- За что, Юра?
- Сперва за твою защиту!
Чокнулись, выпили.
- Второй бокал за нашу встречу, - предложила Ольга.
Он налил ей шампанского, а себе в фужер водки.
Подержав его перед собой, залпом выпил. Пока она медленными глотками отпивала шампанское, он налил себе еще из графина и, не дожидаясь Ольгу, осушил и третий фужер. Захмелев, он угрюмо, исподлобья глянул ей в глаза и заплетающимся языком произнес:
- Ты, Оля, теперь недосягаемая для меня вершина... Гигант... А я... просто так... Сижу как бы в твоей тени... И ты, Оля, не гони меня... Дай подольше посидеть в твоей тени...
- Юра, не болтай глупостей, - сказала она как можно мягче, с жалостью.
Он опустил голову на край стола, тихо, беззвучно заплакал.
Ольга несколько растерялась, слегка обняла его за плечи.
- Ну, Юрочка, ну, успокойся, прошу тебя, успокойся. На нас обращают внимание. - Она почувствовала, как к горлу подкатился ком, но сдержала себя, чтобы самой не расплакаться.
Он поднял голову, искоса посмотрел на Ольгу, осторожно взял ее руку, подержал в своей и медленно поднес к губам.
Когда они в темноте шли через Летний сад, Юрий неожиданно заговорил о дочери:
- Мы так и не решили, как быть нам с Клавочкой...
- Разве ей плохо у бабушки?
- Конечно, Оля, для тебя это очень удобно, - не без упрека сказал он, - но я не уверен, что Наталья Ивановна правильно воспитывает девочку.
- Мама в ней души не чает!
- И настраивает против отца!
- Не может этого быть. Мама, наоборот, с одобрением писала мне о том, что ты часто бываешь у дочери.
- Сомневаюсь, - буркнул Юрий.
- Напрасно! И вообще, Юра, я хочу увезти с собой Клавочку...
- Ну, это мы еще посмотрим! - довольно резко предупредил он.
Ольга насторожилась.
- Незачем увозить ребенка в такую даль, где даже яблока для него не купишь.
Ольга решительно повторила:
- Клавочка поедет со мной!
- Оля, я категорически буду возражать! - повысил он голос.
- Я - мать, и право в данном вопросе на моей стороне. И если ты будешь препятствовать, мы с тобой серьезно поссоримся.
Он остановился, глянул на Ольгу:
- Ты и так лишила меня всего! Хочешь лишить и дочери?
- Юра, не кричи. Здесь люди. Мы не для того встретились, чтобы скандалить. Тем более в такой для меня день. И, умоляю тебя, никогда больше не повторяй, что я тебя лишила чего-то... Наоборот, я хочу помочь тебе, Юра...
- Чем? - спросил он более спокойно.
- Ну, хотя бы дружеским советом.
- Я слушаю...
- Возвращайся в Агур.
- Ты это серьезно?
- Серьезно, Юра. Там для тебя непочатый край работы. После смерти Бурова леспромхоз все еще без директора и без главного инженера. Если бы ты только знал, как Харитон Федорович ждал твоего возвращения...
- Ничего не понимаю, честное слово! - немного растерянно закричал он. - Зачем я должен ехать в Агур? Разве ты согласна жить со мной?
- Не вместе, так рядом... - откровенно призналась она.
- Во-первых, я себя еще не чувствую потерянным... А во-вторых, я не дурачок какой-нибудь, чтобы быть рядом и взирать, как ты будешь с другим. Ведь может с тобой такое случиться?
- Ну, может... когда-нибудь...
- Если хочешь знать правду... - он помедлил, - если хочешь знать правду, я, например, на твоем месте, после того, чего ты достигла, никогда бы не вернулся в Агур...
- А что подумают наши орочи, если я в один прекрасный день так грубо, как это сделал ты, покину их?
- А ты забыла, как они чуть не убили тебя...
- Положим, до этого дело не дошло. Зато потом, потом! Ведь ты сам все это видел. Нет, Юра, доверием народа надо дорожить!
- Ну уж и велик народ - всего каких-нибудь триста человек! Слишком, знаешь, жирно, чтобы у них в таежной больнице работал кандидат медицинских наук. По-моему, хватит им и Алеши Берестова.
- Юрий, не смей так говорить. Нечестно так говорить! - В глазах у нее вспыхнули недобрые огоньки. - Ты можешь издеваться надо мной - и уже порядочно поиздевался в свое время, - но народ оскорблять не позволю, слышишь? И Алексея Берестова тоже... Он мой друг!
Спокойно и холодно, точно ему доставляло удовольствие Ольгино волнение, он произнес:
- Знаем мы этих друзей. Их и по сегодня много ходит, всяческих охотников до наших жен.