- Вы! Это вы, да? - удивленно и словно что-то припоминая, спросила Набат-ханум и снова заплакала.
Взяв ее руки в свои, я начал успокаивать ее. Наконец, с большим трудом овладев собой, она сказала:
- Значит, вы тот самый человек. Теперь я вспоминаю, вы тот кавказец, который предлагал мне стать революционеркой. Я видела вас, когда вы метали бомбы. Эта рука несколько раз пожимала мою. Не знаю, поможет ли мне она и теперь, в эти трудные для меня минуты?
- Эта рука избавила вас от большой опасности и привела в дом вашей тетки.
- Тетки? - поднявшись с места, спросила Набат-ханум и обвела комнату удивленным взглядом.
- Да, тетки! Разве жена Мешади-Кязим-аги не сестра вашей матери?
- Да, сестра! О, боже, я так же счастлива, как несчастна!
- Теперь остается одно. Вы ни одному человеку не скажете о событиях этой ночи, иначе вы погубите и меня и ваших братьев и сами будете несчастны.
- Верьте мне, я не обмолвлюсь ни словом. Эта тайна уйдет со мной в могилу.
- А теперь думать больше не о чем. Сегодня вы ночевали у вашей тетки. Об этом вы расскажете завтра матери и отцу. Думаю, что они поверят. Что касается вашего дяди, я беру на себя избавить вас от его притязаний. Теперь встаньте и пройдите в комнату направо. Можете спать, как у себя дома!
- Нет, нет. Я останусь здесь. Не беспокойтесь. Я не хочу лишать вас удобств.
- У меня есть своя комната. А та предназначена для гостей.
В пять часов утра мы пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по своим комнатам.
МАХМУД-ХАН
Днем Махмуд-хан вместе с Ираидой и Сардар-Рашидом строил планы женитьбы на Нине, а по ночам, сидя в цыганском вертепе, ожидал, что ему приведут американку.
Махмуд-хан жаждал удалить меня из Тавриза, но он не посмел бы сделать это через консула или Гаджи-Самед-хана, так как они не согласились бы на это. Ему оставалось убить меня, и я знал, что он приставил ко мне для этого своего человека и ищет удобного случая. Я в свою очередь с помощью Гасан-аги, Тутунчи-оглы и других товарищей установил слежку за Махмуд-ханом.
Сестры и родственницы Махмуд-хана неоднократно ходили сватать Нину. Ей ежедневно приносили от Махмуд-хана записки с объяснениями в любви. Все это сильно тревожило ее.
Несколько раз Нина предлагала мне тайно покинуть Тавриз. Однако моя гордость и чувство собственного достоинства не могли примириться с таким малодушием.
Мое бегство могло также гибельно отразиться на судьбе американки. Я был уверен, что на следующий же день после моего отъезда, девушка отправится в притон Шумшад-ханум. Главным же образом мой отъезд из Тавриза отрицательно отразился бы на работе по организации рабочих ковроткацких фабрик и приостановил бы начатую среди них работу. Принимая все это во внимание, я не мог согласиться с предложением Нины о позорном бегстве из Тавриза.
Было около часу ночи. В комнату вошел бледный, взволнованный Мешади-Кязим-ага.
- Слышали новость?
- Нет.
- Час тому назад люди Махмуд-хана ворвались в дом Муктедир-хана и, забрав ценности, убили его.
- Кто такой Муктедир-хан?
- Разве вы не знаете?
- Нет, не знаю! - притворился я. - В сущности, я мало кого знаю в Тавризе.
- Знаете ли вы Мехти-хана или нет?
- Какого Мехти-хана?
- Отца Набат-ханум, которая несколько дней тому назад была здесь. Моего свояка.
- Да, знаю, разве Мехти-хан убит?
- Нет, не Мехти-хан, а его брат Муктедир-хан.
- Откуда вы это знаете?
- Сейчас об этом сообщили моей жене.
- Какое несчастье!
- Да, огромное несчастье. Это несчастье и для Набат-ханум!
- Почему?
- Потому что похищенные ценности уплыли из рук бедной девушки. Ведь с каким трудом нам удалось уверить ее родителей, что она ночевала у нас. Они поверили, и дело было улажено, но рок сулил иначе, он опрокинул все наши расчеты.
- Да, но Набат-ханум не хотела выходить за его сына. Вы же видели, как она плакала!
- Мало что не хотела, мало что плакала! Разве можно упускать из рук такое богатство?
Больше я ни слова не сказал. Я окончательно разочаровался в Мешади-Кязим-аге. Для этого человека деньги, золото, богатство были выше и дороже всего, даже совести и чести! Однако пока нельзя было подавать виду, надо было поддерживать с ним добрые отношения. Мешади-Кязим-ага спешил; не допив поставленный перед ним стакан чаю, он поднялся и вышел.
Сидя один, я ждал прихода Тутунчи-оглы и Гасан-аги. Хотя со слов Мешади-Кязим-аги я понял, что они покончили с Муктедир-ханом, тем не менее я не был спокоен. Мне хотелось знать, как они выполнили свое дело.
Вскоре пришли Тутунчи-оглы и Гасан-ага.
- А где же товарищи Гулу-заде и Раджабли? - спросил я, не давая им сесть.
- Не беспокойся, брат мой, мы проводили их домой. Их приход был излишен.
- Как дела?
- Все в наилучшем виде, кроме Муктедир-хана.
- Рассказывайте. Разве я поручил вам убивать его? Если бы это требовалось, я послал бы вас к нему не как агентов Махмуд-хана, а как простых грабителей. Посылая вас как агентов Махмуд-хана, я стремился создать распрю между ним и Махмуд-ханом. Я добивался, чтобы он был убит самим Махмуд-ханом. Вы же запачкали руки в крови!
Впервые им приходилось выслушивать от меня упреки, они покраснели и сконфуженно опустили головы.
- Говорите, почему вы нарушили мой приказ? - продолжал я.