- Кто здесь будет жить?
- Как это кто?
- Я хочу сказать, сколько семейств будет здесь жить?
- Только Нина и ее работница.
Девушка не верила своим глазам.
Поднявшись по деревянной лестнице на большую веранду, она еще раз спросила:
- Кому это принадлежит? А семьи, живущие в этих комнатах, не будут пользоваться этой верандой?
- В этих комнатах никто не живет. Все это принадлежит вам.
Нина удивленно смотрела на меня. Обходя богато убранные и устланные по-восточному дорогими коврами комнаты, она не верила, что это не сон. Девушка не знала, с чего начать осмотр и о чем прежде всего спросить.
Осмотрев всю квартиру из четырех комнат, она спросила:
- Все эти вещи хозяина?
- Нет, все это я купил для вас, чтобы оставить память о нашем знакомстве.
- Зачем вы потратили столько денег, вы и так потеряли ваши товары?
- Наше знакомство принесло мне счастье - я получил обратно все свои товары. Теперь мы богатые и обеспеченные люди. Эти вещи я купил вам в подарок.
Мы сидели на зеленом плюшевом диване. Девушка прослезилась от радости...
- Я никогда не предполагала, что вы так хорошо, так искренне ко мне отнесетесь! - проговорила она взволнованно.
- В будущем вы будете еще счастливее. Чтобы доказать вам искренность моей дружбы, я располагаю еще большими возможностями.
- Я верю вам всей душой, и это доверие к вам у меня возникло с первого дня нашего знакомства.
Нина на самом деле доверяла мне. Она не боялась доверить мне и свою девичью честь. Она безбоязненно шла на все назначаемые мною свидания. Во всех ее поступках сквозили любовь и полное доверие ко мне. И я любил ее. Мы оба имели на это право, так как оба были молоды и могли понять друг друга.
ЛЮБОВЬ И РЕВНОСТЬ
Девушка не догадывалась о том, что я играю определенную роль в революционном движении и что весьма часто я и ночью не имею возможности отдохнуть.
Иногда случалось, что я нарушал свои обещания посетить Нину.
С моей стороны было ошибкой, что я позволил себе слишком привязаться к ней, дал волю своему чувству, и это вывело девушку из колеи.
Я никогда не садился за стол без нее, дожидаясь ее прихода. Она в свою очередь делала то же самое. На этой почве часто происходили у нас недоразумения. Если я опаздывал или совсем не приходил, она ревниво упрекала меня:
- Вы заняты другими и поэтому не можете приходить сюда.
Все это объяснялось, конечно, ее любовью ко мне, становившейся все сильнее и сильнее.
Разговоров о любви у нас не было, но любовь чувствовалась во всех поступках и недомолвках. Нина стеснялась говорить о своей любви, а я боялся открыть ей свои намерения; они были настолько сложны и трудны, что я сомневался, сумеет ли молодая девушка понять и помочь их выполнению.
- Женщина быстро влюбляется, - говорил я, - и скоро перестает любить. Она торопится в любви. Она может влюбиться, совершенно не зная человека. Сердце и глаза женщины легко увлекаются, а поступки ее обманчивы. Эти качества делают несчастными и мужчину, и женщину, мешают им создать семью. Они, эти качества, создают такие условия, при которых или женщина увлекается вторым мужчиной, или кокетство другой женщины сводит с пути мужчину. Таким образом, очень часто любовь и обман идут рука об руку. А на этом нельзя строить семью. Чтобы не было такой любви и обманов, мужчине и женщине необходимо долгое время изучать друг друга.
Нина задумчиво отвечала.
- Если для настоящей любви нужно продолжительное знакомство, то умение сделать выбор тоже играет важную роль. Женщине неразумной и не умеющей разбираться в людях не поможет никакое изучение. Любовь - такая мука, что если бы это зависело от самого человека, то никто не захотел бы любить.
- Нина, ваши слова доказывают слабость и безволие. Любовь есть украшение жизни, человек не может жить без любви. Есть много людей, которые никогда не любили. Они быстро узнали положительную и отрицательную сторону любви и не захотели подвергнуть себя мучениям.
- Вы запутали вопрос, - возразила Нина. - Человек, не знакомый с любовью, может обладать сильной волей, но он никогда не похвалится умом. Люди, не чувствующие красоты жизни, вернее, явившиеся на свет только для того, чтобы есть и пить, не поймут этого чувства. Для них любить и быть любимым совершенно излишне. Не забывайте, что без любви не может быть и прогресса. Любовь нужна везде. Начиная с поэта, художника и кончая обыкновенным ремесленником, все любят свое дело. Любовь присуща всякому творчеству. Любовь - искусство. Человек достигает всего, благодаря любви и знанию. Только надо уметь любить. Не любят лишь бесчувственные, непонимающие, бездарные люди. Любить же и быть постоянным в любви могут люди с высокой культурой, искренние, умные, честные. Нина умолкла и стала задумчиво перебирать пуговицы моего пиджака. Я чувствовал, что она хочет еще что-то сказать, но не решается.
- Милая Нина, что вы хотите еще сказать?
- Люблю! Не упрекай меня!..
Она закрыла лицо руками, убежала в свою комнату и заперла за собой дверь на замок.
Посидев немного в раздумьи, я ушел к себе.
ОТКРОВЕННЫЙ РАЗГОВОР
В этот день беседа наша носила совершенно иной характер. Нина, вчера открыто признавшаяся в любви, сегодня стеснялась поднять голову и смотреть на меня.
Разговор шел об осаде революционного Тавриза и усиливающемся голоде среди населения.
- По словам консула, это положение протянется не более месяца, безразличным тоном говорила Нина. - Все дороги в руках сторонников правительства.
- Оказывается, в городе нет ни оружия, ни запасов хлеба, - сказал я, желая узнать ее отношение к этому. - Для консула это не имеет значение. Страна ему чужая. Какая бы сторона ни победила, он останется консулом.
- Совсем не так! Разница очень большая, - сказала Нина, мельком взглянув на меня.
- Какая же разница?
- Царская Россия, ведущая колониальную политику в Иране и имеющая здесь громадные выгоды, может быть только сторонницей слабого феодального строя, терзаемого беспорядками.
- Почему?
- Потому что с победой революции создастся такое правительство, которое в первую очередь уничтожит тяжелые концессии, навязанные в колониальный период страны.
- А разве Россия имеет в Иране концессии, недостойные человечества и недопустимые для культурной нации?
- Имеет. Даже такие, каких не приняли бы и китайцы, а в Иране заставили принять.
- А как по-вашему, - осторожно спросил я, - имеют ли иранцы право на революцию?