В машине Коля набросился на Алексея:
— Слушай, ты чего в эту Татьяну вцепился, а? Вот мне тут ещё разборок не хватало!
— Не будет никаких разборок, Кэп, успокойся. Понравилась она мне, понимаешь? Вот так раз — и на сердце легла.
— Ты сначала с Юлей своей разберись, а потом уже чужих тёток на сердце себе ложи, — пробурчал Коля. — Ты же видишь, она с мужем.
— Тебе, кстати, тоже не мешало бы со своими чувствами разобраться. Ты с ней говорил?
— С к-кем? — Заикаясь, спросил Коля.
— Да с Ириной этой, с кем же ещё!? Я думал, ты мне в кадык вцепишься, когда она мне руку для поцелуя подала.
— Поэтому и не поцеловал? — Осевшим вдруг голосом спросил он.
— Начнём с того, что она мне не понравилась. Конечно, я заметил, как ты на неё смотришь, но дело даже не в этом… Я Татку увидел и всё…
— Что — всё?
— Других женщин для меня теперь просто нет.
— Ты только Юле не забудь об этом сказать, когда она из Израиля вернётся. — Усмехнулся Коля.
— Обязательно скажу.
— Да что скажешь-то?
— Так и скажу, что у меня есть Татка.
— Барс, не дури. Нет у тебя никакой Татки. Она у Юры есть, понимаешь, у Юры. А вот гарантии, что она от него к тебе уйдёт, как раз и нет. Да и с чего бы это ей к тебе уходить?
— Ты пойми, дело даже не в том уйдёт она ко мне или нет. С Юлей- то я не из-за неё расхожусь. Пока Юля молодая, найдёт себе того, кто сделает её счастливой и кого она любить будет.
— А тебя не любит?
— Может, раньше любила, только я не оправдал её надежд. Не такой она жизни хотела, понимаешь? Ей нравится жизнь праздная, лёгкая, что б никакой ответственности и никаких обязанностей. А я то в командировке, то в бою, — хохотнул Алексей. — Разве это жизнь для молодой женщины?
— А ты спрашиваешь, почему я Иришке до сих пор ничего не сказал. Вот поэтому и не говорю… Она ведь тоже молодая. Ей, небось, погулять-попрыгать хочется… Да и Татке твоей романтика такая тоже вряд ли подойдёт…
— Знаешь, я когда руки её губами коснулся — меня прямо в жар бросило… Как ты думаешь, бывает так, что б только одна женщина подходила только одному мужчине и наоборот? Вот, как в Библии «и станут два одним целым».
— Неужели так всё серьёзно?
— Серьёзней не бывает. Кажется, Кэп, я залип пополной и надолго…
Друзья замолчали. Каждый думал о своём.
***
— Нет, ну это же надо, кого себе Юра выбрал! Мышь какя-то серая! — Возмущалась Ирина в машине.
— Нууу…не согласен, — возразил ей брат, — мне эта Татьяна очень даже понравилась. К тому же она не серая, а рыжая.
— У тебя всегда был дурной вкус! — отрезала Ира.
— Опять позволь с тобой не согласиться. Марина моя тебе нравится.
— Вот, вот. Жена у тебя чудо, а ты на чужих баб заглядываешься.
— Во- первых, не баб, а женщин, во-вторых, не заглядываюсь, а в- третьих, у тебя дурной характер, вот Юра на тебя и не клюнул.
Ира покосилась на брата.
— С чего ты решил, что он не клюнул? Может, это я на него?
— Ириш, ну хватит уже злобой исходить. Сколько времени уже с того случая прошло!..
— Тебе легко говорить! — в голосе Иры послышались слёзы. — Не ты же одновременно и мать, и отца, и мужа потерял…
Она закусила губу, чтобы не заплакать и стала смотреть в окно.
Вообще-то там, в кафе на заправке Татьяна оказалась права: на сердце у Ирины действительно была рана. Очень глубокая, незаживающая, сочившаяся уже полтора года. Она действительно потеряла и отца, и мать, и мужа, но если отец действительно умер, то мать и муж были потеряны совсем по — другому. Как только мать овдовела Ирин муж, который был старше её на тридцать лет, ушёл к её же матери. Мало того, что Ира осталась без отца, так ещё и два близких человека предали её. Особенно её поразили слова матери, которая сказала: «Дочь, ты просто обязана меня понять! Ты молода, красива, и у тебя гораздо больше шансов встретить достойного мужчину, чем у меня! Поэтому ты просто обязана уступить мне своего мужа и не делать из этого трагедии, тем более, что он сам предпочёл меня тебе!». Эти слова настолько выбили Иру из колеи, настолько поразили её своей жестокостью, что она попала в больницу с нервным срывом. В больнице её навещали только брат, его жена Марина и племянники. Подруг у неё не было, их всех разогнали её отец и бывший муж, который без зазрения совести укатил с её матерью в свадебное путешествие. Почти месяц Ира провела в больнице, потом в санатории и потом на море с Мариной и племянниками. Андрей был сводным братом по матери и старше Ирины на 9 лет, но это не мешало ему с нежностью относиться к сестре. Когда-то мать предала и его, отправив в школу-интернат, чтобы он не раздражал нового мужа. Отчима Андрей терпеть не мог, мать презирал, а вот Иринку любил и жалел, и она отвечала ему любовью. Он видел, что Ира несчастна в семье. Мать любила только себя, и всё всегда сводилось к одному: дочь и сын не должны ей мешать наслаждаться жизнью, муж должен любить только её и заботиться только о ней. Поэтому Андрей не только занял сторону сестры, но и взял на себя все заботы о ней. Они с Мариной, как могли, окружали Иру той самой любовью, которой она была лишена с детства. Она нашла в себе силы окончить курсы парикмахеров и оказалась очень талантливым мастером. Устроилась работать в салон красоты и быстро обросла клиентурой. Андрей имел свой бизнес и старался отправлять сестру с семьёй на море как можно чаще. Однажды, когда он собирался в одну из джиперских экспедиций, которые Марина не жаловала, Ира попросилась с ним. Андрей переживал, что походные условия будут раздрожать сестру, но, к его удивлению, она очень полюбила эти путешествия, никогда не ворчала на трудности походной жизни и всегда помогала ему настолько, насколько это было в её силах. Более того, в благодарность за доброе к ней отношение, она иногда брала племянников, и на несколько дней уезжала с ними в какой- нибудь дом отдыха, давая брату с невесткой насладиться друг другом. Вот только в себе она никак не могла разобраться: с одной стороны, она хотела встретить в своей жизни мужчину, с которым создала бы такую замечательную семью, как у брата, родить своим племянникам братика и сестрёнку; с другой стороны в сердце её жил страх предательства, разочарования и боли не только душевной. Именно поэтому Ира вела себя с мужчинами высокомерно. И если женщин, которым за… раздражали молодые длиноногие девушки в коротких юбках, то Ирину, которой было всего двадцать два года, раздражали зрелые женщины. Именно такой и была Татьяна — зрелой, ухоженой, увереной в себе и знающей себе цену. И — чёрт возьми, она действительно была хороша собой, тут Андрей был прав. И этот факт выводил Иру из себя. Её задевало то, что Таня нравилась мужчинам. Вон, красавчик, друг Колюни, глаз с неё не сводил, Юра ходил кругами и даже брату она понравилась. И самое противное заключалось в том, что Ира не могла не признаться сама себе, что в Татьяне была та самая изюминка, которая делала её привлекательной.
— Ириша, — примирительно сказал Андрей, — ну хватит дуться. Я знаю, почему она тебя раздражает.
— Да? И почему же? — Язвительно спросила она.
— Потому, что она привлекает к себе внимание мужчин. Иринка, ну смирись с тем, что другие женщины имеют право на существование. Ты могла бы с ней подружиться. Она выглядит вполне доброжелательной. Вон, Лена быстро нашла с ней общий язык.
— Так они почти ровесницы, ничего удивительного.
— А ты будь проще и люди к тебе потянутся. Ну, правда, сеструлик, хватит быть букой, — и Андрей, отпустив одной рукой руль, сделал Иринке «козу» из пальцев, как в детстве, когда играл с ней. Ирина рассмеялась.
— Люблю, когда ты весёлая, — сказал брат и погладил её по плечу.
***
— Что ты хочешь послушать? — спросил Юрий, как только они отъехали от заправки.
— У тебя есть «Пикник»?
— Посмотри в бордачке. Там где-то… А ты не похожа на женщину, которая любит «Пикник»
— Да? А что, женщины, которые любят «Пикник» выглядят как — то поособенному?
— А ты его раньше встречала?
— Кого? Солиста «Пикника»?
— Нет. Ну… этого… Алексея. Он очень пристально на тебя смотрел…
— Вроде нет…
— Что значит «вроде»? Ты что, не помнишь, знаешь человека или нет?
— Видишь ли, мой отец бывший военный и Алексей военный… Вполне возможно, что он когда-то меня видел, вот и пытался припомнить — когда…
— Он тебе понравился?
— Юра, я не совсем поняла твой вопрос…
И тут Таня заметила, что у Юры ходят желваки на скулах. «Интересно девки пляшут по четыре босиком!»- подумала она с удивлением. Ей и в голову не приходило, что в душе у Юры могут кипеть такие страсти.
— Раньше я не замечала, что бы ты был ревнив.
— Раньше ты не давала повода.
— Юра, не очумел ли ты в атаке? — Таня даже в его сторону подалась. — То, что я смотрела на мужчину при знакомстве это что, повод для ревности!?
— То, что смотрела — нет, а вот как смотрела…, - и Юра многозначительно замолчал.
— Не вижу смысла продолжать этот бессмысленный разговор, прости за каламбур. Начнём с того, что я поехала в это путешествие со своим мужчиной. Обрати внимание, ключевое слово здесь «со своим», а что ты сам себе напридумываешь это твои проблемы.
Юра посмотрел на Таню. По её лицу невозможно было понять сердиться она или обижается. Самообладание у неё было на высоком уровне. Он ещё в Питере замечал, что она прекрасно умеет скрывать свои чувства. В это время она нашла диск с записью «Пикника» и, как будто и не было этого неприятного разговора, обратилась к Юре:
— Я поставлю?
— Я сам. — Юра взял из её рук диск.
«У шамана три руки, о-о-о
И крыло из-за плеча…»
— Надо же, моя любимая песня, — улыбнулась Таня, не глядя на Юру.
— Тань, прости. Я не знаю, что на меня нашло. Просто он так на тебя смотрел…
— Угу, — кивнула она, — главное, что б больше на тебя ничего подобного не находило.