Мисс Ганна сжала губы и сдвинула брови.
- Все это совершенно верно! - сказала она после долгого раздумья. Однако Германия выше и сильнее всех государств. Я же немка. Разве могу я не быть сторонницей Германии?
Девушка раскрыла свое подлинное лицо. Работая в интересах страны, готовящей огромную катастрофу, она не считалась с тем, какую опасную обязанность взяла на себя.
- Разве ты не дала мне слово стать революционеркой? Разве ты не поклялась мне работать в интересах угнетенных? Разве не поклялась, преклонив колени у могилы жертв революции, оплакивать их, как родная сестра?
Она ответила лаконично:
- Да, поклялась!
- Где же твои клятвы? Неужели ты собираешься осуществлять их в качестве Германской шпионки?
- Будем говорить откровенно! В настоящее время ты работаешь против правительства России и Англии. Если ты даже ни устно и ни письменно не проявляешь этого, я вижу тебя насквозь и понимаю, что ты иранский революционер. И это прекрасно, так как ты работаешь против России и Англии. Почему же точно такая же работа немецкой девушки должна называться шпионажем? Можешь ли ты в целом мире указать человека, который не любит свою нацию, не стремится к ее славе и чести? Отвечай же, милый друг! Думаю, что подобные разговоры не имеют никакого отношения к нашей любви и дружбе.
Теперь я действительно чувствовал, что имею дело с весьма деятельной, ловкой и смелой шпионкой. Несколько лет подряд мне приходилось возиться с этой германской шпионкой, спасать ее от опасностей, тогда как я должен был стараться погубить ее и как шпионку заставить исчезнуть с тавризского горизонта. Однако я вспомнил и то, что мы достаточно использовали ее в своих интересах. Теперь я окончательно убедился в том, что, сообщая нам тайны американского консульства и причиняя при содействии Мешади-Кязим-аги огромные убытки американским торговым фирмам, девушка руководствовалась не любовью, а долгом, ибо эта немка ненавидела американцев.
- Не найдется ни одного человека, который бы не заботился о своей нации, - ответил я, заглядывая в ее полные ума и лукавства глаза. - К этим твоим словам я могу полностью присоединиться. Но я глубоко ненавижу тех, кто хочет добиться возвышения своего народа за счет гибели других наций.
Мои слова словно пронзили девушку. Она вздрогнула. Стакан в ее руке задрожал и несколько капель чаю пролилось на белоснежную скатерть.
- Разве ты не тюрок и в то же время не иранец? - спросила она меня.
- Да, это так!
- Разве Турция и иранские народности не принадлежат к числу угнетенных народов?
- Да, принадлежат.
- Раз так, почему не бороться за их освобождение? Разве война германцев против русских и англичан не преследует тех же целей?
- Нет. Это не так. С победой Германии эти нации не освободятся. Они только вырвутся из лап одного завоевателя, чтобы попасть в лапы другого и будут растоптаны еще больше. Азербайджанцы и иранские народности в этой войне не должны сближаться ни с одной державой, а должны ненавидеть всех их и вести беспощадную войну с милитаризмом!
Девушка откинула спустившиеся на лоб волосы.
- Я сижу лицом к лицу с человеком, преследующим людей, стремящимся уничтожить культуру и разрушить мир. Говорить о том, как я люблю тебя, излишне. Моя любовь умрет со мной. И если нет других препятствий для нашей близости, - значит разница во взглядах явилась причиной нашего разрыва. Повторяю: твои идеи - это большевистские идеи. Править миром этими идеями нельзя!
Я видел, что излишне продолжать спор на эту тему, ибо стараться переубедить германского агента было глупо.
- Скажи, могу ли я рассчитывать на твою защиту? - спросила она, когда, поднявшись, я стал прощаться.
- Я могу защитить не избранный тобою путь, а тебя лично! - ответил я и вышел.
ПОСЛЕДНИЕ ДНИ МИСС ГАННЫ В ТАВРИЗЕ
Несмотря на то, что русский посол в Константинополе Гире телеграммой за номером 621 от 22 июля сообщал о том, что Турция дала заверения соблюдать нейтралитет, Россия не приостанавливала подготовительных работ и двигала свои войска на турецкую границу, и на Кавказе, и в Иране организовывались армянские добровольческие отряды.
Спустя несколько часов после совещания, созванного царским консулом Орловым, весь Тавриз узнал о вынесенном на нем постановлении.
В выпушенных прокламациях мы изобличали мероприятия Гаджи-Самед-хана и Сардар-Рашида, направленные к нарушению Ираном нейтралитета.
ПРОКЛАМАЦИЯ
"Азербайджанцы! Мировая война началась. Людей, подобно стаду баранов, отправляют на западный и восточный фронты.
Ввиду безрезультатности русско-турецких переговоров в ближайшие дни ваша несчастная родина обратится в арену войны. По настоянию царского консула Гаджи-Самед-хан и Сардар-Рашид стремятся втянуть азербайджанский народ в кровавую битву.
Посмотрите, какие телеграммы отправляет царский консул русскому послу в Тегеране и наместнику на Кавказе Воронцову-Дашкову. Внимательно прочтите эту телеграмму.
Не допускайте, чтобы в свои завоевательные войны, в эти кровавые схватки они втянули ваших детей.
"Рускому послу в Тегеране. Телеграмма номер 549, 19 июля 1914 года.
Копия Тифлис.
Шуджауддовле и Сардар-Рашид просят меня уверить вас, что они готовы отдать жизнь на служение Его Величеству. Я думаю, что ввиду ухудшения наших взаимоотношений с Турцией, смешать его с поста генерал-губернатора Азербайджана не следует.
Шудшауддовле берет на себя удовлетворить транспортные и продовольственные нужды русских войсковых частей в Азербайджане, а также и тех, которые должны прибыть.
В случае возникновения войны с Турцией Сардар-Рашид станет во главе двадцатитысячной курдской армии. Шуджауддовле же станет во главе северной армии и, объединив кабиллы Сэраба, Карадага и Халхала, двинется на Турцию".
Иранский революционный комитет".
Наши прокламации всколыхнули весь город: в лавках, на базарах все только о них и говорили.
На базарах и рынках арестовывали сторонников Турции и Германии и ссылали. Не только быть германофилом, но и произнести слово "Германия" было невозможно - это вызывало арест, избиение и ссылку.
И сегодня, заметив на улице огромный людской поток я заинтересовался. Были слышны крики: "Поймали сторонника Германии".
Перед пекарней собралась огромная толпа. Все, вытянув шеи, старались рассмотреть пойманного "сторонника Германии".
Наконец, оттуда выволокли совершенно нагого человека и бросили на улицу. На мой вопрос: "Кто это?" стоящий рядом полицейский ответил:
- Отец его известный в Тавризе лоти*, сын Гаджи-Аллахара. А тот, которого вы видите, сумасшедший, кретин. Его называют Аллахяр-хан. Зимой и летом он спит в этой самой хлебопекарне.
______________ * Человек, ведущий разгульный образ жизни, плут.
- Все это хорошо, но раз этот человек сумасшедший и к тому же нищий, чего же от него хотят? - удивленно спросил я полицейского.
- Как, то есть, "чего от него хотят?" - неодобрительно глядя на меня, переспросил полицейский. - Разве вы не видите, что он сторонник Германии?
Я замолчал и отошел в сторону. При создавшейся в Тавризе обстановке, каждого легко можно было погубить, заподозрив его в симпатиях к Германии.
Не успел я пройти несколько шагов, как нагого "сторонника Германии" и впустившего его переночевать Исмаилгару потащили к Гаджи-Самед-хану.
Мне удалось собрать сведения о его "германофильской деятельности".