- Боже! Где я? Что со мной? - воскликнула девушка, поднимаясь и плача.
- Сестра моя! Ты спасена, тебе удалось вырваться из рук негодяев
- Кто вы? - растерянно и с ужасом в голосе прервала меня девушка. - И вы из них?
- Нет, я просто прохожий. Увидев, что тебя преследует несчастье, я решил помочь тебе.
- А они не бросятся за мной в погоню?
- Не бойся, сюда они не придут, а если и придут, я сумею защитить тебя!
- Сжальтесь надо мной, верьте, что я порядочная девушка.
- И вы можете быть уверены в моей порядочности?
- О, конечно, верю. Но...
- Все это прошло. А теперь нам надо встать и поспешить уйти отсюда.
- Как же я могу пойти домой, у меня нет ни платка, ни чадры! Дома убьют меня.
- Если я поведу вас и дам чадру, вы согласитесь?
- Я очень признательна вам. Но я очень прошу вас, убейте меня. Это будет для меня благодеянием. Я не смею показаться родителям.
- Встаньте и следуйте за мной. Об этом мы подумаем после. Пока надо торопиться покинуть эти места, - сказал я, помогая девушке подняться.
От страха она дрожала. Она была сильно потрясена. Я держал ее под руку, она едва передвигала ноги, легкий ночной ветерок трепал пряди ее волос, касавшихся моего лица. Глядя на эту девушку, похожую на грезу, я чувствовал себя в каком-то фантастическом мире. Я раздумывал, как бы скрыть от ее родителей все случившееся с ней.
Я не знал, о чем думает девушка. Я чувствовал, что она вверила мне свою судьбу. Она ни разу не спросила, куда мы идем.
Я привел ее к себе. На мой стук дверь открыл Гусейн-Али-ами. Решив, что со мной Нина, он ушел, но затем вернулся.
- Самовар нужен? - спросил он.
- И самовар, и ужин! - сказал я.
- Где я? - спросила девушка, словно очнувшись ото сна.
Я отошел от нее и, став в стороне, сказал:
- Вы находитесь в доме честного, порядочного человека, готового защитить вашу честь, как честь собственной сестры.
Схватив голову обеими руками, девушка несколько минут думала; затем оглянулась по сторонам.
- Если вам нужен платок, я могу принести, - сказал я, почувствовав, что ей неловко сидеть в моем присутствии с непокрытой головой.
- Нет! - печально произнесла она, - к чему это после всего?
- Если так, то садитесь! Надо подумать о вашем будущем.
Она села. Мы не находили слов для разговора. Видно было, что она чувствует себя разбитой. Наконец Гусейн-Али-ами принес в переднюю самовар и вышел. Я внес самовар в комнату и, поставив на стол, принялся заваривать чай.
- Пожалуйста, выпейте стаканчик чаю. Возьмите себя в руки!
Девушка вздрогнула и раскрыла глаза. Поднявшись с места, она села к столу и выпила вместе со мной два стакана чаю. Я не хотел расспрашивать ее, пока она не поест и не придет в себя.
Наконец, в три часа ночи подали ужин.
- А где же ваша супруга? - спросила девушка.
- У меня нет супруги.
- А кто же этот мужчина?
- Это мой слуга.
- Он женат?
- Да.
- Где его жена?
- Спит у себя в комнате. Для чего она вам?
- Просто так, спрашиваю.
- Как вас зовут?
- Меня зовут Набат-ханум. А вас?
- А меня Абульгасан-бек. Кто ваш отец?
- Мехти-хан.
- В каком районе вы живете?
- Шешкилане.
- Зачем вы отправились к гадалке?
- Разве то, что я расскажу вам, поможет мне?
- Когда вы подробно расскажете мне причины, побудившие вас отправиться туда, я смогу найти способ облегчить вашу участь. Я хочу, чтобы ваша семья ничего об этом не узнала.
- Поздно, - с горькой улыбкой сказала девушка. Во-первых, уже четыре часа ночи, а меня дома нет. Во-вторых, я нахожусь наедине с незнакомым мужчиной; я вам верю, но поверит ли моя семья, что вы вели себя по отношению ко мне, как брат? Я запятнана. Теперь умоляю вас, не возвращайте меня в семью, помогите мне не попадаться ей на глаза.