ПОИСКИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ
— Ну, а возвращаясь к вашему вопросу, — Николай с благодарностью принял кружку кофе из Ириных рук, — могу сказать, что задерживать вас нет смысла. Вы же не поисковый отряд. Вы можете экспедицию продолжить или по домам… Тут вы сами решайте. Только знаешь, что, Паша, я вспомнил. Ты же всё фотографировал. И тот момент, когда Таня упала с утёса, а Барс за ней прыгнул, и когда он её из воды вытащил. Если не возражаешь, давай посмотрим.
— Да мы тут уже сто раз всё посмотрели! Я только ждал, когда вы поедите, что б продемонстрировать всё. Ты бы знал, какая там хрень! — Воскликнул он. — Сейчас сам всё увидешь.
Он принёс фотоаппарат и Кэп с Маратом стали внимательно рассматривать кадры.
— Вот! Смотри! — Павел увеличил фото.
— Вот помяни чёрта, так он и рога покажет! — Выдохнул Коля.
— Твою ж дивизию! — Воскликнул Марат.
На снимке, там, где Таня падает вниз, в воздухе чётко просматривался силуэт мужчины. Он словно завис над рекой чуть выше утёса с протянутыми вперёд руками.
— Вот что это за хрень! — Возбуждённо говорил Павел. — Мы тут головы уже сломали, что это может быть.
Мужчина получился так чётко, что можно было рассмотреть его профиль и одежду. Одет он был в высокие сапоги, обтягивающие брюки и свободного покроя рубаху. В руках он держал нечто очень похожее на бусы. Николай переглянулся с Маратом. То, что они видели, не поддавалось никакому объяснению.
— Это ещё не всё! — Сказал, волнуясь, Паша. — Сейчас продолжение будет.
Он промотал несколько кадров вперёд. Приблизил фотографию, на которой, пусть далеко, но всё же чётко было видно, как Алексей растирает Таню, надо полагать, спиртом. Рядом, в нескольких шагах от них силуэт волка, который сидит. Только, если силуэт мужчины был очень тёмный, почти чёрный, то волк, наоборот, казался белым. Следующий кадр после этого был полностью синий, а на следующем уже не было никого — ни волка, ни людей.
— Странно, а у Барса на телефоне тогда волка не было видно. Да и кадр был только один, а он говорил, что сфоткал несколько раз.
Теперь уже Кэп и Марат замолчали, потрясёные увиденым.
— Я не понимаю, что здесь происходит… Мы словно в каком-то другом мире… — в полголоса сказал Николай.
— Или в страшном сне, — вздохнула впечатлительная Оля.
— Мы тут, что только не думали по этому поводу, — добавил Макс, — и решили, что самое подходящее слово для происходящего — чертовщина. Я вот скажу честно — не хочу здесь оставаться. Поеду прямо сейчас. Я вашего возвращения ждал. Думал, вы с ребятами вернётесь, и завтра тронемся дальше, но раз такое дело… Я поеду.
— Да, конечно. Все, кто хочет, поезжайте… Сейчас ещё не поздно.
Юрий предложил разделить продукты между теми, кто поедет и кто останется. Оставаться, кроме него никто не захотел. Впереди была намечена интересная поездка на Воттоваару, но Галя, Саша и Максим решили вернуться домой и отправиться в дорогу прямо сейчас, а питерские экипажи и Павел с Олей решили следовать намеченому маршруту и тронуться в путь завтра с утра. Коля заметил, что Иринка приуныла после того, как решение было озвучено. Она стала собирать со стола грязную посуду.
— Иришка, давай я тебе с посудой помогу. Вместе пойдём, помоем, — предложил Николай. Она грустно кивнула в ответ.
— Ириш, ты что сникла? — Он поставил на траву посуду и, взяв её за подбородок, заглянул в глаза. — Что случилось, маленькая?
— Я не хочу никуда ехать. Я хочу остаться с тобой, — Ирина никак не ожидала от себя такой смелости. Мама всегда говорила, что женщина должна скрывать свои чувства и не показывать, что мужчина ей нравится. Это прочно сидело у неё в голове до сегодняшнего дня.
— Хорошая моя, — Коля погладил её по щеке, — я так рад, что ты этого хочешь. Думал, сам тебе это предложить, а ты меня опередила. Андрею говорила?
— Нет ещё.
— И не надо. Я сам поговорю с ним.
— Почему ты?
— Я всё-таки мужчина, а принимать решения — это дело мужчин.
Когда они вернулись в лагерь, ребята уже готовы были ехать и ждали только их, что бы попращаться. После их отъезда Оля предложила попить ещё чайку и поставила чайник. Коля подошёл к Андрею:
— Андрюш, на минутку, — кивнул он головой, предлагая отойти ему в сторону, — разговор есть.
Они отошли. Андрей предложил сигарету, и Коля не отказался.
— Если ты не возражаешь, Иринка останется со мной в лагере до конца поиска.
— А если возражаю?
— Всё равно останется. Она этого хочет, не меньше, чем я. Ты за неё не волнуйся. С ней будет всё в порядке, можешь мне доверять. Со мной она будет в полной безопасности.
— А пока вы будете заниматься поисками она тут, в лесу, одна будет?
— Ну, кто же лагерь без присмотра оставит. Всегда хоть один боец да останется здесь.
Андрей повернулся к нему лицом и пристально посмотрел в глаза.
— Не доверяешь?
— Ты действительно хочешь на ней жениться?
Николай кивнул.
— Любишь её?
— Слов таких нет, что б сказать, как люблю, — вспомнил он слова Барса. — Если она не захочет потом поехать ко мне, я привезу её к вам домой.
— Коль, если честно, я против тебя ничего не имею. Даже рад, что ты, а не кто-то другой. Как вы там говорите? Солдат ребёнка не обидет? Просто Ира… Ты пойми, у неё, что детства, что юности, считай, и не было. Её отец, мой отчим, хотел сына, а тут девочка… У матери после родов осложнения какие-то были, и родить она больше не смогла. Да ей и не нужны были дети… Она всю жизнь только себя любила. Меня вот в интернат сдала, что б с новым мужем жить не мешал. На выходные, правда, забирала. Я с Иришкой всегда возился с удовольствием. Она потешная была маленькая, не капризная совсем. Вобщем, у меня, кроме неё, считай, родной крови и нет, вот детки ещё. А так… отец умер, мать всегда как чужая была. Ни то, что меня, Иринку никогда не поцелует, не приголубит. Она, может, поэтому ко мне с детсва и тянулась. Недолюбленная она. Отец её в строгости держал, всё боялся, что б она золотой молодёжью не стала и деньги на ветер не пускала. Лет с пяти была загружена кружками всякими. Всех подруг от неё отвадил, а уж про мальчиков и говорить нечего! Мне всегда её жалко было. Ничего хорошего она в жизни не видела. Да и у меня могла жизнь не сложиться… Хорошо, что Маринку свою встретил, а вот Ира… Муж этот её бывший той ещё сволочью оказался…
— Она мне сказала, что брак был не очень удачным, а вот что произошло… Расскажешь?
— Да я всего и не знаю. Она со мной о своей жизни семейной не распростронялась. Пусть лучше она сама тебе всё расскажет.
— А почему же ты его сволочью считаешь?
— Так он от неё к нашей матери ушёл. Твари, что один, что другая!
— Это как — к вашей матери? Я что-то не понял…
— А вот так, — Андрей сплюнул под ноги, — теперь понимаешь, почему я переживаю за неё? Она ведь даже Марине ничего не рассказала. Всю боль в себе держит. После развода с нами живёт, с моей семьёй. Детей моих любит, балуууует… Иностранными языками с ними занимается. Она ведь три языка знает.
— Учителем работает?
— Нет. Она парикмахер. Очень талантливый. Вышку — то ей не удалось закончить. Вобщем, всё неплохо у неё, вот только личной жизни никакой. Оскомина у неё после брака… Да и матери, считай, нет… Она же её из дома выгнала.
— Ты не волнуйся, у меня и квартира, и дача, и мама с папой живы, и сестра есть. Кстати, Мариной зовут. Примут её, как родную, только бы она со мной жить захотела… Слово офицера: сам не обижу и никому не позволю.
— Ты женат был?
— Да.
— А дети есть?
— Беда случилась, Андрюша. Погибли они. На пешеходном переходе восемь лет назад сбила машина и жену, и сынишку… И вот с тех пор ни одна женщина не полюбилась, кроме твоей сестры. Так что мои только счастливы будут, если я жену в дом приведу. Ну, что скажешь? Каков будет твой ответ?
— Положительный. Тем более, раз Ирина сама хочет…
Мужчины пожали друг другу руки.
— Смотри, — шутя, пригрозил Андрей, но взгляд был серьёзный, — самое дорогое тебе доверяю.
— Сам же сказал, солдат ребёнка не обидет.