Это было сорок лет назад.
С тех пор многое изменилось. Немногочисленная, но знающая свои цели индейская интеллигенция за это время усвоила многое из знаний и умения белых. Битва была перенесена из предгорий и гор на Территорию Белого Человека. Этим фениморкуперовским термином воспользовался впервые адвокат Дэйл Старый Рог, индеец из племени кроу. Адвокат имел в виду суд.
Вместе с другими индейцами-юристами он изучил со всей тщательностью несколько тысяч договоров и соглашений, заключенных правительством США с индейскими племенами. И обнаружил, что по крайней мере треть из них можно - и не без успеха - опротестовать в судебном порядке.
В вестернах - ковбойских фильмах - и тысячах книг на тему индейцев их изображали всегда как безжалостных и коварных врагов. Но такого изощренного коварства от них никто не ждал: пытаться бить бледнолицых братьев их же собственным оружием!
Выяснилось, в частности, что на основе американо-индейской резолюции о свободе вероисповедания федеральные власти и власти штатов обязаны обеспечить индейцам свободный доступ к их святым местам. Более того, выяснилось, что подобные места не могут состоять ни в чьем частном владении.
Так удалось добиться судебных решений, по которым:
никто не имеет права запретить знахарке племени винту построить свой лечебный шалаш на территории Национального парка Тринити в Калифорнии и принимать там страждущих;
таможенники не имеют права осматривать багаж индейцев племен мохавков и черноногих при пересечении ими границ с Канадой, потому что лечебные амулеты, которые шаманы этих племен изготовляют на канадской территории, не смеет видеть глаз постороннего;
военно-морской флот США должен позволять индейцам паюте и шошона совершать обряды у своего арсенала, даже если они разводят костры рядом со складом взрывчатых веществ. (Что делать - построили в свое время арсенал прямо на святом месте!)
Трудной задача встала перед администрацией тюрьмы в штате Небраска. Заключенные-индейцы потребовали разрешения совершать свои обряды - ведь ходят же арестанты-католики по воскресеньям в тюремную церковь! - но, по их верованиям, им нужно отлучаться для этого с территории места заключения. Администрация тюрьмы, правда, выстояла перед этими требованиями.
Индейцы хопи пока добились только одного: курорт Сноу Боул запретили расширять. Решение, впрочем, пока не окончательное, ибо дело кочует из инстанции в инстанцию.
Юридическая битва только началась, и индейцы, в общем-то, на многое не рассчитывают и даже понимают, что, выиграв право молиться в своих святых местах, вряд ли победят на всей Территории Белого Человека. Но, как говорит адвокат Синяя Собака из племени шошона, лучше наступать, чем отступать.
Он-то и посоветовал индейцам племени килиуи предъявить права на целый город...
ДЕЛО О ГОРОДЕ-ПРИЗРАКЕ
Город-призрак называется Боди. Он лежит на поднятой на три тысячи метров каменистой равнине в предгорьях Сьерра-Невады. Индейцы настаивают, что эти земли были в первой половине прошлого века собственностью племени килиуи. Документов об этом у килиуи нет. У властей штата есть дарственная бумага.
В городе царствуют пыль и ветер. Ветер прилетает с юго-запада, с гор Сьерра-Невада. Он приносит слабый пряный запах шалфея, вздымает тучи мельчайшего песка и швыряет их на улицы города. Песчинки влетают через разбитые окна в дома, хлещут деревянные стены, покрывают продырявленные крыши, и кучи песка сыплются вниз.
Ветер расшатал дома, гнет траву - ею густо поросли городские улицы. В гостинице "Стюардс грэнд-отель", что на главной улице, висят на доске у стойки портье ключи от номеров. Лежит трубка допотопного телефона, как будто говоривший на секунду выскочил позвать кого-то. На двери висит сумка почтальона с письмами, покрытая густой многолетней пылью. В одном из номеров стоят рядом с заржавевшей кроватью сапоги сорок пятого размера со шпорами. В игорном зале гостиницы замер на одной из цифр рулетки шарик... Все выглядит так, словно жители города по приказу вдруг встали и ушли из Боди.
В городе стоит тишина. Сто лет назад - какие-то сто лет назад! газета "Боди стэндард" писала:
"...Грустно признать, но наш город стал самым диким на "диком Западе". Каждый день гремят выстрелы, будто горожане решили перестрелять друг друга. Вокруг пьянство, безнравственность, драки. Как долго будет все это продолжаться?"
Недолгую и бурную историю города Боди можно прочитать в старых газетах. В дни наивысшего расцвета там выходило три газеты. Когда-то в городе жило пятнадцать тысяч человек, было тринадцать золотых рудников, шесть погребальных бюро, методистская церковь и превосходная тюрьма на сто персон.
История Боди неотделима от истории освоения Калифорнии. Когда в 1848 году войска Соединенных Штатов оттеснили мексиканцев, бывших владельцев этих земель, к югу. Калифорния была слабо заселена. Земли еще хватало на цивилизованном восточном побережье, а потому перспектива обосновываться на далеком Западе мало кого привлекала. Но 24 января Джеймс Маршалл, рабочий с лесопилки, обнаружил в грязи, застрявшей в решетке гидравлической пилы, камень величиной с голубиное яйцо. Камень был слишком тяжел, чтобы не обратить на него внимание. Отмыв его в реке, Маршалл выскочил на берег и закричал: "Золото! Я нашел золото!"
Речка, на которой стояла лесопилка, именовалась Сакраменто; в истории калифорнийской "золотой лихорадки" название это стало символичным. Недаром золотоискатели у Джека Лондона пели: "Сакраменто - край богатый, гребут золото лопатой!" С момента находки драгоценного металла проблема заселения Калифорнии была решена.
Кто греб лопатой золото, а кто и нет; об этом разговор особый. Главное, что миллионы людей покинули насиженные места и двинулись туда, где можно было стремительно разбогатеть.
Среди тех, кто устремился на Запад, был и некий Билл Боди. Он бросил семью, сел в Бостоне на корабль и вышел на берег в Сан-Франциско с десятью долларами в кармане. Сверх этой суммы он располагал стальными мускулами и тяжелыми кулаками. Среди калифорнийских старателей он скоро получил кличку "Гризли Боди" за скверный характер и стремление решить любой вопрос дракой. В потасовках он обычно побеждал, зато с золотом ему упорно не везло. В 1859 году он покинул, не оглянувшись, изрытые искателями счастья берега Сакраменто и двинулся с тремя компаньонами в горы Сьерра-Невада. Но и там не везло по-прежнему. Рождество Боди с попутчиками встретил у костра в пещере и от скуки пошел вверх по ручью, время от времени царапая дно мотыгой. Через полчаса стало ясно, что золота в ручье едва ли не больше, чем воды. Так найдена была богатейшая жила Сьерра-Невады. И так началась "горячка Боди", подвид болезни, называемой "золотой лихорадкой".
Сам Боди, впрочем, не заработал на найденном им золоте ни единого доллара: в тот же вечер он свалился с воспалением легких и через неделю скончался в той же пещере. Но уже через десять дней вокруг пещеры вырос палаточный город, скоро превратившийся в город из хижин и без задержки ставший крупным населенным пунктом с солидными деревянными домами. Город назвали Боди и тем увековечили память Билла Боди, пришедшего и ушедшего нищим.
Кочевавшие неподалеку индейцы племени килиуи в страхе ушли подальше от этих мест. У них уже был горький опыт общения с внезапно появившимися толпами вооруженных белых, и килиуи предпочли держаться подальше.
Так возник город, предназначенный для одной лишь цели: обогащения, добычи золота, ибо больше ничем нельзя было заниматься на этой каменистой земле, где уничтожили даже тонкий слой животворной почвы, откуда бежали животные. Но золото земля давала. За один только 1862 год в городе добыли золота на 13 миллионов долларов. Крупнейшая фирма, занявшаяся делами в Боди, - "Стэндард майнинг корпорейшн" - имела годовой доход в пять миллионов. Счастливцы и неудачники (даже неудачники), гангстеры и методистские пасторы, парни без предрассудков и девицы им под стать - все могли заработать в Боди. И в шестидесяти питейных заведениях города всю ночь шла гульба. Газета "Боди стэндард", которую мы уже цитировали, писала: "Никому не подсчитать, сколько людей погибло в салуне Джона Вагнера. Чуть ли не треть тех, кто входит туда живым и здоровым, выносят из салуна ногами вперед".
...На грани двух веков вдруг резко упала цена золота на международных биржах. И добыча драгоценного металла в Боди становилась все менее прибыльной. Копать надо было глубже, а истощенная земля Сьерры давала золота меньше и меньше. Крупные компании начали сворачивать работу. Тысячи людей остались без средств к существованию. Летом пожар уничтожил восточную часть города. Зимой внезапные снежные лавины отрезали Боди от мира. Безработные стали покидать город первыми - за отсутствием имущества они были легче всех на подъем. За ними свернули дела банки, магазины, салуны, заколотил заведение Джон Вагнер. В единственной школе не стало учеников. Даже гордость Боди - вместительная тюрьма стояла без дела. Последнему заключенному - конокраду Уолтеру Ласло - начальник тюрьмы преподнес ключ от ворот и пообещал оказать гостеприимство в любое время. Они обнялись и пошли каждый в свою сторону: делать в Боди было нечего.
...И лишь местный банкир Стюарт Кэйн один слепо верил, что цена на золото повысится. Он скупал за бесценок брошенные дома, участки, целые улицы, казенные здания: почту и суд, церковь и тюрьму. И стал владельцем города. Брошенного города, города-призрака, города без людей. В старой Европе обладание городом, даже без населения, принесло бы ему хотя бы титул, пустой, но звучный. В Америке это принесло ему славу помешанного... Наследники одержимого банкира лет семьдесят не знали, что делать с собственным городом, и в 1868 году преподнесли его в подарок штату Калифорния.
...Когда особенно сильный ветер рвется в Боди с гор, песок бьется о деревянные стены покосившихся домов, и пустые улицы наполняются невнятным шорохом. И тогда случайно попавшему в Боди человеку кажется, что в городе идет какая-то невидимая жизнь. Словно бродят по улицам тени искателей золота и искателей приключений, разбогатевших и застреленных, нашедших и разочарованных. Призраки бродят по городу-призраку, пустому памятнику погони за призрачным счастьем.
...Верховный суд штата индейцам килиуи в иске отказал. Во-первых, документов у них действительно не было. Во-вторых, возвращение города Боди индейцам могло бы создать нежелательный прецедент. Адвокаты племени передали дело в Верховный суд страны, где его и рассматривают по сей день.
ДЛИННЫЙ МАРШ
Стадион Рэд Рокс в городе Галлап в штате Нью-Мексико довольно вместительный - на двадцать тысяч зрителей. Такое количество людей собирается там всего несколько раз в год, но подскакивают в цене билеты только в конце лета, когда племя навахо - бывший владелец окрестных земель - устраивает свой ежегодный праздник Великого Духа.
На темную арену выезжает на неоседланном коне старый воин. Он медленно объезжает вокруг стадиона, пуская коня вскачь, все быстрее и быстрее - на одном из кругов вспыхивают прожекторы. Старец осаживает коня и начинает длинную древнюю песню "Заклинание Великого Духа". Громкоговорители разносят песнь далеко за пределы стадиона, а зрители следят за содержанием по рекламным буклетам праздника. Их выдают каждому посетителю вместе с билетом.
В программу входят еще состязания в меткости: стрельба из лука и из допотопных ружей, театрализованная схватка индейцев и очень многое другое индейское... Года два назад в газетах (не галлапских, впрочем) появилось сообщение, что среди участников нет индейцев; это циркачи-профессионалы, которых нанимают устроители.
Устроители на этот выпад реагировать не стали, но поместили в газетах снимок: старик-индеец, исполнитель заклинания, едет со своим конем в машине для перевозки крупного рогатого скота со стадиона Рэд Рокс, возвращаясь к себе в резервацию. Дряхлый воин довольно и устало улыбается, в руках у него бутыль виски, а в волосах перо. Соблюдая объективность, организаторы празднеств признали, что среди выступающих есть определенный процент неиндейцев, но уточнять этот процент не стали. Что греха таить не так уж много найдется теперь навахо, способных выступить на уровне современных требований к древности...
В то же самое время, когда лжеиндейцы на стадионе Рэд Рокс, завывая хорошо поставленными голосами, горячат мустангов, в ста милях к северу от стадиона возвращаются с вечерней смены шахтеры. Все они принадлежат к племени навахо, и в их подлинности сомневаться не приходится - стоит лишь заглянуть в расчетные книжки. Поскольку в профсоюз их не принимают, то и зарплата у них весьма невысока. Профсоюз принимает только людей, выполняющих все обязанности гражданина Соединенных Штатов и налогоплательщика, а живущие в резервациях индейцы к таковым отнесены быть не могут.
Навахо работают в "Юта Интернэшнл". Земля, в которую врылись шахты, принадлежит племени, и компания платит совету старейшин по пятнадцать центов за каждую тонну угля. Когда-то эта сумма была относительно приличной, но с тех пор цена на уголь на мировых рынках достигла двадцати долларов за тонну. Неполный процент, отсчитываемый индейцам, стал выглядеть смехотворным.
Уголь отправляется на Фор Корнерз, одну из крупнейших теплоэлектростанций в стране. И одну из самых грязных.
Когда первые спутники только начинали делать фотоснимки из космоса, Фор Корнерз можно было заметить сразу - такой мощный серый хвост тянулся из ее труб. Днем и ночью падает на землю резервации навахо серый пепел, и все серее и серее становится трава. Дышать в резервации, где живут сто пятнадцать тысяч индейцев, тяжело, у большинства людей слезятся глаза. Но попробуйте собрать здесь подписи под петицией, требующей закрыть электростанцию! Сочувствующий индейцам белый студент из Нью-Йорка Дэниэл Плискин, попытавшийся это сделать, еле ноги унес. Он все стремился объяснить навахо необходимость бороться за охрану окружающей среды, и они его слушали со вниманием. Но стоило ему заикнуться об электростанции Фор Корнерз, как настроение слушателей резко изменилось. Прав был, конечно, Плискин, но и навахо понять можно: на компанию работает пятьсот индейцев, большинство - из их племени. И если белые могли бы попытаться найти себе работу в других местах, то индейцам просто некуда деваться. "Юта Интернэшнл" дает работу рядом с домом.
Ток, вырабатываемый на станции, идет в далекие города - Финикс в штате Аризона, в Лос-Анджелес. На резервацию тока не хватает, и в индейских хибарах коптят керосиновые лампы.
Кажется, все, что происходит с индейцами навахо в их взаимоотношениях с компанией "Юта Интернэшнл", взято из хрестоматии как наглядный пример положения краснокожих американцев. Как и положено в хрестоматийном примере, здесь или черное или белое. Тем не менее все описанное выше совершенно реально.
Примерно так же реально, как и то, что индейцев в Соединенных Штатах осталось восемьсот пятьдесят тысяч - это меньше половины процента населения, - а принадлежит индейским племенам почти половина залежей урана и треть залежей лучшего угля на западе Штатов. Как и то, что на территории индейских резерваций есть и нефть и газ. Как и то, что индейцам все эти дары природы не принесли ни малейшего достатка.
Дело в том, что все договоры, позволяющие добывать полезные ископаемые, подписаны лет двадцать пять - тридцать тому назад, когда и цены были не те, и индейцы во всей этой механике почти не разбирались.
В 1976 году радиоактивная вода - несколько миллионов гектолитров - из урановой шахты компании "Юнайтед Нюклеар" вылилась в реку Пуэрко и просочилась в подземные источники в индейской резервации. Система очистки работала из рук вон плохо, менять ее следовало давно, но у компании все как-то руки не доходили. Катастрофу можно было сравнить разве что с аварией ядерного реактора. Старейшины пытались протестовать, но компания пригрозила, что закроет шахту. Правда, при этом дирекция обещала, что почву в резервации исследуют и убытки возместят.
Кнут и пряник были применены в неравной пропорции: почти все мужчины из близлежащей резервации работают именно на этой шахте, так что безработным оказалось бы почти все племя. Почву компания исследует и по сей день.
Эта история так бы и кончилась, не кончившись никак, если бы среди здешних индейцев не появился Девитт Диллон из племени кроу.
...Ему было восемь лет, когда произошел случай, оказавший влияние на всю его последующую жизнь. Было это во время войны. Девитт жил в резервации неподалеку от городка Хардин в штате Монтана. Вместе с женщинами и стариками своего племени он помогал белому фермеру убирать урожай. Рабочих рук не хватало, и фермер - звали его Уилл Сеппанен охотно предоставил работу индейцам. Тем более что кроу считались - даже по мнению белых - людьми трудолюбивыми и надежными. Кроме индейцев, на ферме работали какие-то белые иностранцы. Девитт ни слова не понимал, что они говорят. И хотя сам он тогда по-английски разбирал с пятого на десятое, мог, однако, сообразить, что это не тот язык, на котором говорят мистер и миссис Сеппанен и шериф Янгхазбенд, заезжавший иногда на ферму. Кто-то ему объяснил, что белые эти - немцы - военнопленные из близлежащего лагеря. Девитт, помнится, удивился еще, что немцы так похожи на обыкновенных белых. Он знал, что они враги Штатов, и, когда один из них хотел подарить мальчику алюминиевое колечко, юный индеец отвернулся.
Работа шла споро, и мистер Сеппанен, умевший ценить хорошую работу, пригласил своих добровольных и недобровольных помощников отметить окончание жатвы в местном ресторане.