами росла. Советские войска спешно перебрасывались на восток. Были приняты и начали претворяться в жизнь планы развития промышленности на Дальнем Востоке. Сталин следовал политике жесткого нейтралитета, отказываясь сотрудничать с Англией и Соединенными Штатами против Японии. Он старался не делать ничего такого, что могло спровоцировать войну с Японией.
Уж чем чем, а разоружением перед войной Сталин слава богу не занимался, если только автор не имеет в виду казни военачальников. (А. Панфилов)
В 1933 году в Германии к власти пришел Гитлер, и над Европой начали сгущаться военные тучи. Гитлер неоднократно выражал свою враждебность к Советской власти и заявлял о своих претензиях на Украину и другие территории России. Его агрессивная политика была очень опасна. Сталин держался осторожно, он не исключал возможности союза с Германией против капиталистического Запада. Однако дальнейшее развитие событий заставило Советский Союз в сентябре 1934 года вступить в Лигу Наций. В 1935 году Сталин начал искать союза с капиталистическими странами Запада. В течение многих лет Соединенные Штаты упорно отказывались признать Советы. Экономическая депрессия круто переменила отношение США к СССР. Интересы деловых кругов требовали признания Советского правительства в надежде, что этот шаг увеличит объем торговли между двумя странами. Кроме того, необходимо было бороться с растущим влиянием Японии в тихоокеанском регионе. Администрация Рузвельта признала Советское государство. В марте 1938 года Германия захватила Австрию. Советское правительство стремилось предотвратить развязывание войны и боролось за осуществление политики коллективной безопасности, но не нашло поддержки со стороны Англии и Франции. Мюнхенская политика невмешательства дорого обошлась народам. Вскоре при попустительстве англо-французской дипломатии Германия захватила Чехословакию. Сталин понимал, что Англия и Франция развязали Гитлеру руки на востоке в обмен на мир на западе. В марте 1939 года в отчетном докладе XVII съезду партии Сталин дал глубокий анализ внутреннего и международного положения Советского Союза. Определил он и задачи партии в области внешней политики. Он призывал проводить и впредь политику мира и укрепления деловых связей со всеми странами; соблюдать осторожность и не давать втянуть в конфликты свою страну, укреплять боевую мощь Красной Армии и Флота. В мае 1939 года наркомом иностранных дел был назначен Молотов.
Видя нежелание Англии и Франции сотрудничать с Советским Союзом в борьбе с фашистами, Сталин вынужден был принять меры по обеспечению безопасности своих границ. В августе 1939 года СССР заключил с Германией пакт о ненападении. Этот договор дал стране мир и возможность лучшей подготовки на случай, если на СССР будет совершено нападение. И Сталин, и Гитлер понимали, что договор - только отсрочка. Они были врагами, и война между ними была неизбежна. Велись переговоры и с Японией. В мае 1939 года Япония предприняла несколько провокационных вылазок на границе Монгольской Народной Республики, но в районе Халхин-Гола японо-маньчжурские войска были разбиты частями Красной Армии. 1 сентября 1939 года гитлеровские войска напали на Польшу. Война стала приближаться к границам Советского Союза. Как было согласовано в секретном протоколе с Германией, советские войска заняли Западную Украину и Западную Белоруссию. Были подписаны договоры с Эстонией, Латвией и Литвой о взаимопомощи. Финляндия отказывалась сотрудничать с СССР. Советские предложения об аренде определенной территории вдоль северного побережья залива и полуострова Ханко были ею отвергнуты. 30 ноября 1939 года началась война с Финляндией. Мировое общественное мнение было целиком на стороне финнов. Советский Союз исключили из Лиги Наций. Войска Красной Армии оказались плохо приспособленными к боям в условиях финского театра военных действий. Стояли сильные морозы. Маневренные действия войск ограничивал глубокий снежный покров. Сталин ясно увидел слабые стороны своей армии, но приказал провести массированное наступление, которое началось 11 февраля. 8 марта финны запросили мира, а через четыре дня в Москве был подписан мирный договор. После финской кампании Сталин сразу же сделал выводы. Все командиры должны изучать современное военное искусство. Были приняты новые военные уставы. Проходила и смена военачальников на высших должностях. Тимошенко стал наркомом обороны вместо Ворошилова. На должность начальника Генерального штаба был назначен Мерецков, которого через несколько месяцев сменил Жуков. В царской армии Жуков служил унтер-офицером. Хорошо зарекомендовал себя в боях на Халхин-Голе в 1939 году. Он был честным, способным человеком, резким по характеру. В годы Отечественной войны Жуков стал одним из выдающихся русских военачальников. Его отношения со Сталиным были часто бурными, но строились на взаимном уважении. Жуков никогда не ставил под сомнение авторитет Сталина и считал его мудрым руководителем, разбирающимся во всех вопросах, в том числе и военных. Легкие успехи Гитлера на Западе весной и летом 1940 года потребовали срочной подготовки СССР к активной обороне от агрессии, возможность которой возрастала с каждым месяцем. Особенно поразило русских поражение Франции и вступление немецких войск в Париж. Обеспокоенный таким развитием событий, Сталин осуществил оккупацию прибалтийских государств и заставил Румынию отдать Бессарабию и Буковину. Практически незамеченным в России в это время прошло событие, случившееся в Мексике, - смерть в госпитале Троцкого - убийство было организовано по прямому указанию Сталина. Отношения между Советским Союзом и Германией оставались формально корректными, но напряженность росла, особенно в первые месяцы 1941 года. Сталин сосредоточил все свои мысли и дела на том, чтобы избежать войны в 1941 году или оттянуть ее начало. Недоверчиво воспринимал он информацию западных правительств о подготовке Германии к нападению на Советский Союз. Чтобы скрыть подготовку к войне с Россией, немецкий генштаб разработал и осуществил многочисленные акции по распространению ложных слухов и сведений. Генерал Голиков, глава военной разведки, представляя Сталину отчеты о сосредоточении немецких войск на границе, обычно выражал мнение, что такая информация могла исходить от английской или даже может быть германской разведслужб. Вечером 21 июня Жукову позвонили из Киева и доложили, что к пограничникам явился немецкий перебежчик - фельдфебель, сообщивший, что немецкие войска начнут наступление утром 22 июня. Жуков сразу же позвонил Сталину и Тимошенко. Сталин вызвал их в Кремль. Он внимательно выслушал доклад Жукова. - А не подбросили ли нам немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт? - спросил он. - Нет, мы думаем, что перебежчик говорит правду. Тем временем в кабинет Сталина вошли члены Политбюро. Сталин проинформировал их и спросил, что они думают. Ответа не последовало. Тогда Тимошенко представил проект директивы о приведении приграничных округов в полную боеготовность. Сталин, сделав некоторые поправки, передал директиву наркому для подписи. Передача директивы в округа была закончена в 00.30 минут 22 июня 1941 года. А в 4 часа утра началась война. Немецкие войска наступали по трем направлениям: группа "Север" - на Ленинград, группа "Центр" - на Москву, группа "Юг" - на Украину. Шестнадцать последующих месяцев принесли успехи немецким войскам; поражения, страшные потери и разрушения - русским.
24. Война. Месяцы отчаяния (июнь 1941 - ноябрь 1942)
24. Война. Месяцы отчаяния (июнь 1941 - ноябрь 1942)
К рассвету 22 июня 1941 года Тимошенко, Жуков и заместитель начальника Генерального штаба Н. Ф. Ватутин начали получать тревожные сообщения от командующих. Они докладывали об авиационных ударах и ждали конкретных указаний. Тимошенко велел Жукову позвонить Сталину.
Сталин выслушал доклад и предложил отдать войскам приказ об ответных действиях. Последовала продолжительная пауза, и было слышно, как Сталин дышит в трубку. Затем он приказал Жукову и Тимошенко приехать в Кремль и передать Поскребышеву, чтобы тот вызвал членов Политбюро. В 4.30 утра все собрались в кабинете Сталина. Он с побледневшим лицом стоял у стола, держа в руке незажженную трубку. Он был явно потрясен. После встречи с германским послом в кабинет торопливо вошел Молотов. Он доложил, что Германия объявила войну. Сталин молча опустился на стул. Это был один из самых драматических моментов в его жизни. Он использовал все свои возможности, чтобы предотвратить эту войну. Он страстно желал отсрочить ее начало хотя бы до следующей весны. Ему казалось это возможным, и вдруг - провал. Вооружения уже начали поступать с оборонных заводов в войска, благодаря интенсивной боевой подготовке в армии укреплялась дисциплина и боеспособность. За шесть месяцев можно было добиться коренных изменений. Сталин сознавал, что он допустил трагический просчет. Члены Политбюро и старшие военачальники, с которыми он обсуждал свои решения, безоговорочно подчинялись его воле, признавая его интеллектуальное превосходство и верховную власть. Он же достаточно честно отдавал себе отчет в своей полной ответственности за происшедшее. Он неправильно оценил намерение Гитлера. И теперь Советской стране грозило страшное испытание, которое могло уничтожить коммунистический режим и все его достижения. Как утверждалось впоследствии, начиная именно с этого дня и в течение последующих недель, когда к Сталину стали поступать сведения о трагических поражениях, его нервы не выдержали, и он впал в состояние мрачного отчаяния. По свидетельству Хрущева, в эти дни Сталин считал, что пришел конец. Он воскликнул: "Все, что создал Ленин, мы потеряли навеки!"* После этого эмоционального
Сталин выразился гораздо красочней. Я не буду приводить здесь его слова из соображений приличия (А. Панфилов) всплеска он долгое время пребывал в бездействии, а вернулся к активному руководству только после того, как депутация от Политбюро обратилась к нему с просьбой взять руководство в свои руки. Но это свидетельство Хрущева не находит подтверждения у других очевидцев. Фактически Сталин никогда не руководил более энергично и деятельно, чем в эти критические дни, когда казалось, что крах неминуем. На утреннем совещании 22 июня Сталин нарушил гнетущую тишину, отдав директиву 2, призывающую войска всех военных округов атаковать захватчиков. Этот приказ был нереален. Армия беспорядочно откатывалась назад. Много проблем вызывали перебои связи между войсками. К часу дня 22 июня Сталин позвонил Жукову и сказал, что так как командующие фронтами не имеют боевого опыта и растерялись, Политбюро посылает его на Юго-Западный фронт в качестве представителя Ставки. Там к нему присоединится Хрущев. Шапошников и Кулик выезжают на Западный фронт. На вопрос Жукова, кто в этот критический момент будет руководить Генеральным штабом, Сталин лаконично ответил: "Оставьте за себя Ватутина. Не теряйте времени! Мы тут как-нибудь обойдемся!" Жуков немедленно вылетел в Киев, и оттуда вместе с Хрущевым они выехали на машине в Тернополь, где находился командный пункт командующего фронтом Кирпоноса. Уже с первого дня войны Сталин последовал ленинской практике в гражданской войне посылать доверенных личных представителей в наиболее важные районы. Для него это означало не только иметь непосредственный контакт с фронтом, возможность надзора за не имеющими боевого опыта командующими, но и служило демонстрацией его собственного присутствия. Сокрушаемая натиском германских войск, Красная Армия отступала. Переданная Сталиным ночью 22 июня директива 3 с требованием перейти в наступление войскам Юго-Западного, Западного и Северо-Западного фронтов оказалась совершенно невыполнимой. Обстановка была запутанной, реальная информация в Москву не доходила. Сам Сталин не имел четкого представления о скорости продвижения германских войск и о хаосе, царившем на фронтах. 26 июня Сталин позвонил Жукову в Тернополь и приказал немедленно возвратиться в Генеральный штаб. Враг приближался к Минску, и было очевидно, что командующий Западным фронтом Павлов потерял управление. Кулик исчез, Шапошников заболел. 28 июня русские войска сдали столицу Белоруссии Минск. Германские войска жестоко расправлялись с населением, уничтожая большинство городов на своем пути. 29 июня Сталин дважды приезжал в Генеральный штаб. Он был не в духе и болезненно реагировал на хаотичную обстановку на Западном фронте. Жуков связывался по телеграфу с генералом Павловым, но было ясно, что ситуация там сложилась безнадежная. На следующий день Сталин приказал Жукову вызвать Павлова в Москву. Когда тот прибыл, Жуков с трудом узнал его - так сильно он изменился за восемь дней войны. Павлова отстранили от командования, и вместе с другими генералами Западного фронта он был предан суду. Все были расстреляны. Сталин придавал особое значение этому фронту, считая, что именно здесь немцы обрушат свой главный удар. Фактически эти люди оказались жертвами войны, а точнее, его собственных просчетов. Самой серьезной ошибкой было то, что по всему широкому фронту западной границы войска не были развернуты в глубину, в результате чего германские танковые дивизии, наступая с ходу, обходили стратегические укрепления с флангов и окружали их. Суд над Павловым и другими генералами его штаба и их казнь подорвали веру в войсках и у командного состава. Многие подвергали сомнению обвинения их в предательстве и боялись, что это начало новой чистки. Эти опасения усилились после выхода Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 июля 1941 года о восстановлении института военных комиссаров. Сталин скоро понял, что крутые меры не только не укрепили боевой дух, как он рассчитывал, а наоборот, усилили тревогу в армии в то время, когда необходимы были холодная решимость и упорное сопротивление. И он больше не повторял эту ошибку. В дальнейшем командиры, не справившиеся с задачей, отстранялись от командования, лишались званий или просто исчезали, и их судьба оставалась неизвестной. При подготовке к войне не придавалось важности организации военных и гражданских структур руководства. Сталин сосредоточил свои усилия на оборонной промышленности, оснащении и обучении вооруженных сил. Лично он не любил коллегиальную работу в комитетах, требующую много времени, и поскольку все важнейшие вопросы поступали в Политбюро, а затем к нему для принятия решения, он, вероятно, считал, что может обойтись без органов высшего руководства. Однако начало войны сразу же показало, что многие полномочия и функции надо передать соответствующим органам. Утром 22 июня 1941 года Тимошенко подал проект организации Ставки Главного командования с назначением Сталина Главнокомандующим. Но прежде чем подписать указ, Сталин переделал проект. По его версии, Главкомом назначался Тимошенко и учреждалась Ставка Главного командования в составе Военного совета. В него вошли: Тимошенко (председатель), Сталин, Молотов, Ворошилов, Буденный, Жуков и Кузнецов. Такая организация, по мнению Жукова, осложняла управление войсками, так как получалось два главнокомандующих; Тимошенко - юридический и Сталин - фактический. Ставкой назывался когда-то и высший штаб царской армии. Однако, в отличие от царской, у Ставки Сталина не было мощного вспомогательного органа, а первоначально была небольшая группа советников. Приказы и директивы обсуждались и принимались в кабинете Сталина в Кремле. Это была просторная, светлая, без роскоши обставленная комната с панелями из мореного дуба и длинным столом, покрытым зеленым сукном. На стенах висели портреты Маркса, Энгельса и Ленина, позднее к ним добавили портреты Суворова и Кутузова. В стороне стоял стол Сталина с картами и документами. К кабинету примыкала комната Поскребышева, а за ней было небольшое помещение для охраны. За кабинетом находились комната для отдыха и комната связи Сталина с командующими фронтами. Кабинет Сталина и иногда его дача в Кунцево служили главным штабом Советских Вооруженных Сил во время войны. 30 июня был образован Государственный Комитет Обороны (ГКО) - верховный орган, чьи приказы исполнял Совет Народных Комиссаров через механизм комиссариатов. Ставка, решавшая военные вопросы, была переоборудована в Ставку Верховного Главнокомандования. Теперь в ее совет входили: Сталин (председатель), Молотов, Тимошенко, Ворошилов, Буденный, Шапошников и Жуков. 19 июля 1941 года Сталин был назначен наркомом обороны, а 8 августа - Верховным Главнокомандующим Вооруженных сил СССР. 4 июля была принята одна из первых и наиболее важных директив ГКО о переводе промышленности на восток. Эвакуация 1523 промышленных предприятий, многие из которых были индустриальными гигантами, в том числе 1369 крупных производителей вооружений, была выдающимся достижением и героическим подвигом людей. Демонтаж и перемещение заводов вызвали резкий спад производства. Осенью 1941 и весной 1942 года ощущалась острая нехватка вооружения и техники. Однако к лету темпы производства стали быстро нарастать. В отчаянии первых дней нашествия Сталин был озабочен провалом советской обороны, организацией Главнокомандования и отпора врагу. На какое-то время он забыл о людях, о необходимости поднимать и укреплять их моральный и боевой дух. Весь народ был потрясен и ошеломлен внезапным, как твердила пропаганда, коварным нападением. Люди верили, что Красная Армия не пустит врага на русскую землю. Сталин и сам до некоторой степени стал жертвой этой пропаганды. Хотя он как никто другой знал слабости своей армии, но в душе все-таки не допускал мысли, что враг перейдет границу. В 1939 году он утвердил проект полевого устава, в котором говорилось, что "Советский Союз встретит нападение любого противника сокрушительным ударом всей мощи своих Вооруженных Сил" и что "боевые действия Красной Армии будут направлены на полный разгром противника и достижение решительной победы малой кровью". Эта уверенность была поколеблена, и он понимал, что сейчас важно сплотить русский народ и настроить его на суровые испытания. 3 июля, через двенадцать дней после немецкого вторжения, Сталин выступил по радио с обращением к народу. Это была историческая речь, лишенная риторики, взывающая к национальной гордости народа, к крепко укоренившемуся в русском национальном характере инстинкту защиты Отечества. Он говорил как друг и руководитель. Именно такой поддержки от него ждали. Слушая его, люди повсеместно, и особенно в Вооруженных Силах, испытывали "огромный энтузиазм и патриотический подъем". Генерал Федюнинский, сыгравший выдающуюся роль на нескольких фронтах, писал: "Мы вдруг будто почувствовали себя сильнее". "Товарищи, граждане, братья и сестры, бойцы нашей армии и флота! Я обращаюсь к вам, друзья мои" - так начиналось обращение Сталина к народу. Эти слова поразительно отличались от обычной формы его обращения и сразу объединили его с людьми. Затем с глубоким пониманием чувств и нужд народа он обрисовал сложившееся тяжелое положение, и каждое слово было проникнуто неукротимой волей к победе. Местами в своей речи Сталин несколько преуменьшал беду и как бы оправдывался, но правду не скрывал. "Хотя отборные дивизии и авиационные части врага уже разбиты и нашли смерть на поле боя, противник продолжает рваться вперед. Советско-германский пакт должен был дать мир или хотя бы отсрочить войну, но Гитлер вероломно нарушил свои обязательства и внезапно напал на Советский Союз. Однако это преимущество будет недолгим". Простым, лаконичным языком он объяснил людям, что означает для них война. "Враг жесток и безжалостен. Он ставит своей целью захват наших земель, политых нашим потом, захват нашего хлеба и нашей нефти, добытых нашим трудом. Он ставит своей целью восстановление власти помещиков, восстановление царизма... Онемечение народов Советского Союза, превращение их в рабов немецких князей и баронов". Он прямо сказал людям, что они оказались втянутыми в смертельную схватку с сильным и коварным врагом, призвал народ незамедлительно перестроить всю жизнедеятельность и экономику страны соответственно требованиям войны, подняться на священную борьбу, покончить с беспечностью и повысить бдительность. Все ценное имущество должно быть эвакуировано, а в случае невозможности эвакуации - уничтожено. Не оставлять врагу ни одного вагона, ни грамма зерна, ни капли горючего. В оккупированных районах надо создавать партизанские отряды и подпольные организации, взрывать мосты и дороги, выводить из строя телефонные и телеграфные линии, сжигать склады и транспорт, создавать невыносимые условия для врага и его пособников, преследовать и уничтожать захватчиков повсеместно, расстраивать их планы всячески, чтобы земля горела под ногами оккупантов. Сталин выразил благодарность за обещанную Черчиллем помощь. Он напомнил о вторжении Наполеона и о победе России над французами и добавил, что Гитлер не более непобедим, чем Наполеон. Он разъяснил, что эта война - отечественная и советский народ ведет ее за освобождение всех народов. Он призвал весь народ " сплотиться вокруг партии Ленина и Сталина". Лето сорок первого года было грозным и тревожным. Наступление немецких войск развивалось в стремительном темпе, и казалось, ничто не сможет остановить его. 10 июля Сталин сформировал Главное командование войск Западного направления, охватывавшее Западный, Резервный и Московский фронты. Главкомом был назначен Тимошенко. К этому времени передовые немецкие части уже вышли к Смоленску. Русские войска сражались отчаянно, сознавая, что падение этого города откроет прямую дорогу на Москву. Узнав о сдаче Смоленска, Сталин пришел в бешенство. В конце июля, когда поражение под Смоленском уже было неизбежно, Жукову позвонил Поскребышев. - Сталин приказал вам и Тимошенко немедленно прибыть к нему!
Полагая, что Сталин хочет посоветоваться о дальнейших действиях, они с удивлением обнаружили, что за столом сидели почти все члены Политбюро. Сталин, в старой куртке, стоял посередине комнаты и держал погасшую трубку в руках, что, по словам Жукова, было "верным признаком плохого настроения". - Вот что, - сказал Сталин. - Политбюро обсудило деятельность Тимошенко на посту командующего Западным фронтом и решило освободить его от обязанностей. Есть предложение на эту должность назначить Жукова. Что думаете вы? - спросил он, повернувшись к ним. Тимошенко молчал. Жуков наконец ответил, что частая смена командующих фронтами тяжело отражается на ходе операций. Тимошенко командует фронтом менее четырех недель. В Смоленском сражении он сделал все, что можно было сделать. Войска поверили в него, и было бы несправедливо и нецелесообразно сейчас освобождать его от командования фронтом. - А что, пожалуй, правильно, - заметил Калинин. Сталин не спеша раскурил трубку, окинул всех взглядом и спросил: - Может быть, согласимся с Жуковым? - Вы правы, товарищ Сталин, - раздались голоса. - Тимошенко может еще выправить положение. Жукова и Тимошенко на этом отпустили. Тимошенко было приказано немедленно выехать на фронт. Продвижение немцев в северном направлении было не менее быстрым. Германские войска заняли государства Прибалтики. 12 июля они вошли в Псков. Ленинградцы отчаянно возводили оборонительные сооружения, отбивая атаки врага на подступах к своему городу. К началу осени немецкие войска отрезали Ленинград от остальной России. Тем не менее моральный дух защитников города был высок. Многие ругали руководство, особенно Ворошилова, Жданова и председателя горисполкома Попкова за недальновидность и некомпетентность в организации защиты города, критиковали армию за неспособность остановить наступающего противника. Приближение врага и воздушные налеты, по-видимому, повергли Ворошилова в панику. В сентябре Сталин послал Жукова принять у него командование. Жуков быстро восстановил порядок, организовал оборону. Ленинград приготовился к трудной, длительной блокаде зимой 1941-1942 гг. На юге продвижение немцев было ненадолго приостановлено у Львова и в других районах, но затем германские войска вновь устремились на восток, угрожая непосредственно Киеву. 29 июля Жуков попросился на прием к Сталину для срочного доклада. В кабинете Сталина уже сидел Мехлис, который враждебно относился к Жукову. Жуков разложил карты и подробно доложил обстановку. Он предложил, во-первых, перебросить восемь дивизий с Дальнего Востока для укрепления московского направления и, во-вторых, отвести Юго-Западный фронт за Днепр. Сталин сразу же спросил о Киеве. Зная, что его слова вызовут гнев, Жуков, преодолев эмоции, твердо сказал: - Киев придется оставить. Сталин взорвался: - О чем вы говорите? Что за чепуха? Как вы могли додуматься сдать Киев врагу? Не сдержавшись, Жуков ответил, что если Сталин считает, что как начальник Генерального штаба он способен "только чепуху молоть", то в таком случае просит освободить его от этих обязанностей и послать на фронт. - Не горячитесь, - ответил Сталин. - А впрочем, если вы так ставите вопрос, мы сможем без вас обойтись. Идите работайте, мы это обсудим и вызовем вас. Минут через сорок Жукова вновь вызвали к Сталину. - Мы посоветовались и решили освободить вас от обязанностей начальника Генерального штаба, - сказал Сталин. - На это место назначим Шапошникова. Правда, у него со здоровьем не все в порядке но ничего, мы ему поможем. Затем Сталин спросил, куда бы Жуков хотел поехать, и согласился, что ему следовало лично взяться за организацию контрнаступления под Ельней, которое Жуков сам и предложил. Когда Жуков попросил разрешения отбыть, Сталин улыбнулся и предложил ему выпить с ним чаю. Он ценил Жукова как испытанного командующего и не хотел, чтобы тот уехал в плохом настроении. Но разговора так и не получилось. Сталин напомнил Жукову, что тот остается членом Ставки Верховного Главнокомандования. В августе командование вермахта приняло решение наступать на Москву. В частности, Гудериан настаивал на необходимости овладеть городом массированным ударом, на острие которого будут действовать его танковые дивизии. Но Гитлер отверг этот план, решив направить главный удар на южное направление, по Украине. 8 августа группа Гудериана атаковала фронт под Гомелем. Сталин и Шапошников рассматривали это наступление как попытку обойти с фланга Западный и Резервный фронты, а затем нанести главный удар в направлении Брянск - Москва. 14 августа Сталин в спешном порядке сформировал новый Брянский фронт под командованием Еременко, который произвел на него - но не на Жукова и Шапошникова - впечатление как способный военачальник. Действительно, удар на брянском направлении соответствовал замыслу германского командования, но Гитлер не утвердил этот план. Группа Гудериана остановилась на рубеже реки Десны в ожидании приказа двигаться на восток или на юг. Наступление Еременко сорвалось, и его войска, несмотря на грозные послания Сталина, беспорядочно отошли. В начале сентября Гудериан получил приказ наступать в южном направлении. Его танковые дивизии стремительно двинулись вперед, и вскоре возникла угроза Юго-Западному фронту с тыла. Еще южнее другая немецкая группировка овладела Днепропетровском, и хотя Сталин постоянно требовал удержать рубеж Днепра, ей удалось форсировать реку и продвинуться в северном направлении. 7 сентября командующий Юго-Западным фронтом Кирпонос доложил об этом Буденному и Шапошникову. Сталин раздраженно отмахнулся от его предупреждения об угрозе. Он был намерен удержать Киев и обвинил командование фронтом в пораженческих настроениях. В конечном счете он приказал отвести Юго-Западный фронт на рубеж Десны, но настаивал на том, чтобы Кирпонос удерживал Киев.
Командование фронтом, сознавая всю тяжесть положения, было недовольно этим приказом. Кирпонос критиковал Шапошникова, который был "очень компетентным офицером старого генштаба", но "он просто не мог набраться смелости доложить товарищу Сталину всю правду". Наконец Буденный позвонил Шапошникову, но, ничего не добившись, послал телеграмму Сталину, подчеркнув опасность обстановки. Буденный был немедленно отстранен от командования. Хрущев остался членом Военного совета, по-видимому, он протестовал не так энергично, как писал об этом впоследствии. Буденного сменил Тимошенко. Тимошенко прибыл в Киев 13 сентября. Через три дня город был окружен немцами. Четыре русские армии оказались в ловушке. Погибли четыре генерала из командования фронтом, тысячи солдат пали, прорываясь из окружения. Это было самое сокрушительное поражение Красной Армии. Для немцев это была большая тактическая победа, но, как заметил Гудериан, она была чревата неблагоприятными стратегическими последствиями, так как срывались планы Германии овладеть Москвой до прихода зимы. Первоначально Гитлер намеревался захватить Ленинград и оккупировать Украину, Донбасс и Кавказ. Затем армейские группы "Центр" и "Север" одновременно должны были двинуться на Москву. Однако за первые три месяца войны немецкие войска достигли таких значительных успехов, что ему казалось, будто Россия падет так же постыдно быстро, как Франция. Он изменил планы, отдав предпочтение захвату Москвы до прихода зимы. Овладение столицей означало бы знаменательную победу и могло вызвать падение Советского правительства. 2 октября Гитлер отдал приказ войскам, нацеленным на Москву: "Сегодня начинается последнее и решающее сражение года". Фактически же германское наступление уже началось. Командующий Западным фронтом Конев 26 сентября доложил в Кремль, что наступление немцев неизбежно. Ставка приказала ему стоять насмерть. Главный удар немцы нанесли с позиций южнее Вязьмы в направлении Юхнова. Связь между войсками и Ставкой была неэффективной. Известие о том, что немецкие танки уже в Юхнове, полученное 5 октября, застало Сталина врасплох. Он также был озабочен тем, что 2 октября Гудериан взял Орел. Наступающие германские войска окружили Вязьму. Сталин узнал о создавшейся угрожающей обстановке, когда было уже слишком поздно что-либо исправить. Массовое отступление и непосредственная угроза Москве могли бы вывести из равновесия любого, но они только укрепили решимость Сталина сражаться. В этих обстоятельствах не могло быть более важного фактора для удержания страны от распада. 5 октября Сталин отозвал Жукова из Ленинграда. Будучи озабоченным прорывом немцев южнее Вязьмы и сдачей Юхнова, он послал Жукова выяснить обстановку. 10 октября он позвонил Жукову в штаб фронта и назначил его командующим, а Конева заместителем. Все первые грозные месяцы войны Сталин постоянно присматривался к командующим фронтами. Немногие из них имели подобающее военное образование и боевой опыт. Большинство жило опытом гражданской войны. Им недоставало знаний тактики ведения боевых действий в современных условиях. В борьбе с вооруженным до зубов и хорошо обученным противником недостатки командующих обнаруживались быстро. Сталин был суров и нетерпим к проявлениям паники и нерешительности. Он требовал от командного состава мужества, решительности, уверенности в руководстве войсками. Некоторые командующие боялись докладывать ему о неудачах, опасаясь обвинений в предательстве. Жуков, Тимошенко и Шапошников доказали свою компетентность на деле, и Сталин полагался на них. Жуков и Тимошенко, крестьяне по происхождению, вышли из унтер-офицеров и, обучаясь на собственном опыте, стали выдающимися военачальниками. В особенности же Сталин ценил бывшего царского офицера Шапошникова за ясное дисциплинированное мышление. И когда тот был вынужден по болезни покинуть Ставку, его место занял бывший штабс-капитан царской армии Василевский, обладавший аналогичными способностями. Кроме того, в ожесточенных боях и поражениях 1941 года выдвинулся целый ряд смелых и компетентных военачальников. Постоянно оставаясь на посту Верховного Главнокомандующего, Сталин тем не менее должен был все больше доверять Жукову и таким генералам, как Василевский, Малиновский, Рокоссовский, Ватутин и Баграмян. С приближением немцев к Москве городом все больше овладевал страх и дух обреченности. Уже 12-13 октября ГКО отдал распоряжение об эвакуации на восток многих правительственных организаций и дипломатического корпуса. К концу месяца город покинули около двух миллионов человек. Продолжались воздушные налеты, начавшиеся еще в июле, но, уверенные в скором падении Москвы, немцы не делали ставку на бомбардировки. Массовая эвакуация и страх перед немецкой оккупацией вызвали панику. Люди толпами устремились на вокзалы, пытаясь любым путем выбраться из обреченного города. Слухи о том, что Сталин и Политбюро уже покинули Москву, еще более усугубляли обстановку. 19 октября было объявлено осадное положение. Шпионы, диверсанты и паникеры подлежали суду трибунала НКВД и скорой казни. Благодаря присутствию в городе Сталина и снижению темпов наступления немцев, удалось восстановить порядок. 6 ноября Сталин выступил на торжественном заседании в честь 24-й годовщины Октябрьской революции на станции метро "Маяковская". Его речь транслировалась по радио и была опубликована в газетах. Он сказал, что блицкриг в России провалился, выразил полную уверенность в мощи Красной Армии и в успехе всенародного сопротивления. Временные неудачи на фронтах возникли из-за вероломного нарушения Германией мирного договора и внезапного нападения. Красной Армии не хватает танков и самолетов, поэтому он призвал к всемерному увеличению производства. Хотя Россия не одинока в борьбе против гитлеровской Германии, так как США и Англия выразили ей свою поддержку, все же "одной из причин неудач Красной Армии является отсутствие второго фронта в Европе... Обстановка сейчас такова, что мы боремся сейчас за свободу в одиночку без какой-либо военной помощи против объединенных сил немцев, финнов, румын, итальянцев и венгров". На следующее утро Сталин присутствовал на традиционном военном параде на Красной площади. Войска прямо с парада отбывали на фронт. Сталин вновь взывал к патриотизму народа. Говорил он страстно и искренне. Тексты обеих речей быстро распространили среди войск и населения. На оккупированной территории их разбрасывали с самолетов. Эти речи вызвали у людей небывалый духовный подъем, всколыхнули любовь к Отечеству и ненависть к врагу. В ответ на упоминание в речи Сталина 6 ноября об обещанной англо-американской помощи последовали, наконец, конкретные предложения. Сталин настаивал на немедленном открытии второго фронта в Европе. Черчилль в письме к Сталину ответил, что это требование нереалистично. Он предложил перебросить под Мурманск английскую эскадрилью истребителей, начать военно-морские операции в арктических морях, поставки самолетов, боеприпасов и другого снаряжения в Россию. Сталин требовал большего. Он считал, что англичане хитрят, не желая рисковать жизнями своих людей и предоставляя русским сражаться в одиночку. К зиме Черчилля и Рузвельта все чаще стал беспокоить вопрос: сколько еще времени сможет продержаться Россия? Английские и американские военные эксперты, за редким исключением, считали, что сопротивление русских будет скоро сломлено. 30 июля в Москву прибыл личный представитель и ближайший советник президента Рузвельта Гарри Гопкинс. Это была неординарная личность. Несмотря на физическую немощь и болезненность, он обладал внутренним динамизмом, живым и острым умом. Преданный союзническому долгу, он быстро достиг хорошего взаимопонимания со Сталиным. В дальнейшем ему было суждено сыграть важную роль в становлении отношений между двумя странами.
Первая встреча со Сталиным, когда русские терпели неудачи на всех фронтах, а западные лидеры со дня на день ожидали новостей о крахе России, произвела сильное впечатление на Гопкинса. Сталин нарисовал Гопкинсу оптимистическую картину положения своих войск. К началу октября он прогнозировал стабилизацию линии фронта на подступах к Москве, Ленинграду и Киеву. Его оценка обстановки, вероятно, содержала элемент блефа или, возможно, отражала его нежелание смириться с перспективами будущих крупных поражений. В это время он переживал страшное напряжение, и Гопкинс заметил, что в течение их четырехчасовой встречи он непрерывно курил. Сталин произвел глубокое впечатление на Гопкинса своей решимостью вести войну до победного конца. "Дайте нам зенитные пушки и алюминий, и мы сможем сражаться три или четыре года", - сказал Сталин. В своем письме Черчиллю в сентябре он искренне выразил свою глубокую озабоченность. Потеря Кривого Рога и других городов "поставила Советский Союз перед смертельной опасностью... Единственная возможность выхода из этого более чем неблагоприятного положения - открытие в этом году второго фронта где-нибудь на Балканах или во Франции... и одновременно поставки Советскому Союзу 30 тысяч тонн алюминия к началу октября, а также ежемесячные поставки 400 самолетов и 500 танков (малых или средних). Без этой помощи Советский Союз либо потерпит поражение, либо будет ослаблен настолько, что надолго потеряет способность помогать союзникам активными действиями на фронте против гитлеризма". Через несколько дней Сталин писал, что, если открытие второго фронта сейчас не представляется возможным, пусть Англия высадит десант в составе двадцати пяти - тридцати дивизий в районе Архангельска или на юге для совместных действий против общего врага. Предложение о высадке британских войск на русскую землю могло поступить от Верховного Главнокомандующего только в состоянии отчаяния. После доклада Гопкинса в Москве прошла серия переговоров по согласованию совместных действий союзников. Лорд Бивербрук представлял Черчилля, а Аверелл Гарриман - Рузвельта. Первая встреча со Сталиным 28 сентября совпала с наступлением немцев на Москву. Переговоры прошли в сдержанной обстановке. Вторая встреча оказалась трудной. Гарриман отмечал, что "Сталин держался неприветливо, порой не проявлял интереса к переговорам и был с нами строг и суров". Бивербрук писал: "Сталин был озабочен, непрерывно ходил по комнате и курил. Нам обоим показалось, что он был в состоянии сильного напряжения". Эта встреча происходила во время крупных неудач на фронте, когда была окружена Вязьма, а танки Гудериана входили в Орел. Третья встреча вновь протекала в дружественной атмосфере. Были полностью приняты заявки русских на оборудование, машины и сырье. Бивербрук, всегда кипящий энергией, ярый сторонник всяческой помощи России вплоть до скорейшего открытия второго фронта, заразил всех участников встречи своим энтузиазмом. Его прорусские взгляды, восхищение и вера в Сталина сделали Бивербрука желанным гостем. В начале октября наступление на Москву было остановлено. Немцы сразу же изготовились ко второму броску. Они устали от войны и не были должным образом оснащены для русской зимы, но сохранили наступательный порыв и приверженность дисциплине. Русские отчаянно строили укрепления и подтягивали резервы. За четырнадцать дней удалось сосредоточить 100 тысяч бойцов, 300 танков и 2 тысячи орудий. Обе стороны были полны твердой решимости в этом сражении победить. Во время подготовки обороны Жуков доложил Сталину, что противник сосредоточивает силы на волоколамском направлении. Сталин тут же приказал нанести контрудары. Он не мог ждать, когда атакует противник, он жаждал действий. Жуков был против контрударов, они могли сорвать подготовку обороны и не дать результата, так как позиции противника уже были укреплены. Сталин был непреклонен. Удары были нанесены, но успеха не принесли. 13 октября разгорелись ожесточенные бои на всех главных оперативных направлениях, ведущих к Москве. В некоторых местах противнику удалось приблизиться к городу на пятьдесят миль. 17 октября Генштаб во главе с Шапошниковым был эвакуирован из Москвы. Сталин остался с двумя помощниками - Василевским и Штеменко. Проявляя острое беспокойство за судьбу столицы, он позвонил на фронт Жукову. - Вы уверены, что мы удержим Москву? - спросил Сталин. - Мне больно об этом спрашивать, ответьте честно, как коммунист. - Мы отстоим Москву во что бы то ни стало, - ответил Жуков, - но нам нужно как минимум еще две армии и 200 танков. - Это хорошо, что вы так уверены, - сказал Сталин. Позвоните в Генеральный штаб и договоритесь о двух резервных армиях, они будут готовы к концу ноября. Но у нас пока нет танков. К концу октября наступление немцев захлебнулось, но уже 15 ноября возобновилось вновь. Враг приближался к городской черте, но далеко продвинуться ему не удалось. Как только германское наступление на этом направлении было остановлено, Сталин, Жуков и Тимошенко приступили к планированию зимнего контрнаступления. Ранним утром 30 ноября Сталин позвонил Жукову и предложил, чтобы весь Западный фронт перешел в наступление. Жуков выразил озабоченность нехваткой авиации и танков, особенно новых танков Т-34, которые уже доказали свое превосходство. Сталин ответил, что танков нет, но авиационную поддержку он обеспечит. Тем временем Тимошенко атаковал противника и освободил подмосковный Ростов.* С согласия Сталина он готовил удар во фланг центральной группировке немцев. Жуков доложил свой план контрнаступления Василевскому, и Сталин тут же утвердил его. Зимнее контрнаступление, предпринятое 6 декабря, поначалу проходило на удивление успешно. К середине января 1942 года немцы были отброшены на некоторых участках фронта на двести миль. Однако нехватка танков и машин, а также суровая зима замедлили продвижение русских.
Здесь явная путаница. В конце ноября в ходе наступления на Южном фронте был освобожден г. Ростов-на-Дону. (А. Панфилов).
Битва за Москву была знаменательным событием. Жуков считал, что она стала поворотным пунктом в войне. В ней участвовали 2 миллиона человек, 2500 танков, 1800 самолетов, 25 тысяч орудий. Потери с обеих сторон были огромны. Эта битва закончилась победоносно для русских. Испытав на себе всю мощь немецкого блицкрига и несмотря на внушительные потери и острую нехватку вооружения и техники, они смогли провести успешное контрнаступление. Был развеян миф о непобедимости немецкой армии, подрывавший боевой дух русских войск. И самое главное - отстояли Москву. Сталину не терпелось перейти в наступление. Его беспокоил морально-боевой дух командиров. Любое проявление слабости с их стороны быстро передавалось рядовым. Зачастую его требования атаковать были нереалистичными, даже опасными. Но более опасным он считал миф о непобедимости врага. Он считал, что необстрелянные войска надо быстрее вводить в бой, ибо только в бою они научатся побеждать. Когда к концу февраля наступление Жукова было остановлено сопротивлением противника, он предложил перейти к обороне и закрепиться на достигнутых позициях. В ответ Сталин отдал приказ: "Наступать! Если не добьетесь результата сегодня - добьетесь его завтра; если даже вы ничего не достигнете, кроме сковывания сил противника, все равно результат будет чувствоваться повсеместно". На заседании ГКО 5 января Шапошников, вернувшийся после болезни к исполнению обязанностей начальника Генштаба, доложил план немедленного всеобщего контрнаступления на фронтах от Ленинграда на севере до Черного моря на юге. Это был сталинский план наступления. "Немцы потрясены поражением под Москвой. Они плохо подготовились к зиме. Сейчас самое время предпринять генеральное наступление". Жуков и другие выразили сомнение. Сталин не слушал их. Он сказал, что обсудил план наступления с Тимошенко и тот высказался "за". Затем добавил: - Мы должны как можно быстрее разбить немцев, чтобы они не смогли возобновить наступление весной.
Немедленное контрнаступление на всех фронтах было чересчур смелым шагом. Официальная советская история войны, написанная во времена руководства Хрущева, критически трактует этот слишком амбициозный план без упоминания имени Сталина. "У армии еще не хватало опыта и умения вести наступательные операции такого крупного масштаба". На заседании ГКО Сталин отверг возражения. Если у армии нет умения и опыта вести массированное наступление, она должна научиться этому сейчас, в горниле войны. Хотя план и был слишком амбициозен, он отражал его взгляды на руководство и на войну. Сталин мыслил и планировал крупномасштабно. Он руководствовался необходимостью заставить военачальников и войска наступать и научиться побеждать врага. Он заражал их своей железной решимостью очистить русскую землю от захватчиков. Контрнаступление принесло плоды. Хотя на ленинградском и московском направлениях победы в территориальном отношении были не слишком значительными, они все же отвели непосредственную угрозу от этих городов. К весне 1942 года линия фронта здесь стабилизировалась, и немцам за всю войну больше так и не удалось продвинуться за эти рубежи. С приближением весны Сталин и Генштаб все больше склонялись к выводу, что основной целью противника будет взятие Москвы. Шапошников убедил Сталина создать запас прочности путем построения стратегической обороны. Но Сталин не мог отказаться и от решительных действий и утвердил несколько крупных наступательных операций. Гитлер же фактически решил отказаться от наступления на Москву. Он планировал теперь предпринять наступление севернее Курска и далее развивать его на восток в направлении Воронежа. Чтобы ввести в заблуждение советское командование, была распространена дезинформация, будто немцы поведут весеннее наступление на Москву. В марте Тимошенко выдвинул план крупного наступления на группировку противника, сосредоточенную в районе Харькова, с целью вытеснить немцев с Украины на запад до самого Киева. Шапошников и Генштаб подвергли этот план критике. Однако Сталин разрешил Тимошенко максимально реализовать его, но только целиком полагаясь на свои силы и средства. Он отклонил возражение Шапошникова и спросил, действительно ли он намерен стоять на месте, выжидая, пока противник нанесет удар первым. Жуков поддержал Шапошникова, но подчеркнул, что в наступление должен перейти Западный фронт. Василевский был полностью согласен с Шапошниковым, утверждая впоследствии, что сталинская стратегия была чревата гибельным распылением сил. Несмотря на противоречивые мнения, необходимо было принимать решение. Сталин был сторонником наступательной стратегии и разрешил Тимошенко реализовать его план. Это решение было ошибочным и привело к роковым событиям. Лето 1942 принесло тяжелые поражения на юге. После сдачи Киева в сентябре сорок первого под немцами оказались вся западная часть Украины и Крым, за исключением осажденного Севастополя. Стремясь снять осаду с Севастополя, Сталин посылает в марте в Крым начальника Главного политуправления Красной Армии Мехлиса. Мехлису, которого, как уже упоминалось, ненавидели в армии все офицеры за особое усердие в чистках, он доверял. Прибыв в штаб командующего фронтом Козлова, Мехлис сразу же отстранил начальника штаба фронта Толбухина и, согласно воспоминаниям Штеменко, "верный своей обычной практике, вместо оказания помощи начал придирчиво сортировать командиров и штабных офицеров". Вместо того чтобы готовить оборону и планировать наступательные действия, Козлов и Мехлис "тратили время на долгие и бесполезные заседания Военного совета". 8 мая, когда началось немецкое наступление, Мехлис послал Сталину телеграмму следующего содержания: "Сейчас не время жаловаться, но я должен доложить, чтобы Ставка знала о том, каков командующий фронтом". И далее он всю ответственность за неготовность фронта возлагал целиком на Козлова. Не имея времени на разбирательство подобных заявлений, Сталин ответил: "Вы заняли странную позицию стороннего наблюдателя, который не несет ответственности за дела Крымфронтга. Это очень удобная позиция, но она весьма дурно пахнет. На Крымском фронте вы не сторонний наблюдатель, а ответственный представитель Ставки, отвечающий за все успехи и неудачи фронта, и обязаны исправлять ошибки командования на месте". Атакованный 8 мая 11-й армией Манштейна, Крымский фронт Козлова был разгромлен. 4 июля был сдан Севастополь. Это стоило немцам 24 000 жизней. Еще более тяжелые потери понесли русские. Не сдаваясь в плен, офицеры и комиссары кончали жизнь самоубийством. В катакомбах и горах защитники города подрывали себя вместе с женщинами и детьми. Это было героическое, трагическое поражение. Сталин был возмущен разгромом Крымского фронта и сдачей Севастополя. Мехлис был вызван в Москву и разжалован. Козлов и двое командующих армиями были отстранены от должностей. 28 июня армейская группа "Юг" перешла в наступление на стыке Брянского и Юго-Западного фронтов и быстро продвинулась к Воронежу. Здесь немцы натолкнулись на упорное сопротивление русских. Они не стали ввязываться в ожесточенные бои за Воронеж, повернули на юг и двинулись по правому берегу Дона к Сталинграду. Назрела замена командующих Брянским и Воронежским фронтами. В кремлевском кабинете Сталина обсуждались новые кандидатуры. Присутствовали Василевский, назначенный начальником Генштаба вместо выбывшего по болезни Шапошникова, и его заместитель Ватутин. Все согласились, что командующим Брянским фронтом будет Рокоссовский. Ватутин попросил Сталина назначить его на должность командующего Воронежским фронтом. Василевский поддержал просьбу. После некоторых колебаний Сталин согласился. Противник быстро продвигался в южном направлении. Юго-Западный фронт Тимошенко и южный фронт Малиновского поспешно отходили, стремясь избежать окружения. Сталин извлек уроки из прошлогодних неудач, когда приказывал войскам удерживать Киев и Вязьму. К концу июля немцы захватили Донбасс. Это была тяжелая потеря, так как здесь добывалось 60 процентов всего угля в стране. Донбасс был также центром южного промышленного региона. В стране росло недовольство и разочарование неспособностью армии остановить врага. Были приняты жесткие меры по укреплению дисциплины и искоренению дезертирства. В октябре Сталин ввел в армии единоначалие. Комиссарам запрещалось расстреливать бойцов за трусость и невыполнение приказов, им вменили в обязанность заниматься чисто политической работой. 12 июля был создан Сталинградский фронт. Наступление немецких войск продолжалось, но его темп заметно снизился, так как возросло сопротивление Красной Армии. В начале августа армейская группа "Юг" достигла внешнего оборонительного кольца города, а через десять дней 6-я армия Паулюса была готова форсировать Дон. К 14 августа вся территория в излучине Дона была в руках немцев, за исключением отдельных плацдармов в северной части. Теперь немецкие войска двигались к Сталинграду с юга, северо-запада и севера. В это критическое время в Москву впервые приехал Черчилль. Основной целью его визита было желание из чувства долга лично сообщить Сталину о том, что в 1942 году второго фронта на Западе не будет. Впоследствии он писал, что "это было все равно что везти глыбу льда на северный полюс". Ему также было интересно познакомиться со Сталиным и посетить "это мрачное, зловещее большевистское государство". Сталину тоже было любопытно встретиться с Черчиллем, ярым врагом Советской России, который двадцать три года назад активно способствовал интервенции союзников. Судьба свела двух людей совершенно противоположного мировоззрения и происхождения. Черчилль - потомок герцога Мальборо и всенародно избранный военный лидер, человек больших артистических дарований, получивших развитие в высокой драме войны, и глубоко ненавидевший страдания и жертвы, которые она принесла. Сталин - человек, вышедший из самых низов, ставший благодаря жестокости и способностям национальным лидером, Верховным Главнокомандующим, отцом русского народа. Для него война была эпизодом жестокой борьбы, которую он всю жизнь вел в России. Он принимал ужасные жертвы как неизбежные. Русская земля была подвергнута опустошению, и Россия боролась за выживание. Это было одно из суровых испытаний, которых Британии, спрятанной за морями, удавалось избегать целыми столетиями. Первая встреча, продолжавшаяся четыре часа, состоялась 12 августа. На ней присутствовали Сталин, Молотов и Ворошилов с одной стороны и Черчилль, представитель президента США Гарриман и посол Великобритании - с другой. Первые два часа беседы протекали "уныло и мрачно". Хмурясь, Сталин слушал подробные объяснения Черчилля, почему англичане и американцы не могут высадиться на французском побережье до 1943 года. Сталин не принял эти объяснения. Он считал, что Великобритания и США - два наиболее индустриально развитых государства в мире, у обоих мощные силы. Если оборонная промышленность России - недавно появившаяся, с заводами, отчасти разрушенными, отчасти эвакуированными с начала войны - смогла преодолеть казавшиеся непреодолимыми трудности и начать выпуск танков и вооружения во все возрастающих количествах, то эти два промышленных гиганта, несомненно, могли произвести технику, необходимую для высадки во Франции. Он был убежден, что это было возможно, было бы желание. Опять возникли подозрения, что хитрые англичане лукавят; пусть, мол, русские воюют сами, а они ввяжутся в драку, когда немцы выдохнутся на восточном фронте. Он раздраженно спросил Черчилля, почему англичане так боятся немцев. Войска закаляются в сражениях. Он отверг довод Черчилля, что Гитлер не вторгся в Англию только из-за рискованности такой операции. Он подозревал, что осторожность Британии зиждилась на боязни больших потерь. Черчилль и люди его поколения все еще были под впечатлением от людских потерь, понесенных их страной в первую мировую войну. Но этот аргумент едва ли мог убедить Сталина, хорошо знавшего о значительно больших потерях России в той войне и даже еще больших потерях, понесенных уже сейчас, после германского вторжения, продолжавшегося до сих пор. Тогда Черчилль подробно раскрыл секретный план англо-американского наступления в районе Средиземноморья под кодовым названием "Факел". Сталин слушал внимательно, с растущим интересом. "Да поможет вам Бог в этом деле", - сказал он. Он задал много вопросов, потом кратко охарактеризовал важное значение этой операции. "Данная им замечательная характеристика этого плана произвела на меня глубокое впечатление, - писал Черчилль. - Она показала, как быстро и полно русский диктатор овладел проблемой, до того не известной ему. Немногие люди могли бы за несколько минут так глубоко понять причины и мотивы, над которыми все мы так долго бились. Он моментально разобрался во всем". Во время встречи на следующий день опять были споры и обвинения по поводу второго фронта. В длинном памятном письме, подписанном Сталиным, союзники обвинялись в невыполнении своего обязательства открыть второй фронт во Франции в 1942 году. Сталин заявил, что британская армия боится немцев. Черчилль очень рассердился и горячо защищал своих соотечественников. Пока его речь переводили, Сталин, разряжая обстановку, заявил что ему нравится дух ответа Черчилля. Они попеременно обменивались колкостями, хотя иногда проскальзывали признаки зарождающихся добрых отношений. Сталин много шутил, демонстрируя остроумие и незаурядное чувство юмора. Когда Черчилль, рассказывая об операции "Факел", подчеркнул необходимость держать информацию в тайне, Сталин улыбнулся и высказал надежду, что эта тайна не появится в английской прессе. Черчилль пошутил по поводу того, что Молотов в одиночестве отлучался на целый день из Вашингтона в Нью-Йорк. Сталин весело рассмеялся. - Он уезжал не в Нью-Йорк, - сказал он, - а в Чикаго, где живут другие гангстеры. Черчилль заговорил о полководческом гении герцога Мальборо, который устранил угрозу свободе в Европе, опасность, равносильную нынешней, исходящей от Гитлера. Сталин выслушал и затем озорно подколол Черчилля:
- Я думаю, в истории Англии был более великий полководец в лице генерала Веллингтона, который победил Наполеона, величайшую угрозу всех времен. - И Сталин начал рассказывать, обнаружив изрядное знание наполеоновских войн, особенно испанской кампании Веллингтона, непосредственно связанной с проблемой второго фронта, так нужного сейчас русским. На следующий день, 14 августа, после официального ужина в Кремле состоялась менее официальная встреча. Черчилль уже начал прощаться, когда Сталин предложил пройти в его квартиру и выпить перед дорогой. Он повел гостей по коридорам на узкую кремлевскую улочку, в другое здание. Кроме Черчилля, с ними были английский переводчик и два-три охранника из НКВД. Квартира Сталина состояла из столовой, кабинета, спальни и большой ванной комнаты. Обстановка была очень скромной, никакой роскоши. Пожилая экономка в белом переднике накрыла на стол. В комнату вошла пятнадцатилетняя дочь Светлана, поцеловала отца. Ее представили Черчиллю. Впоследствии он писал; "Он взглянул на меня с озорным огоньком в глазах, как бы говоря: видите, даже у большевиков есть семейная жизнь". Потом к ним присоединился Молотов. Приятное домашнее застолье закончилось в 2.30 ночи. На рассвете Черчилль вылетел из Москвы в Лондон.
25. Второе дыхание русских (ноябрь 1942 - декабрь 1943)
25. Второе дыхание русских (ноябрь 1942 - декабрь 1943)
С приближением битвы за Сталинград Гитлер начал придавать этому городу все большее стратегическое и экономическое значение. Это был город Сталина, символ Советской России. Гитлер стал настолько одержим идеей захвата Сталинграда и уничтожения своего великого противника, что утратил стратегическое чутье. Он с гневом отверг совет своего начальника штаба прервать наступление до начала зимы. Он был глух к голосу здравого смысла и обрек свои армии на востоке на разгром, ставший началом краха Германии. Сталин настаивал на удержании Сталинграда. Он, возможно, видел в нем символ своей власти. Вероятно, он также опасался, что после затяжной серии поражений, прерванной только победой под Москвой, падение Сталинграда серьезно подорвет морально-боевой дух русских на фронте и в тылу. Но главная причина его решимости отстоять Сталинград заключалась в стратегических соображениях. Он был убежден, что захват города был частью плана немцев охватить Москву с востока, отрезать столицу от Волги и Урала и, захватив ее, закончить войну в 1942 году. Стремление немцев к нефтяным районам Грозного и Баку имело целью, как он считал, отвлечь русскую Ставку от обороны Москвы. На самом же деле он неправильно оценил намерения Гитлера и еще некоторое время был в неведении, что наступление на Москву было отложено. 23 августа 1942 года немцы начали последний этап своего наступления на Сталинград. Сталин нервничал. Его, по-видимому, одолевали сомнения относительно боевого духа, мастерства и стойкости защитников города. Он послал радиограмму Еременко: "Задействованные силы противника невелики, и у вас достаточно сил и средств, чтобы уничтожить их, сосредоточьте у себя авиацию обоих фронтов, мобилизуйте бронепоезда и вышлите их вперед, к излучине Волги, используйте дымовые завесы для введения противника в заблуждение, бейте по врагу днем и ночью из всех орудий и реактивных установок. Самое главное - не поддавайтесь панике! Не бойтесь этого наглого врага и не теряйте веру в победу!" Ко времени, когда радиограмма была отправлена, Сталинград уже пылал от зажигательных бомб. Связь между фронтом и Москвой прервалась. Василевский, находившийся в Сталинграде как представитель Ставки, не смог доложить Сталину по телефону обстановку 23 августа. Когда следующей ночью он наконец дозвонился до Сталина, тот обрушил на него поток "оскорбительных, унизительных и в основном незаслуженных обвинений, адресованных не только начальнику Генштаба, но и всем командирам Красной Армии". Василевскому с трудом удалось убедить Верховного Главнокомандующего, что город в руках русских. Не доверяя командующим фронтами, Сталин отозвал Жукова с Западного фронта и 27 августа назначил его заместителем Верховного Главнокомандующего. Немцы решительно рвались к Сталинграду. Они встретили героическое сопротивление. Предыдущие неудачи русских во многом объяснялись нехваткой вооружения и техники, но к концу лета наладились и стали возрастать поставки оружия с заводов из-за Урала. К востоку от Волги сосредоточивались также и войсковые резервы. Теперь уже захватчики, далеко от Германии, стали испытывать нехватку вооружения, и их ряды таяли в ожесточенных боях. 13 сентября немцы предприняли попытку захватить Мамаев курган в центре города. Силы защитников были на пределе. Сталин приказал ввести в бой 13-ю гвардейскую дивизию Родимцева. Солдаты Родимцева отбросили противника и отбили Мамаев курган. Сталин внимательно следил за ходом битвы. К нему ежедневно поступали доклады от Жукова и других командующих. Он распорядился подтянуть резервы и проводить контратаки. 12 сентября Жуков был вызван в Москву для обсуждения обстановки. Он доложил, что противник занимает прочные позиции. Василевский говорил о переброске на сталинградский участок свежих немецких войск со стороны Котельниково. - Что нужно Сталинградскому фронту, чтобы ликвидировать вражеский коридор и соединиться с Юго-Западным фронтом? - спросил Сталин. - Как минимум еще одну полнокровную общевойсковую армию, танковый корпус, три танковые бригады и не менее четырехсот гаубиц. Кроме того, на время операции необходимо дополнительно сосредоточить не менее одной воздушной армии, - ответил Жуков. Василевский подтвердил правильность расчетов.
Сталин слушал внимательно. Он уважал мнение этих военачальников. Достал карту с расположением резервов Ставки, долго и пристально ее рассматривал. Жуков и Василевский отошли в сторону и тихо беседовали о том, что, видимо, надо искать какое-то иное решение. - А какое "иное" решение? - вдруг подняв голову спросил Сталин. Жуков был удивлен, что у Сталина такой острый слух. Они вернулись к столу и коротко посовещались о предстоящей крупной операции. Затем Сталин отправил их в Генштаб подготовить план и доложить ему завтра в 9 часов вечера. Перебрав множество возможных вариантов, Жуков и Василевский наконец составили план операции: продолжая изматывать противника активной обороной в районе Сталинграда, приступить к подготовке мощного контрнаступления. На следующий вечер Сталин, поздоровавшись, возмущенно сказал: - Десятки, сотни тысяч советских людей отдают свои жизни в борьбе с фашизмом, а Черчилль торгуется из-за двух десятков "харрикейнов". А эти их "харрикейны" - дрянь, наши летчики не любят эту машину! - И затем совершенно спокойным тоном безо всякого перехода продолжал: - Ну, что надумали? Кто будет докладывать? По свидетельству Жукова и Василевского, так родился замысел крупного контрнаступления под кодовым названием "Уран". Предусматривалось взять большую группировку войск противника в клин двумя танковыми ударами. Один с севера - нанесут Юго-Западный фронт Ватутина и Донской фронт Рокоссовского, другой - с юга - Сталинградский фронт Еременко. Жуков и Василевский, как челноки, сновали то в Москву на консультации к Сталину, то на Волгу и Дон для инструктажа командующих фронтами на завершающем этапе планирования контрнаступления. За шестьдесят дней с момента зарождения замысла русские сосредоточили в районе Сталинграда и Дона около миллиона бойцов, 13 500 орудий и минометов, свыше 300 реактивных батарей, а также около 1100 самолетов. Это был блестящий образец военного планирования и организации, продемонстрированный Жуковым и Василевским при активном руководстве Сталина на всех этапах, и операция увенчалась славной победой. Жуков и Василевский были посланы координировать действия фронтов в контрнаступлении. Но 17 ноября Сталин отправил Жукова готовить наступление Калининского и Западного фронтов на севере с тем, чтобы воспрепятствовать немецкой группе армий "Центр" оказать поддержку Паулюсу в Сталинграде и Манштейну на юге. На плечи Василевского легла тяжелая обязанность организовать взаимодействие трех фронтов в Сталинграде. Поэтому он очень удивился, когда 17 ноября Сталин приказал ему немедленно вылететь в Москву. Оказывается, Сталин получил письмо от командира 4-го мехкорпуса Вольского о том, что "план нереален и обречен на провал". Вольский был известным и уважаемым командиром. Сталин попросил Василевского прокомментировать письмо. Василевский твердо ответил, что наступление спланировано грамотно и четко. Сталин тут же позвонил Вольскому и, "к удивлению всех присутствующих", не только не снял его с должности, но даже не выговорил ему за неверие, а говорил в спокойном, ободряющем тоне. Потом Сталин предложил Василевскому забыть об инциденте и добавил, что "окончательное решение относительно Вольского будет принято в соответствии с его действиями в ближайшие несколько дней". Вольский действовал отменно, и был назначен командующим 5-й гвардейской танковой армией. 19 ноября войска Ватутина и Рокоссовского перешли в наступление, нанеся удар с севера. На следующий день с опозданием в несколько часов из-за густого тумана Еременко ударил с юга. К 23 ноября они соединились в районе Калача, замкнув кольцо вокруг 6-й армии и одного корпуса 4-й танковой армии немцев. Сталин тут же приказал Василевскому сосредоточить усилия на операции "Сатурн", целью которой было замкнуть второе кольцо вокруг группировки противника, окруженной под Сталинградом.
Немцы в спешном порядке перегруппировали свои силы на юге, создав группу армий, "Дон" под командованием фельдмаршала Манштейна. Войскам Манштейна удалось на 25 миль приблизиться к позициям Паулюса. Но Паулюс не предпринимал попыток соединиться с ними. Видимо, Гитлер приказал ему стойко удерживать занимаемые позиции. Русские войска остановили продвижение противника, а 24 декабря контрударом отбросили Манштейна к Котельниково, а затем на 60 миль еще дальше к юго-востоку. Манштейн прекратил попытки прорваться к Паулюсу. На западном направлении из-за контрнаступления Манштейна план операции "Сатурн" пришлось пересмотреть. Она называлась теперь "Малый Сатурн" и протекала успешно. За пять дней русские войска продвинулись на 150 миль. На севере, где действия координировал Жуков, русские мощными ударами вытеснили немцев с Вязьминского выступа и образовали семимильный коридор в позициях немецких войск, блокирующих Ленинград. На заседании ГКО в конце декабря Сталин предложил руководство по разгрому окруженного противника передать в руки одного человека. Кто-то предложил передать все войска в подчинение Рокоссовскому. Жуков заметил, что оба командующих достойны, но Еременко, конечно же, будет обижен, если Сталинградский фронт передать Рокоссовскому. - Сейчас не время обижаться, - отрезал Сталин и приказал Жукову сообщить Еременко о решении ГКО. Еременко очень обиделся, но Сталин был тверд, и 30 декабря была издана директива о передаче трех армий Сталинградского фронта в распоряжение Рокоссовского. Паулюс дважды отклонил предложение о капитуляции. Но, будучи полностью отрезанными, его войска не имели никакой надежды на спасение и 2 февраля, после ожесточенных боев, сдались. В результате поражения под Сталинградом, по оценке Жукова, немцы потеряли 1,5 миллиона человек, 3500 танков, 12 тысяч орудий и 3 тысячи самолетов. Видимо, потери русских были еще более внушительными. Войска с обеих сторон проявили беспримерное мужество и стойкость. Это была решающая битва, ознаменовавшая перелом в ходе войны. 4 февраля Рокоссовский и Воронов были вызваны с фронта в Кремль. Сталин поздоровался и тепло поздравил их с победой. По словам Рокоссовского, это был один из моментов, когда он "буквально очаровывал людей теплым и внимательным отношением". Когда под Сталинградом еще грохотали пушки, у Сталина возникли семейные проблемы. Он старался быть хорошим отцом двум своим детям, Василию и Светлане, но, естественно, был далек от их повседневной жизни. Кроме того, он допустил типичные для всех отцов ошибки. Он был строг с сыном, стараясь вырастить из него дисциплинированного и трудолюбивого гражданина. Василий же вырос ленивым и праздным, пристрастился к спиртному. Мать баловала его, а после ее смерти не было недостатка в людях, готовых угодить сыну Сталина. Таким образом к двадцати четырем годам Василий стал генералом авиации. Сталин вряд ли способствовал этому. Однако Василия не привлекали к боевым заданиям. Периодически он делал попытки строить свою жизнь так, как от него ожидали, но, лишенный соответствующих способностей и твердости характера, постоянно впадал в пьянство и не мог преодолеть дурных привычек. Сталин по-отцовски время от времени устраивал ему головомойки, срывался, но, чувствуя свою беспомощность в этом отношении, в конце концов умыл руки. Светлана, ставшая хорошенькой рыжеволосой девушкой, была для него в семье отдушиной. Но она училась в школе, и в напряженные месяцы войны, когда ему приходилось работать дни и ночи напролет, проводя короткие часы отдыха на кушетке в кабинете, он мало виделся с ней. Их прогулки в лесу в Зубалово и совместные трапезы остались в прошлом, ему не хватало общения с ней. Она была одинокой эмоциональной девочкой, жила размеренной жизнью: ежедневные занятия, встречи с немногочисленными подругами - всегда в сопровождении охранника отца генерала НКВД Власика. Тень отца постоянно преследовала ее, и она чувствовала себя в заточении.
Однажды в октябре 1942 года Светлана была на даче в Зубалово, куда съехались друзья брата. Среди них был сорокалетний кинорежиссер Алексей Каплер, еврей, и к тому же женатый.* Светлана сильно увлеклась им. Он был по-отечески заботливым, обходительным, очень интеллигентным. Он приносил ей книги, особенно ей нравились романы Хемингуэя, весьма популярные в мире, но бывшие большой редкостью в Советской России. Они вместе посещали закрытые просмотры фильмов, где познакомились с диснеевской "Белоснежкой", "Молодым Линкольном" и ранней голливудской классикой. Очарованная вниманием этого культурного, незаурядного человека, она влюбилась. Каплера тоже привлекала эта одинокая шестнадцатилетняя девушка, ее живой интерес к книгам, музыке, фильмам. Это было невинное увлечение с обеих сторон. Сталин, получивший несколько рапортов НКВД о новом знакомстве дочери, был очень удручен. Будучи пуританином в вопросах личной морали, он заподозрил наихудшее и не мог понять, как его дочь позволила себе связаться с этим немолодым евреем, который должен быть, как все настоящие мужчины, на фронте, а не забавляться фильмами и соблазнять молоденьких девушек. Если бы была жива жена, она все уладила бы. Он, вероятно, несколько раз порывался поговорить с дочерью, но Сталинград и контрнаступление требовали его полного внимания. Утром 3 марта, когда Светлана собиралась в школу, он вдруг ворвался в ее комнату. Он был в ярости. Светлана и ее няня со страхом смотрели на него. - Где, где все они? - воскликнул он. - Где все эти письма от твоего "писателя"? Мне обо всем известно! У меня здесь все твои телефонные разговоры! - Он похлопал по карману. - Ладно, давай их сюда! Твой Каплер английский шпион!** Он арестован! Светлана достала из стола письма, подписанные фотографии, записные книжки, новый киносценарий по Шостаковичу, переданный ей Каплером, и все это отдала отцу. - Но я люблю его! - наконец возразила она. - Любишь! - крикнул он и впервые в жизни дважды ударил ее по лицу. Только подумай, няня, как низко
Почему "к тому же"? Что хуже: быть евреем или быть женатым? (А. Панфилов) *Как видим, своих ближайших союзников в войне Сталин рассматривал, как врагов. В этой связи выглядит странной, данная далее автором, оценка послевоенного поведения западных союзников как предательство. (А. Панфилов) она опустилась! - продолжал он. - Идет такая война, а она только и занята тем, что... Его слова были полны горечи и гнева. Какой-то пожилой киношник отнял у него дочь! Он сорвался под гнетом многомесячного непосильного труда и непомерного напряжения войны, но он был очень одинок и, видимо, чувствовал себя глубоко оскорбленным. Сталин считал, что дочь предала его так же, как когда-то предала ее мать. Долгие месяцы отец и дочь избегали друг друга. Каплер был осужден на пять лет и отправлен в Воркуту, где ему разрешили работать в театре. После победы под Сталинградом Сталин, горя нетерпением освободить всю оккупированную русскую территорию, приказал войскам перейти в наступление на широком фронте. По его замыслу, Красная Армия должна была к весне 1943 года выйти к Днепру. Эта цель была слишком амбициозной, но все же зимнее наступление на многих фронтах привело к значительным успехам. Победа под Сталинградом и быстрое продвижение вперед по всему фронту вызвали всеобщее ликование. Командующие фронтами обрели уверенность. Сталин разделял эту уверенность, но инстинктивно чувствовал, что чрезмерный оптимизм и эйфория таили в себе опасность. В своем приказе от 23 февраля в честь 24-й годовщины Красной Армии Сталин объявил: "Враг потерпел поражение, но пока еще не разгромлен" - и призвал армию, флот и воздушные силы удвоить свои усилия. Это было своевременное предупреждение. 19 февраля Манштейн предпринял контрнаступление. Двигаясь в северо-восточном направлении, он овладел Харьковом и Белгородом и уже угрожал Центральному фронту Рокоссовского, но затем был остановлен. С конца марта в боевых действиях наступило затишье, продолжавшееся до начала июля. Это было время спешной подготовки к летней кампании. Ареной драматических сражений предстояло стать Курской дуге. Удерживая Орел к северу и Белгород к югу от выступа, немцы считали свои позиции незыблемыми и удобными для ударов во фланги и взятия в клещи русской группировки. Этим маневром они рассчитывали вернуть себе стратегическую инициативу и положение, утраченное зимой. Советская промышленность со времени эвакуации достигла феноменальных результатов. Это повлекло за собой улучшение в оснащении армии. Оно выражалось не только в количественных, но и в качественных показателях. В войска в массовом порядке поступали усовершенствованные модели танков "Т-34" и "ИС". Русская артиллерия, особенно реактивные установки, превосходила в огневой мощи немецкую. Авиаконструкторы Туполев, Яковлев, Лавочкин создали великолепные по летно-боевым качествам самолеты. В войска начали поступать американские джипы и грузовые автомобили. В армии появилась целая плеяда честолюбивых и динамичных молодых полководцев. На рассвете 5 июля немцы перешли в наступление южнее Орла и севернее Белгорода, намереваясь окружить войска Центрального и Воронежского фронтов на курском выступе. Битва продолжалась восемь дней. Завязались яростные бои с беспрецедентным в военной истории массированным применением танков и артиллерии. Не сумев поколебать русскую оборону, немцы понесли огромные потери, и 13 июля Гитлер вынужден был отдать приказ прекратить наступление. Как только немецкое наступление выдохлось, русские перешли в контрнаступление. С этого момента Сталин постоянно оказывал давление на Жукова, Василевского, командующих фронтами, требуя от них только наступать, не давать опомниться врагу. Однако к концу июля Жуков и Василевский настойчиво потребовали дать восьмидневную передышку Воронежскому и Степному фронтам для пополнения запасов. Сталин в конце концов прислушался к их мнению. Впоследствии Жуков писал: "После смерти Сталина появилась версия о том, что он единолично принимал военно-стратегические решения. С этим согласиться нельзя. Если Верховному докладывали вопросы со знанием дела, он принимал их во внимание. И я знаю случаи, когда он отказывался от своего собственного мнения и ранее принятых решений. Так было, в частности, с началом сроков многих операций".
После победы под Курском и последовавшего за ней наступления вся страна испытывала небывалый подъем. Морально-боевой дух войск преобразился, разговоры о непобедимости врага прекратились. Под Сталинградом Красная Армия остановила немцев. Под Курском она не только разбила все их надежды на летнюю кампанию, но и лишила способности предпринять новое крупное наступление. С этого момента немцы могли уже только обороняться и отступать. Русские с неукротимой энергией возобновили наступление на запад, теперь уже они были полны уверенности в своей непобедимости. В октябре 1943 года Красная Армия в нескольких местах форсировала Днепр. 6 ноября был освобожден Киев, а через два дня - Житомир. На севере успехи были менее впечатляющими, однако 25 сентября русские отбили Смоленск. Таким образом полностью была устранена угроза Москве. К концу 1943 года более половины оккупированной немцами территории было освобождено. Но почти вся Белоруссия, Западная Украина и Прибалтика все еще были в руках врага. Освобождая земли, оккупированные немцами, русские обнаруживали все больше доказательств, свидетельствовавших о невероятно диком, варварском отношении немцев к военнопленным и населению. С самого начала войны газеты печатали материалы о зверствах фашистов, но освобождение обширных территорий открыло всему миру глаза на невероятные масштабы этой нечеловеческой жестокости. Русские люди, в общем-то привычные к чисткам и исправительно-трудовым лагерям, воспылали жгучей ненавистью к врагу. Русских пленных намеренно до смерти морили голодом. Это вытекало из инструкции о том, что немецкие войска должны кормиться от земли, используя местные условия, а все излишки продовольствия надлежало высылать в Германию, где продуктов не хватало. Но политика уничтожения основывалась также на признании нацистами русских неполноценной нацией, с которой можно обращаться как со скотом, и необходимости уничтожения " еврейско-большевистской системы".
Подсчитано, что с июня 1941 по май 1944 года немцы в России захватили 5 160 000 пленных. Из них были в конце концов освобождены только 1 053 000, а более 3 750 000 человек убиты и замучены голодом и холодом. Количество гражданского населения, включая женщин и детей, уничтоженных подобными методами, безусловно, превышает эту цифру. Население первого из крупных освобожденных городов Харькова до войны составляло 900 000. Перед оккупацией оно вместе с беженцами составило 1 300 000 человек. С приближением немцев тысячи людей эвакуировались на восток. Когда город был захвачен, в нем было 700 000, из них только половина осталась после освобождения. 120 тысяч - в основном молодых людей - были угнаны в Германию. Около 70 000 - 80 000 умерли от голода и холода. Около 30 000, включая 16 000 евреев, казнены. Население Орла, составлявшее 114 000 человек, после освобождения насчитывало не более 30 000. Немцы уничтожили около 12 000 и более 20 000 угнали в Германию. Особенно усердствовали немцы в уничтожении евреев и русских. К украинцам и мусульманам они относились несколько иначе, считая их фактическими или потенциальными врагами советского режима. На этом фоне Сталин применил драконовские меры к выжившим военнопленным и побывавшим в оккупации людям русской национальности, а также к украинцам и мусульманам. Он всех их считал изменниками Родины. Их допрашивали, заставляли объяснять, почему смерти они предпочли сдачу в плен. Обычно их посылали в трудовые лагеря, а членов семей наказывали двумя годами заключения. Сын Сталина от первого брака Яков, старший лейтенант Красной Армии, в июле 1941 года попал в плен. На предложение немцев обменять Якова Сталин категорически отказался. - Война есть война, - сказал он дочери Светлане. Гражданские лица, арестованные оккупантами, при освобождении должны были отчитаться о своей деятельности во время оккупации и объяснить, как им удалось выжить, когда множество других людей было уничтожено или пропало без вести. По приказу Сталина на оккупированной противником территории развернулось массовое партизанское движение. Партизаны переносили суровые тяготы и лишения, зачастую в массовом порядке гибли и пропадали, но во многих районах они устроили врагу невыносимые условия. Они защищали Родину. Вся страна боролась за выживание. Все люди должны были быть готовы сражаться и умереть. С продвижением немцев на юг и Кавказ Сталин стал проявлять беспокойство по поводу лояльности казаков и мусульманских народов. В августе 1941 года он, опасаясь возможного предательства, депортировал волжских немцев в Казахстан и Сибирь. Казаки, как и мусульманские народы Кавказа и Средней Азии и крымские татары, более других пострадали во время коллективизации, и у них были причины для антисоветских настроений. Однако немцы переоценили антисоветские тенденции казачества. К концу 1943 года в казачьих частях, сформированных немцами, насчитывалось около 20 000 казаков или людей, назвавшихся казаками. Это была мизерная часть казацкого населения Кубани, Терека и Дона, подавляющее же большинство казаков беззаветно сражалось против немцев. По отношению к мусульманским народностям немцы проводили мягкую, почти милосердную политику. Какая-то небольшая часть карачаевцев, балкарцев, ингушей, чеченцев, калмыков и крымских татар клюнула на "наживку" - перешла на службу к захватчикам. Сталин перенес свою ярость на целые народы, обвинив их в готовности предать Советскую власть. Указами Верховного Совета в конце 1943 года и весной 1944 года мусульманские общины были депортированы на восток. Указы выполнялись с такой неслыханной жестокостью, что эти шесть народностей были почти истреблены.
26. Тегеранская конфереция (28 ноября - 1 декабря 1943 года)
26. Тегеранская конференция (28 ноября - 1 декабря 1943 года)
Сталин, Черчилль и Рузвельт впервые встретились в Тегеране в конце ноября 1943 года. Они обсудили вопросы военной стратегии и послевоенного устройства для достижения мира и стабильности. Переговоры проходили в атмосфере искренности, благожелательности и надежды на хорошее взаимопонимание и сотрудничество в грядущие годы. Англо-советские отношения после последнего визита Черчилля в Москву, когда он заявил Сталину, что второго фронта в 1942 году не будет, оставались весьма натянутыми. Их усугубили неудачи с поставками вооружения конвоем в северные порты России. Британские ВМС практически погубили конвой "PQ-17". Это был, по словам Черчилля, "самый грустный эпизод в войне на море". В письме от 17 июля Черчилль сообщил, что на некоторое время посылка конвоев прекращается, на что Сталин ответил гневным письмом. Это был полный достоинства резкий протест против решения союзников в то время, когда Красная Армия находилась в угрожающем положении под Сталинградом и остро нуждалась в поставках сырья и вооружений. Второго фронта все не было, и англо-советские отношения продолжали ухудшаться. Личный представитель президента Рузвельта Уэнделл Уилки заявил в Москве, что США были не против открытия второго фронта в 1942 году, но Черчилль и английское военное командование чинили препятствия. Победа под Сталинградом несколько смягчила жесткость Сталина в отношении к союзникам. Кампания в Северной Африке и бомбардировки Германии означали пробуждение некоторой активности с их стороны. Однако Сталин по-прежнему не упускал случая упомянуть о необходимости открытия второго фронта во Франции и упрекнуть союзников в бездеятельности. Слухи о том, что немцы ищут подходы к союзникам на предмет заключения сепаратного мира, усилили недоверие и подозрительность русских. Однако Сталин опроверг эти слухи и саму возможность сепаратных переговоров, ибо "ясно, что только полное уничтожение гитлеровских армий и безоговорочная капитуляция гитлеровской Германии установят мир в Европе". В это время Сталин распустил Коминтерн, который всегда представлял прямую угрозу воинствующего коммунизма для Запада. Сталину, противнику интернационализма и автору социализма в одной стране, Коминтерн был помехой и не способствовал в это критическое время русским интересам. Упразднение Коминтерна было с удовлетворением и пониманием воспринято союзниками. В октябре 1943 года в Москве состоялась конференция министров иностранных дел стран антигитлеровской коалиции. Конференция прошла в дружественной атмосфере. Иден и Корделл с удовлетворением восприняли возможность обсудить послевоенную политику со Сталиным и Молотовым. Принятое совместное заявление было важным шагом к образованию Организации Объединенных Наций. 25 ноября Сталин в сопровождении Молотова, Ворошилова и телохранителей из НКВД отправился поездом в Сталинград и Баку, а оттуда на самолете в Тегеран. Штеменко, как представитель Ставки, вез карты районов боевых действий. В Тегеране Сталин поселился на вилле в Советском посольстве. Штеменко и шифровальщики заняли комнату по соседству, рядом с узлом связи. Отсюда Сталин связывался с Ватутиным, Рокоссовским и Антоновым, продолжая руководить операциями на фронтах. Первое заседание состоялось днем 28 ноября в Советском посольстве. Английская и американская делегации насчитывали по 20-30 человек, тогда как со Сталиным были только Молотов, Ворошилов и переводчик Павлов. Выступая на конференции, Сталин говорил взвешенно, спокойно, свои мысли выражал весьма четко и лаконично. Больше всего его раздражали длинные и туманные речи, которыми зачастую грешил Черчилль. На конференции Сталин проявил интерес к непосредственным военным планам союзников, особенно относительно второго фронта. Он также много думал и говорил о послевоенном устройстве Европы, будущем Польши и Германии, об установлении и сохранении мира. Черчилль и Рузвельт говорили о боевых действиях в Восточном Средиземноморье, о вовлечении в войну Турции, о посылке англо-американских кораблей в Черное море. Сталин же вновь вернулся к вопросу о высадке союзников во Франции. Распылять силы на операции в Средиземноморье было бы ошибкой. Надо все усилия сосредоточить на открытии второго фронта (операция "Оверлорд"). Черчилль, всегда увлекавшийся множеством вариантов в планах, противопоставлял этому возможность операций на Балканах. Терпение Сталина иссякло. К концу заседания 29 ноября Сталин, глядя в глаза Черчиллю, сказал: - Я хочу задать премьер-министру очень прямой вопрос относительно операции "Оверлорд". Премьер-министр и британская делегация действительно верят в эту операцию? - Если вышеуказанные условия для этой операции будут созданы ко времени, когда она назреет, мы будем считать своим прямым долгом перебросить через Ла-Манш все имеющиеся у нас в наличии силы против немцев, - ответил Черчилль. Это был типичный ответ опытного дипломата, полный оговорок и риторики. Сталин же хотел услышать простое "да", но от комментариев воздержался. Перед заседанием 29 ноября в конференц-зале Советского посольства состоялась короткая торжественная церемония вручения почетного меча Сталинграду. На клинке на английском и русском языках было выгравировано: "Отважным гражданам Сталинграда. Дар короля Георга VI в знак уважения британского народа". Английский начальник почетного караула передал меч Черчиллю. Тот повернулся к Сталину и объявил, что король приказал ему вручить Сталину почетный меч для передачи городу Сталинграду. Сталин был очень тронут. Принимая меч, он поцеловал эфес и едва не уронил его, но затем передал русскому начальнику почетного караула. Сталин произнес короткую благодарственную речь и пожал Черчиллю руку. На следующем заседании развернулись дискуссии вокруг Польши. Сталин был намерен любым путем укрепить свои западные границы. Надо было решить проблему Польши, которая больше трехсот лет питала враждебность к России. Его беспокоила также враждебность польского правительства в Лондоне. 30 июля 1941 года советский посол Иван Майский подписал договор с лидером поляков в Лондоне Владиславом Сикорским, по которому тот должен был сформировать из польских заключенных в России армию с польским командующим, но под русским верховным командованием для участия в боевых действиях против Германии. В России началось формирование польской армии во главе с генералом В. Андерсом. К декабрю 1941 года в ней насчитывалось 73 415 поляков. Однако русские очень сомневались, что эта армия, возглавляемая антирусски настроенными офицерами, когда-либо будет сражаться плечом к плечу с Красной Армией против общего врага. Действительно, в самые тяжелые месяцы, когда их помощь была бы наиболее полезной, поляки под всевозможными предлогами отказывались отправиться на фронт. Когда Черчилль предложил отправить поляков через Иран на западный фронт, Сталин согласился. Русские оценили отъезд поляков накануне Сталинградской битвы как дезертирство перед лицом врага и демонстрацию ненависти поляков к России. Сталин понимал, что вековая враждебность между двумя нациями не может исчезнуть моментально, но он также не мог позволить, чтобы на границе с Россией возродилась недружественная Польша во главе с антирусскими лидерами Сикорским и Андерсом. В России образовался Союз польских патриотов. В апреле 1943 года немцы объявили, что в Катыни близ Смоленска они обнаружили массовые захоронения расстрелянных НКВД весной 1940 года 12 500 польских офицеров и унтер-офицеров. Советское правительство отвергло эти обвинения и разорвало отношения с поляками в Лондоне, назвав их агентами империализма и Германии. В то же время была усилена поддержка Союзу польских патриотов. Из лояльных Советскому Союзу поляков была создана дивизия имени Тадеуша Костюшко численностью 15 тысяч человек. В октябре 1943 года она уже сражалась плечом к плечу с Красной Армией. На Тегеранской конференции Сталин открыто изложил свое видение решения польского вопроса после войны. Черчилль и Иден согласились, что граница должна проходить по Одеру, а Львов должен войти в состав Советского Союза. 30 ноября Черчиллю исполнилось 69 лет. По его словам, это был очень насыщенный событиями и памятный день. Утром Черчилль попросил Сталина встретиться с ним, чтобы объяснить свое отношение к операции "Оверлорд". Встреча продолжалась менее получаса. Черчилль сказал, что он полностью поддерживает план высадки союзников во Франции, но не согласен с американским планом высадки в районе Бенгальского залива против японцев. Сталин вновь подчеркнул важное значение высадки на севере Франции и сказал, что эта операция будет поддержана мощным наступлением русских. К удовольствию Сталина, открытие второго фронта было назначено на май. Вечером на ужине отмечали день рождения Черчилля. После официальных тостов за короля Георга VI, за президента Калинина и президента Рузвельта Черчилль произнес тост за Рузвельта-человека, затем за великого Сталина. Президент, а затем и Сталин провозгласили здравицы в честь Черчилля. Иден провозгласил тост за Молотова, и ужин продолжался в истинно русском духе. Однако во время ужина произошел один неприятный инцидент. Рузвельт произносил тост в честь начальника генштаба империи генерала Алана Брука, но вдруг поднялся Сталин и заявил, что хочет продолжить тост. Затем он сказал, что Брук недостаточно дружелюбно относится к Красной Армии, не отдает должного ее прекрасным качествам, и он надеется, что в дальнейшем он будет питать больше дружеских чувств к солдатам Красной Армии. Брук был очень удивлен такими словами и решил ответить Сталину. - Я весьма удивлен, что вы, маршал, сочли необходимым выразить мне обвинения, которые не имеют под собой абсолютно никаких оснований. Все мы слышали, как сегодня господин Черчилль сказал, - что "правда на войне должна сопровождаться эскортом лжи". Да и вы сами рассказывали нам, как любое крупное наступление ваших войск всегда готовится скрытно, втайне от всего мира. Вы объясняли, что всегда сосредоточиваете массу макетов танков и самолетов на второстепенных направлениях, чтобы скрыть свои действительные намерения. Так вот, маршал, вас ввели в заблуждение подобные макеты, и вы не заметили истинных чувств дружбы, которые я питаю к воинам Красной Армии. С непроницаемым лицом Сталин повернулся к Черчиллю и сказал: - Мне нравится этот человек. Он говорит правду. Я должен поговорить с ним потом. После ужина Брук подошел к нему и вновь выразил недоумение по поводу высказанных обвинений. Сталин ответил: - Дружба, которая возникает из недоразумения, - самая крепкая. - И тепло пожал руку Бруку. Черчилль, по наблюдению его врача, в присутствии Сталина обычно нервничал. Сталин часто ставил Черчилля в затруднительное положение своим незаурядным, дисциплинированным умом, русско-азиатским взглядом на проблемы, тайной, которую Черчилль был не в силах понять, но более всего реальностью абсолютной и непоколебимой власти, с которой главе британского правительства никогда не приходилось сталкиваться. Он старался добродушно воспринимать колкости и шутки Сталина, но однажды, на том памятном ужине, он так и не понял, шутил Сталин или говорил серьезно, и сорвался.
Говоря о наказании немцев после войны, Сталин сказал, что их генштаб надо ликвидировать и что военная мощь Германии зависит от 50 тысяч офицеров, которых надо расстрелять. Может быть, это было сказано и серьезно, но фельдмаршал Паулюс и другие немецкие офицеры уже были в русском плену, и отношение к ним было вполне уважительным. Черчилль резко возразил, что "парламент и народ Британии не потерпят массовых казней". Сталин лукаво повторил, что "50 тысяч надо расстрелять". Черчилль взорвался. Иден подавал знаки, что это шутка. Рузвельт пытался сгладить ситуацию и развить шутку, предлагая расстрелять не 50, а 49 тысяч. Черчилль проворчал, что в таком случае пусть лучше его самого выведут во двор и расстреляют, но он не запятнает свою честь и честь своей страны таким позором. В это время сын Рузвельта Эллиот неуместно поддержал Сталина и сказал, что армия США тоже наверняка согласится с ним. Черчилль встал из-за стола и вышел в соседнюю комнату. Через минуту кто-то похлопал его по плечу. Черчилль обернулся и увидел широко улыбающихся Сталина и Молотова. Они заверили его, что это была только шутка. Черчилль вернулся за стол, но так и не поверил, что Сталин пошутил. Сталин верховенствовал на конференции. Его замечания были краткими и четкими, всегда били в точку. Брук считал, что он обладал выдающимся военным талантом. Он ни разу не ошибся в оценках военной обстановки. "В этом отношении он превосходил Рузвельта и Черчилля". Обладая очевидным величием и незаурядностью, он не был лишен обаяния и иногда излучал простое человеческое тепло, что компенсировало его требовательность и непомерную жесткость, когда он защищал то, в чем видел интересы Советской России.
27. Война на территории Германии (14 января 1944 - 9 мая 1945)
27. Война на территории Германии (14 января 1944 - 9 мая 1945)
К началу 1944 года русские войска были сосредоточены на двенадцати фронтах, протянувшихся почти на две тысячи миль от Финского залива до Черного моря. Ближайшими целями Сталина было полностью снять блокаду с Ленинграда, выбить финнов из войны и вновь захватить Прибалтийские государства. Стремительный и неукротимый натиск Украинских фронтов заставлял его сосредоточиться на южных направлениях, хотя весомых побед добились войска на всех фронтах. Продвижение Красной Армии на севере было не менее важным в политическом отношении, чем в военном. В феврале начались переговоры о перемирии с Финляндией. Сталин предложил умеренные условия. Он хотел подтолкнуть Румынию и других сателлитов Германии на разрыв с немцами. Однако финны были в неведении относительно истинных намерений русских. Они заявили, что не в состоянии разоружить германские войска в Финляндии, как требовал Молотов, но и не хотели пустить русские войска в свою страну для выполнения этого и других условий. В марте они прервали переговоры, но было ясно, что перемирие просто откладывается. В декабре Сталин вызвал Жукова и Василевского в Москву для разработки плана зимнего наступления четырех Украинских фронтов. Несмотря на победы, у Сталина за последние месяцы участились приступы ярости. Вспышки гнева, вероятно, являлись следствием постоянного нервного и физического напряжения. На его плечах в течение двух с половиной лет лежала колоссальная нагрузка. Особую нетерпимость Сталина вызывало мелкое соперничество между командующими фронтами, которое порой приводило к срыву операций. Некоторые военачальники, такие как Конев, Тимошенко, Еременко, Мерецков и другие, обладали крутым нравом, были непомерно самолюбивы и ревнивы к успехам других. В феврале войска 1-го и 2-го Украинских фронтов окружили два немецких корпуса под Корсунем. Сталину доложили, что окруженные немцы прорываются к северу через позиции 1-го Украинского фронта Ватутина. Сталин позвонил Коневу и потребовал доложить обстановку. Конев заверил, что "товарищу Сталину не надо беспокоиться самому, так как он (Конев) уже принял необходимые меры, закрыв брешь на стыке двух фронтов танковой армией Ротмистрова". Инициатива Конева понравилась Сталину, и он утвердил его решение. Утром 12 февраля Сталин позвонил заболевшему Жукову и, несмотря на его возражения, назначил Конева ответственным за ликвидацию вражеского котла под Корсунем. 18 февраля Москва салютовала в честь крупной победы Конева и 2-го Украинского фронта. В указе президиума ни слова не говорилось о Ватутине и его 1-м Украинском фронте. Более того, Коневу. вслед за Жуковым и Василевским, было присвоено звание Маршала Советского Союза. Вскоре после этого эпизода Ватутин попал в засаду украинских националистов и был смертельно ранен. Это был смелый и талантливый полководец, с честью выполнивший свой долг перед страной. Его похоронили в Киеве, а Москва салютовала в его честь двадцатью артиллерийскими залпами. Так он получил запоздалый салют за победу под Корсунем. После смерти Ватутина Сталин назначил Жукова командующим 1-м Украинским фронтом. В начале апреля началась операция по освобождению Крыма, и с уничтожением 17-й армии немцев был освобожден Севастополь. 6 июня успешно прошла высадка англо-американских войск в Нормандии, в результате чего наконец был открыт долгожданный второй фронт. В связи с подготовкой русскими летней кампании на фронтах наступило короткое затишье. 23 июня началось наступление на Белоруссию севернее припятских болот. Наступление англо-американских войск развивалось успешно. В Италии они уже продвинулись за Рим.
Сталин уделял огромное внимание планированию Белорусской операции. Тщательно разработанный план принес достойные плоды. Под Минском была окружена стотысячная группировка немцев. Группа армий "Центр" была практически уничтожена, потеряв 200 тысяч человек. К середине июля Красная Армия вытеснила немцев из Белоруссии и вступила в северо-восточные районы Польши. К югу от Припятской низменности 14 июля Конев предпринял массированное наступление и через тридцать дней взял Львов. В районе Люблина русские войска вышли на лагерь смерти Майданек с целым комплексом газовых камер и крематориев. Здесь немцы убивали и сжигали евреев, русских и поляков группами по 200-250 человек. Всего здесь нашли смерть около миллиона человек. Преодолев за пять недель 450 миль, войска Рокоссовского выдохлись и нуждались в отдыхе. Коммуникации растянулись, нарушилось снабжение. Немцы перебросили к Варшаве три танковые дивизии с юга. В первые недели августа они нанесли контрудар и остановили попытки русских форсировать Вислу. Потребовалось почти шесть месяцев, чтобы возобновить наступление на этом направлении. Когда Рокоссовский занял окраины пригорода Варшавы на противоположном берегу Вислы, освобождение польской столицы казалось близким. Но 24 июля командующий Армией Крайовой (АК) генерал Т. Бур-Коморовский решил поднять в Варшаве восстание, прежде чем Красная Армия войдет в город. Он был фанатично настроен против русских. Он решил, что поляки должны сами освободить свою столицу, чтобы власть перешла к лондонскому правительству, а не к польским коммунистам. По этой причине, а также из-за безрассудной гордости он избегал контактов с Рокоссовским и русским командованием, отказавшись даже скоординировать действия с Красной Армией. Население Варшавы тем не менее ожидало, что войска Рокоссовского форсируют Вислу и придут на помощь восставшим. 29 июля московское радио передало обычный призыв к населению оккупированных районов восставать против немцев при приближении русских. Варшавяне недоумевали, почему русские не пытаются форсировать реку, а их пушки молчат. 1 августа подпольная армия Бур-Коморовского численностью в 40 тысяч человек атаковала расположенный в городе немецкий гарнизон. Восставшие были плохо вооружены, но сражались мужественно. Продолжавшееся 63 дня восстание было жестоко подавлено. Погибли более 200 тысяч варшавян. Немцы выгнали из города 800 тысяч уцелевших жителей, а город взорвали. Восстание и то, что Черчилль назвал "мукой Варшавы", вызвало противоречивые оценки и отклики. Лидеры союзников подозревали, что Сталин приказал Красной Армии остановиться на Висле и этим бездушным приказом бросил город на произвол судьбы. Польское правительство в Лондоне активно раздувало эти подозрения в Англии и США. Сталин же считал восстание преждевременным и бездарно подготовленным. Он не хотел сотрудничать с Бур-Коморовским и АК, чья ненависть к русским была общеизвестна. Он хорошо представлял военные трудности Рокоссовского. Активно создавая прорусский режим вместо польского правительства в Лондоне, Сталин, несомненно, хотел установить добрые русско-польские отношения. Кроме того, он стремился избежать осложнений с западными союзниками. Вскоре после начала восстания Черчилль известил Сталина телеграммой о том, что английские самолеты сбрасывают полякам оружие и продукты, и он надеется, что скоро к ним начнет поступать помощь от русских. Сталин ответил, что масштабы восстания сильно преувеличены. Под давлением поляков в Лондоне Черчилль велел Идену 14 августа послать Сталину через Молотова требование немедленно помочь варшавянам. Через два дня Вышинский сообщил послу США, что Советское правительство не позволит английским и американским самолетам садиться на советской территории после сбрасывания грузов в Варшаве, "так как Советское правительство не желает быть прямо или косвенно причастным к авантюре в Варшаве". Но 9 сентября это решение было отменено, а с 13 сентября советские самолеты начали бомбить немецкие позиции в Варшаве и сбрасывать грузы восставшим. Сталин ждал возможности ударить по оставшимся союзникам Германии. 20 августа русские войска вошли из Молдавии и Бессарабии в Румынию и быстро подавили сопротивление двух немецких и двух румынских армий. Румынские войска повернули оружие против своих недавних союзников. Король отстранил от власти обоих Антонеску, проводивших прогерманскую политику, и принял советские условия перемирия. 31 августа румыны при поддержке русских войск освободили Бухарест. Сознавая слабость режима и сильные прорусские настроения в Болгарии, Сталин не объявил войну этой стране, хотя Германия имела там военные и морские базы. Но потом, когда немецкие корабли стали уходить из болгарских портов на Черном море, он изменил решение. 5 сентября Советское правительство объявило войну, и через три дня армия Толбухина заняла Болгарию. Болгары радушно встречали русские войска, и новое правительство тут же объявило войну Германии. Тем временем финны тоже уже были готовы выполнить условия перемирия. В начале июня русские войска ударом вдоль Карельского перешейка отбросили финнов за их собственную границу. Но Красная Армия даже не пыталась войти в Финляндию. Сталину нужно было перемирие с этой страной и чтобы немецкие войска покинули ее. Он не рассматривал Финляндию как часть защитной зоны к западу от России, а видел всю Скандинавию нейтральным блоком, с которым Россия будет поддерживать добрососедские отношения. 25 августа финны предложили перемирие, которое и было подписано в Москве 15 сентября. Условия были суровыми, но не карательными. В конце сентября Сталин приказал войскам 1-го Белорусского фронта обойти Варшаву с севера. Но русские войска встретили мощный артиллерийский огонь и понесли большие потери. Жуков позвонил Сталину и попросил разрешения перейти к обороне, чтобы дать войскам передышку и произвести пополнение. Сталин был недоволен. Он вызвал Жукова и Рокоссовского в Ставку. На следующий день Жуков с Рокоссовским были в Ставке. Кроме Верховного, там находились Антонов, Молотов, Маленков. Жуков писал: "Я разложил карту и стал докладывать. Вижу, Сталин нервничает: то подойдет к карте, то отойдет, пристально поглядывая то на меня, то на карту, то на Рокоссовского. Даже трубку отложил в сторону, что бывало всегда, когда он начинал терять хладнокровие и был чем-нибудь недоволен. - Товарищ Жуков, - перебил меня Молотов, - вы предлагаете остановить наступление тогда, когда разбитый противник не в состоянии сдержать напор наших войск. Разумно ли ваше предложение? - Противник уже успел создать оборону и подтянуть резервы, - возразил я. - Он успешно отбивает атаки наших войск. А мы несем ничем не оправданные потери. Сталин спросил мнение Рокоссовского. - Я считаю, надо дать войскам передышку и привести их в порядок. - Думаю, передышку противник не хуже вас использует, - сказал Верховный. Затем он спросил Жукова о наступлении на Варшаву. Жуков снова повторил, что это наступление не даст ничего, кроме потерь. Город надо брать обходом с юго-запада. Сталин рассердился. Он прервал Жукова и послал их с Рокоссовским в соседнюю комнату "еще раз обдумать свои предложения". Через двадцать минут он вновь вызвал их в кабинет и согласился на переход войск к обороне. - Что касается дальнейших планов, мы их обсудим позже. Можете идти. На другой день Верховный позвонил Жукову. - Как вы смотрите на то, чтобы руководство всеми фронтами в дальнейшем передать в руки Ставки? Жуков понял, что он имеет в виду упразднить представителей Ставки для координирования действий фронтов, и выразил мнение, что это имеет смысл, так как количество фронтов уменьшилось.
- Вы это без обиды говорите? - А на что мне обижаться? Думаю, что мы с Василевским не останемся безработными, - пошутил Жуков. Сталин затем сказал Жукову, что он назначается командующим 1-м Белорусским фронтом, находящимся на берлинском направлении, и одновременно остается заместителем Верховного Главнокомандующего. Рокоссовский впредь будет командовать 2-м Белорусским фронтом. Сталин высоко ценил Жукова как наиболее способного из советских военачальников. Он также понимал, что Жуков был очень сильной личностью, настойчивой в отстаивании своего мнения. Порой между ними возникала напряженность, тогда Сталин неизменно брал верх. Но хотя иногда Сталин казался слишком суровым по отношению к Жукову, он всегда отдавал ему должное и использовал его талант полностью. 29 июля Сталин лично позвонил и поздравил Жукова с награждением второй Золотой Звездой Героя Советского Союза. Капитуляция Финляндии позволила спланировать наступление на Прибалтику. Немецкая группа армий "Север" представляла угрозу флангу русских армий, наступающих в направлении Варшава - Берлин. В начале июля Красная Армия предприняла попытку охвата группы армий "Север", но немцам удалось избежать окружения и выстроить мощную эшелонированную оборону. В начале октября на юге армии Толбухина продвинулись через Румынию и соединились с югославскими партизанами Тито. 20 октября они вошли в Белград. Теперь планировалось нанести удар по германо-венгерским войскам в районе Будапешта и двигаться в северном направлении на Германию. Хотя более реальная угроза для Германии исходила с востока, Гитлер решил остановить наступление русских из Венгрии и усилил свои войска под Будапештом. 30 октября 2-й Украинский фронт Малиновского начал мощное наступление на Будапешт. К 4 ноября передовые части достигли его пригородов, но здесь были остановлены. Сталин настаивал на немедленном взятии города. Малиновский неоднократно просил дать ему время на более тщательную подготовку. Только после доклада Тимошенко о крепости обороны противника Сталин согласился на отсрочку наступления и тут же предложил новый план окружения Будапешта с севера. Однако до конца года город взять так и не удалось. С мощным победным натиском русских на запад росло советское влияние, что вызывало у Черчилля все большее беспокойство. Румыния и Болгария уже были под русским влиянием, теперь Черчилля волновало будущее Польши, Греции и Югославии. Черчилль предложил приехать в Москву в октябре (1944) для предварительных переговоров. Сталин немедленно послал сердечное приглашение. Правда, до этого Рузвельт предлагал встретиться в Гааге, но Сталин отказался, сославшись на нездоровье. Черчилль в сопровождении Идена и военачальников прибыл в Москву 9 октября. Ему был оказан радушный прием. Сталин был мил и дружелюбен как никогда ранее. От прежней подозрительности и недоверия не осталось и следа. В Большом театре состоялось гала-представление артистов балета и хора Красной Армии. Черчилль был весьма тронут, когда его появление в ложе было встречено продолжительной овацией огромной аудитории. Появление в ложе Сталина вызвало "почти страстную демонстрацию". В британском посольстве состоялся торжественный ужин. Сталин приехал в длинном сером военном плаще и высокой фуражке с красным околышем. Под плащом на нем была маршальская форма с единственной наградой на груди. В сопровождении Молотова и посла Сталин поднялся по лестнице наверх. В гостиной висели портреты королевской семьи. Пристроившись к изображению Георга V, Сталин спросил английского переводчика Бирса: "Разве это не наш Николай II?" Бирс напомнил ему, что оба монарха были кузенами, и потому они так похожи. Переговоры привели к ограниченным результатам. Польский вопрос не был решен. Сталин категорически заявил, что Советское государство не потерпит в Польше правительство, активно враждебное Советской России. Относительно раздела сфер интересов и влияния в Румынии, Греции, Югославии, Венгрии и Болгарии вопрос решился на удивление быстро. На совещаниях по военным вопросам много внимания было уделено войне против Японии на дальневосточном театре. Сталин заверил союзников, что через три месяца после поражения Германии Россия начнет боевые действия против Японии. Для этой цели количество русских дивизий здесь будет доведено до шестидесяти, при условии, что американская сторона обеспечит снабжение через Петропавловск и возьмет на себя решение "политических аспектов участия Советского Союза". Американцы должны были обеспечить продовольствие, транспорт и горючее для 1,5 миллиона войск, 3 тысяч танков, 5 тысяч самолетов и 75 тысяч машин. На политических переговорах было достигнуто общее соглашение о разделе Германии, об обращении с военными преступниками и по другим вопросам. Черчилль и Иден покинули Москву с чувством удовлетворения. Им оказали радушный прием, они всюду сталкивались с проявлением доброй воли, и хотя еще оставались нерешенные проблемы, они достигли общего понимания и чувствовали, что могли положиться на волю Сталина к сотрудничеству. К концу 1944 года завершилась подготовка к наступлению с рубежа Вислы. По плану Сталина, ближайшей задачей было овладение важным промышленным районом Верхней Силезии. Для этого надо было преодолеть сто миль от нынешних позиций. Но Сталин смотрел и дальше, на реку Одер и Берлин. Эти задачи предусматривали продвижение на триста миль. Была произведена перегруппировка основных фронтов с тем, чтобы на главном направлении действовали наиболее авторитетные и компетентные командующие. Конев остался на 1-м Украинском фронте, Жуков принял 1-й Белорусский в центре, Рокоссовский был переведен на 2-й Белорусский фронт. Далее к северу командующий 3-м Белорусским фронтом Черняховский должен был наступать на Восточную Пруссию. Только два основных фронта под командованием Жукова и Конева имели 2,2 миллиона человек, 32 143 орудия, 6460 танков и самоходок, их поддерживало 4772 самолета. В декабре на западном фронте началось мощное контрнаступление фельдмаршала Карла фон Рунштата в Арденнах. 6 января Черчилль послал запрос Сталину, могут ли союзники рассчитывать на "мощное русское наступление на Висле или в другом районе в январе". Сталин немедленно ответил, что наступление подготовлено, но несколько задерживается в связи с неблагоприятными погодными условиями. "Тем не менее, принимая во внимание положение союзников на западном фронте. Ставка приняла решение форсировать подготовку и, независимо от погоды, перейти в крупномасштабное наступление на немцев по всему центральному фронту не позднее второй половины января". Русское наступление началось 12 января. Войска Конева продвигались так быстро, что через десять дней захватили Верхнюю Силезию и вышли на Одер. Через два дня перешел в наступление и Жуков. Продвижение 1-го Белорусского было еще более впечатляющим. Он освободил Варшаву и к 29 января окружил Познань и вышел на окраины Франкфурта, 2-й Белорусский фронт Рокоссовского освободил Северную Польшу, а войска Черняховского вклинились глубоко в Восточную Пруссию и к концу месяца вышли к Кенигсбергу. В начале февраля Сталин, Рузвельт и Черчилль собрались на конференцию в Ялте. Несмотря на то, что к этому времени русские войска мощными, впечатляющими ударами развивали успех на всех фронтах и вышли к Одеру, а союзники едва достигли Рейна, Сталин ни разу не позволил себе воспользоваться военными успехами для оказания давления на союзников. Наоборот, трое лидеров вели откровенные переговоры и достигли взаимопонимания и согласия по всем вопросам, кроме Польши. Ялтинская конференция вошла в историю как "быстротечная и весьма продуктивная, проходила легко, больше всего напряжения принеся переводчикам".
На заключительном ужине Сталин поднялся из-за стола с бокалом в руке и сказал: - Сегодня, как и ранее, мы, трое лидеров, пришли к взаимопониманию. Мы беседуем, едим и пьем, приятно проводим время. Тем временем наши переводчики работают, и их работа не из легких. У них нет времени есть и пить. Мы полагаемся на них в выражении наших мыслей друг другу. Я предлагаю тост за переводчиков! Он обошел вокруг стола и чокнулся с каждым из переводчиков. Подняв свой бокал, Черчилль воскликнул: - Переводчики всего мира, объединяйтесь! Вам нечего терять, кроме своей аудитории! Эта пародия на коммунистический лозунг очень понравилась Сталину, и он долго смеялся. Однажды во время обеда Рузвельт сказал Сталину, что он и Черчилль при обмене секретными телеграммами между собой называют Сталина "дядей Джо". Сталин обиделся, восприняв это как неуважение. Бирнс спас положение, напомнив, что все говорят о "дяде Сэме", и "дядя Джо" вовсе не имеет оскорбительного оттенка. После такого объяснения Сталин воспринял это прозвище как дружеское и успокоился. На Ялтинской конференции было принято решение о разделе Германии после ее безоговорочной капитуляции на четыре оккупационные зоны. Была принята процедура голосования в Совете Безопасности. Санкции могли приниматься только при единогласном голосовании постоянных членов Совета, то есть вводилось право "вето". В Ялте Советское правительство согласилось, что только три республики Советского Союза будут иметь статус основателей, а не все, на чем оно настаивало раньше. В Ялте был предварительно решен вопрос о границах Польши, но о составе польского правительства не договорились. Сталин подтвердил, что Россия вступит в войну с Японией через два-три месяца после капитуляции Германии. Его условиями были сохранение статус-кво во Внешней Монголии и восстановление позиций России до русско-японской войны 1904 - 1905 гг. Эти условия были приняты.
Наступление Красной Армии на запад продолжалось, но немцы сражались за свою землю с фанатизмом обреченных. 18 февраля погиб Черняховский, смелый молодой командующий 3-м Белорусским фронтом. Его место занял Василевский. Ожесточенные бои в Восточной Пруссии продолжались до середины апреля. 13 февраля был взят Будапешт, 13 апреля войска Толбухина вошли в Вену. Сталин по-прежнему не питал полного доверия к своим западным союзникам. Он подозревал их в возможных сепаратных сделках с немцами. Так же, как и Черчилль, Сталин придавал огромное политическое значение взятию Берлина. Он просто опасался, что немцы откроют фронт перед англо-американскими войсками и беспрепятственно пропустят их в столицу, перебросив все свои войска на восток против русских. Поэтому было решено ускорить взятие Берлина, не дожидаясь Рокоссовского, замешкавшегося с ликвидацией немецких войск в районе Гданьска и Гдыни. На рассвете 16 апреля фронты Жукова и Конева перешли в наступление. Отчаянно сопротивляющиеся немецкие войска не смогли сдержать их. К 23 апреля русские ворвались в Берлин. Ожесточенные бои продолжались на улицах и в зданиях. 30 апреля битва за Берлин перешла в решающую стадию. Русские штурмовали рейхстаг. Гитлер покончил жизнь самоубийством. 2 мая город прекратил сопротивление. Через шесть дней фельдмаршал Вильгельм Кейтель подписал Акт о военной капитуляции. 9 мая была освобождена Прага. Этот день был объявлен Днем Победы. Вечером 9 мая Сталин обратился по радио с речью к нации. Вся страна ликовала. 24 мая в Кремле состоялся большой торжественный прием в честь командиров Красной Армии. Сталин вновь выступил с речью. Празднование достигло апогея, когда 24 июня на Красной площади состоялся большой Парад Победы. Командовал войсками Рокоссовский, Жуков принимал парад. Стоя на трибуне Мавзолея Ленина, Сталин в ходе парада как бы оставался в стороне от торжественного ритуала. Но когда сотни немецких знамен и штандартов были брошены к ступеням Мавзолея и к его ногам, он оказался в центре событий. Это была во многом его победа. Она не могла состояться без его индустриализации и особенно организации работы заводов за Волгой уже в годы войны. Коллективизация внесла свой вклад в победу, позволив создать запасы сырья и продовольствия в городах. Коллективизация дала темным крестьянам первые технические знания, научив их пользоваться тракторами и другими машинами. Это была и его победа, потому что он лично руководил операциями и контролировал действия войск и военачальников в ходе войны. Это был титанический труд - непрерывно, день за днем, в течение четырех долгих лет руководить Вооруженными Силами, их снабжением, промышленностью и политикой правительства, включая внешнюю политику. Как он сам признавал, он допускал ошибки и просчеты, из которых некоторые привели к трагическим последствиям и тяжелым потерям. Самой первой и, вероятно, величайшей его ошибкой была неправильная оценка намерений Гитлера. Он, Сталин, был виновен в огромных потерях русских в 1941-1942 годах и получил множество критических упреков за отказ от традиционной русской стратегии - отступая, втягивать противника как можно дальше в глубь огромной страны. Этой стратегии придерживались Петр Великий в Северной войне и Барклай де Толли и Кутузов против Наполеона. Они заманивали врага в необъятные просторы России, растягивая его коммуникации, изматывая его, вынуждая сражаться в условиях суровой русской зимы. Сталин знал военную историю своей страны и понимал стратегию заманивания. Но он также понимал, что против блицкрига в исполнении высокомеханизированных соединений вермахта она могла не сработать. Многие объясняли неудачи и поражения начального этапа войны жестокими чистками в Красной Армии накануне немецкого вторжения. Это была трагическая страница истории, но не стоит ее преувеличивать. Хотя действительно многие высшие военачальники были репрессированы. Красная Армия с ее несметными людскими ресурсами даже в начале войны имела превосходство над немцами в этой категории командиров. Немцы имели превосходство в младших офицерах и унтер-офицерах. Заслуга Сталина в том, что он сам выдвинул в начале войны целую плеяду блестящих полководцев, таких как Жуков, Василевский, Рокоссовский, Конев, Воронов. Позже к ним добавились Ватутин, Еременко, Малиновский, Мерецков, Черняховский и другие. Сталин был непревзойденным Верховным Главнокомандующим. Его самые талантливые генералы - Жуков, Рокоссовский, Конев и другие, которые сами по себе были выдающимися полководцами среди военачальников всех стран, вовлеченных в войну, непререкаемо воспринимали его авторитет. Он превосходил их не только положением, но и силой характера и интеллекта. Он внушал глубочайшее уважение. Умный, наблюдательный и честный, он умел находить и ценить в своих офицерах нужные качества. Это была его победа, потому что она была достигнута во многом благодаря его гению и работоспособности, героическим по масштабу. Один иностранный эксперт, которого нельзя упрекнуть в излишних симпатиях к Сталину как к человеку, вероятно, дал ему самую справедливую характеристику: "Если он виновен в поражениях первых двух лет войны, то ему следует отдать должное за блестящие победы 1944 года, года чудес, когда целые немецкие группы армий были буквально раздавлены и уничтожены молниеносными ударами в Белоруссии, Галиции, Румынии, Прибалтике, в битвах, проходивших не в заснеженных степях, а в разгар лета в Центральной Европе. Некоторые из этих побед должны стоять в одном ряду с самыми выдающимися победами в мировой военной истории".
28. Потсдамское предательство и конец Большого альянса (июль 1945 - март
1946)