Набат-ханум попрощалась и ушла. Я был уверен, что Рзабала придет, ведь ему было дано срочное задание выведать все о нас.
Когда Рзабала вошел, в комнате, кроме меня и Тутунчи-оглы, никого не было... Четверо наших товарищей сидели за стеной. Была полночь. У порога он остановился и удивленно огляделся.
- А где же остальные?
- Сейчас все придут. Вы поторопились.
- Полчаса назад я приехал из Кавкана. Набат-ханум передала мне, что надо идти на совещание Я только успел положить хурджин и сейчас же поспешил сюда. Ничего, подожду. Я прекрасно понимаю, совещание необходимо, ведь переживаемый нами момент очень сложный и ответственный. Было бы очень хорошо если мы собирались бы почаще. Сказать по правде, - дорогие товарищи, мне кажется, необходимо проанализировать свои старые ошибки, сделать выводы. По-моему, в Тавризе сейчас не менее ста демократов, а на совещаниях больше десяти-пятнадцати мы никогда не видим. Как вы находите, не нужно ли призвать товарищей к порядку? По-моему, нужно и должно.
- Вы правы, Рзабала! Именно по этому вопросу мы и побеспокоили вас. С вас и начнем
Рзабала заметно побледнел, почувствовав что-то неладное.
- А разве ага меня не знает?
- Знаю, да, видно, недостаточно.
- Что ж, если так, извините, я уйду. Нечего мне тут делать. Если ага меня в чем-нибудь подозревает, я больше не буду посещать собрания. С какой радости, раз мне не доверяют!
Он поднялся, собираясь уйти. Но я резким тоном приказал ему сесть.
- Если ты хочешь жить, расскажи всю правду!
Рзабала понял, что попал в ловушку и надо как-то выкручиваться. Он попытался взять себя в руки и перешел в атаку.
- Да соображаете ли вы, что делаете?
- Соображаю, и очень хорошо. Ты арестован. Пока ты не расскажешь о всех преступлениях, о своей измене и предательствах - ты отсюда не выйдешь. Заруби себе это на носу.
- Знаешь ли ты, что стоит мне только моргнуть и карамеликлинцы и шешгиланцы волоса на твоей голове не оставят?! Знаешь ты это или нет? Как смеешь ты так обращаться со мной?
- Я ничего против не имею. Сначала ты расскажи о своих изменах, а потом пусть карамеликлинские и шешгиланские смельчаки оставят меня лысым.
- Не понимаю, чего вы от меня хотите, в каких изменах я должен признаваться?
- Со времени правления Мохаммед-Али-шаха и по сегодняшний день ты доносил, предавал наших товарищей, причинял этим непоправимый вред тавризской революции. Выкладывай все!
- Не стыдно ли тебе, моему товарищу по оружию, приписывать мне предательство и измену? И это в награду за мою многолетнюю службу народу?
- В качестве представителя рабочих и неимущих Тавриза предаю тебя суду, - сказав это, я крикнул: - Войдите сюда! В дверях появились Парвиз, Гулу-заде, Шафи и Гасан-ага. Когда они сели, я продолжал:
- Рзабала Гаджи-Гусейнгулу-оглы, сорока пяти лет, купец, семейный, обвиняется в шпионаже.
Рзабала снова вскочил.
- Таких шуток я не люблю. И вас судьями не признаю! Если надо меня судить, в стране есть правительство и его суд! Понятно вам?
И возмущенный, он направился к двери, но Тутунчи-оглы, приставив дуло маузера к его груди, приказал ему сесть. Рзабала, увидев, что дело приняло серьезный оборот, повиновался. Он трясся, как в лихорадке.
- Это не суд шариата или правительства. Здесь заседает революционный суд. Если бы тебя обвиняло правительство, революционный комитет выступил бы на твою защиту. А теперь ты должен ответить нам. Расскажи о своей шпионской деятельности, когда Мохаммед-Али-шах был наследником престола и жил в Тавризе, расскажи о своем вероломстве. Но предупреждаю: говори правду, не криви душой! Скольких товарищей ты предал?
- Странные вы люди! О чем я должен говорить, если я ничего не знаю? продолжал упорствовать Рзабала.
Я достал из папки письмо и прочел:
"Властелину наших душ, его величеству Мохаммед-Али-Мирзе!
Согласно вашему высочайшему повелению, я вступил в демократическую партию. Сообщаю вам, что в последние дни демократы усиленно призывают народ послать телеграмму его величеству Музаффериддин-шаху и просить у него разрешения на организацию Энджумена*. Это движение возглавляет Мир-Гашим. Он подстрекает народ запереться в английском консульстве или засесть в бест в мечети Самсон.
______________ * Энджумен - палата депутатов.
Демократы агитируют также за изгнание из Тавриза Мирзы-Кязим-аги и мучтеида Мирзы-Гасан-аги, сопротивляющихся организации Энджумена. Жду ваших дальнейших указаний.
Рзабала Шешгиланлы".
- Теперь скажи суду, писал ли ты это письмо Мохаммед-Али-Мирзе?
- Где вы его взяли?
- На твоем письменном столе.
- Да, я писал.
- Вспомни теперь, когда народ изгнал из Тавриза Мирза-Гасан-агу и Мирза-Кязим-агу, зачем тебе понадобилось ехать в Гызылджа Мейданы к Мирзе-Керим-аге?
- Я ездил, чтобы купить у него хлеб.
- Можешь ты это доказать?
- Да, могу!
- А письмо Мирзы-Керим-аги к тебе? Что в нем было написано?
- Какое письмо?
- А вот послушай, я зачитаю его.
"Уважаемый господин Рзабала!
Сведения, которые вам удастся раздобыть, и письма передавайте через Гаджи-Сеид-Язды и мучтеида Гаджи-Мирза-Асадуллу. Они работают на пользу государства и величия ислама.
Имам Джума Керим".
- Теперь скажи суду, являются ли контрреволюционерами люди, названные в письме?
- Да.