75105.fb2
Я хотел воспользоваться вашей свободой и, соединив воедино два счастья, прожить с вами свою жизнь.
Об этом я говорил вам уже давно и свою любовь доказывал на деле. Вы знали, что я готов на любую жертву и, зная все это, ни одним словом не осчастливили меня; наоборот, наши дружеские разговоры и сердечные отношения приняли официальный характер.
И то, что вы бросили занятия с моими детьми, дало еще более нехороший результат. Ваш отказ возбудил подозрение в моей семье. Моя супруга думает, что я оскорбил вас чем-нибудь, и потому вы отказались от занятий с детьми... Во всяком случае, такое ваше отношение ко мне и моей семье невежливо.
Прошу вас продолжать занятия с детьми, чтобы не вызывать подобных подозрений.
Повторяю, что для вас я могу создать все условия.
Надеюсь, что в шесть часов вы придете на урок.
Если слова любви беспокоят вас, напишите, и я больше не стану их повторять.
Ваш доброжелатель Фатулла".
- Ничего, я пойду сегодня, - сказала Нина со смехом, - а может быть мне посчастливится узнать что-нибудь о Рахим-хане.
ПЕРЕД НОВЫМИ ИСПЫТАНИЯМИ
Нине удалось подробно узнать о замыслах Рахим-хана, сообщенных им в русское консульство.
Вот, что писал он консулу:
"Господин генерал!
Временное затишье было использовано нами для того, чтобы исправить ошибки и выяснить причины поражения правительственных войск.
Из Карадага и других мест прибыли новые отряды конницы. Достойно внимания то обстоятельство, что жители Тавриза поняли вред конституции, убедились в том, что конституционалисты-бандиты, и переходят на нашу сторону. Два таких больших района, как Сурхаб и Карамелик, обещали поддержать нас. Если к ним прибавить и район Девечи, то окажется, что три большие района города находятся на нашей стороне
Я подготовил уже вооруженную силу под руководством таких людей, как Наиб-Гасан, Наиб-Кязим и Наиб-Аскер. Но чувствуется большой недостаток в оружии.
Наша просьба к господину консулу - тайно предупредить царских подданных и лиц, находящихся под покровительством царя, чтобы они удалились из районов, на которые нами будет предпринято наступление.
Мы предполагаем наступать со стороны бойни, Амрахиз, Шутурбан, Лекляр, Сеид-Ибрагим, Саман-майдана, Девечи-базарча и Стамбул-капысы".
Когда я передал это сообщение Саттар-хану, тот сказал сокрушенно:
- Для того, чтобы сообщить об этом кому следует, потребуется много времени. Мы допустили большую ошибку, распустив войска.
- А нельзя ли быстро собрать их? - спросил я.
Саттар-хан покачал головой:
- Нет. Узнав о бегстве Рахим-хана из Сахиб-Диван-бага, население Тавриза успокоилось. Одни занялись религиозными обрядами, другие отдаются веселью, третьи проводят время в игорных домах или в курильнях опиума. Прежде всего надо поднять настроение народа. Я боюсь, как бы и другие районы не последовали примеру районов Карамелик и Сурхаб.
- Правильно, правильно! - отозвались все присутствовавшие.
За своей подписью Саттар-хан разослал письма всем моллам-конституционалистам и агитаторам, назначив места для проведения марсии.
- Господин сардар! - сказал я. - Марсия не есть метод агитации. Народу надо объяснить, чего хочет революция и какую цель преследует правительство в подавлении революции. Нужно воодушевить народ революционными идеями, а не занимать его марсией.
- Правильно, товарищ! - ответил Саттар-хан. - Но враг наш выставил против нас это же оружие...
В это время меня вызвали из комнаты. Я вышел. Гасан-ага, сын Тахмины-ханум, передал мне срочное письмо от Нины.
Я тут же вскрыл конверт. В нем оказалась копия воззвания к народу. Оно было составлено в русском консульстве, и контрреволюционная организация "Исламие" должна была распространить его среди населения.
Я вернулся к Саттар-хану и прочел ему содержание воззвания:
"Мусульмане!
Где ваша честь? Где честь ислама? Под предлогом конституции еретики хотят создать свое правительство. При революционном строе от мусульманства не останется и следа. Обязанность каждого честного мусульманина уничтожать безбожников".
Сложив воззвание, Саттар-хан положил его в карман. Глаза его засверкали.
- Товарищ, - сказал он, обращаясь ко мне, - все, что вы говорили, правильно, но теперь уже поздно. Это требует слишком продолжительной работы. Тех людей, о которых вы говорили, пока нет. Наши враги лучше всех знают язык этого народа. Они знают, кого каким капканом ловить надо. В этом деле предоставьте мне свободу.
После этих слов сардар вызвал своих людей и приказал им:
- Приготовьте два ценных знамени. Одно с именем Хазрат-Аббаса, другое Гаим-аль-Мухаммеда*.
______________ * Хазрат-Аббас - один из наиболее чтимых в Иране имамов. Гаим-аль-Мухаммед. (Сахибеззаман) - двадцатый и последний имам, по преданию вознесшийся на небо, чтобы вновь вернуться, когда будет нужно, на грешную землю.
Присутствовавшим тут же представителям районов было предложено через два часа быть в своих окопах, а к шести часам вечера собрать и расставить всю вооруженную силу и ждать приказа. Также было сделано распоряжение расставить новые пушки в тех районах, где ожидалось нападение Рахим-хана, и назначить туда бомбометчиков.
Кроме этого были выделены вооруженные отряды, которые должны были помешать населению районов Сурхаб и Карамелик присоединиться к карадагцам.
После этих распоряжений Саттар-хан выехал осмотреть эти районы и проверить защиту окопов. Перед выездом он позвонил Багир-хану и условился встретиться с ним в окопах у Гёй-мечети.
К пяти часам я вышел в город. По улицам невозможно было двигаться: все, умеющие держать оружие, стекались в Амрахиз, к Саттар-хану.
Даже женщины, с криками "Да здравствует сардар-милли!", бежали среди мужчин, неся детей на своих спинах.
Весь Тавриз был на ногах.
Я был удивлен таким поведением тавризцев. Среди направлявшихся к дому Саттар-хана было много жителей и из районов Сурхаб и Карамелик, которые обещали примкнуть к Рахим-хану.
Я остановил одного из идущих и спросил его:
- Что случилось? Куда бежите?
- Из Кербала прислали знамена Хазрат-Аббаса и Сахибеззамана. Одно водрузят над домом Саттар-хана, а, другое на крыше военно-революционного совета.
Улицы гудели криками:
- Йя, Хазрат-Аббас! Йя, Сахибеззаман!