Пока он изрекал свои проклятия, собравшаяся вокруг толпа вторила ему в такт:
- Тысячи проклятий!
- Послушай, почему ты не поддерживаешь? - укоризненно говорили некоторые, обращаясь к соседям. - Ведь есть у тебя язык? Небось не немой?
Мы двинулись дальше и встретили Мир-Муртузу, сына Мир-Манафа Сэррафа.
В сопровождении своих слуг он ехал на белом осле, когда навстречу ему тоже верхом на осле и тоже в сопровождении толпы слуг показался Мирза-Масуд-ага, сын мучтеида Гаджи-Мирза-Гасан-аги.
Пока оба осла обнюхивали друг друга, седоки разговорились.
- Наконец-то выбили из голов тавризцев сумасбродные идеи этих еретиков! - начал Мирза-Масуд-ага.
- Сударь, ведь есть же у нашей страны и у нашей веры покровитель, не бросил же нас заступник веры на произвол? Видали? Ни пушки, ей пулеметы, ни войска не могли взять этих окаянных, а стоило протянуться руке императора, как сразу уничтожила проклятых. Без всякого сомнения этой рукой руководил сам аллах и наша святая вера.
- Тысяча благодарений всевышнему! - отозвался Мир-Муртуза. Покровитель ашуры примерно наказал тех, кто смеялся над ашурой и называл ее проявлением фанатизма. Если бы не милость императора, не очистился бы Тавриз от врагов веры и скоро эти проклятые отняли бы у нас возможность соблюдать ашуру. Сейчас я из консульства. Господин консул звал меня поговорить по делу и вскользь заметил, что пока Сигатульислам, Шамсуль-улема, Зиялуль-улема, Садикульмульк, Ага-Магомет-кавказец, и оба сына Али-Мусье...
- Тысяча благодарений аллаху! - воскликнул, прерывая его, Мирза-Масуд-ага и пришпорил осла.
Один из них повернул вправо, другой влево. Мы же отправились домой.
Темнело. Нина давно уже ждала меня. Не говоря ни слова, она протянула мне копию письма Гаджи-Самед-хана консулу.
"Ваше превосходительство! - писал Самед-хан. Направленный вами список пятнадцати лиц, подлежащих аресту, подписывать воздерживаюсь, ибо, арестовав их, мы тем самым будем содействовать бегству из Тавриза остальных. Я считаю более целесообразным произвести арест этих пятнадцати человек вместе с остальными, потому поручил Махмуд-хану* установить за перечисленными в списке лицами наблюдение и немедленно их задержать, если они вздумают скрыться.
______________ * Двоюродный брат Самед-хана, комендант Тавриза. (Примечание автора).
Сведений о казни Сигатульислама и его единомышленников не имею.
Даст аллах, махаррема четырнадцатого дня буду в Тавризе.
Ваш покорный слуга Самед-хан
Нэйматабад Махаррем".
Нина передала мне также список лиц, подлежащих аресту и казни:
1. Мирза-Ахмед Сухейли.
2. Аптекарь Гаджи-Али
3-5. Старший брат Саттар-хана, Гаджи-Азим и его сыновья.
6. Учитель Мирза-Ага-Бала.
7. Оратор Мир-Керим
8. Мешяди Мамед Ами-оглы.
9. Оратор Мирза-Али
10. Маклер КербалайТашим.
11. Александр, грузин
12. Мнрза-Риза, отеи редактора газеты "Шефек".
13. Тагиев с Кавказа.
14. Крестьянин Мешади-Аббас-Али, начальник арсенала Саттар-хана
15. Гусейн-хан из Марадана.
Предпринять что-либо к их выезду из Тавриза было совершенно немыслимо; в свое время мы неоднократно умоляли их покинуть город, но тогда они отклонили наше предложение. Теперь же все пути были отрезаны, они находились под наблюдением Махмуд-хана. Так или иначе, мы решили как-нибудь сообщить им об этом.
Нина рассказала, что Махмуд-хан, назначенный с согласия царского консульства и Гаджи-Самед-хана комендантом города, обходит по ночам дома тавризцев и требует предъявления охранных удостоверений.
- Сегодня утром, - добавила она, - в сопровождении своих слуг он явился и ко мне. Я показала ему свои документы, тогда он заговорил о вещах, не имеющих никакого отношения к его служебным обязанностям. Наконец, я вынуждена была попросить его оставить меня в покое.
"Как же обращается Махмуд-хан с местным населением, если по отношению к сотруднице консульства допускает такие вольности?" - подумал я.
- Не пускай его в дом, - предупредил я Нину. - Если даже будет ломиться в ворота, не открывай.
Мы сели писать прокламацию.
КРОВАВЫЕ РУКИ ПРИНЯЛИСЬ ЗА РАБОТУ
Жители Тавриза! Не падайте духом. Не забывайте, что в борьбе с контрреволюцией вы одержали победу. Не упускайте же из рук плодов этой победы. Не поддавайтесь лживым уверениям царских лакеев, молл и сеидов, играющих роль шпионов, не предавайте в кровавые руки царя своих сограждан-революционеров, которые ради вас жертвуют жизнью! Расправу с ними царские палачи поручили своему холопу Гаджи Шуджауддовле Самед-хану.
Семь революционеров, боровшихся за дело вашего освобождения, повешены. Их повесили палачи царя-деспота по приговорам, подписанным Гаджи Шуджауддовле.
14-го махаррема Гаджи Шуджауддовле вступит в Тавриз. Тавризские реакционеры и контрреволюционеры готовятся к новому торжеству, к массовым арестам и казням революционеров.
Жители Тавриза! Царская оккупация не может продержаться долго. Самодержавие гниет изнутри. Страна наша вновь будет принадлежать нашим рабочим трудящимся, крестьянам.
Берегитесь, не предавайте своих сынов в руки палачей.
Революция не умерла. В нужный момент она встанет с новой силой. Страшитесь проклятий и мести грядущего.
Долой реакцию!
Долой Гаджи-Самед-хана, готовящего по приказу царя гибель иранцам!
Долой царских холопов в бело-зеленых и синих чалмах!
Долой аристократию, богачей и коммерсантов, принявших царское подданство, чтобы еще легче угнетать иранскую бедноту!