Сардар-Рашид обрадовано улыбнулся.
- Да благословит господь вас и ваших близких!
- Но предупреждаю: никому ни слова о нашем уговоре и о требованиях, предъявленных Хелми-беку. Ни иранское правительство, ни царский консул, с которым вы связаны, ничего не должны знать. За разглашение этой тайны вы отвечаете головой.
- Неужели вы во мне сомневаетесь? Разве у меня нет чести, чувства национального достоинства?
- Вопрос о достоинстве и чести оставим в стороне! Сейчас дело не в этом. Тайну могут хранить и люди, не имеющие понятия ни о чести, ни о достоинстве. Главное - воля.
- Хвала аллаху! Он наделил вас всеми этими качествами. А я всегда к вашим услугам.
Вошел слуга, подал Сардар-Рашиду чай и кальян. Он посидел еще с полчаса и уехал.
* * *
Мы не верили, что Хелми-бек решится напасть на армянский квартал. То, что произошло на банкете у губернатора, с одной стороны, письмо Сардар-Рашида, - с другой, не могли не подействовать на него. Он должен был понять, что Сардар-Рашид, известный своей трусостью, не осмелился бы предъявлять такой резкий ультиматум, если бы не чувствовал какую-то поддержку.
Тем не менее мы соответствующим образом подготовились, чтобы в случае нападения дать банде Хелми-бека должный отпор. Все дороги, ведущие в армянский квартал, были перекрыты нами. Были предупреждены все посты в засады в самом квартале. Под предлогом охраны Сардар-Рашида в его доме все время находились двое дружинников.
* * *
Ровно в десять часов вечера зазвонил телефон на столе губернатора. Он поднял трубку.
- Да... Слушаю, говорит Сардар-Рашид. Алейкумессалам*... Хелми-бек... чем могу быть полезен?... Да... Да... Письмо написал я... Как не может быть? Разве как представитель иранского правительства я не могу защищать своих подданных? Да... Да... Иранскими подданными являются не только азербайджанцы, но и армяне, и евреи, словом, все жители нашей страны. Армяне с незапамятных времен живут в Иране. Это спокойный народ. Ни вас, ни других они не трогают, к иранскому правительству относятся, как к родному. Мы обязаны защищать их жизнь, имущество от любых посягательств, с чьей бы-то ни было стороны. Да, да, их мы защитить сумеем... Какими силами? Это уж позвольте нам знать... Что значит гяур? Я просил бы вас быть повежливее. Не забывайте, что вы находитесь на чужой территории, вы у нас, а не мы у вас... Да... Да... И все штрафы, которые вы незаконно взыскали с населения, мы требуем вернуть до единого шаи... Если не вернете? Как это если?.. Не вернете - заставим, для этого существуют принудительные меры... Нет, к вам приехать не могу, занят государственными делами... Вас принять?.. Можно, только не раньше чем через четыре дня... Заставите? Но имейте в виду, если прибегнете к насилию, ответственность целиком ложится на вас. Да, да... Какие семьдесят тысяч туманов? Вы требуете?.. Не получите и семидесяти риалов**... Немедленно освободите Гаджи-Мехти... Да, это я, Сардар-Рашид, требую от имени иранского правительства...
______________ * Алейкумессалам - да будет салам тебе. ** Риал - по курсу 1914 года равен рублю.
Он положил трубку на рычаг. Руки его тряслись, губы нервно вздрагивали.
- Они придут сюда, - заговорил он сам с собой, отупело глядя в одну точку. - Это факт. Они заставят меня отказаться от письма, заставят подписать решение об экспроприации армянского квартала. Что делать?! Я знаю, они заставят меня силой, это грубые невоспитанные люди. Да, заварил кашу Абульгасан-бек, - и он снова потянулся к телефону. На этот раз он звонил ко мне.
- Алло! Алло! Абульгасан-бек?.. Это вы?... Да, да... Только что звонил Хелми-бек. Я разговаривал с ним, как вы учили. Он страшно зол. Сейчас они придут сюда, чтобы заставить меня отказаться от нашего ультиматума и принять их требования. Как мне быть?.. - он тяжело дышал, голос его срывался от волнения и страха. Я попытался успокоить его.
- Прикажите сарбазам, стоящим у входа в ваш дворец, никого не впускать. Не бойтесь, наши люди недалеко. Если аскеры Хелми-бека решатся применить силу, они встретят достойный отпор. Положитесь на нас. Эти грабители хотят всю ответственность за разгром армянского квартала возложить на иранское правительство, а сами надеяться выйти сухими из воды. Этого нельзя допускать ни в коем случае. Если они начнут грабить армян, у этих бандитов разгорится аппетит и они не успокоятся, пока не уничтожат весь город. Не забывайте, что местные авантюристы и провокаторы давно ждут удобного случая. Не исключена возможность ограбления и царских подданных. Разбойники никогда не спрашивают ни имени, ни рода, не требуют паспорта, а это навлечет новые несчастья на наш народ, может вызвать карательную экспедицию.
Выслушав меня, Сардар-Рашид немного повеселел.
- Вы, как всегда, ободряете меня. Не забывайте нас, - я он повесил трубку.
Не прошло и часа, как двадцать пеших и десять конных аскеров из отряда Хелми-бека остановились у ворот дворца Сардар-Рашида. За ним подъехали сам командир и его адъютант. Выйдя из фаэтона, они, гремя шпагами и шпорами, направились к входу, рассчитывая на торжественный, как обычно, прием. Однако сарбазы штыками преградили им путь.
- Его превосходительство никого не принимают.
- А ну-ка отправьте этих дураков на гауптвахту! - зарычал разъяренный Хелми-бек.
Аскеры бросились к сарбазам, пытаясь схватить их, но в этот момент откуда не возьмись появилось не меньше сотни вооруженных людей. Они окружили Хелми-бека и его аскеров. В мгновение ока все, кроме самого Хелми-бека, были разоружены.
Хелми-бек понял, что попал в глупое положение. Опустив голову, он повернул обратно, на ходу раздраженно бросив своему адъютанту:
- Хватит. Все ясно! И этот аджам нас подвел!
Он сел в фаэтон и уехал. Разоруженные аскеры, побросав оружие и лошадей, побрели в казармы.
СИГГАТУЛЬИСЛАМ МЛАДШИЙ
Известие, что русские с большой армией возвращаются в Тавриз, чрезвычайно обеспокоило нас. К ним примкнул айсорский Барон Джебраил, сформировавший большой вооруженный отряд.
Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы турки и русские сражались в городе. Видя, что поражение неминуемо, турки станут прятаться в домах, и это вызовет уличные бои. В результате город будет разрушен. С другой стороны, турки могли, не дожидаясь подхода русских, подвергнуть Тавриз опустошению и бежать, не принимая боя. Необходимо было добиться, чтобы отряд Хелми-бека заблаговременно и спокойно эвакуировался.
Убедить Хелми-бека в этом было очень трудно.
Он все надеялся, что курдские и азербайджанские ханы вот-вот подойдут со своими всадниками. Несомненно, если бы это произошло, он свел бы с нами счеты, разорил город дотла и двинулся на Кавказ. Гаджи-Мирза-ага Биллури усиленно поддерживал в нем эту надежду.
- Я получил сообщение, что сегодня Алекбер-хан Совлатуддовле выступил из Карадага с пятью тысячами хорошо обученных боевых всадников, - говорил он утром.
- Собранные эмиром Эшаиром четыре тысячи конников двинулись из Халхала, - доносил вечером.
Он уверял Хелми-бека, что в течение десяти дней в Тавриз соберется пятьдесят тысяч всадников.
Это был миф. Азербайджанские и курдские ханы, возмущенные и разозленные разгромом Мияндаба, Мараги и Савудж-булага, и не думали помогать туркам. А с малочисленным и неорганизованным отрядом грабителей Хелми-бека легко мог справиться барон Джебраил.
Желая любыми средствами предотвратить сражение в городе, мы неофициально предупредили Гаджи-Мирза-агу о создавшейся угрозе. Мы дали ему понять, что разумнее всего было бы своевременно оставить территорию Ирана и удалиться в Турцию. Но руководители турецкого отряда считали, что хурджины их еще недостаточно полны. Со дня на день откладывали они выполнение наших требований, переданных через Сардар-Рашида. Обстановка накалялась. По слухам, русские приближались. Революционный комитет отправил Хелми-беку решительное письмо.
"Продвижение русских войск к Тавризу и организация айсорских отрядов под командованием барона Джебраила в недалеком будущем могут превратить Тавриз в театр военных действий. Поэтому предлагаем вам немедленно покинуть город. На эвакуацию даем вам двадцать четыре часа. Если к указанному сроку вы не очистите Тавриз, нам придется прибегнуть к оружию".
Получив наше письмо, Хелми-бек понял, что положение серьезное. По дошедшим до нас сведениям он обрушился на Гаджи-Мирза-агу.
- Идиот несчастный! - раздраженно выкрикивал он. - Все время пичкал меня обещаниями, а теперь... С чем мы остались? Где обещанная тобой помощь, где подкрепления, о которых ты денно и нощно твердил?
Когда первый порыв гнева немного утих, Хелми-бек решил обратиться за содействием к духовенству. Он написал письмо сыну казненного Гаджи-Самед-ханом в 1911 году Сиггатульислама Сиггатульисламу младшему.
"Для спасения ислама от царских колонизаторов наш отряд вступил в Тавриз, но, к великому сожалению, нам на каждом шагу чинят препятствия, мешают выполнить наш священный долг перед братьями. В противовес нам в городе организованы вооруженные дружины, которые всячески стараются парализовать наши действия, лишают нас моральной и материальной помощи населения. Руководители их во всем противодействуют нам. Они даже принудили губернатора отвернуться от нас, хотя вначале он поддерживал нас. С прискорбием должен сообщить, что были случаи избиения и разоружения наших аскеров и офицеров. Сегодня руководители вооруженных дружин предъявили нам ультиматум, требуют немедленного ухода из Тавриза. Мы просим вас для урегулирования наших взаимоотношений созвать совместное совещание при вашем непосредственном участии".
Это письмо принес Сиггатульисламу Гаджи-Мирза-ага Биллури. Рассыпаясь в любезностях, он мрачными красками описал ему безвыходное положение, в котором оказался отряд и просил о помощи.
* * *
Совещание было назначено в доме Сиггатульислама на следующий день. От нас там были пять человек, а от турок присутствовали Хелми-бек, Фовзи-бек, Гаджи-Мирза-ага Биллури и Кербалай-Гусейн Фишенкчи. Когда все уже были в сборе, мы предложили пригласить Сардар-Рашида. Сигга-тульислам сейчас же послал за ним слугу.
Я сразу же отметил про себя, что Хелми-бек пришел без оружия. Только у его адъютанта висел на поясе кольт. У меня и моих товарищей были револьверы и ручные гранаты.
Войдя в комнату, Хелми-бек поцеловал руку Сиггатульисламу, потом поздоровался с другими, подошел ко мне и сел рядом. Как только появился Сардар-Рашид, Сиггатуль-ислам открыл совещание.
- Вот уже семь лет весь Иран, и в том числе азербайджанские провинции, обливаются кровью, - сказал он. - Тавризцы живут в ужасающе тяжелых условиях. Такого унижения, таких невыносимых испытаний не переживала ни одна страна. Раны, нанесенные нам, не успевают зажить.
Дома превратились в руины. В каждом доме траур по погибшим. Слезы матерей, сестер, жен и невест не просохли. Братья по религии! Вы говорите, что пришли к нам на помощь. Не подвергайте же нас новой опасности. Население Тавриза не в состоянии больше страдать и приносить жертвы. С другой стороны, мы не предоставлены самим себе. К тому же, вы знаете, у нас есть центральное правительство, и мы не знаем ни его планов, ни его решения о нас. Может быть, господин Сардар-Рашид поставит нас в известность, что думает предпринять центральное правительство?